Под впечатлением

— Ура, ура! – кричал я, не в силах сдерживать радость. Молодая женщина, державшая меня на плечах, улыбалась вслед моему детскому безудержному счастью. Мне предоставился такой редкий шанс побывать с мамой – по разным причинам. Мы редко выходили на улицу, так как всё время приходилось отпрашиваться у России-сан. Да, он довольно страшный человек, но... Сегодня же особенный день, и не хотелось вспоминать хозяина. И вот я здесь, на нейтральной территории, сижу на этих холодных, каменных плитах, едва обогреваемых солнцем. Кажется, здесь редко кто бывает. Это была небольшая пристройка к старому дому, я лично видел, как тут резвятся дети. Не могу понять, что им нравится в этом безжизненном месте. Наверное, играя с чем-то, они просто забывают, где находятся. А я не мог забыть. Ну, не было у меня игрушек. Мама была слишком занята новыми распоряжениями и, не позаботившись развлечениями для меня, оставила меня один на один с пустотой. — Эх, — всхлипнул я с досады, обидевшись на весь мир. Ещё бы – что интересного можно сделать в одиночку? Даже песочница, стоящая неподалёку, не вызывала желания строить какие-то шедевральные замки. Хотя, это дело я любил… Сижу тут один, как дурак. И даже Польши рядом нет. Хотел бы я разрыдаться, да вот редкие прохожие и то смущают. После нескольких минут, которые я просидел, уткнувшись головой в колени, я поднял и голову и заметил: надо мной нависла огромная оса. Жужжащий маленький кошмар сделал несколько кругов вокруг головы и приземлился куда-то на макушку… Я замер в страхе пошевелиться, но через секунду вскочил и закричал на всю улицу: — Мама! Мама! Оса-а! Да, в суете я забыл, что мама отлучилась. Что ж, пришлось вспомнить знаменитое «помоги себе сам». Я ужасно расстроился, как услышал сзади голос: — Ты это чего?.. Я резко повернулся, так, что пчела сама вылетела из моих волос. А я, в свою очередь, уставился на милую девочку, стоящую передо мною. Она стояла скромно, скрестив руки, но весь её вид выражал любопытство. Видимо, она услышала мой крик… Хм. Не мог ли я её видеть раньше? Девочка напоминала мне маленького ангела – короткие серебристые волосы, большие глаза с наивным взглядом, белое отглаженное платьице до колен – каждая деталь казалась знакомой. От раздумий я не заметил, как присел на корточки. — Ну же, вставай, — тем временем девочка протянула мне руку и улыбнулась. В этой улыбке была какая-то открытость, что ли. Я несмело подал руку, приняв помощь. — Ты кто? – поинтересовался я. Девочка лишь улыбнулась чуть шире и ответила: — Меня зовут Украина, или Оля, а ты? – последнее прозвучало с неподдельным интересом. У… Украина? Неужели это одна из сестёр России-сан? Я неоднократно слышал о них, но никогда не видел вживую. Интересно, что она тут… кхем… забыла. — Я – Литва, Торис, — немного взволновано ответил я. Мне сразу захотелось узнать девочку поближе, а ещё больше… — Хочешь, познакомлю тебя с сестрёнкой? – Оля сразу нашла тему для разговора. Она словно прочитала мои мысли. Да, конечно, я хотел этого. Должно быть, у дружелюбной, доверчивой украинки должна быть такая же милая сестра. Мы вдвоём прошли пару узких улочек, и пришли к другой девочке. Сначала я разглядел только её пшеничные волосы – но этого мне хватило, чтобы пропитаться симпатией. — Это Беларусь, Наташа! – с выражением продолжала Украина и коснулась рукой плеча сестры. – Наташ, у нас новый друг! Друг? Так быстро. Но звучало это до боли приятно. Меня мало кто называл другом, и, казалось, этот раз был первым. После короткой толкучки со стороны Оли, Наташа-таки среагировала и нехотя посмотрела на меня. Я же старался улыбаться как можно шире и милее, чтобы произвести впечатление. Наташа… Хм, сначала мне показалось, вы с Олей во многом схожи, но нет. Ничего подобного в вас не было. Небо и земля – точнее не сказать, и это видно уже с первых минут. Глаза у тебя, Бела, горят совершенно не так искренне, да и улыбку твою увидеть, наверное, сложно. Но это не мешает мне любоваться тобой – такой пофигистичной и недоступной. Вот ты поднялась с асфальта, отряхивая небесно-голубое платье, но так и не отвела взгляд от земли. Выглядело это странно, но, в конце концов, ты улыбнулась мне в знак знакомства. Ага, мне всё же удалось поймать твою улыбку. Это облегчило моё положение влюблённого (влюблённого?) мальчишки. Я уж забеспокоился, что ты совершенно мрачный человек. Но в тебе всё же есть чувства, я заметил это. Я всё же решил отвлечься от тебя, и обратил внимание на груду пластмассы и игрушечных тел, которая валялась у ног Наташи. — Что это? – с воистину детским любопытством спросил я. Нет, я, конечно, видел что-то подобное у Польши. Но он считал это такими сокровищами, что не позволял мне приближаться к ним и на километр. — Ты что, никогда не видел кукол? – хихикнула Украина, слегка приподняв бровки от удивления. — Н-нет, — обронил я, покрываясь румянцем. Мой ответ шокировал сестёр. Да, не приходилось мне играть в куклы. Во-первых, я же мальчик, как-никак… Да и не до игр, впрочем, было. Оля предложила мне присесть рядом с ними и рассмотреть этих созданий самому. Я не мог отказаться. Ещё долго крутил в руках пластмассовые тела, разного рода игрушечную мебель. Всё это казалось мне настолько прекрасным, ахах. Даже не от того, что я прежде ни к чему подобному не прикасался, а больше от того, что к этим игрушкам прикасалась Наташа. Хотелось бы мне оказаться какой-нибудь из них, чтобы Бела прикоснулась и ко мне. Погладила по голове, взяла за руку… М-да, я вконец очарован этой странноватой девчонкой. — Какая… прелесть, — только и смог сказать я. — Миленько, правда? – Оля была так увлечена игрой, что не заметила сестру, сидевшую в сторонке и старательно отворачивающую голову одной из кукол. «Да ты страннее, чем я думал», — пронеслось у меня в голове. В ту же секунду белоруска зло посмотрела на меня, словно я мешал ей. За что же ты так? Уж и посмотреть нельзя… Я быстро отвёл взгляд. — У всех кукол свой, особенный мир, — продолжала украинка, уже не замечая и меня, — им нужно создавать семью, дружить… Хочешь попробовать? — Ну, можно, — я немного смущённо улыбнулся. Наташа всё же решила присоединиться к нам. И вот мы втроём выбрали себе кукол по душе, но я совершенно не имею понятия, что и как делать. Однако, Оля поняла это, и начала «разговор» первой. *** Можно было играть целую вечность. Смущало только то, что я был далековато от пристройки, где меня оставила мама, и она могла волноваться, если вернётся и не найдёт меня. Но я всё равно не спешил уходить. Сёстры попросту вовлекли меня в игру с головой. Неподалёку, на старой скамеечке, сидели Минск и Киев-сама, дядя и тётя сестрёнок. Казалось, и они были счастливыми родственниками. Они с улыбками наблюдали за племянницами. Я был рад, что сейчас они все в сборе, довольны, никто никого не трогает, возможно, у них крепкая семья… Последнее для меня – больная тема. Моя семья несколько раз была разрушена, и я, глядя на счастливые лица этих родителей, тоже улыбался, но в то же время испытывал некую боль и даже зависть. — Может, поиграете в мячик? – Киев-сама предложила нам новое занятие, протянув своей племяннице голубо-жёлтый мяч. Конечно, все были «за». Игрушка просто не оставалась без дела – мы начали просто кидать его по кругу. Глупо, но мне нравилось. В кругу столь милых подруг игра доставляла массу удовольствия, но одна неосторожность всё омрачила. Наступала Наташина очередь ловить мяч, но по неосторожности девочка упала в какой-то кустик. Я, естественно, ринулся на помощь. Бела лишь коротко вскрикнула, скрываясь в листве, и, увидев мою руку помощи, даже обиделась. — Дядя Минск! – поднявшись самостоятельно, она сразу побежала к нему. Я заметил, как из глаз её брызнули слёзы – то ли от страха, то ли от неожиданности… Было как-то непривычно и уж совсем внезапно видеть Белу плачущей. Но и тут её ждала неудача. На пути она наткнулась на камешек (о, как банально…), и она попросту упала на асфальт. Мне было жалко беднягу. Сейчас Наташа казалась такой беспомощной, не той, что казалась не первый взгляд. Отчего-то я не стал вмешиваться, а просто стоял на том же месте, словно ожидая своей очереди. Наверное, было бессмысленно что-либо говорить сейчас, когда она и руку-то мою не взяла. Ни о каком доверии с её стороны и речи быть не может – это ужасно угнетало. Я отвлёкся и увидел Олю, заботливо несущую листочек подорожника для девочки. — Наташ… Сколько раз сказано, не бегай, — она отсчитывала младшую сестру, но при этом не прекращала волноваться. Вот она уже приложила листочек к ранке на коленке, из которой немного сочилась кровь. Не думаю, что это было так больно, Наташа скорее хныкала от обиды, чем от боли. В ту минуту я почему-то почувствовал вину. Но, строя цепочку догадок, я понял, что виноват… мячик. Если бы не он, Бела бы не упала, а я… Я не при чём. Я постарался помочь, как могу, но она не приняла мою помощь. Не могу же я помогать насильно. И не хочу, чтобы меня потом ненавидели. Хотя, было бы за что… Дядя Минск уже взял Наташу на руки и пошёл в неизвестном направлении – должно быть, домой. Тётушка Киев пошла следом. Про меня никто и не вспомнил. И только маленькая украинка подбежала ко мне: — Литва-кун, прости, но Наташе, кажется, нужна помощь. Мы возвращаемся домой, — она бросила взгляд на уходящих родственников. – Надеюсь, увидимся!.. — Конечно, увидимся, — я не сомневался, ведь сёстры вполне могут наведаться в гости к России-сану, а уж там я постараюсь их встретить. Да и её слова звучали искренне – Оля тоже хотела эту встречу. — А мячик можешь себе оставить, на память, — в последний раз улыбнулась Украина и побежала догонять сестру и остальных. Я вытащил мячик из кустов. С одной стороны, зачем он мне? С другой, он мог послужить хорошим воспоминанием о нашей первой с Белой… ах, да, и с Украиной – встрече. Но это из-за него Наташа ушла. Я попросту не мог его оставить, чтобы потом не мучится в сомнениях, поэтому попросту закинул его в ближайшее дерево и с неохотой направился к дому. Мама, наверное, давно меня ищет… На пути я раздумывал обо всём этом. Я рад этому дню, хоть закончился он весьма плачевно. Но в следующий раз будет лучше, я верю. Может, не сейчас, но будет. И через несколько лет, или даже сотен лет, мы будем вместе. Я, Украина, и всё та же гордая Беларусь.