Человек-невидимка

-Миш, почему тебя вечно заносит в самую жопу мира? Вроде парень не глупый и талантливый. Бог баскетбола, на виолончели играешь так, что аж рыдать хочется, за душу трогает, всего себя исписал рисунками собственного сочинения, две книги выпустил. Зачем скажи мне ты лезешь в эти старые мафиозные распри? Ты уже известный человек, вокруг тебя журналисты вьются, засветишься и сядешь, на долго, на тебе не один заказ висит, у тебя снайперка не остывает. – бубнил молодой мужчина с круглым лицом и массивным пузиком, облаченный в дорогой костюм и белый выглаженный халат. Мужчина выглядел солидно, но едва проблескивающая лысина и круглые очки на вздернутом носу портили весь вид. Он задумчиво выковыривал щипчиками пулю из плеча молодого человека, сидящего в кресле. -Жора, ты ведь знаешь, что у меня болен отец. Мне нужны деньги на его лечение, законным путем я столько не заработаю. К тому же моя зависимость стоит не дешево. –юноша перетянул резиновым жгутом руку чуть выше локтя, взял со стола шприц с мутновато-белой жидкостью, и с тихим шипением воткнул иглу в проступающую синюю трубочку вены. -И с морфином пора завязывать. И с героином, опиумом, марками, лсд, экстази, с травкой той же. Друг, не с твоим здоровьем этим заниматься, ты губишь себя и свои таланты. Ты мог стать вторым Энштейном, если бы не забил на учебу со своей любовью и протестантским духом, известным спортсменом, самым продаваемым писателем или режиссером, чье имя у всех на слуху, а может и вторым Моцартом, но твое уныние, леность, эти раздумья о вечном, ты не от мира сего, летаешь в своих заоблачных далях, с таким потенциалом ты должен упорно трудиться и идти вверх. –продолжал говорить мужчина. - Ты боль вынести и без наркотиков можешь, первый раз что ли. К тебе журналист придет через час, а ты тут..Эх!- он резким движением вырвал железную пластинку щипчиками из раны, она вышла с влажным хлюпаньем и вызвала хриплый крик со стороны раненого. -Осторожнее, черт тебя дери! Зачем мне журналюга твой? -Напишет о тебе что-то, хоть «желтые» чуть отдохнуть дадут. Так что топай в душ, поспи чуть-чуть, переодевайся и встречай. Я купил кофе и сладости, как ты просил, о гостеприимный хозяин, новые джинсы тебе и рубашку, это барахло я сожгу. –он стянул с брюнета обагренную кровью одежду и сгрузил в черный целлофановый пакет. Юноша без особых возмущений, выполз из недр кресла и, покачиваясь, побрел в душ. Морфий еще не начал действовать, жгучая боль волнами разносилась по телу. В большом зеркале в ванной отразилось уставшее белое лицо, с яркими сине-зелеными глазами, аккуратным небольшим носом и маленькими вишневыми губами,длинным глубоким шрамом на лбу, жилистое тело, испищренное более мелкими шрамами и мифическими картинами-татуировками (от щиколотки до бедра красовался дракон, на шее терновый ошейник, на спине языческие покровители леса, на руках разноцветные монстры разных религий), в септуме юноши красовалось серебряное колечко, в переносице штанга, ушах тоже были кольца, которым не было счета, прокол за каждую ошибку. Темные волосы его, длиной чуть ниже мочки, вьющиеся к концам, слегка отливали синевой, острые зубы были оголены в странной усмешке, маленькие для среднего, в целом, роста стопы медленно скользили на кровавых лужицах, натекших из раны в плече, по кафельному полу. Парень устало забрался в душ и включил воду. На автомате, совсем без мыслей, он вычистил тело, вода приобрела цвет уличной грязи и рубиновый багрянец крови, она стекала с волос, мягко обволакивала тело, уносила усталость былых сражений, высушив себя и быстро смазав антисептиком особенно подозрительные порезы ,забинтовал рану, уже в почти бессознательном сознании,в беспамятстве свалился на кровать, застланную черным шелком,морфинн врубил свою мощь и вырубил ее носителя. Ему снилась его юность, лето. Как странно было идти, вот так, в одиночестве вдоль шоссе за городом. И шорох автомобильных шин, протяжные гудки, запах лета, пыли и травы. Ноги уже болят невыносимо. Но ты все идешь, вдоль узкой лесополосы, с молодыми деревьями, медленно и лениво раскачивающих кронами. По другую сторону от дороги раскинулось поле, засеянное кукурузой. Ее молодые зеленые стебли вяло покачивают маленькими початками-головами, подчиняясь тихому южному ветру. В таком поле легко потеряться. Но нам не по пути. Идем вперед, в пелену плавящегося воздуха над кипящим асфальтом. Это похоже на аномалию. Секундное помутнение и началось что-то новое, картинка сменилась и парень увидел, как на старой черно-белой пленке свою жизнь, то, что было с ним еще каких-то пару лет назад. Он ушел из дома. Сбегая от ответственности, давления, необходимости выбирать, от любви родителей, от своего юношеского безумства. Денег не осталось. Дико ломало. Вокруг все плыло. Хотелось найти лучшей жизни, чтобы оправдать надежды родителей, но оставалось лишь умереть на асфальте или хотя бы найти дозу. И доза пришла сама в лице богатенького фармаколога. Только ее нужно было заслужить известным древнейшим путем. Он вспоминал, как после этого рухнул на кафельную плитку в туалете и долго блевал, оперевшись локтями на белоснежную сидушку унитаза, как он рыдал с придыханием и обливался кровью ручьями бегущей из сломанного носа, и как вгонял в еле заметные голубые тогда еще венки разбавленный героин. Звонок в дверь заставил подскочить горе снайпера в постели, это движение отдалось гулом в голове и саднящей болью в плече. Он быстро натянул черные видавшие виды джинсы, черную свободную рубашку, прошлепал босиком по холодному паркету, быстро (насколько это было возможно,скорее медленно и неуклюже) перепрыгнул на зеленый ковер с длинным мягким ворсом, закинул какие-то печенюхи и конфетки с претензией на свежесть в вазочку и поставил турку с кофе на огонь, звонок надрывался,молодой мужчина, чуть запыхавшись, подлетел к двери и распахнул ее. На пороге стоял парень примерно двадцати пяти лет, больше напоминающий Бэмби, чем человека. Его длинные, до плеч, русые с легкой рыжиной волосы, были собраны в аккуратный хвост, очки в тонкой черной оправе «сидели» на прямом носу идеально, тонкие губы были чуть поджаты, а глаза цвета облетевшей осенней листвы были сосредоточенно-усталыми. Бледное аккуратное личико, обласканное солнцем, было покрыто россыпью веснушек. Он был невысокий и очень худой, длинными пальцами гость обхватывал блокнот, а в другой руке он держал большой клубничный торт.