Авоська с апельсинами

      Костику негде было ночевать. В сумке у него валялось три миллиона деревянных пятитысячными, кредитка с лимитом еще на сто тысяч, две стопки евро по пятерке и десять долларов в боковом кармане.       Он открыл украшенную резьбой дверь, осторожно проник внутрь, набрал код сигнализации, считывая его с дрожащего в руках экрана телефона, потом захлопнул дверь и сполз на пол. Подложив под голову сумку с деньгами, он устроился прямо на мягком коврике из неприлично натурального ворса и, вдыхая аромат давно заброшенной квартиры, забылся тревожным сном.       Ночью ему снились перестрелки. Костик два раза просыпался, судорожно хватая ртом воздух, потом оглядывался, проверял сумку под собой и засыпал. Разбудил его артиллерийский залп, оглушивший тараном похмелья, и Костик уселся на полу, протирая заплывшие глаза. Где-то за пределами видимости под окнами мусоровоз разгружал контейнеры.       Сумка лежала рядом, в квартире всё ещё никого не было, и Костик был уверен — никто не появится в ближайшие два-три дня. Крис обещал, что в квартире можно бесплатно поспать, «но чтоб без дураков», и Костика это всецело устраивало.       Слив вонючую воду из унитаза и распечатав слипшиеся от времени стеклопакеты, Костик начал готовить себе чай. Сумку с деньгами он перетаскивал за собой из комнаты в комнату.       Когда закипела вода в чайнике и Костик сел на балконе покурить, на всякий случай оставив распахнутой дверь во вторую спальню, раздался скрежет ключей в коридоре. Костик от испуга выронил сигарету, трясущейся рукой схватил сумку, убрал под кресло, потом пулей вылетел с балкона, на всякий случай закрыл дверь в спальню и вышел в коридор.       Пускай бьют, пускай выгоняют, лишь бы сумку не нашли, а там уж дальше Крис поможет. В сумке была жизнь Костика. Он заставил себя держать кружку с чаем ровно, замер перед входной дверью и стал ждать.       Ключ провернули дважды.       Костик сквозь мутную пелену последствий пьяного вечера разглядывал фигуру вошедшего: то был высокий господин в пальто из минувших эпох, вооруженный зонтом-тростью, очками и связкой ключей. Открыв дверь, Костика он не заметил и немедленно приступил к обычным для вернувшегося в дом процедурам. Первым делом разобрался с сигнализацией, затем уложил ключи, после — снял очки, протер их и, глубоко вздохнув, вернул на переносицу.        — Доброго дня, юноша.       Костик продолжил следить за высоким господином, словно дело происходило в театре, а потому обращаться к нему, Костику, высокий господин физически не мог бы.        — Ладно, вижу, по утрам вы не очень общительны.       Высокий господин снял пальто, повесил в шкаф, остался в рубашке, джинсах, очках и при строгом взгляде. Пошел на кухню, где Костик недавно разогревал себе воду для чая. Завороженный, Костик направился следом. Они прошли мимо двух дверей в спальни, мимо арки, ведущей в гостиную, мимо ванной комнаты и оказались на кухне.        — Сделайте мне чаю, что ли, — сказал высокий господин, окинув взглядом кухню. — Вы, я смотрю, тут уже освоились.       Костик поставил свою кружку на стол и пошел доставать вторую из шкафа. Коробку с пакетиками он убрать не успел, а вода была подходящей температуры. Погруженный в процесс, Костик сумел отрешиться от действительности достаточно, чтобы спросить:        — Вы — кто?       Вышло у него по-военному коряво и небрежно, словно он пытался на высокого господина «наехать», и из-за этого Костик сжался, нависнув над чашкой коршуном.        — Если вам интересна моя биография, — высокий господин принял из рук Костика чашку, отошел с ней к окну и выглянул за занавески, — спросите лучше Криса. Зовут меня Игорем Юрьевичем. Квартира эта в моей собственности уже лет десять, но пользуюсь ей редко, потому отдал ключи Крису. На случай, если понадобится кого-нибудь временно разместить. Он не берет с меня деньги за кофе в своих клубах, я иногда одалживаю ему квартиру — обычное дело. Можно, конечно, было бы поселить сюда кого-то, но тогда придется самостоятельно следить. А я очень не люблю дергать людей по мелочам, так что обхожусь. Поэтому, можно сказать, что я тут хозяин.        — Ага, — ответил Костик, ощущая, что сжимается еще сильней. Крис обещал, что в квартире день-два никого не будет, и только поэтому Костик согласился здесь переночевать. Попробуй, найди добросовестных хозяев в Москве в час ночи! Крис, по крайней мере до сих пор, ни разу не подводил.        — Хотелось бы услышать ответную рекомендацию, — высокий господин Игорь Юрьевич вежливо улыбнулся. Костику эта улыбка напомнила добродушный оскал подполковника во время утреннего построения. Михалыч любил так улыбнуться перед тем, как погнать их на десять километров вокруг колбасного завода или фабрики конфет. Своеобразный был человек, чувство юмора у него было отменное, жаль, кончил плохо.        — Ага, — выдавил Костик, и от этого сжаться захотелось еще сильней. На дне собственной кружки он видел отражение здоровенной солдафонской рожи, бритой наголо, с тупым выражением дружелюбия, которое бывает у приспешников злодеев в забугорных блокбастерах.        — Представьтесь, пожалуйста, — настойчиво повторил Игорь Юрьевич, и Костик, сделав огромный глоток чая, торопливо пропихнул в организм жидкость, закашлялся и тут же начал сбивчивый рассказ.       Вместо имени-отчества, Костик рассказал Игорю Юрьевичу, что состоял в славных отечественных контрактных войсках, числился там младшим лейтенантом, участвовал в «настоящих операциях» и копил деньги на лечение для сестрёнки, которая с детства часто хворала, а в шесть лет слегла с ранней онкологией. Рассказывал Костик живо, откровенно, жестикулируя здоровенными ручищами, задевая люстру, полки, холодильник. Игорь Юрьевич его внимательно слушал, изредка прихлебывая чай. Чашка в его руках казалась летящей в воздухе, так небрежно он держал её, но водная гладь, заточенная в фарфоровые стенки, оставалась неподвижной, только расходились волны от губ Игоря Юрьевича. Костик заметил, что смотрит на эти губы уже несколько минут, ему стало неловко, и он прервал рассказ. Замолчал, остановившись на половине фразы:        — Вот я и пошёл к Крису…        — Он вам ключи дал? — уточнил Игорь Юрьевич, поставив чашку на стол. Костик, как завороженный, следил за ней.        — Он сказал, здесь можно пару дней пожить, — ответил Костик, глядя на отполированный кафель кухни.        — Вам жить негде?        — Сложно сказать, — замялся Костик. Сознаваться в несостоятельности Игорю Юрьевичу было тяжело, как если бы он приносил отцу дневник с двойками.        — Попытка — не пытка.        — По существу, негде, — сказал Костик. Услышал сам себя и совсем расстроился. «По существу» — как будто на плацу. Накатил гнев, Костик вышел из кухни, ничего не замечая на своем пути, добрался до балкона и закурил там. Сумка, лежащая под креслом, вылетела из его головы, он думал только о том, как опростоволосился перед Игорем Юрьевичем.       «Чего тебе, дураку, надо?» — вопрошал он мысленно. — «Знал ведь, что не про твою душу».       Никакой особой конкретики в этом мысленном монологе не было, потому что Костик довольно часто считал других людей «не про свою душу», что бы это ни означало. Даже когда речь шла о кассирше на местечковом вокзале, он все равно испытывал смущение, покупая у нее билет. Будто от важных дел отвлекал.        — Константин, — Игорь Юрьевич деликатно остановился в проеме второй спальни, — я сюда пришел просто подумать в одиночестве. Раз так вышло, что вам эта квартира очень нужна, оставайтесь в ней. Сегодня я схожу погулять в парк, погода отличная. Приду после заката, лягу спать. Сделаем вид, что снимаем эту квартиру вдвоем. Выгонять вас у меня не поднимется рука, тем более что я сильно задолжал Крису за последний месяц. Сидеть тут с вами и говорить о вашей жизни тоже некстати. Кто я вам, в сущности? Поэтому я удалюсь, а вы уж тут постарайтесь решить свои проблемы. Желаю вам в этом больших успехов и везения.       Договорив, Игорь Юрьевич растворился в дверном проеме, а через несколько минут Костик услышал, что замок снова поворачивают. Он схватил мобильный телефон и набрал номер по последнему вызову.        — Крис! Слышишь? Крис!        — Слышу, не ори мне в ухо.        — Тут приходил какой-то Игорь Юрьевич.        — Куда приходил? Когда?        — Сюда, в квартиру, от которой ты мне ночью дал ключи.        — Я тебе ключи ночью дал? Я выпил?        — Нет. Вроде бы.        — И ты сейчас в этой квартире?        — Ну да.        — И где Игорь Юрьевич?        — Не знаю, в парк пошел какой-то. Сказал, это его квартира.        — А ты что сказал?        — Не знаю, все сказал.        — Все в смысле «все» или в смысле…        — Про армию с сестрой, а ты чего подумал?        — Да мало ли, что ты там сказать можешь.        — И ты туда же!        — Оставайся в квартире. Игорь мне должен, обойдется. Я ему сейчас позвоню сам. Все, до связи.        — Крис!        — Чего?        — Спасибо тебе.        — Все, до связи.       Костик долго смотрел на старенькую «Мотороллу». Когда он кому-нибудь показывал трубку, люди начинали крутить у виска. Телефон был его первым и единственным, другого он не хотел, поэтому таскал с собой блестящую раскладушку, заботливо меняя заранее купленные аккумуляторы. «Моторолла» высвечивала время и небритый подбородок Костика.        — Солдафон, — зло высказал он подбородку, убрал мобильный телефон и отправился в ванную.       Брился ожесточенно, словно боролся с давним врагом. Иногда на Костика находили приступы чистоты, он выскребал собственное тело с маниакальным удовольствием. На день-другой в зеркалах ему виделся вполне респектабельный гражданин, но на третий или, уж точно, на четвертый он опять поглядывал украдкой, не желая мириться со своим телом.       Рассказывая о собственной жизни посторонним людям, Костик всегда с иронией отмечал, что хотел быть скрипачом. Говорил он это громко, по-солдатски широко, а после добавлял репризу раскатистого гогота. Слушатели аплодировали замечательной шутке, дамы вторили тоненькими сопрано заливистого смеха. Костик никому не признался бы, что действительно хотел быть скрипачом, и что мечта эта, погребенная под рутиной и сложностями, рухнула окончательно после того, как в уличной драке ему сломали три пальца на ведущей правой руке: большой, указательный и средний. Переломы срослись, но даже писать ручкой Костику было тяжело, а со скрипкой он мысленно завязал, так и не начав.       В зеркале отразился гладко выбритый подбородок с чередой еле заметных царапин, голубые глаза, едва пробивающиеся над бритым глянцем светлые волосы и неуверенная улыбка. Остального Костик не видел, потому что дольше пары секунд смотреть на себя не мог. Все, что отражалось в зеркале, было ему ненавистно. Особенно после «настоящих операций», о которых Костик походя заикнулся Игорю Юрьевичу.       Щелкнул замок, потом ключ провернули дважды.        — Чтоб вас! — возмутился Костик, по-хозяйски перекинул полотенце через плечо и пошел выяснять, кого принесла нелегкая на сей раз.       На пороге снова стоял высокий господин Игорь Юрьевич. В руках у него был увесистый пакет из супермаркета, но в остальном его облик не изменился.        — Принес вам, Константин, немного продуктов. Сам я съем с утра яичницу, так что остальным можете смело распоряжаться.       Костик взял пакет из рук Игоря Юрьевича и понес на кухню.        — Не пейте молоко, которое стоит в холодильнике! — донеслось из коридора.        — Маленький я, что ли, — буркнул Костик.       Укладывать продукты он начал сразу, не дожидаясь дальнейших советов от Игоря Юрьевича, и чувствовал себя при этом раздраженным. Во-первых, из-за того, что приватность его туалета нарушили, во-вторых, из-за того, что Игорь Юрьевич притащил ему каких-то продуктов. В должниках Костик быть не любил, а сколько стоит нарезанный ломтиками сыр в вакуумной упаковке, старался не думать.        — Вы, кстати, чем планировали сегодня заняться?        — Поеду к сестре, — Костик сам не знал, зачем говорит это. Злость распирала его, но молчать все равно не получалось.        — Я могу подвезти вас, — предложил Игорь Юрьевич.        — Я на метро.        — Как хотите, но мне не трудно.        — Да зачем я навязываться буду?        — Мне действительно не трудно.       Костик вздохнул. Слабость его заключалась в том, что он легко верил людям, плохо разбирался в них и не любил подводить. Всех, без разбору. Широкая душа требовала всеобщей любви, побольше, да поскорей. Отказать тому, кто так хочет помочь, Костик не мог.        — Хорошо, я сейчас оденусь.       Торопить Костика Игорь Юрьевич не стал, вместо этого сменил ботинки на домашние тапочки, приготовил яичницу, сварил в турке кофе и предложил гостю. Пришлось есть и пить, хотя ни яиц, ни кофе Костик не любил.        — Давайте я один раз спрошу, а потом мы закроем эту тему, хорошо? — Игорь Юрьевич снова превратился в высокого господина, лицо его изменилось и стало строгим, почти учительским. Костик сжался.        — Я ничего не брал, — сказал он.        — Я не об этом, — отмахнулся Игорь Юрьевич, приобретая обратно присущие человеку черты. Холодность и чопорность растворились. Костик глубоко вздохнул от облегчения.        — Вы про Криса, да? Я знаю, что у него там темные дела, то, сё. Мы с ним с детского дома знакомы. Он к нам приезжал, игрушки дарил, когда мне шесть лет было. Потом мать пить перестала, я в семью вернулся, а Крис все равно игрушки таскал. Ну и в часть меня устроил по знакомству, так чтоб я не очень далеко был. Вот, вернулся, нужно было время тут перекантоваться. Пока сестру на операцию, пока найду жилье, пока то, пока сё. Страшно у незнакомого человека в Москве квартиру снимать, — добавил он, сжавшись сильней обычного.       Рассказывать Костик не любил, и хоть Игорь Юрьевич был хорошим слушателем, не перебивал и не отворачивался, все равно история выходила нескладной. Не было в ней той благодарности, которую Костик испытывал, вспоминая «дядю Криса».        — Всё, теперь мне всё ясно, — кивнул Игорь Юрьевич, допил кофе и после этого улыбнулся. Последовательность эта Костика насторожила, будто улыбаться до выпитого кофе Игорь Юрьевич считал дурным тоном.        — Он хороший человек, — добавил Костик на всякий случай.        — Да, тут не поспоришь.       Они убрали посуду, проверили в квартире окна, потом оделись, обулись и вышли в подъезд. Всё это время Костика не оставляла мысль о том, что Игорь Юрьевич следит, не забыл ли гость чего важного. Костик то вспоминал о сумке, то о паспорте и бумажнике, то о шнурках, и это вымотало его настолько сильно, что возле лифта он вдруг издал вздох облегчения. Игорь Юрьевич на этот вздох никак не отреагировал.       Машина соответствовала статусу высокого господина, хотя водить её Игорь Юрьевич не умел. Костик ехал, невольно вспоминая потуги ребят из двора, когда кому-нибудь отец одалживал на выходные девятку (ого, праздник!) или даже копейку (главное — едет!). Сложно было поверить, что высокий господин рулит дорогущим «Ауди» подобно седовласой старушке, вчера открывшей для себя, что можно приобрести авто. Сравнений в голове у Костика появилась масса. За время поездки (вечность, небольшая вечность!) он расслабился и окончательно убедился, что его первое впечатление от Игоря Юрьевича было ложным, и что совсем не обязательно расшаркиваться перед каждым толстосумом. Мысленно Костик репетировал речь перед Крисом, и уже знал, как завершит её: «Он ни разу не перешёл в левый ряд! Ни разу!»        — Приехали, — объявил Игорь Юрьевич, и это могло бы выглядеть грозно и решительно, если бы до этого он не парковался в скромном больничном закутке добрых десять минут. Костик всё стерпел и даже благодарно кивнул, но на большее его не хватило — пошёл вперед, не дожидаясь, пока Игорь Юрьевич разберётся с автоматической сигнализацией.       Свежий воздух тут же напомнил ему, зачем они приехали в больницу, и веселые мысли выветрились из головы Костика. Вчера днем он позвонил сюда и узнал, в какой палате лежит сестренка, выяснил, в какое время можно к ней приходить, а в какое — нельзя. Порядки в бесконечных больницах и клиниках, где лежала Марго, вечно менялись.        — Апельсины забыл, — запоздало сообразил Костик.       Игорь Юрьевич молча передал ему авоську с апельсинами. Настоящую авоську, прямо из детства Костика. Ярко-красная сеточка оплетала оранжевые апельсины, и возле «Ауди» на стоянке, навороченной современными автоматами для оплаты парковки, это выглядело анахронизмом.        — Вы со мной собрались? — как бы между прочим спросил Костик, а потом только сообразил, как это прозвучало.        — Нет, я подожду рядом, там можно купить кофе, — ответил, кажется, ничуть не обидевшись, Игорь Юрьевич.        — Кофе? — удивился Костик. Потом посмотрел на вход и заметил неприметную вывеску со стрелкой вправо: «CoFFee». — Часто здесь бываете?        — Совсем недавно был, — кивнул Игорь Юрьевич, но добавлять больше ничего не стал.       Костик отправился ко входу, надел бахилы, перехватывая авоську с апельсинами, долго возился в регистратуре с паспортом и бланком, а потом нервничал в лифте. Когда все преграды были позади, он замер перед входом в палату, сгорбился и вспомнил, почему явился сюда с авоськой апельсинов сразу, как после очередного контракта получил достаточно денег.       Маргоша болела с самого детства, и Костик быстро понял, что дело не ограничится простудами. Чем старше она становилась, тем меньше времени могла провести в садике без того, чтоб простыть или заработать ангину. Он заботился о ней и старался по мере сил оберегать от родителей, а те вечно выбрасывали Маргошу на снег — закаляться. Покупали ей путевки в лагерь с ужасной антисанитарией, таскали по гадалкам. Костику было шестнадцать, когда Марго поставили страшный диагноз — рак лёгкого. Она вечно была в больницах, а отец — вечно курил, так что рак обнаружили совсем рано. Начали лечить, но курить отец не бросил — сказал, это все дурь. Тогда Костик сказал матери, чтоб Марго перевели в клинику, а он, мол, пойдет зарабатывать деньги, и мать согласилась, зареванная, бросившись Костику на грудь.       До восемнадцати он зарабатывал, как мог, числясь в паршивеньком вузе, чтоб не упекли в армию, а потом плюнул на всё, отслужил и ушел в войска, отправляя каждый месяц деньги, чтоб Маргоше оплатили очередной счет. Пока ему не начали платить за службу, нашлась пара сердобольных благодетелей, которые помогли Марго продержаться.       Не виделись они три года, и Костик подозревал, что за это время Марго превратилась из девочки в девушку, но в палате лежала все та же маленькая сестрёнка с кудряшками, похожая на мать.        — Братик! — закричала Марго, натянула тапки и побежала к нему со всех ног. — Приехал все-таки!        — Чего бы мне не приехать? — удивился Костик, и Марго рассказала ему, что приходил отец и сказал ей, что брат не зайдет. — Да ладно тебе, глупости всё это, он пошутил, — улыбнулся Костик, хотя внутри него сжался и кольнул иглой комок злости.        — Апельсины притащил? — Марго выхватила авоську и побежала с ней к тумбе. В клинике она стала выглядеть совсем по-другому. Стоило оторвать её от дома родителей, Марго окрепла, а частые прогулки в парк зарядили её румянцем — она прожила так почти восемь лет. Только три раза выезжала с группами на оздоровительные курорты — Костик в казармах листал брошюры и выбирал, куда.        — Как у тебя дела тут? — неловко спросил Костик.        — Нормально, — Марго заулыбалась, достала из тумбочки книжку и протянула Костику. — Вот, учебник читаю. Мама сказала, если хорошо подготовлюсь, то после операции можно будет попробовать на филфак.        — На филфак? — удивился Костик. Ему понравилось, что мама обнадежила сестрёнку, но он не понял, зачем ей понадобился филфак.        — Книжки изучать, глупенький, — Маргоша расхохоталась и плюхнулась на кровать.       А потом закашлялась — тяжело, судорожно выхватывая салфетку из салфетницы, стоящей возле ее подушки.        — Это ничего, — сказала она, когда приступ закончился, — я сейчас простуду подхватила. Почти поправилась, только вот кашель остался, и все. Как закончится, можно будет на операцию.        — Правильно, — кивнул Костик. — Как сил наберешься — сразу!       Он не знал, откуда берется наглость улыбаться и подбадривать ее, потому что одна операция у Маргоши уже была. Дешевая, на собранные скромными усилиями тогда еще студента Костика, и не то чтоб она прошла зря, но что-то там доктора нарезали неправильно, и хотя Марго быстро оправилась, было ясно, что операций теперь нужно будет несколько. И вряд ли эти операции приведут к хорошему результату.       Марго в детстве часто капризничала, но когда пережила первую операцию, перестала ныть. Смеялась, веселилась, шутила, и ни разу Костик не видел её плачущей или грустной. Его это настораживало первое время, а потом он привык, и теперь смотрел, как она лежит на больничной койке, беззаботно дрыгая ногами, и рассказывает ему про то, что в последний обход доктор выдал ей мандарин.        — А я ему теперь апельсин дам! — Маргоша поставила в истории точку, как если бы собралась давать апельсин в отместку за коварный подарок доктора.        — Ладно, я, наверное, пойду? — спросил Костик, не вполне уверенный, сколько минут ему положено провести с сестрой.        — Как хочешь, — Марго заулыбалась еще шире, — мне весь день делать нечего. Захочешь до вечера остаться — оставайся.       Костик уже собрался согласиться, как вспомнил, что внизу в «CoFFee» его ждет Игорь Юрьевич.        — Ты извини, меня там ждут. Подбросили к тебе на машине, теперь неудобно перед человеком.        — Ждут? — Маргоша заинтересовалась. — Девушка?        — Нет, — Костик рассмеялся.        — Парень? — глаза Марго расширились от удивления и восторга.        — Хватит глупости говорить! — прикрикнул на неё Костик в шутку, а потом опять рассмеялся.       С ней было хорошо. Хоть она лежала в больнице, все равно Костик чувствовал себя рядом с ней, как дома.        — Так кто там тебя ждет?        — Сегодня утром познакомились, — объяснил Костик, — я у него квартиру на время снимаю.        — А ты разве домой не поедешь? — удивилась Марго.        — Домой? — правая рука Костика потянулась к затылку, но он оборвал жест и спрятал ее в карман. — Не, я не хочу их беспокоить.        — А, — отозвалась Марго, — понятно.       Когда он уходил из палаты, ему показалось, что вид у сестрёнки был немного грустный, хотя она и улыбалась, показывая белые здоровые зубы. Гигиена и улыбки для Марго стали смыслом жизни.       Игорь Юрьевич стоял за пластиковым столиком и потягивал чай из одноразового стаканчика. Он так сильно не вязался с атмосферой дешевой забегаловки «CoFFee», что Костик помотал головой, отгоняя наваждение. Игорь Юрьевич никуда не исчез.        — Да, запах тут странный, — сказал его временный водитель, залпом допил свой чай, выбросил стакан в огромную урну и пошел к выходу. — Хотя они здесь больше на поток работают, так что чего удивляться.        — А вам не страшно было тут чай пить? — спросил Костик, чтоб заполнить чем-нибудь пустоту и оттянуть расспросы про сестрёнку, которые — он был уверен — должны были последовать за репликой Игоря Юрьевича про запах.        — Нет, Константин, я в таких местах часто чай пью. Здесь быстро обслуживают, а я не люблю тратить время на ожидание: пока официант оформит заказ, пока кто-нибудь сварит кофе, зальет в чашку, поставит ее на стойку. Потом ведь опять официант — целая схема. Один раз я занимался рестораном, сделал камерное заведеньице, так и там едва хватало терпения. Не люблю сидеть без дела, понимаете? — когда он договорил, они уже сели в салон автомобиля. Игорь Юрьевич говорил медленно, словно совсем никуда не спешил.        — А я вот боюсь, — ответил Костик. — Боюсь, что они тут подсыпают что-нибудь.        — На это нужны деньги, — отмахнулся Игорь Юрьевич.        — На что?        — На то, чтоб подсыпать что-нибудь, — терпеливо ответил Игорь Юрьевич. — Это не рентабельно. Я уж больше поверю, что в мишленовских ресторанах расторопные официанты промышляют наркотиками, добавленными в напитки, чем соглашусь, что в московских киосках кому-то придет в голову добавить лишний ингредиент даром.        — А вы и в мишленовских ресторанах ели? — заинтересовался Костик. Про звезды на ресторанах ему рассказывала в прошлую «побывку» Марго. Её водили с экскурсией по какому-то европейскому городу, рядом с курортом, и рассказали про эти звезды, а она рассказала Костику.        — Грешен, — кивнул Игорь Юрьевич, — я там даже напивался.        — Зачем?        — Чтоб подчеркнуть драматизм ситуации.       Они вырулили со стоянки, Игорь Юрьевич резво добрался до пятой скорости и полетел в левом ряду, обгоняя автомобили. У Костика глаза полезли на лоб от изумления.        — Я, Константин, такой человек, — продолжил говорить Игорь Юрьевич, словно они неторопливо шли по парку, — стараюсь зря людей не тревожить. Сразу ведь нельзя понять, например, любит ли человек быстро ездить. Сколько мне за мою жизнь попадалось людей, которые не любят быстро ездить — вы удивитесь. Первая жена моя — ненавидела! Уж до чего хорошим была человеком, а как не любила ездить.        — А что с ней стало? — спросил Костик, привыкая к скорости.        — Разбилась насмерть, — Игорь Юрьевич ответил спокойно, ни один мускул не шевельнулся на его лице, но Костику показалось, что в его словах сквозит ирония. — Выезжала с парковки, не посмотрела, а там летел на полной скорости один идиот. Врезался в нее, протащил машину несколько метров, а там был столб. Одно с другим — так и умерла в реанимации. Я тосковал — страшно. С тех пор всегда еду осторожно, пока не увижу, что те, кто едет со мной, не против скорости.        — Извините, — ляпнул Костик.        — За что? — удивился Игорь Юрьевич.       Мозг Костика лихорадочно искал ответ на этот вопрос. Извинился он за то, что считал Игоря Юрьевича ужасным водителем, но теперь говорить это вслух было совсем некстати.        — За то, что вы про грустное вспомнили, — выкрутился Костик в итоге, поставив самому себе пятерку за находчивость.        — Да разве ж это грустно, — Игорь Юрьевич нахмурился, — вот у вас, Константин, очень печальная ситуация. Мне вас искренне жаль. Когда близкий человек — сестра — в таком положении, это очень тяжело. Если вам помощь понадобится, вы мне скажите, я может смогу что-нибудь сделать.        — Деньги у меня есть! — выпалил Костик, и опять пожалел, что не прикусил язык вовремя.        — Да ладно вам деньги, — невозмутимо продолжил Игорь Юрьевич, — разве они все решают. У меня вот было много денег, а Кристину это не спасло. По кусочкам человека не склеишь, даже если целиком банкнотами обложить. Сколько людей умирает из-за того, что о них никто не позаботился вовремя — не сосчитать.       Костику так понравилось, что Игорь Юрьевич съехал со скользкой темы денег, что он решил помолчать.        — Чтоб вас занять разговором, как настоящий таксист, я вам историю расскажу. Недавно приключилась. У меня был знакомый молодой человек. Одногодка с сыном. Вам сколько лет?        — Двадцать четыре.        — Ну, ему двадцать шесть было, хотя я думаю, вам все равно понятно будет, — Игорь Юрьевич опустил стекло, достал свободной рукой сигарету и закурил. — Хороший такой паренек, с мозгами. Ухитрился, работая, окончить вуз. Упертый, что уж там. Сколько ж мы с ним были? — пока Игорь Юрьевич мысленно считал, Костик переваривал словосочетание «мы с ним были». — Да вроде как больше пяти лет. Шесть, семь — теперь не соображу. У него сестренка с братом совсем маленькие были, когда мы познакомились. И мамаша — такой кадр, упаси Господи. Нарожала троих, а как прокормить — не её дело. И вот он всё метался между одним и другим, пытался устроиться. Крис ему помогал очень. Сначала у них не заладилось, а потом он стал на Криса работать, неплохо так заработал себе на жизнь. Ну и что же вы думаете?        — Не знаю, — ответил Костик, который, хоть и следил за чужой речью, действительно слабо понимал, к чему идет дело.        — Да как в том фильме про Ивана Васильевича: «портсигар импортный, две штуки». Обчистил, усвистел куда-то в теплую страну и там осел, — Игорь Юрьевич рассмеялся, будто рассказывал это не о самом себе, а о каком-нибудь дурачке-простофиле. Его смех напомнил Костику Марго, которая всегда смеялась, если неудачно падала и набивала шишку. «Так меньше болит», — говорила она.        — И вы что же? — заинтересовался Костик.        — Да что я-то? — Игорь Юрьевич вывернул на парковку возле дома. — Я купил новые «портсигары», сходил к Крису. Раз, два или двадцать два — теперь не вспомню. А потом пришел к себе в квартиру, думал, пока у меня дома ремонт, в себя приду, просплюсь, а тут ты.        — Я? — опешил Костик. Его не столько поразило, что Игорь Юрьевич резко перешел на «ты», сколько то, что не вышло вовремя сопоставить события и свое участие в них.        — Ты ведь вчера вечером ко мне в квартиру пришел?        — Да, — уверенно кивнул Костик, и до него дошло. Игоря Юрьевича обокрал какой-то двадцатишестилетний паренек с амбициями, и когда автолюбитель-гонщик пришел в себя от обиды, обнаружил у себя в квартире его, Костика. — Простите, — ему стало стыдно.        — Ты только не откручивай от стен репродукции, ладно? — Игорь Юрьевич строго посмотрел на него.        — Ладно, — Костик кивнул.       И понял, что Игорь Юрьевич с серьезной физиономией постоянно шутит. Они оба рассмеялись.       День прошел за звонками и разговорами. Костик то и дело выходил на балкон, курил, поглядывал на сумку с деньгами и говорил по телефону. Маргоша рассказала маме, что заходил брат, и та тут же начала названивать. Узнавала о здоровье, звала домой, но Костик вежливо отказывал — не хотел видеть отца. Ближе к вечеру позвонил Крис.        — Ты там жив? Съездил к ней? Все нормально?        — Да, все путем.        — Это хорошо. Когда нести подарок?        — Подарок?        — …        — А! Подарок, — Костик сообразил, что Крис по старой привычке шифруется по телефону и не говорит о больших суммах денег. — Подарок через три дня. Оформление документов, то, сё.        — Оставь у Игоря сумку, ничего с ней не приключится. И тащите свои задницы ко мне.        — Куда?        — Где вчера был — помнишь? Вот туда и тащи.        — Вдвоем?        — Да-да, вдвоем, я не крёстная фея — всем проблемы индивидуально решать. Вик говорит — это вредно для печени.       Костик услышал на заднем фоне часть реплики: «Водку литрами жрать для печени вредно, а не…» — но Крис быстро отключился.       Они собрались в считанные минуты. Игорь Юрьевич невозмутимо нацепил пиджак, а Костик смотрел, как уверенно хозяин дома застегивает пуговицы и гадал, какого черта в таком виде он собрался в клуб Криса. Спрашивать было совестно — за день он уже столько раз ошибся с выводами, что лишний раз открывать рот…        — Зря пилишь взглядом, — выдал Игорь Юрьевич, не отвлекаясь от своего занятия. — Ты идешь к своему Крису, а я — к своему. Вот сядем в машину, и я тебе все обстоятельно расскажу.       Пока они спускались в лифте, Костик внимательно изучал отполированные ботинки Игоря Юрьевича и мучительно краснел из-за грязных кед, которые были обуты на его ноги по несчастливому стечению обстоятельств, называемому в народе небрежностью.       Машину Игорь Юрьевич повел медленно и объяснил это тем, что не хочет торчать в пробках и лучше покрутится по переулкам. Крутился он неспешно, поэтому разговор вел живенько, и Костик слушал его, как радио, откинувшись на спинку кресла.        — Мы, Константин, с Крисом познакомились лет эдак пятнадцать назад. Я к нему пришел за консультацией, знакомый подсказал. Знакомый помер давно, земля пухом, а мы с Крисом с тех пор дружим. То я ему палки в колеса подверну, то он мне. Когда с ним Сережа был, еще можно было терпеть, но как они с Виком сошлись, совсем невыносимо стало. Ты человек военный, Константин, можешь понять, что такое перекрестный огонь. Вот это они с Виком. Один, черт такой, хамит направо и налево, а другой глазки строит. Как их еще не заказал кто-нибудь — удивляюсь.       Игорь Юрьевич ненадолго отвернулся от дороги и посмотрел на притихшего Костика.        — Да, напугал я тебя. Рассказываю страсти про твоего друга. Нет, конечно, я с Крисом в хороших отношениях. Он — почти мой боевой товарищ. На юбилей мне коньяка подарил преогромнейшую бутылку. До сих пор стоит в квартире — открывать страшно. Просто они шебутные очень, я этого не люблю.        — Крис веселый, — вставил Костик, заступаясь.        — Веселый, да, — согласился Игорь Юрьевич. — Юмор у него, правда, мрачноват. Ты пойми, Константин, мы с тобой знаем разных Крисов, вот я о чем говорю. Твой Крис приезжал и дарил на день рождения игрушки детскому дому, а мой на день рождения однажды приволок двух молодых людей подшофе, моток веревки и пачку презервативов в придачу. Закрыл дверь снаружи и убежал в темноту. Веселая шутка, а?       Костик пилил взглядом зеркало заднего вида со своей стороны и пытался не задумываться об услышанном.        — Крис ведь не только в детском доме жил, правда? И я не только мешок с деньгами на дорогой машинке. И ты, Константин, не какой-нибудь солдафон.       Костик дернулся, как от пощечины, потому что в зеркале заднего вида отражалась его солдафонская рожа.        — Люди — не картинки на фотографиях, вот я о чем, — продолжал, не обращая внимания на единственного слушателя, Игорь Юрьевич. — Ты вот заботишься о сестренке своей, все для нее делаешь. Выстрой сейчас всех контрактников нашей славной Родины в шеренгу и спроси: «Кто пошел служить, чтоб сестре операцию сделали?». Как думаешь, много выйдет вперед? А когда о человеке думаешь, что он какая-нибудь одна функция, мир сразу проще и мрачнее одновременно становится. Вот кто он был, на самом деле? Заботливый паренек? У него ведь тоже сестренка, как у тебя. И братик еще. Все им таскал сладости, игрушки, девчонку на бальные танцы записал, мальчишку — на каратэ. Такой, блять, ангелок, что пыль стряхивать надо щеточкой.       Игорь Юрьевич мрачнел с каждым словом, а Костик не мог взять себя в руки. Он все думал, правда ли его не считают солдафоном, или сказано было для красного словца.        — И ты, Константин, не думай, что я тебе жалуюсь. Хотя жалуюсь, конечно, что мне еще делать-то? Но подумай на секунду! Вот себя на его месте представь. Живешь на чужие деньги, ходишь в магазины, покупаешь себе все, что захочешь. Домой приходишь — еда. Хочешь в клуб — пошли в клуб. Хочешь дома сидеть, смотреть фильм — давай смотреть фильм. Пиццу хочешь в двенадцать ночи? Вот тебе пицца. Я, наверное, сам его испортил. У него в жизни ничего не было, а я ему дал все, вот он и забрал себе «на чай».       Костик краем глаза заметил, что рука, лежащая на рычаге коробки передач, побелела от усилия, с которым Игорь Юрьевич сжимал круглый блестящий наконечник.        — Мы с ним встретились у Филиппа Михайловича, — продолжал водитель, игнорируя чужой взгляд. — Он у Криса работал три месяца, а про БДСМ не знал ничего. Вот нельзя было тогда догадаться, что он — глупый мелочный мудак?        — Про БДСМ? — машинально переспросил Костик и почувствовал себя «глупым мелочным мудаком» в ту же секунду. Нашел что ляпнуть. Человек тут исповедуется, рассказывает такое, что после литра водки люди не говорят незнакомцам, а он — туда же! — про БДСМ спросить решил.        — Ой-ой, — неожиданно ответил Игорь Юрьевич и засмеялся тихим нервным смехом. До самого конца поездки, еще пару минут, он смеялся так и порой вытирал глаза от слез краем пиджака.       Припарковались они возле клуба, на месте, которое специально обученный человек в светоотражающей форме указал им рукой.        — Сервис, — продолжая смеяться, прокомментировал Игорь Юрьевич. — Раньше в подвале сидели, а теперь — гляди-ка.       Они прошли по небольшой стоянке и добрались до украшенного иллюминацией входа в клуб. Костик хорошо помнил, что вчера там стояла пара здоровенных охранников, но сегодня дверь была распахнута и ее никто не караулил.        — Нафиг никому не сдалось сюда приходить после вчерашней пьянки, — заявил Игорь Юрьевич.       Слово «нафиг» не вязалось с ним почти так же, как нервный смех, но Костик ничего не сказал и даже попытался ничего не подумать, потому что издеваться над старшими по званию, когда они в таком состоянии — некрасиво.        — Приперлись, молодцы! — раздался из недр помещения зычный возглас Криса.       Сам он стоял за барной стойкой перед огромной тетрадью и, должно быть, проводил учет алкоголя. Вид у него был веселый и вместе с тем немного заспанный.        — Наливай, — радостно скомандовал Игорь Юрьевич, опустившись аккурат перед Крисом на высокий стул. — Я потом водителя вызову.        — Ага, — Крис достал из-под стойки бутылку виски и поставил перед гостем. — Развлекайся. Парня только не спаивай, он еще три дня в адеквате должен пребывать, понятно? Сестра у него в больнице.        — Ой, да знаю я, — отмахнулся Игорь Юрьевич и стал распечатывать бутылку.       Костик наблюдал за этой сценой, чувствуя себя лишним.        — Не обращай на него внимания, — сказал Крис, — он — мудак.       Костик обернулся и понял, что Крис назвал мудаком Игоря Юрьевича. Они вдвоем захохотали, а Костик стоял, пораженный, и не знал, что добавить.        — Садись, пить будем, — Игорь Юрьевич махнул рукой. — Будешь следить, чтоб меня никто не ограбил.        — Придется машину времени изобрести, — вставил Крис. Они снова захохотали. Костик подсел, куда было сказано, и приготовился провести вечер в компании мужиков, которым нравится издеваться друг над другом.       Взаимные подначки продолжались до тех пор, пока Игорь Юрьевич, хлопнув бокал виски, не начал рассказывать Костику про парня, который его ограбил. Крис бочком отодвинулся подальше вместе со своей тетрадью и продолжил работу.       Костик огляделся, воспользовавшись минуткой — монотонное перечисление чужих недостатков быстро ему наскучило. Глаза его привыкли к полумраку, и теперь комната была как на ладони. Несколько столов по периметру пустовало. Дверь в помещение для персонала была открыта, а в туалете работала уборщица, шумно расплескивая воду на пол и терроризируя углы шваброй. Ее пыхтение разбавляло мерную речь Игоря Юрьевича.        — Почему, если человек красивый, он обязательно козел, а? — спросил он у Костика. — Я думаю, это генетическое. Есть ген, отвечающий за красоту, и он же отвечает за козлиность. Ты не можешь быть одновременно хорошим человеком и красивым. Правильно, Крис?       Крис промолчал.        — Вот взять хотя бы Вика, — не унимался Игорь Юрьевич.        — Оставь Вика в покое, — откликнулся Крис беззлобно и вычеркнул что-то из тетради.        — Я к нему и не приставал никогда! — сказал Игорь Юрьевич, наливая себе виски. — Нужен мне такой геморрой.        — Этот геморрой хотя бы не отвинчивает репродукции Рембрандта от стен, — ответил Крис.        — Очень смешно, — по-детски, кривляясь, сказал Игорь Юрьевич. Потом перевел взгляд с Криса на Костика и посерьезнел. — Извини, я что-то увлекся. В конце концов, у меня никто не умирает.       Слова повисли в воздухе. В тишине, перемежающейся пыхтением уборщицы, Крис захлопнул тетрадь и вернулся обратно к Игорю Юрьевичу.        — Возьми себя в руки, — сказал он, выхватил бутылку виски, отвинтил и сделал пару глотков прямо из горлышка. — Расклеился, как маленький. Ты думал, эта надежда свингеров всю жизнь будет с тобой ошиваться? Ты не молодеешь, дружище, не забывай об этом. Самое время воспользоваться моим подарком и уйти в запой на пару месяцев. Все, прошла молодость. Хочешь молоденьких мальчиков? Отвинти сам Рембрандта и принеси в клуб для равноценного обмена на услуги подрастающего поколения. И хватит обливать соплями стойку, я ее весь день натирал.       Костик смотрел на Криса, пока тот выплевывал злую тираду на собеседника, но в конце отвернулся. Ему стало страшно, что о нем вспомнят и выпроводят взашей как неугодного свидетеля.        — Зачем вы так, дядя Крис? — тихо спросил он.        — Потому что давно пора, — ответил Крис, хотя злость из его голоса исчезла.        — Не вас же кинули, — возразил Костик, хотя вовсе не был уверен в том, что имеет на это право. Ему неприятно стало, что человек, который сегодня подвез его к сестре, обеспечил авоськой апельсинов и назвал «не солдафоном» вынужден терпеть такое унижение. Кроме того, Игорь Юрьевич не выглядел старым, и Костик чувствовал, что стоит за правое дело.        — Конечно, не меня, — Крис самодовольно хмыкнул.        — Конечно, не тебя, — поддержал Игорь Юрьевич с издевкой, — ты у нас специалист в другом вопросе. Не приглашали еще на шоу «Мне десять лет изменял нижний, а я не был в курсе»?       Костик по тону сказанного понял, что намечается драка. Он схватил бутылку виски раньше, чем Игорь Юрьевич успел договорить фразу, и вместе с ней спрыгнул со стула раньше, чем Крис ударил гостя кулаком по лицу.       Пока Игорь Юрьевич летел со стула на пол, Костик мысленно прикидывал, произошел ли с ограбленным бизнесменом нехороший перелом в области переносицы.        — В следующий раз сломаю к хренам! — крикнул Крис, из чего Костик с облегчением заключил, что нос ломать Игорю Юрьевичу не стали.        — Вы обалдели, что ли? — крикнул кто-то из комнаты для персонала.       Костик обернулся туда, сжимая спасенную бутылку, и увидел мужчину в костюме, напоминающем по градусу пафоса костюм Игоря Юрьевича. Этот, впрочем, висел на мужчине как элемент будущего стриптиза, но никак не славным атрибутом фанатов офисного стиля. Костик засмотрелся на незнакомца, а мужчина заметил его взгляд и подмигнул.        — Не зевай, парень, виски прольешь.        — Это Константин, — сказал Крис, представляя Костика незнакомцу. Про Игоря Юрьевича они будто забыли — тот вставал на ноги и отряхивался. — Костя, это — Виктор Степанович.        — Виктор Степанович? — незнакомец удивленно переспросил собственное имя. — Я ему лекцию читать буду или экзамен принимать?        — Меня он дядей Крисом зовет, — с довольной улыбкой сообщил Крис.       Костик стоял, разглядывая их, и не мог взять в толк, понимают ли они, что у них на полу совсем недавно лежал поваленный Крисом клиент.        — Вот об этом я тебе и говорю, Константин, — заявил Игорь Юрьевич, похлопав Костика по плечу. — Перекрестный огонь. Если мы сейчас свалим отсюда, они даже не вспомнят, что мы заходили, стащили бутылку виски и оставили лужицу крови у них на полу.        — Ой-ой! — возмутился Крис. — Лужицу крови. Ты себя послушай! Вик, слышишь? Я его еле задел, а ноет так, будто я руку ему сломал и в задницу запихнул. Пей свой виски и заканчивай нытье!        — О чем вообще вы спорили? — спросил Виктор Степанович, добравшись до барной стойки. В свете ламп, висящих над стеллажом с напитками, Костик заметил на его шее несколько засосов, сверкающих суточной свежестью.        — Он мне про Сережу напомнил, — мрачно ответил Крис и снова уткнулся в свою тетрадку.        — Давай ему про Максима напомним, — предложил Виктор Степанович.        — Я и напомнил, после этого он Сережу вспомнил, — Крис стал еще мрачнее.        — И потом удивляешься, что тебе припоминают десять лет с лосиными рогами? — усмехнулся Виктор Степанович.       Крис промолчал, записывая что-то в тетрадке. Вик подошел к Игорю Юрьевичу, они обменялись рукопожатием, а потом Виктор Степанович протянул руку Костику.        — Зови Виком, — сказал он. — Если у тебя фетиш на «дядь», я буду дядей Виком. А Виктором Степановичем не смей. Сопрешь у Игоря репродукцию Рембрандта, принесешь мне, тогда могу побыть Виктором Степановичем, часика на два. Но до тех пор я Вик. Понятно?       Костик автоматически кивнул и пожал руку.        — Костик, — представился он.        — Я догадался, — Вик снова подмигнул, а Костик вспомнил, что Крис уже давно представил его по имени.        — Не переживай, — Игорь Юрьевич опять похлопал Костика по плечу. — У Вика просто обаяние такое.       Вик широко улыбнулся.        — Как у шлюхи, — добавил Игорь Юрьевич, но улыбка Вика осталась неизменной.        — Может, мы за столик сядем? — предложил он. — Сегодня выходной, никого не будет. Тамара Сергеевна убирает, но она человек здравомыслящий и к трудностям привычный, так что потерпит нас.       Из туалета донесся крик:        — Все в порядке, Виктор Степанович, я пока на другом краю помою!       Вик поморщился от «Виктора Степановича», но стерпел и пошел к столику первым. Игорь Юрьевич, вопреки опасениям Костика, отправился следом.        — Я вот о чем подумал, — сказал Вик, когда они уселись, а Крис принес им бокалы со льдом. — Я подумал, что нам нужно расширяться.        — Новая мода? — заинтересовался Игорь Юрьевич. — Полненькие?        — Юмор у тебя, Игорь, выдает возраст сильнее седины на висках, — отозвался Вик. — Пока ты болтаешься, как дерьмо в проруби, я тебе дело предлагаю. Все равно ты со своими стартапами далеко не уплывешь, а тут бесплатная идея.        — Бесплатная, ага, — Игорь Юрьевич рассмеялся, а Вик посерьезнел.        — Говорю бесплатная, значит, бесплатная. Ты нам мозг проел своим Максимом. Он тебе уже рассказывал, что его двадцатипятилетний мудак нагрел на целое состояние?       Костик кивнул.       И опомнился, что вышло грубо.        — Игорь Юрьевич рассказывал, что… — он попытался исправить ситуацию.        — Ладно тебе, — Игорь Юрьевич отмахнулся от этой попытки. — Всё правда.        — Конечно, правда, — поддержал Вик. — Вместо того, чтоб интерпол натравить на мудака, он слезы льет — анекдот. У этого дяди, — Вик особенно подчеркнул слово «дядя», из чего Костик заключил, что по теме «дядь» будут проезжать часто. Старая привычка сыграла с ним злую шутку. — У этого вот дяди связи такие, что будь здоров! Держись этого дяди. И не воруй у него Рембрандта! — Вик сурово погрозил пальцем перед носом у Костика, и тому, наконец, стало смешно. — Вот, неужели! Первые результаты. Виски, наверное, подействовал.        — Он просто не мог понять, мужик ты или баба, — вмешался Игорь Юрьевич. — Понял, что баба, и успокоился.        — Мне-то что, я привык, — Вик взболтал лед в бокале и закинул ногу на ногу. — Беда будет, если он поймет, что ты — баба.       Игорь Юрьевич вскинул руку, потряс ей, а потом покачал головой, как если бы хотел ответить что-то, даже подыскал парочку вариантов, но все-таки отмел их в последнюю секунду:        — Вот ты, Вик, скотина! Нельзя таких людей пускать в клуб работать.        — Я тут не работаю, — возразил Вик. — Я тут живу.        — Ты ему про Химки когда скажешь? — крикнул из-за стойки Крис. — Так и будете трещать, как сороки?        — Про Химки? — удивился Игорь Юрьевич.       Костик тоже удивился, но он удивлялся весь день, с самого утра, так что на всякий случай просто долил себе виски.        — Да, — ответил Вик. — Крис хочет повесить в Сети объявление про отвязных химкинских спанкеров. У него даже слоган есть.        — Никто не уйдет без синяков! — крикнул Крис из-за стойки.        — Паршивенький слоган, — ответил Игорь Юрьевич. — Особенно для Химок.       Костик понял, что они говорят всерьез. Перекидываются шуточками и по неизвестной причине позволяют ему слушать все это, пить виски и глазеть по сторонам. И говорят при этом всерьез.        — Над слоганом я еще поработаю, — пообещал Крис. — Но ты ведь оценил идею? Химкинские спанкеры!        — Да-да, очень смешно, — без особого энтузиазма отозвался Игорь Юрьевич. — На кой черт вам я и на кой черт мне химкинские спанкеры? Может, вы меня еще в школу отправите учить детей морским узлам?        — Мы рассматривали эту идею, — серьезно ответил Вик.       Костик засмеялся. Игорь Юрьевич обернулся к нему с подозрением, а потом тоже засмеялся.        — Я сказал, тебя посадят за жестокое обращение! — крикнул Крис из-за стойки.        — Чего ты оттуда орешь? — спросил Вик. — Садись к нам.        — Я ему опять врежу, — ответил Крис. — Лучше я еще бутылки посчитаю.        — Умно. Ладно, ценитель Рембрандта, идея вот в чем. Помещение мы уже нашли, кое-кого из девочек заманили. Есть даже дельный парень на кассу и ему на смену помощница. Все схвачено, осталось только запустить процесс. Снимешь себе там какую-нибудь квартирку метр на метр, поселишься, будешь следить, чтоб все шло без участия гопников и фанатов современной литературы.        — У меня уже есть квартира, — возразил Игорь Юрьевич. — И деньги.        — Да-да, мы помним, — ответил Вик. — Квартира, из которой украден Рембрандт, деньги, которых могло быть больше, и разбитое сердце, которое не склеить. Очень трогательно, только вот уже достало! — Вик крикнул «достало» прямо в лицо Игорю Юрьевичу, и тот устало вздохнул.        — Надо, чтоб тебе было некогда! — крикнул Крис.        — Когда Дима умер, мы в работу ушли, — тихо добавил Вик.       Они оба замолчали.        — Но ведь этот мудак не умер! — Игорь Юрьевич хлопнул ладонью по столу.        — Хочешь, я его закажу? — спросил Вик. — Поговорю с Ником, он, по старой памяти, скидку мне сделает.        — Я все оплачу! — крикнул Крис.        — Мы скинемся, — пообещал Вик.       Игорь Юрьевич расхохотался.        — Отправляете меня на пенсию? — спросил он, отсмеявшись. Вид у него был уставший, и Костик решил, что пора им ехать обратно в квартиру и ложиться спать. Мысль эта была настолько естественной, что проанализировать ее Костик сумел не сразу. Зато, когда у него вышло, он налил себе еще виски и выпил. Не хватало только следить за левым мужиком и его расписанием.        — Делаем выгодное предложение, — объяснил Вик. — Тебе нужна работа. Тяжелая, чтоб ты чувствовал себя незаменимым и нужным. Нам давно хотелось небольшой клуб в Химках. Это стремно, зато нас вся Москва бояться будет. Возьмешь, вон, Константина под крыло и натаскаешь его на прибыльный бизнес. Я так понимаю, у тебя тут работы сейчас нет?        — Я думал, на контракт опять пойти, — ответил Костик.        — Не переживай, адреналина в Химках будет даже больше, чем на границе Израиля, — пообещал Вик. — Денег сначала будет мало, но Игорь Юрьевич человек щедрый, он тебя покормит месяц-другой. Потом встанете на ноги и начнете получать на масло, а там через года два-три наскребете на банку икры.       У Костика на языке крутился вопрос: «Что нужно будет делать?». Но задать этот вопрос он не мог, потому что знал, что тогда Игорь Юрьевич, Крис и Вик начнут смеяться над ним. В его воображении к ним присоединялась Тамара Сергеевна и неодобрительно качала головой, опершись на швабру. Из-за того, что Тамару Сергеевну Костик не видел, а только слышал ее голос, в воображении у нее было лицо Костиной мамы.        — Вид у тебя растерянный, — сказал Вик. — Ты ведь знаешь, что это за место, правильно?        — В общих чертах, — ответил Костик, стараясь выглядеть таинственно и безразлично. — БДСМ-клуб.        — Я проговорился по дороге, — признался Игорь Юрьевич.        — Он тут вчера выпил бутылку водки, — ответил Вик. — Я издалека наблюдал за этим потрясающим номером. Но, по-моему, он даже не заметил, как бутылка закончилась. Не то что БДСМ-часть.        — Ты здесь был? — удивился Игорь Юрьевич.        — Да, — кивнул Костик, — вчера.        — И выпил бутылку водки? — уточнил Игорь Юрьевич.        — Выпил, — кивнул Костик. — Я со службы вернулся. Такая традиция есть. Вернулся — надо выпить.        — Бутылку водки? — снова уточнил Игорь Юрьевич.        — Да что в этом такого? Я же не алкоголик! Три года не пил, вернулся и выпил! — Костик чувствовал себя оскорбленным. В отношении вредных привычек он позволял себе только сигареты, а за алкоголем следил тщательнейшим образом. Пил только в исключительных ситуациях и гордился этим.        — Просто по тебе не заметно было, — объяснил Игорь Юрьевич, — с утра.        — Молодой организм, — прокомментировал Вик с улыбкой, явно намекая на возраст Игоря Юрьевича.        — Ну, выпил я здесь вчера, и что теперь? — Костик понял, что начинает злиться. Он любил, когда разговоры о важном вели серьезно. Садились за стол, трезвые, и начинали от самых основ. Кто, что, кому. Попробуй, посиди перед операцией, попей вискаря и пошути про завтрашний день.        — Да не беси ты парня, он основательный! — крикнул Крис. — Вчера пришел отдохнуть. Где, с кем — какая разница. Хорошо еще, что ко мне пришел, а не к соседям.        — Молодец, — похвалил Костика Вик, не обратив внимания на призыв Криса.        — Сюда приходят познакомиться, поговорить, иногда устраивают… вроде фестивалей, как объяснить-то ему, — предпринял неловкую попытку выйти на основы Игорь Юрьевич.        — Людей тут связывают, — вмешался Вик. — Бьют, унижают, ставят на колени. Армия, только в центре Москвы.        — Обычной армии, по-вашему, в центре Москвы не бывает? — огрызнулся Костик. Потом вдохнул пару раз, чтоб успокоиться, и почувствовал на плече ладонь Игоря Юрьевича. Он снова пару раз хлопнул соседа.        — Я его тоже ненавижу.        — Если бы ты меня не ненавидел, Крис бы тебя давно в лепешку расквасил, — ответил Вик. — Ладно, серьезные вы мои, слушайте внимательно. Крис сказал, что у вас проблемы. Одному надо занять время, другому — заработать денег и освоиться в Москве. Вопросов никаких — помогу, но издеваться буду все равно. Не хотите слушать мои издевки — валите сами разгребать свои проблемы, не трахайте мозги Крису и забудьте дорожку в этот клуб. Так понятней? — лицо Вика не изменилось, сохранив остатки вежливой улыбки, но Костик понял по интонации, что еще пара неверно сказанных реплик, и Вик повторит удар Криса. У Костика даже появилась мысль, что Вик не будет бить аккуратно и, скорее всего, использует бутылку виски.        — Не злись, — ответил Игорь Юрьевич миролюбиво. — Меня заносит. Я знаю, что надоел вам, как черт. Что поделаешь — шесть лет. Для меня это большой срок. До Максима дело ограничивалось годом-двумя. Я приду в себя, мне просто время нужно.        — Пинок под зад тебе нужен, а не время, — ответил Вик. — Объявление мы уже повесили, через неделю в Химках открытие. У тебя семь дней, чтобы придумать, как развести братву и Господинов элитного района столицы.       Костик был уверен, что Игорь Юрьевич откажется и уйдет из клуба, но вместо этого увидел, как загорелись глаза сидящего рядом бизнесмена.        — Семь дней? — уточнил Игорь Юрьевич, словно спрашивал о сумме выигрыша.        — Шесть, если останешься сегодня допивать бутылку, — ответил Вик и бросил на стол связку ключей.        — Тут водителя нет? — спохватился Игорь Юрьевич, схватил ключи и стал оглядываться.       Водитель нашелся после короткого звонка Вика и прибежал в клуб запыхавшийся, будто последние километры за ним гналась свора собак. Он согнулся напополам и начал восстанавливать дыхание, а Игорь Юрьевич уже бежал к выходу.        — Скинь адрес! — крикнул он Вику вместо прощания.       Костик поплелся следом, но Вик схватил его за руку.        — Последи за ним, — попросил он. — Начнет опять ныть — звони. Он безобидный, лезть не будет. Вот, возьми, на первое время, — в руке Вик держал тонкую пачку долларов, завернутых трубочкой, чтоб проще было спрятать в карман.       Костик посмотрел на пачку, потом на Вика, перевел взгляд на Криса и пошел к выходу.        — Я послежу. Бесплатно.       Пересекая порог, Костик услышал смех Вика и обрывок фразы Криса про химкинских спанкеров.        — Они не в своем уме, — сказал Игорь Юрьевич, когда Костик сел в машину.       Игорь Юрьевич сидел сзади, и Костик почувствовал себя неуютно. Не по уставу вышло. Но Игорю Юрьевичу сзади было очень удобно, потому что он погрузился в телефонную книгу смартфона и начал обзванивать всех подряд и задавать им непонятные вопросы: «Завтра как обычно в десять?» и «После пяти послезавтра сможешь?». Костик понял, что проще фильтровать этот разговор и сосредоточиться на собственных проблемах.       Нужно было спланировать следующее посещение Марго и привезти ей гостинец получше.       Спать Костик лег сам и на ночь приготовил себе бутерброды из дорогой нарезки в вакуумной упаковке. Он даже покурил на балконе и успел обдумать весь день, а Игорь Юрьевич в соседней комнате продолжал звонить непонятным людям и разговаривать с ними на зашифрованном языке давних знакомых.       Ночью Костику приснился Крис, который записывал в огромную тетрадь количество апельсинов, которые Костик принес для Марго.        — Двадцать шесть?       Крис погрозил Костику пальцем.        — Двадцать четыре?       Крис покивал и записал в огромную тетрадь крупные цифры, слившиеся в слово «авоська». Проснулся Костик посреди ночи с головной болью, выпил по старой привычке аспирин и лег обратно. Других снов ему не приходило.       Утром, как только взошло солнце, Игорь Юрьевич начал греметь сковородками на кухне. Костик взял сигареты, зажигалку и пошел на балкон курить.       Вчерашний день казался частью ночного бреда про апельсины. Он не мог разобраться, почему не сбежал от Криса, его мерзкого «партнера» и пьяного Игоря Юрьевича. Убеждая себя, что некстати разыгрались совесть и чувство благодарности, он докурил первую и принялся за вторую.       По всему выходило, что он связался с отъявленными геями, которые считали свой образ жизни нормальным, и думать не собирались о том, чтоб прятать это перед случайным человеком, которым был для них Костик. Геев Костик раньше видел и подозревал что-то похожее по поводу дяди Криса, но чтоб всерьез на него подумать или сделать из этого какие-то выводы — нет, такого не случалось. Жизнь Костика вертелась вокруг болезни Марго, а это означало, что помощь от пидорасов, любых, даже пидорасов в прямом смысле, была всегда кстати. Когда приходили фонды снимать на пленку результаты своих кропотливых трудов и баснословных рублевых вложений — он терпел. Когда заезжий депутат решил подарить Маргарите плюшевого слоненка, Костик тоже не возражал. Поэтому помощь Криса, будь он хоть дважды геем, была вроде как нормальным явлением.       Совсем другой вопрос вставал с работой, которую вечером ему навязали в обществе Игоря Юрьевича. Даже денег предложили за то, чтоб он «присмотрел». Костику тошно становилось от мысли, что развязный хамоватый Виктор Степанович считал «присмотром».        — Подрочить ему, что ли, за доллары? — спросил он вслух, и услышал из соседнего окна тяжелый вздох.        — Я бы за доллары подрочил, — добавил незнакомец эхом очередного финансового кризиса.       Костик выбросил сигарету и захлопнул окно.        — Дымишь с утра? На голодный желудок? — Игорь Юрьевич, вооруженный деревянной лопаточкой, поймал его с поличным прямо на балконе. И пока растерянный Костик соображал, в чем дело, хозяин квартиры схватил его за руку и вытащил в комнату, а потом поволок за собой на кухню.        — Вы чего делаете? — возмутился Костик и попытался вырваться из хвата, но Игорь Юрьевич упрямо не пускал.        — Не спорь, я старый, мне виднее, — прокомментировал он. — Тебе надо позавтракать и выпить чаю, Константин. День сегодня сложный, дел полно, так что с твоим больным желудком возиться будет некогда. В обед заедем в больницу, проверим, что к чему, а с утра, сам понимаешь, надо ехать в эти чертовы Химки, смотреть, где ребята наломали дров. Девочкам я уже позвонил, какие-то квелые, хотя вчера договаривались, чтоб они заранее приехали. И вот я думаю, для чего их Крис заранее вытащил с Таганки? Понятное дело, никому не понравится, если тебя из центра в какие-то Химки…       Игорь Юрьевич перемежал слова с делами и выкладывал перед Костиком завтрак из трех блюд и подозрительно крепкий чай, который на вкус оказался горше кофе.        — Пей-пей, тонизирует надолго, — продолжил Игорь Юрьевич, убрал лопаточку и сам сел за стол. Ел он быстро, но аккуратно, и у Костика сложилось впечатление, что ночью Игорь Юрьевич вовсе не спал, а только представлял себе химкинское предприятие под разными углами. Он и сейчас сидел вроде бы не перед Костиком, а где-то далеко в Химках, осматривая новое помещение.       После плотного завтрака Игорь Юрьевич потащил Костика в душ и прикрыл за ним дверь, сообщив, что чистое полотенце на сушилке.        — У тебя десять минут.       Костик по тону понял, что про десять минут не пошутили. Холодная вода бодрила, но недодуманное на балконе путалось под ногами. Костик пытался понять, стоит ли поставить Игоря Юрьевича на место и напомнить ему, что он не соглашался ехать в Химки. Да и про повторную поездку к Марго не просил.        — Еще минута! — крикнул Игорь Юрьевич из-за двери.       Костик шумно выдохнул и пообещал себе, что, когда выйдет, все выскажет гостеприимному хозяину квартиры, заберет сумку с деньгами и пойдет к школьным друзьям ночевать у них.       Игорь Юрьевич в коридоре ждал его с авоськой апельсинов.        — Вот, держи, я могу забегаться — забыть, а ты ее в машину забери и не забудь потом сестре отнести, — заявил он. — Витамин C помогает в реабилитации.       Авоська перекочевала в руки Костика, и тот ощутил укол вины. Незнакомый дядя решил помочь ему в таком непростом деле. Денег не просит, булыжники таскать на своей даче не заставляет. Просто по-человечески готов помочь. Ну и что, что у него сложный период в жизни — с кем не бывает. Ну и что, что он, скорее всего, гей, хоть и был женат — он же никого не обманывает. Видно, что честный и добрый, а Костик хотел его оскорбить и сбежать, как какой-нибудь трус.        — Ты чего загрустил? — спохватился Игорь Юрьевич, заметив чужое замешательство. — Из-за сестры, да?        — Ничего-ничего, — отмахнулся Костик и пошел с авоськой в комнату, которую ему выделили, там оделся в чистое и вернулся в коридор, сжимая заветную сеточку.       Игорь Юрьевич уже ждал его, одобрительно покосился на авоську, и вдвоем они отправились к машине, а потом покатили по утренней Москве в далекие, почти мифические для Костика, Химки.       Район оказался куда симпатичнее, чем представлялось по рассказам Криса и Виктора Степановича.        — Они нарочно нагнетают, — заявил Игорь Юрьевич, выходя из машины.       Вокруг них была полупустая площадка стоянки и торговые точки.        — Пошли, тут недалеко.       Костик расстался с авоськой, бросив ее на заднем сиденье «Ауди», и отправился следом. Оказалось, что ночью Игорь Юрьевич успел изучить район по интерактивным картам и теперь знал в точности не только куда нужно идти, но даже куда идти не стоит, если они хотят остаться «в заводской комплектации».        — В таких вещах мелочей не бывает, — увлеченно говорил Игорь Юрьевич, когда они открыли дверь без вывески в подвальное помещение одной из многоэтажек. — Выбор, конечно, чудовищный. Набегут мамы с детишками, будут инспекции натравливать. Проблем не оберешься. Лучше бы частный дом нашел на съезде. Но ничего, прорвемся.       Внутри помещение напоминало адскую смесь библиотеки и склада. Здесь и там валялись брошюры, мешки со строительным мусором, старые тряпки и книги по садоводству.        — Раньше сдавали в аренду по часам, — объяснил Игорь Юрьевич, — отдавали всяким психолухам и прочим экзорцистам. Вот, видать, и садоводы-любители подключились. Смотри-ка, «Вырасти подсолнухи на окне»! Красота какая. Тут убирать дня два, не меньше. Я уже все организовал, только походим, посмотрим, что к чему, а потом сразу на съемную квартиру. Девочки туда подойдут.       Костик немой тенью ходил следом и даже перестал кивать, потому что Игорь Юрьевич не обращал на его телодвижения никакого внимания. Но реплики о неких девочках, которые то и дело мелькали в монологе, напрягали Костика с каждой минутой все сильнее.        — Что за девочки? — спросил он, наконец.        — Девочки? — удивился Игорь Юрьевич, будто не вспоминал о них каждую минуту. — Ах, девочки! Ну, конечно, ты ведь не знаешь пока ничего толком. Девочек Крис нанимает на обслуживание. Разносят напитки, ведут учет, украшают зал, обзванивают, если надо, такси организуют и прочее.        — Администраторы? — догадался Костик.        — Можно сказать и так, — согласился Игорь Юрьевич.       Костик начал понимать, что они приехали организовывать не бордель, а что-то более сложное. Желание увидеть «девочек» стремительно возросло. Костик, которого воспитывала добрая и строгая мама, считал женщин оплотом благоразумия, хотя и знал, что их нужно защищать от всяких мудаков, вроде отца.        — Неделю, — Игорь Юрьевич тяжело вздохнул. — Здесь бы месяц просидеть, довести до ума, а он — неделю. Попробуй, управься.       Потом к нему вернулись энтузиазм и решительность, он схватил первый попавшийся мешок с мусором, донес его до выхода и скорым шагом пошел обратно к машине.        — Сейчас сядем, доберемся до квартиры, а там уже я тебя познакомлю с Оксаной. Алину я не знаю, Крис сказал, что она умная, но я что-то сомневаюсь, а вот с Оксаной мы уже встречались… Твою мать!       «Твою мать!» Игорь Юрьевич выкрикнул на всю стоянку. «Ауди» взломали по всем правилам химкинского угона, и теперь несчастный владелец вместе с Костиком наблюдали, как от машины врассыпную полетели три подростка, один из которых сжимал в руках авоську с апельсинами для Марго.        — Твою мать! — он добежал до машины и пнул ногой резину. — Козлы!        — Унесли что-нибудь? — спросил встревоженный Костик.        — Да нечего там уносить, один уже унес все, — огрызнулся Игорь Юрьевич. — Садись, живо, надо ехать на квартиру.       Костик проглотил обиду на чужой тон и приземлился на сиденье.        — Вот же природа человеческая, а! — начал водитель, вырулив со стоянки. — Девяностые сто лет назад закончились, а все туда же. Хапать, хапать, хапать! Как работать, так никого нет, а как залезть другому в карман — очередь. Они что, апельсины тоже стащили?       Костик кивнул, хотя сейчас ему хотелось больше всего, чтоб апельсины были на месте, потому что он понял, что они станут для Игоря Юрьевича последней каплей. Тот действительно затормозил на обочине, вытащил ключ и собрался куда-то.        — Вы куда?        — Напиться, — сухо ответил Игорь Юрьевич, но из машины не вышел.       Он явно колебался, и Костик понял, что от его следующей реплики зависит нечто посерьезнее простого решения «Напиться».        — Я думал, мы к Оксане едем, — тихо возразил он.        — Да нужна она тебе, — отозвался Игорь Юрьевич. Сомнений в его голосе не убавилось.        — Да мне, вроде как, не нужна, — Костик пожал плечами, и тут же Игорь Юрьевич приготовился выскакивать из авто. — Просто вы сказали, она умная.        — Оксана? — Игорь Юрьевич удивился. Настолько, что остался в машине и продолжил разговор. — С чего ты взял?        — Так вы сами сказали.        — Я такого не говорил, — возразил Игорь Юрьевич. — Я сказал, что не знаю Алину, хотя по словам Криса она умная, а Оксану я знаю. Оксана туповата. Но тебе понравится.        — С чего вы взяли? — спросил Костик, почти испуганно. Не хватало еще, чтоб его женили на химкинской Оксане.        — Она всем нравится, — Игорь Юрьевич успокаивающе похлопал Костика по плечу и начал заводить машину. Кризис миновал, и пока Костик думал, как ухитрился перемахнуть через пропасть своим нехитрым разговором, Игорь Юрьевич продолжил прерванный монолог. — Оксана из тех глупых девушек, которые нравятся своей глупостью. Она добрая, обмануть никого не пытается. Ну и что, что она не блещет интеллектом — это не всегда важно. Мы же ее не на кассу ставим, правильно? Напитки разносить, убирать посуду. Деликатная, вежливая, детей нет — одни преимущества.       Остаток пути Игорь Юрьевич рассказывал Костику о том, какими должны быть хорошие официантки, но Костик думал про другое.        — А где бы апельсинов достать? — спросил он возле двери в квартиру, улучив минутку молчания, пока Игорь Юрьевич разбирался с ключами.        — Апельсинов?        — Авоську же украли, — пояснил Костик.        — Ну да, — согласился Игорь Юрьевич, ничего не ответил и покрылся, как показалось Костику, колючей щетиной. Взгляд его стал холодным, движения — резкими, и у Костика возникло необъяснимое желание найти на черном рынке боевой пистолет, чтоб возить при себе на случай беды.        — Может, я пока сбегаю? — несмотря на страх и опасения, спросил Костик. Очень понравилась ему вчерашняя реакция Марго.        — Сбегай, — тем же тоном ответил Игорь Юрьевич.        — Я быстро, — пообещал Костик и побежал вниз по лестнице.        — Стой! — крикнул следом Игорь Юрьевич. — Как же деньги?        — Есть у меня деньги! — крикнул в ответ Костик и продолжил спуск.        — Стой! — еще громче заорал Игорь Юрьевич.        — Что случилось? — спросил Костик. Расстояние между ними составляло теперь пару этажей.        — Я — мудак! — крикнул Игорь Юрьевич. — Возвращайся обратно! По дороге купим!       Костик, сбитый с толку такими противоречивыми репликами, отправился обратно по лестнице.        — Извини, — Игорь Юрьевич похлопал его по плечу и открыл дверь.       Внутри ждали, сжимая по кружке чая, Оксана и Алина. Костик назвал их Блондинкой и Брюнеткой, чтоб было проще общаться дальше. Память на имена у него была не слишком хорошая, а когда возле глаз начинали мелькать бесконечные сиськи, он сбивался на первом попавшемся имени и использовал его по отношению ко всем вокруг.        — Какой симпатичный мальчик! — восхитилась Оксана, по-столичному ловко целуя Костика в щеку. — Такой здоровенный, и гей! Миленько!        — Я не гей, — возразил Костик, но Оксану это рассмешило.        — Я же говорю, она милая, — напомнил Игорь Юрьевич.       Они прошли в комнату, где девочки разложили кипу бумаг и два ящика спиртного, и пока Алина записывала под диктовку поручения, а Оксана восхищалась одеждой Игоря Юрьевича, Костик пытался осмыслить произошедшее в подъезде.       Выходило так, что Игорь Юрьевич подумал, что Костик подумал, что Игорь Юрьевич собирается купить еще апельсинов для Костика, но Костика это устраивало, и поэтому Игорь Юрьевич расстроился, потому что раньше покупал все своему мудаку Максиму, и теперь решил, что Костик тоже собирается сесть на шею Игорю Юрьевичу…        — Ты чего задумался? — вопрос привел Костика в чувство.        — Я насчет апельсинов, — честно ответил он, но по взгляду Игоря Юрьевича понял, что ляпнул лишнего.        — Вот ты чудной. Мелочь какая-то, а ты так волнуешься. Не переживай, купим мы твоей сестре апельсинов, обязательно купим. Послушай лучше, хоть в курсе дел будешь.       Костик поспешно кивнул и начал вникать в разговор. Список дел занял три исписанных убористым почерком Алины тетрадных листа, но Игорь Юрьевич остался недоволен и заявил, что еще кучу всего забыли. В таком расстроенном состоянии он и вышел из квартиры.        — Пора ехать к твоей сестренке, — сказал он Костику.       Дорога заняла больше времени, чем они рассчитывали, из-за пробок. Игорь Юрьевич почти решился поехать в автосервис и узнать, как быстро можно починить замки, но они простояли на одном перекрестке больше двух часов, так что все дела были отложены.        — Я видел рынок рядом с больницей, — начал Игорь Юрьевич, когда они выехали на прямую дорогу, и стало ясно, что через десять минут покажется заветное здание.        — Не надо, — решился Костик. — Я так схожу.        — Почему это? — удивился Игорь Юрьевич.        — Она ведь меня будет рада видеть, а не апельсины, — объяснил Костик. Прозвучало это так легко и естественно, словно весь день Костик именно так и думал, хотя это было неправдой. Он даже ощутил себя «не-солдафоном», познав почти сакральную мудрость о том, что материальные ценности — не самое важное в жизни.        — Действительно, — Игорь Юрьевич смутился от чужого откровения.        — Она, знаете, какая веселая? — Костика посетила неожиданная идея. — Давайте, я вас познакомлю? Зайдете к ней, я вас представлю, как своего друга. У нее там вечно одни и те же люди, а тут придет новый человек, она вам рада будет.       Костик сам не мог понять, для чего уговаривает Игоря Юрьевича познакомиться с Марго. Он сам познакомился с ним только вчера. Вести непонятно кого к родной сестре, да еще в клинику — бред! Но слова лились из него рекой, и он не мог остановить их.        — Все равно вам меня ждать в машине, а там все-таки чисто, удобно, диваны хорошие. Если скучно будет — выйдете, купите себе хорошего кофе в автомате, а не ту гадость, которую в этой забегаловке продают.        — Ладно, давай, — согласился Игорь Юрьевич.       Вдвоем они вышли из машины и отправились к больничной махине. Внутри было как всегда шумно, сновали туда-сюда посетители, но Костик хорошо помнил дорогу и быстро провел их через регистратуру к палате Марго.        — Привет, сестренка!        — Привет! — Марго спрыгнула с постели и побежала обниматься, но на полпути остановилась, как вкопанная, заметив незнакомца.        — Дядя Игорь, — Игорь Юрьевич протянул ей руку.       Марго посмотрела на Костика, заметила, что тот улыбается, и пошла знакомиться с «дядей Игорем». Пожала ему руку, заглянула в глаза, а потом убежала к окну и стала рассказывать:        — Вчера вечером мама приходила, принесла гренки, а доктор велел не есть мучное. Сказал, надо садиться на диету перед операцией. Я теперь витаминок пью больше, — тон Марго был гордый и счастливый, но Костик по тому, что она от них отвернулась и разглядывала что-то за окном, понял, что она стесняется из-за того, что в палате Игорь Юрьевич.        — Апельсины твои сегодня украли, — сказал Костик, чтоб разрядить обстановку. Рассказал Марго про химкинских взломщиков и про то, как они с Игорем Юрьевичем расстроились, что авоську утащили.        — Пускай забирают! — возразила Марго, развернулась к ним и улыбнулась хитро. — На стоянке для больных видели, что пишут? «Забрал мое место — забери болезни»! Они теперь мой рак в авоське утащили!       Костик увидел, как она смеется, и улыбнулся, а Игорь Юрьевич и вовсе — расхохотался. Он хохотал так громко, что Марго даже забеспокоилась.        — С вами все хорошо? — спросила она, подойдя поближе, и Костик понял, что она больше его не боится.        — Да-да, все хорошо, — отмахнулся Игорь Юрьевич и попытался принять серьезный вид. — Меня недавно ограбили, только и всего. Надеюсь, он забрал с собой аллергию на цитрус!        — А вы проверьте, — Марго прыгнула на кровать, схватила с тумбы апельсин из вчерашней авоськи и принесла Игорю Юрьевичу.       Он взял оранжевое сокровище, очистил и звонко чихнул.        — Нет, похоже, не помогло.        — Когда апельсины чистишь, всегда чихаешь, — возразила Марго. — Вы дольку съешьте. Здесь врачей куча, если вам плохо станет, они вас тут же на ноги поставят.       Игорь Юрьевич колебался.        — Давайте-давайте, ешьте, — настаивала Марго.       Игорь Юрьевич аккуратно отломил дольку, поместил в рот, прожевал тщательно и проглотил.        — Вкусно? — спросила Марго.        — Очень, — признался Игорь Юрьевич. — Мне их мама в детстве на день рождения покупала.        — А потом что? — заинтересовалась Марго.        — Потом я стал взрослым, купил себе три килограмма, объелся и с тех пор не могу, — ответил Игорь Юрьевич, но пятнами покрываться не начал.       Они втроем стояли посреди палаты и смотрели, не начнет ли краснеть кожа Игоря Юрьевича. Прислушивались к дыханию друг друга. Марго взяла апельсин из рук гостя и тоже съела дольку, а потом передала Костику.        — Вкусный апельсин, — удивился тот, прожевав кусочек.        — Я еще попробую, — Игорь Юрьевич выхватил у Костика апельсин и съел еще дольку.       Потом еще одну. Еще. И так до тех пор, пока апельсин не закончился.        — Ну что? — спросила Марго. — Еще не начали задыхаться?        — Вроде бы нет, — удивился Игорь Юрьевич.       Марго тут же притащила второй апельсин и скормила его гостю, сопровождая каждую дольку взглядом, исполненным надежды на лучшее. Костик не был уверен, ждет ли она, что при ней у человека случится приступ астмы или надеется, что Игорь Юрьевич излечился от непереносимости апельсинов.        — Это вы вчера братика ждали, да? — спросила Марго на третьем апельсине, когда между ними, вероятно, образовалось доверие старых знакомых.        — Я, — признался Игорь Юрьевич.        — И апельсины тоже вы купили, да?        — Да.        — Раз у вас аллергия, значит, вы их мне специально покупали, да?        — Да.       Игорь Юрьевич за каждый ответ получал по дольке, так что весь сосредоточился на чудесном излечении и почти не обращал внимания на расспросы.        — Получается, вы меня не знали даже, а пошли за апельсинами?        — Я Константина утром встретил, — Игорь Юрьевич очнулся от цитрусового гипноза и серьезно посмотрел на Марго. — Он мне про тебя рассказал. Я сходил в магазин и купил авоську апельсинов.        — Апельсины не лечат рак, — возразила Марго.        — Зато они вкусные, — Игорь Юрьевич на провокацию не повелся и ответил спокойно. — Я ведь тебя не вылечить хотел, а порадовать.        — Вы — хороший человек, — заявила Марго, подводя черту под разговором. — Вы теперь с моим братом дружить будете?        — Буду, — пообещал Игорь Юрьевич.        — Это правильно, Костя тоже хороший человек, — добавила Марго, а потом заявила, что устала и стала выпроваживать их из комнаты. — Идите-идите, я поспать хочу! И в следующий раз приходите с апельсинами! Все поели!       На стоянке Костику отчаянно захотелось закурить. Игорь Юрьевич не стал его останавливать и сел в машину, оставив дверь открытой, чтоб они могли разговаривать.        — Очень красивая девочка. Очень жалко, что так тяжело болеет. Буду надеяться, ей поможет то, что ты делаешь.       Костик затянулся и почувствовал, как щиплет в глазах. Марго нашла подход к Игорю Юрьевичу в два счета, подружилась с ним и решила для себя, что он — хороший человек, а Костик метался из стороны в сторону, как какашка в сортире, и не мог принять решение.        — Может, за границу ее отправить? — предложил вдруг Игорь Юрьевич.        — И что она там будет делать?        — Лечиться.       Костик хотел рассказать Игорю Юрьевичу, что уже много раз пытался убедить Марго поехать на лечение в другую страну. Выбирал для нее самые разные, даже те, где платить надо было втридорога, но она отказывалась. «Рак не лечится», — говорила она и улыбалась. Никогда не плакала, в отличие от Костика. «Хочу побыть с мамой, с тобой, подольше», — в глазах плясали чертенята.        — Нет, не надо, — сказал он вслух.        — Просто хочется что-то сделать, — сказал Игорь Юрьевич.        — Апельсинов ей принесите завтра, — рассмеялся Костик. Выбросил сигарету и сел в машину.       Они ехали в полной тишине обратно в Химки. Костик вспоминал встречу с сестрой и надеялся, что завтра она не выгонит его так быстро. Можно было бы привезти ей какую-нибудь игру. Хотя бы карты. Или шахматы.        — Она не поправится, да? — спросил Игорь Юрьевич.       Костик не ответил. Он копил деньги всю свою жизнь на то, чтобы осуществить мечту, которую — он знал это — осуществить было невозможно. Вслух он всегда говорил, что надеется на лучшее, но видел в больницах достаточно такого, что заставляло терять веру. Хуже всего было то, что Марго знала об этом и ни на что не надеялась вместе с ним.        — Она хочет поступить на филфак, — сказал он вслух.        — Какой же я мудак, — невпопад ответил Игорь Юрьевич. — Вик правильно сказал, что я — мудак. И тебе то же самое надо было сказать, я бы послушал. Нет! Я бы не послушал. Потому что мудак.        — Вы о чем вообще? — удивился Костик. Он даже решил, что аллергия на цитрус проявилась у Игоря Юрьевича странным образом.        — У тебя сестра умирает, а я со своим Максимом привязался, — ответил Игорь Юрьевич. — Я только сейчас это понял. Жена у меня умерла быстро, случайно. Я опомниться не успел, а ее уже нет. А ты всю жизнь на это смотришь. Да еще контрактник. Насмотрелся ужасов, приехал отдохнуть, повидаться с сестренкой, а я тебе про свою несчастную судьбу. Смех, да и только. Обокрал какой-то альфонсик, так чего я ждал? Извини, Костя, я больше про это говорить не буду.        — Да ладно вам, — Костик оторопел. Он никак не ожидал, что Игорь Юрьевич начнет извиняться. Взял себе на шею незнакомца, кормит его, возит по Москве, да еще теперь извиняется за то, что про свои проблемы рассказал. — Вы мне работу нашли, — добавил он на всякий случай.        — Работу тебе Крис нашел, а не я, — возразил Игорь Юрьевич.       Костик не смог возразить на это ничего существенного, поэтому решил сойти с неприятной темы по-другому:        — Кстати, что за работа?       Вопрос этот был странным и почти провокационным, так что лучшего времени задать его Костик найти бы не смог. Игорь Юрьевич посмотрел на него удивленно и даже на короткий миг потерял контроль над дорогой. Сзади раздался недовольный гудок соседа по ряду.        — Ты серьезно?       Костик кивнул. Ощущать себя хуже, чем после визита к Марго, он не мог, но все равно паршиво было признаваться в том, что за сутки так и не сумел понять, на что подписался.        — Нужен вышибала, — прямо в лоб объяснил Игорь Юрьевич. — Такой, чтоб мог врезать ребятам с оружием. Или разнять тех, кто сцепится в клубе. Большой штат Крис обычно не держит, и правильно делает. Куда лучше, если люди знают, кто их охраняет. Да и для Химок это идеальный вариант. Вот номер, а! Катаешься со мной второй день, а я тебе даже не объяснил, для чего.        — Вышибала? — хмуро переспросил Костик. Ему вспомнилась реплика о том, что он, дескать, «не солдафон», и внутри поселилась обида.        — Работа очень ответственная, — продолжил Игорь Юрьевич. — Это тебе не подростков не пускать на дискотеку и не в фешенебельной дуре отгонять хипстеров. Сначала никто сунуться не должен, но когда пойдет слух, что внутри людей бьют и связывают, да еще мужики мужиков… Вот там начнется Палестина.        — То есть вы собираетесь прямо в клубе бить людей? — уточнил Костик, решив воспользоваться моментом, когда вещи называют своими именами.        — Я? — удивился Игорь Юрьевич. — Нет, я не собираюсь. Мне кажется, я еще лет пять не соберусь. Но другие будут.        — И мне надо будет их выгонять? — продолжил допрос Костик.        — Нет, — Игорь Юрьевич рассмеялся, — тебе надо будет отгонять от них других людей. Тех, кто придет бить людей, которые бьют людей. Да, забавная ситуация, согласен, — собственное объяснение его изрядно рассмешило, и он опять начал вытирать слезы рукавом. — Когда так рассказываешь, звучит, как бред.        — Многое из того, что я делал на службе, звучало как бред, — отозвался Костик. Смешного он пока не услышал ничего, зато понял, что его пытаются втянуть в крайне опасное предприятие.        — Резонно, — согласился Игорь Юрьевич. — То, что будет происходить внутри, будет происходить, в основном, добровольно. Если оно выйдет за пределы, вмешиваться буду я, а не ты. Твоя задача следить за тем, чтобы левые люди не пришли внутрь и не начали наводить свои порядки. Левых людей оттащить я не смогу. Возраст, нездоровый образ жизни и, раз уж на то пошло, отсутствие навыка.        — И я это буду делать один?        — Первую неделю да. Если выяснится, что одного человека мало, я поговорю с Крисом. Может, порешаем это через знакомых. Поговорим, с кем надо, дадим кому-нибудь на лапу. Может, свернем лавочку — это если совсем плохо будет. Может, на время дадим тебе напарника. У Филиппа вечно парочка тусовалась, хотя черт его знает, для каких целей. Мордобой там был постоянно. За угол отойди, и вот тебе «свободная зона».        — За углом тоже надо будет следить?        — Вот ты дотошный, — удивился Игорь Юрьевич. — Ты и с виду не то чтоб простой паренек с улицы, а на деле душу вытащишь за один разговор. Давай так, сейчас мы оба присматриваемся к району. Я ведь тоже не в Химках провел лучшие годы. Кто его знает, может, и за углом нужно будет следить. Я даже не уверен, что нам не придется вешать объявление, что со своими авто на стоянке появляться не стоит. Но может обернуться и так, что ты будешь целыми днями попивать коктейли за счет заведения.        — Нельзя пить на работе, — возразил Костик. Слова вылетели из него автоматически.        — Это правильно, — согласился Игорь Юрьевич, — поэтому коктейли будут безалкогольными. Еще вопросы есть?        — Работа постоянная?        — Если продержимся и выйдем за полгода хотя бы на окупаемость от взносов и бара — постоянная.        — Официально?        — Нет, — честно ответил Игорь Юрьевич. — Если тебе важно официально, я могу устроить консультантом в одну из своих контор. Будешь там зарабатывать стаж на пенсию.        — Не надо, — ответил Костик. — Подачки мне не нужны.        — Я у тебя из зарплаты налоги вычту, — пообещал Игорь Юрьевич.        — Тогда ладно, — согласился Костик.        — Чудной ты парень. Как противоположность Максима. Лишь бы тебе никто ничего «просто так» не впарил. Я думал, такие вымерли в девяностые.        — Вы как будто по-другому думаете, — удивился Костик.        — Я-то как раз думаю так же. Если бесплатно — подвох. Забавно, что другим ты постоянно делаешь бесплатные одолжения.        — Вы тоже.        — Да, — вздохнул Игорь Юрьевич, подводя итог их разговору, — обдерут нас химкинские спанкеры, как липку.        — Я биту куплю, — пообещал Костик. — Отвезете в спортивный, я получше что-нибудь выберу. С битой не обдерут.        — Очень в этом сомневаюсь, но тебе виднее, — ответил Игорь Юрьевич.       В заботах о клубе прошел еще один день. Костик обзавелся инвентарем, ограничив себя одобренным государством списком и вежливо отклонив предложение Виктора Степановича о приобретении на черном рынке автоматического оружия.        — В задницу его себе запихни, — сказал в трубку старенькой «Мотороллы» Костик, когда убедился, что вызов завершен.       Ему нравился оживленный темп работы Игоря Юрьевича, немного похожий на манеры Михалыча, который научил Костика выживать на контракте.       Большую часть времени приходилось находиться рядом, поэтому проблемы и сложности, возникающие друг у друга, они видели сразу. По крайней мере, так казалось Костику, убежденному в том, что Игорь Юрьевич давно заметил все косяки, поставил Костика «на карандаш» и вот-вот выгонит взашей за некомпетентность. Они снова приехали к Марго, а та ждала их и раздобыла в игровой комнате колоду карт, научила играть в «Дурака», обыграла дважды и забрала у Костика апельсин, а у Игоря Юрьевича — обещание прийти после операции. Щепетильную тему обходили, ни о чем серьезном не разговаривали, но просидели до вечера, а когда ушли — Костик снова закурил на стоянке. В молчании они дождались, пока закончится одна сигарета, а потом уехали домой — спать.        — Страшно? — спросил у Костика Игорь Юрьевич за чашкой вечернего чая.        — Очень, — ответил Костик, у которого поселился в желудке еж и крутило так, будто завтра тяжелый день не у сестры, а у него, и не в больнице, а в поле. Перестрелка, крики, звон в ушах от взрывов — все накатило волной.        — Ты бледный, — прокомментировал Игорь Юрьевич.        — Завтра только обследование будет — переживу, — отмахнулся Костик, хотя еж из желудка никуда не делся.        — У меня, когда сын врет, тоже начинает говорить «не страшно».        — У вас сын есть? — удивился Костик, а потом вспомнил, что Игорь Юрьевич уже говорил о сыне, когда только начал рассказывать историю про Максима. Упомянул вскользь, а Костик внимания не обратил и считал, что продвинутый бизнесмен-бдсмщик бездетен.        — У меня и жена есть, Костя, — Игорь Юрьевич улыбнулся. — Живут во Франции, вижу их раз в год.       Костик решил промолчать, потому что, хоть они были знакомы всего несколько дней, успел понять, что у Игоря Юрьевича на все готовы ответы. За исключением единственной темы с пресловутым Максимом, которую Костик научился обходить с ловкостью сапера.        — Не интересно, что они там делают? — Игорь Юрьевич хитро прищурился, и Костик заметил, что очки придают ему вид заигрывающего с евреем члена гестапо. Во всяком случае, такая ассоциация родилась в голове первой.        — Вам виднее, — ответил Костик и сделал аккуратный глоток чая. Этот удивительный навык он почерпнул из общения с Игорем Юрьевичем и даже разок посмотрел в зеркало, как смотрится. Смотрелось неплохо, почти не по-солдафонски.        — Ладно, расскажу, — Игорь Юрьевич тихо рассмеялся. Не нервно, как раньше при разговорах о Максиме, но и не тихо, как в самом начале их знакомства. Смех этот был легким и естественным, похожим на смех Марго. — Жена младше на семь лет. Когда Кристина умерла, места себе не находил, а потом встретил ее. Женечка-красавица. И сейчас души не чаю, такая молодец. Только я надоел ей через три года, а она мне — через год, как родился Филипп. Решили разъехаться, но разводиться не стали. Она говорит, не хочет судиться с отцом ребенка, а я так вроде бы примерный семьянин. Куда ни сунься, а со штампом в паспорте и фотографией сына ты — образцовый гражданин. Денег она много не просит, сама работает. Психолог, между прочим. Я терпеть их не могу, но ей прощаю. Когда Филиппу пора было решать с вузом, нашли во Франции красивую школу, посадил их на самолет и выдохнул.        — Не скучаете? — повинуясь секундному порыву, спросил Костик.        — Не особенно, — признался Игорь Юрьевич. — Я ведь ее встретил, когда мне было хуже всего, и она меня из этого состояния вытащила. Ну а дальше — зачем я ей? Молодая женщина, красивая, умная, уверенная в себе…        — Вы зря на себя наговариваете, — сказал Костик и заметил, что в кружке закончился чай. Он встал из-за стола и пошел наливать себе еще.        — Я не напрашиваюсь на комплименты, Костя, — ответил Игорь Юрьевич. — Я уверен, что даже сейчас неплохо выгляжу. Если учитывать возраст, то просто отлично выгляжу. Я объясняю, почему так вышло с моей женой. И объясняю я не просто так, а чтобы ты понимал, кто перед тобой сидит.        — Вроде как, я уже успел составить мнение, — сказал Костик, увлекшись приготовлением чая. Он заметил, что с каждым днем выбалтывает Игорю Юрьевичу все больше идей, которые спонтанно приходят в его голову, и старался держать язык за зубами. Выходило не всегда.        — Интересно послушать, — обрадовался Игорь Юрьевич.        — Ладно, — Костик принес кружку, поставил ее на стол, но сам садиться не стал. Чувствовал себя, как в детском саду, когда воспитательница вызывала рассказывать стишок на Новый год. Стихи Костик любил и рассказывал их охотно, но все равно волновался каждый раз. — Вы — трудоголик. Если у вас есть работа — вы ничего больше не замечаете. Если работы нет — идете к Крису напиваться. Считаете себя семейным человеком, хотя семья вам не нужна. Как пятая ножка для стула. У нас на контракте таких большинство было. Носят с собой фотографию жены или девушки, вздыхают вечерами, а спроси их: «Вань, так чего ты не найдешь другую работу?» — начнут затылок чесать. Их сразу видно по выражению лица. Кому есть дело до семьи, жмутся к стенке, как в окопе. Страшно не вернуться. Когда служил со срочниками, у них у всех такие лица были, даже если учебную гранату показывают. Все хотят домой, поближе к мамкам. На контракте по-другому. Домой никто не хочет. Помечтать — хотят. Поговорить с напарником на дежурстве — конечно. Какая она красивая, какая хорошая, как много умеет. Но чтоб прожить с ней всю жизнь и умереть в старости — куда там, это их самый страшный кошмар.       Игорь Юрьевич промолчал. Допил чай и, как до него Костик, пошел делать новый. Давно пора было уходить в спальни.        — Откровенность за откровенность? — спросил Игорь Юрьевич, усевшись на свое место с полной кружкой.       Костик кивнул, приготовившись к порке.        — В детстве ты мечтал стать художником или писателем, но потом передумал. Желание делать что-нибудь красивое осталось, но ты его давишь в себе. Надеешься, что твое «красивое» — это Маргарита. Хотя понимаешь, что она умирает. Это забавно, потому что ты собираешься похоронить не только то, что мог бы сделать, но и то, что делаешь прямо сейчас, только теперь буквально. Тебе нравится семья, и ты хотел бы завести собственную. Тянешься к дяде Крису, заботишься о Марго. Все делаешь, чтобы остались люди, которых можно назвать родственниками, а девушку не завел, даже не пытался. Пялишься на грудь Оксаны, а как она открывает рот, прячешь взгляд. Ты думаешь, что в самом начале совершил ошибку, и теперь исправлять ее поздно, так что латаешь дыры на чужих кораблях, а свой забросил. А еще ты боишься отца.        — Неправда, — Костик надеялся, что сумеет выслушать молча, как Игорь Юрьевич, но последняя фраза больно задела его. — Не боюсь.        — По мальчикам хорошо заметно, боятся они отца или нет.        — Как это? — удивился Костик.        — Ты все время ждешь, скажу я, что ты сделал что-то хорошо, или скажу, что сделал что-то плохо. Ищешь моего одобрения.        — Вы мне не отец, — возразил Костик.        — Конечно, не отец. Но ты ведешь себя со мной, как с отцом. Если бы ты его не боялся, ты бы говорил со мной, как с посторонним мужчиной, но отец никогда не говорил тебе, что ты хороший мальчик, и теперь ты ищешь это одобрение у всех подряд. Когда тебе попадается мужчина, напоминающий отца по возрасту или манере поведения, ты ждешь, что он погладит тебя по голове. Учитывая, что ты понятия не имеешь, какая манера поведения у твоего отца, ты ищешь одобрения у всех мужчин старше себя. У Криса, у меня, даже у Виктора Степановича.        — Это вам вторая жена рассказала? — Костик злился. Ему хотелось сказать колкость в ответ.        — Нет, Женечка больше по части коррекции детских травм. Это мне жизненный опыт подсказывает, — ответил Игорь Юрьевич совершенно спокойно. — Похожее поведение у мальчиков, которые выросли в неполной семье, с мамой.        — Я понял, — сказал Костик. — Вы намекаете, что мне надо думать своей головой.        — Нет, — Игорь Юрьевич пожал плечами. — Я вообще не собираюсь говорить, что тебе делать. Пока ты не попросишь.        — Не попрошу? — Костик был сбит с толку. Он не заметил, когда разговор вывернул в сторону просьб.        — Я бы взялся, — ответил Игорь Юрьевич. — Ты уже взрослый, сопли вытирать не придется. Правда, ты не гей, но у всех свои недостатки.        — Погодите. За что взялся? Какой гей?        — Ты помнишь, что за клуб мы с тобой открывать собрались? — спросил Игорь Юрьевич. — Под чутким руководством Криса, но тем не менее.        — Помню, — ответил Костик. — Это какая-то тема из БДСМ?        — Каламбур, — улыбнулся Игорь Юрьевич. — Тема из БДСМ. Уже научился шутить о работе, молодец.        — Давайте ближе к делу.        — Это, кстати, тоже не от хорошей жизни. Отец бил за вещи, которые сам просил сделать? — спросил Игорь Юрьевич.        — Что?! — Костик вскочил на ноги.        — Да расслабься ты, — Игорь Юрьевич указал на стул, и Костик на автомате сел обратно. — Просто говорим. Хочешь, поговорим о том, что завтра твоя сестра ложится на обследование перед повторной операцией по онкологии?       Костик помотал головой.        — Вот и я думаю, что не стоит, — сказал Игорь Юрьевич. — Я сам волнуюсь. Меня давно в карты не обыгрывали. Поэтому хочу развлечь нас разговором. Почему бы не о БДСМ? Ты через четыре дня будешь торчать на входе клуба. Можешь считать это инструктажем по технике безопасности. Хоть в курс дела введу, если других успехов не добьемся.       Костик успокоился. Его тревожила тема «геев», которую периодически он слышал в разных формах то от Криса, то от Оксаны с Алиной, то от Игоря Юрьевича, но в остальном разговор был больше интересным, чем пугающим. Если бы только не ставили походя диагнозы и не лезли в детство.        — Ты все время хочешь выяснить точные условия «задания», — продолжил Игорь Юрьевич. — Сначала я списал на армию, но ты выясняешь детали даже после того, как тебе дали четкие инструкции. Переспрашиваешь, уточняешь. В детстве много раз наступал на грабли и теперь дуешь на холодное молоко. Мама твоя заботливая женщина, поэтому…        — Мама пила, — встрял Костик. — Мама много пила, а отец бил ее, когда я был совсем маленьким. Потом отец поставил мать на ноги, убедил ее как-то или запугал, не знаю, и с тех пор она не выпила ни рюмки. Меня вернули в семью, а через четыре года родилась Марго. Отец дымил, как паровоз, постоянно ждал, что она опять сорвется и уйдет в запой. Гонял меня в магазин, заставлял уроки прогуливать, чтоб с матерью посидеть. Когда Марго родилась, у него от сердца отлегло — мать в сестре души не чаяла, вертелась возле нее постоянно.        — И он на тебя забил, — продолжил Игорь Юрьевич.        — Наверное, — ответил Костик. — К тому времени мне было уже двенадцать лет, взрослый мальчик, вроде бы.        — Взрослые мальчики не бегут в контрактные войска, чтобы заработать на операцию смертельно больной сестре, — возразил Игорь Юрьевич.        — Раньше вы говорили, что одобряете, — Костику стало обидно.        — Я говорил, что этот поступок вызывает восхищение. Но он вовсе не говорит о том, что ты взрослый мальчик. Ты взял на себя роль отца Марго и заботишься о ней, хотя ее родители — твои родители — оба живы. Они должны ухаживать за ней, заботиться, искать варианты лечения. Они, а не ты. Если ты взрослый мальчик. Но ты пытаешься заткнуть дыру, которую они оставили в тебе, с помощью сумки с деньгами у меня на балконе.       Костика бросило в жар — он понял, что Игорь Юрьевич знает, где лежат деньги.        — Расслабься, я не трогал их. И завтра помогу довезти до банка, чтобы ты перевел их, куда нужно.        — Тогда зачем говорите это?        — Про дыру? — Игорь Юрьевич рассмеялся. — Тебе кажется, что ты делаешь взрослые вещи, спасая Марго, а ей кажется, что она поступает по-взрослому, не показывая тебе своего страха и слез. Но вы оба — маленькие дети. Я не говорю тебе, что ты должен «отпустить ее» или забрать документы из больницы. Просто ей будет куда лучше провести два, три, может, четыре года с братом, чем не видеть тебя еще черт знает сколько, проходя бесконечные курсы терапии. Тебя не было три года, — Игорь Юрьевич выглядел серьезным. — Ты мог узнать ее гораздо лучше, читать ей книги, играть с ней, ходить с ней в парки. Она все еще может это делать, но скоро…        — Хватит, — Костик встал из-за стола, намереваясь на этот раз уйти в спальню.        — Когда я говорил, что взялся бы, я имел в виду тебя и себя. Я могу стать для тебя тем человеком, который скажет, что ты — хороший мальчик. Потому что это правда. Но, если по совести, это нельзя назвать нормальным желанием. Как и то, что ты делаешь для Марго.        — Вы будете хвалить меня и гладить по голове? — усмехнулся Костик, чувствуя, как начинают «чесаться» кулаки.        — Не могу обещать, что непременно начну гладить по голове, но сказать тебе, что ты — «хороший мальчик», в отличие от твоего отца, смогу.        — Хотите стать суррогатным отцом? — усмешка Костика стала горше.        — Нет, суррогатным отцом — не хочу, — спокойно ответил Игорь Юрьевич. — Сын у меня уже есть.        — Его забрала Женечка, — сказал Костик, чувствуя, что снял козырь.       Игорь Юрьевич промолчал, и по холодному блеску глаз за стеклами очков Костик понял, что попал в цель.        — Настоящего сына вы просрали из-за жены, а другого, одолженного у Криса, из-за денег, — продолжил Костик. С каждым словом к нему приходило все больше уверенности. — Вам хочется кому-нибудь сказать «хороший мальчик», но все разбежались. Это потому что вы работу любите больше, чем семью, — речь свою Костик закончил наиболее веским, со своей точки зрения, аргументом.        — Ты все правильно сказал, — ответил Игорь Юрьевич. — Но мне нужен не сын. Сына я могу себе взять в интернате. Крис молиться на меня будет, если я превращусь в отца-одиночку и начну ставить на ноги бедных сироток. Чего проще-то.        — Вам будет некогда, — возразил Костик.        — Нет, почему же, — Игорь Юрьевич все еще был спокоен, хотя Костик пребывал в полной уверенности — удар достиг цели. Он не был так уверен даже в тире, когда видел своими глазами, как пуля поражает «сердце противника». — У меня хватит времени на приемного ребенка. С Максимом я мог таскаться по магазинам все выходные, а в будни приходил из офиса в три часа и развлекал его сериалами или обсуждением книг. Сейчас мне хочется занять чем-то голову, но это не означает, что я все время буду заниматься клубом в таком режиме. Ты переоцениваешь мой трудоголизм, Костя.        — И в чем настоящая причина? — Костик скрестил руки на груди и приготовился слушать отговорки.        — Дело в том, что мне не нужен настоящий ребенок. Мое желание поиграть в родителя не из-за того, что я хочу быть родителем, а из-за того, что я просрал свой шанс. Он был у меня двадцать шесть лет назад, а теперь его нет. Я не могу завалиться к Филиппу и начать гладить его по голове за то, что он съел кашу. И ты не можешь пойти к отцу и ждать, что он похвалит тебя за пятерку в дневнике. То, чего мы хотим, нельзя выполнить, если мы просто продолжим выполнять свои роли. Если я заведу «нового» ребенка, это не изменит то, что уже произошло. Тупик, как и твои поиски отца в посторонних мужчинах.       Игорь Юрьевич говорил спокойно, как будто речь шла о рецепте блинов или планах на утро: сварить кофе, съесть яичницу, сделать зарядку. Костик понял, что не может кричать в ответ и сохранить лицо, а меньше всего ему хотелось выйти из разговора проигравшим, поэтому он сел на место и сделал еще один глоток чая.       Они вспомнили детство еще раз. Костик рассказал о скрипке и сломанных пальцах. О том, как впервые встретил «дядю Криса» и понял, что взрослые могут не только ругать за непослушание. Крис принес Костику здоровенного медведя, и хотя уже вечером старшие мальчишки отняли игрушку, целый день он ходил гордый и счастливый.       За окном была глубокая ночь, когда они перешли к армии. Костик не рассказывал о ней родителям или Марго, потому что эти истории были не для веселых вечеров и не для укоров. В них были самые обычные события, но Костик рассказывал их Игорю Юрьевичу и начинал понимать заново их смысл.       Когда небо за окном просветлело, Игорь Юрьевич встал со стула и показал Костику на дверь:        — Иди, спи, — сказал он.       Они разошлись, без прощания, а утром день покатился по обычному распорядку. Никто не вспомнил о позднем разговоре, никому не пришло в голову спросить: «Выспался?» или «Как себя чувствуешь?». В работе и переездах они пытались забыть о том, что сегодня Марго проходила заветное обследование. Одно из нескольких десятков, но самое важное на сегодняшний день.       В обед позвонила мать Костика и сказала, что обследование прошло успешно. Доктор назначил операцию.        — Когда? — спросил Игорь Юрьевич, не отрывая взгляда от дороги. Они ехали в сторону больницы.        — Через неделю, — ответил Костик.       В молчании они добрались до Марго, но в палату их не пустили. Вышла мать Костика и сказала, что Марго отдыхает после процедур.        — Мы знакомы? — спросила она у Игоря Юрьевича, и тот вежливо представился.        — Не знала, что ты нашел работу! — обрадовалась мама, услышав, что Игорь Юрьевич «новый начальник» ее сына.        — Может быть, временная, — уклончиво ответил Костик. — Пока непонятно.        — Ничего, — мама похлопала его по руке, гораздо ниже, чем делал это обычно Игорь Юрьевич, но Костик ощутил неприятное дежавю.        — Не будем вам мешать, — сказал Игорь Юрьевич, схватил Костика за рукав рубашки и потащил по коридору.       Вечером, уладив все дела, они снова сели на кухне. Больше не было нервотрепки вчерашнего дня, но и радости Костик не ощущал, беспокоясь из-за того, что мать не пустила их к сестре.        — С ней все будет хорошо, Костя, — сказал Игорь Юрьевич уверенным тоном.        — Откуда вы знаете?        — Я — ниоткуда. Никто этого не знает. Если всегда говорить только честные предложения, мир станет очень жестоким местом. Я просто хочу тебя поддержать. Надо надеяться на лучшее, думать, что с твоей сестрой все будет хорошо. Если ты будешь думать по-другому, ты ей не поможешь этими сомнениями.        — Я ей, в любом случае, не помогу, — пожал плечами Костик.        — Ты оплачиваешь ее операцию и лечение, — возразил Игорь Юрьевич.        — В прошлый раз я сделал только хуже.        — Ты — хороший мальчик, — сказал Игорь Юрьевич без тени улыбки. — Не все твои поступки обязательно обернутся добром. Но ты совершаешь их, желая добра другим, а этого во многих случаях достаточно.       Костик дернулся от «хорошего мальчика», но промолчал. Он попробовал на вкус чужие слова и понял, что ему стало немного легче. В этой мысли было рациональное зерно. Считать, что иногда благие намерения — это все, что человек может сделать.        — Спасибо, — сказал он.        — Не за что, — пожал плечами Игорь Юрьевич. — Я просто сказал то, что думаю.        — Не все думают так, как вы, — ответил Костик. Он вспомнил мать, а потом — почти сразу — отца. Они оба в воспоминании Костика смотрели на сына с надеждой. После первой операции Марго отец сказал: «Так и знал, что ты накосячишь». Как будто это Костик курил дни напролет в обществе маленькой Маргоши. Как будто Костик делал операцию, понадеявшись на авось. Как будто Костик заразил Маргошу раком. Как будто…        — Ну и пошли их к черту, — спокойно ответил Игорь Юрьевич. — Тебе восемнадцать, ты отслужил — никому ничего не должен больше.        — Нет, — помотал головой Костик, отгоняя опасные мысли, — я должен ей помочь. Ей никто, кроме меня, не поможет.        — Разве? — удивился Игорь Юрьевич. — У нее есть отец и мать.        — Мама крутится вокруг нее постоянно, следит за ней, сидит ночами, — торопливо возразил Костик. — Ей некогда работать. Отец в две смены пашет на работе.        — Это их выбор, — ответил Игорь Юрьевич. — Загонять себя на паршивой работе и проводить душеспасительные беседы с дочерью, когда та умирает — это их выбор. Они делают это, потому что уверены, что ты принесешь деньги. Ты всегда их приносил, а они могли заниматься тем, что отвлекало их от проблем.        — Так мне что, бросить все? Потратить деньги на дорогую машину, записаться в клуб Криса и снять на выходные Алину с Оксаной?! — сорвался Костик. — Предлагаете вести себя «по-взрослому»?        — Во-первых, Алина с Оксаной платных услуг не оказывают, — ответил Игорь Юрьевич ледяным тоном. — Во-вторых, мы уже обсуждали, что твои деньги, которые ты заработал для сестры, пойдут на ее лечение, и я с этим уже согласился. В-третьих, я не говорю тебе, как ты должен себя вести — ты меня об этом еще не просил. Я рассказываю тебе, как вижу ситуацию со своей стороны. Я могу не знать важных деталей, но то, что ты рассказал мне, сейчас для меня выглядит именно так.        — Хорошо! Ладно! — крикнул в ответ Костик. — Допустим, я попросил вас сказать мне, как я должен себя вести. И что вы скажете?        — В этой гипотетической, — Игорь Юрьевич усмехнулся, — ситуации я сказал бы тебе купить сестре мобильный телефон и разговаривать с ней напрямую. Ей уже четырнадцать лет, она вполне может сама решить, хочет ли она говорить с тобой или с мамашей-алкоголичкой, которая ни черта для нее не сделала, кроме ненужной опеки. Ты такой раздраженный и злой из-за того, что не смог с ней поговорить после всего. Вы оба прошли через ад ради этого дня, а ты теперь сидишь здесь, не представляя себе, как она перенесла самые простые процедуры. Я уверен, что ей было бы куда спокойнее, если бы с ней рядом был старший брат, способный на серьезные поступки, а не вечно заплаканная мать.       Костик не знал, что ответить. В больнице ему не пришло в голову возражать матери и пытаться попасть к сестре силой, но он отчаянно хотел видеть Марго — это было правдой. Он хотел знать, если ей страшно, и приободрить ее. Пусть даже слова, которые он сказал бы, были ложью. На контракте он много раз слышал ложь перед операцией, знал, что слышит ее и был согласен слушать ее дальше, пока она помогала. Почему же теперь он не может даже поддержать сестру, хотя все сделал для того, чтобы она была хоть чуточку счастливее?        — Поехали, — сказал Костик. — Купим телефон и заедем к ней еще раз. Мать не будет торчать там весь день.       Игорь Юрьевич ничего не ответил, и они оба в молчании спустились к машине. Медсестра, которая дежурила на этаже, пропустила Костика к сестре без вопросов.        — Маргоша, умничка, — сказала она, пока вдвоем они шли по коридору. — Все терпела, апельсинами хвасталась. Очень ждала, что вы придете. Через час время посещения закончится — надо будет уйти. Ей теперь надо отдыхать больше обычного, но в меру, чтоб не начала сильно волноваться.        — Хорошо, — коротко ответил Костик, внутри которого все еще кипела буря эмоций. Особенно больно ему было слышать, что Марго ждала его, а мать не пустила к ней.       В палате с сестрой никого не было — к счастью для Костика. Он зашел туда один и, не дожидаясь, пока Марго отвлечется от чтения книги, положил к ней на тумбу коробку с мобильным телефоном.        — Будет нашим секретом, — сказал Костик. — Я записал туда свой телефон. Захочешь поговорить — звони. И пиши эсемески.        — Ого! — Марго схватила коробку и тут же принялась вертеть в руках. — Настоящий! Мама говорит, они вредные.       Костик не знал, как обойти щекотливую тему и представил, что сказал бы на его месте Игорь Юрьевич.        — Это специальный — для больниц.        — Да ладно тебе! — рассмеялась Марго. — Никакой он не специальный! Но я все равно возьму, потому что мама ничего не понимает. Только я спрячу, а ты ей не говори. А Наташе можно — она хорошая.        — Наташе? — удивился Костик.        — Да, она тебя в палату привела, — объяснила Марго. — Это медсестра. Она тут два года работает, мы с ней дружим. Я ей буду телефон давать, если проверять вещи начнут.        — У вас вещи проверяют? — Костик был поражен. Выходило, что он оставил сестру жить в колонии строгого режима.        — Да ничего такого, — легко ответила Марго. Больной или уставшей она совсем не выглядела. — У моего соседа за стенкой, — она указала рукой в нужном направлении, — нашли бутылку водки. Ему шестнадцать. У него рак печени. Отобрали и с тех пор всех проверяют. Я не против — у меня ничего такого нет. Но телефоны иногда просят забрать. Я тогда его Наташе отдам, а ты не пугайся, если она ответит. Она хорошая, — тон Марго был безапелляционным, не терпящим возражений.       Оставшийся час они играли в «Дурака» и обсуждали персонал клиники. Костик понял, что, если он хочет сестре теплого ухода, лучше всего держаться Наташи. На выходе он задержался у стойки дежурной медсестры:        — Вы за ней присмотрите, ладно? Если ей нужно будет что — звоните сразу мне. Приеду — привезу. Отцу не звоните.       Выговаривая последнюю реплику, Костик чувствовал, что предает Родину, но после сказанного ему стало значительно легче. Будто, признавшись в своей ненависти к отцу, он обрел свободу.        — Я никогда ему не звоню, — сказала Наташа. Без понимающих улыбок, без фривольности — очень серьезно. — Один раз он заходил. Я вызвала охрану, чтобы помогли. Он курил в палате.       Костик вернулся в машину Игоря Юрьевича и начал рассказывать ему все, что увидел и услышал в больнице. Про счастливую Марго, которая восприняла его секрет, как само собой разумеющееся. Про Наташу, которая, оказывается, тихо и незаметно заботилась о незнакомой девочке. Про самого себя, который вслух сказал: «Отцу не звоните».        — Все, герой, теперь тебе спать надо, а завтра поедем знакомиться с химкинскими спанкерами, — объявил Игорь Юрьевич.        — Разве завтра открытие? — не на шутку испугался Костик.        — Нет, открытие не завтра, — рассмеялся Игорь Юрьевич. — Я не буду ничего открывать, пока не познакомлюсь с теми, кто будет ходить ко мне.        — Почему? По-моему, так всегда и делают.        — Если ты открываешь кафешку при больнице — конечно. Ты и без знакомства будешь прекрасно понимать, кто будет заходить к тебе. Постой час-другой перед больницей — вот тебе весь контингент. Я-то не кафешку открываю, — объяснил Игорь Юрьевич.        — И кто придет? — заинтересовался Костик.        — Хрен пойми, — ответил Игорь Юрьевич без особой уверенности. Новым для Костика растерянным тоном. — Крис говорит, у него все схвачено. Ребята надежные, просто из Химок. Мне кажется, он нарочно не хочет меня пугать. Если завтра к нам придет вооруженный отряд с автоматами, будь добр, не поднимай биту, ладно?       Костик понял, что Игорь Юрьевич опасается больших проблем, и промолчал. Он мог пошутить, но почувствовал — это накалит обстановку сильнее.        — Вечером заедем к Марго? — спросил он вместо этого. — Она про вас спрашивала. Днем там будет мать, ничего не поделаешь. Марго говорит, она уходит в шесть — ей надо отцу ужин готовить.        — Конечно, — хохотнул Игорь Юрьевич, — отец же у тебя без ручек, без ножек, сам себе ужин разогреть не в состоянии.       Костик ничего не ответил, потому что думал о расписании матери примерно в том же ключе.       Химкинские спанкеры пришли в почти отремонтированное помещение одновременно с бригадой рабочих. Костик даже не сразу понял, что это — они, «химкинские спанкеры». Он пропустил их внутрь, считая, что для особенно тяжелой работы бригадир притащил с собой дополнительную рабочую силу. Одеты они были в самую простую одежду, осматривались без подозрения, по очереди пожали руки Игорю Юрьевичу и расселись по свободным местам. Костик понял, что гости уже явились, только по поведению Игоря Юрьевича, который вызвонил Алину и велел ей возвращаться из магазина и заварить гостям кофе.        — К открытию успею, — уверил «спанкеров» Игорь Юрьевич, а те согласно закивали и стали отмахиваться, мол, велика проблема.       Костик понял, что до сих пор плохо представляет себе, кто такие эти самые «спанкеры», о которых вечно шутили Крис и Виктор Степанович в компании с Игорем Юрьевичем. Для него они были кем-то вроде «барабашки» — мол, все о нем знают, а как выглядит и что делает — поди, пойми.        — Крис сказал, всё на постоянной основе, — начал один из гостей, и Костик осторожно подобрался ближе, на случай, если кому придет в голову достать обещанный вчера Игорем Юрьевичем автомат. Выглядели гости дружелюбнее компании начинающих клоунов.        — Мы, собственно, зачем пришли-то, — продолжил другой. — Тут почти все хоть раз, но были на Таганке, и не очень понятно, можно ли со своим. Мы как-то привыкли уже, что Крис все сам, а тут вроде как для нас.        — Короче, — встрял третий. Костик пересчитал головы — шесть человек. Прикинул, что делать, если все шестеро кинутся на Игоря Юрьевича и решат порвать его на кусочки. — Нам надо понять два момента. Финансовый вопрос — про вход. Сейчас навалит толпа. Помещение маленькое, да и вообще — кому это надо. Мы друг друга знаем, а это какие-то леваки.        — Вот, — Игорь Юрьевич указал рукой в сторону Костика, — наш фейс-контроль. Прямиком из горячих точек.       Шесть внимательных пар глаз осмотрели Костика с ног до головы.        — Ну, нормально, — сказал один из гостей. — Молодой, вроде, справится. Что там особо делать-то? Шпану отогнать я и сам смогу, а поторчать у закрытой двери — нормально.       Костика «нормально» окатило, как холодной струей, потому что он почувствовал, что его бесценные боевые качества — единственный повод для гордости, недооценивают.        — Какого черта тут будет делать шпана? — встрял он, отодвигая плечом ближайшего гостя.        — Не понял, — отозвался ошарашенный «спанкер».        — Восемнадцать лет — Игорь Юрьевич сказал, младше ни под каким предлогом. Так какая еще шпана? — он повторил вопрос.        — Так… — начал было «спанкер», но его перебил сосед:        — Да нормально все будет, Слав, что ты в самом деле примотался. Шпана-шпана. Парень от Криса, мозги на месте, служил — отлично, че тебе еще надо. Хочешь повышенную квалификацию — сам вставай перед дверью. Начистят морду в первый же вечер — будешь знать.       Шутка понравилась всем гостям, они расхохотались и стали обсуждать финансовый вопрос. Вскоре прибежала Алина, на коленке приготовила кофе, разнесла каждому гостю и вежливо улыбнулась им всем.        — Алина! — обрадовался «спанкер», которого звали Славой. — Ты, что ли?        — Ого, кого переманили, — поддержал другой, оставшийся для Костика безымянным.       Польщенная чужим вниманием, Алина разулыбалась еще шире.        — Игорь Юрьевич платит больше, — сказала она и рассмеялась.       Костик наблюдал за компанией мужиков, которые смеются над шуткой молодой девушки, и не мог понять, где кроется опасность. В какой момент пора доставать биту?        — Тебя как зовут, фейс-контроль? — спросил тем временем Слава.        — Костя, — ответил Костик.        — Слава, — гость протянул руку. Она оказалась тяжелой и теплой. — Надеюсь, все нормально пойдет. Волнуемся мы. Через всю Москву в пятницу вечером хреначить к Крису — паршивое развлечение. Туда чеши, да еще две-три головы с собой вези. Потом там взмыленный сидишь в духоте, народу много, никого не знаешь. И обратно стайкой тащимся. Ни выпить, ни поговорить нормально. Свечку бы за вас поставил, да не знаю, кому, — пошутил он в конце, и от этой шутки заулыбался даже Костик.       Гости ушли так же неожиданно, как пришли, оставив Алине на чай символических бумажек. Игорь Юрьевич довольно потирал руки.       Удачный день продолжился посещением клиники. Марго ждала их в приподнятом настроении и разболтала «по секрету», что Наташа помогла ей настроить выход в Интернет, и теперь, прикрываясь учебником по обществознанию, Маргоша читала новости.        — Я страничку завела «Вконтакте»! — похвалилась она.       Уезжали в приподнятом настроении. Игорь Юрьевич уже собирался лечь спать, когда ему позвонила Оксана.        — Тут сумасшедший дом! Приезжайте срочно! Я звоню Крису! — вопила она, так что Костику все было слышно.       Наскоро собравшись, они отправились обратно в Химки. Костик понял, почему Крис посоветовал жить поближе к новому клубу. Дорога отняла почти час.       Возле клуба собралась небольшая толпа людей, которые шумно переговаривались о чем-то. Оксана и Алина — Костик знал с пересказа Игоря Юрьевича — заперлись в клубе и решили не открывать дверь.        — Кто это? — спросил Костик, глядя на толпу. Он насчитал почти три десятка голов.        — Хрен его знает, — нервно ответил Игорь Юрьевич. — Если повезет, жители дома — хотят урвать кусок прибыли. Если не повезет, какие-нибудь православные христиане — хотят сжечь на костре девочек.       Костик хотел взять припрятанную на всякий случай в машине биту, но передумал и ограничился суровым внешним видом. Для пущей важности закатал рукава, открывая взору случайных наблюдателей армейскую мускулатуру.        — В чем дело? — спросил он у толпы, не дожидаясь, пока подтянется Игорь Юрьевич. Хотел добавить по старой привычке: «Кто здесь главный?», но решил не упрощать сборищу жизнь. Толпа без лидера быстро рассосется, а с лидером могут начаться серьезные проблемы.        — Кто разрешил открытие казино? — крикнула первая ласточка — женщина с грудным ребенком на руках.       «Одиннадцать ночи — какого черта она делает в такое время на улице», — подумал Костик.        — У вас тут пивная?        — Молодежь и так спилась — вы еще!        — Наживаетесь на бедных!       Костик поднял правую руку — на неорганизованные толпы людей жест действовал безупречно. Михалыч так мог остановить стайку мародеров на развалинах дома после перестрелки.        — Никакого казино не будет, — ответил Костик. — Алкоголь продавать никто не будет. Подростков никто не пустит.        — Притон? — крикнул очередной зачинщик. — У вас тут будет притон?        — Нет, у нас тут будет гимнастический клуб, — ответил Костик. — Люди будут приходить и заниматься спортом. Будем продавать чай и кофе. Если будет желание — зайдите на сайт, запишитесь. С детьми нельзя, работаем во второй половине дня. Еще вопросы?        — Почему не спросили разрешение у жильцов? — на Костика двинулась вооруженная палочкой бабуля. — Будете шуметь допоздна, а нам спать надо!        — Шуметь никто не будет, — ответил Костик. — Разрешение жильцов на открытие гимнастического клуба не нужно.        — Кто сказал? — удивилась бабуля.        — Закон такой есть, — ответил Костик, хотя понятия не имел ничего о законах про гимнастические клубы.       Вопросы стихли, несколько человек отвалилось от толпы. Оставшиеся недоуменно переглядывались под тусклым светом фонаря.        — Наркотики продавать будете? — предпринял еще одну попытку зычный голос из недр толпы.        — Вы — кто? — спросил Костик. — Наркоконтроль?       В толпе рассмеялось несколько человек.        — Тут уже одни занимались садоводством — продавали травку! — продолжил безликий голос.        — Вы хоть выйдите, посмотрю на вас, — настаивал Костик.       Вперед вышел потасканный жизнью мужчина в спортивном костюме со множеством заплаток. Костик с тоской узнал в нем человека, очень похожего на отца. Трудяга, единственное развлечение которого — гонять под окнами прохожих.        — Наркотики мы продавать не будем, — ответил Костик, заглядывая мужчине в глаза. Он вспомнил острое чувство ненависти, которое просыпалось в нем, когда он вспоминал об отце, и на время выпустил его на свободу. — Если вам нечего делать — приходите к нам. Запишитесь, позвоните Игорю Юрьевичу, он вам назначит время. Казино, пивная, притон — ничего лучше придумать не могли? Тут кружок вышивания проблема открыть, а все туда же. Люди никого не трогают, отремонтировали вам фасад подвала за свой счет. Если будут шуметь — вызовете ментов, на следующий день закроют контору. А пока и говорить не о чем. Все, концерт окончен, расходитесь.       Толпа развалилась и стала растекаться по улице в разные стороны. Игорь Юрьевич, который все это время стоял у Костика за спиной, присвистнул с уважением.        — Не страшно совсем? — спросил он Костика.        — Хрена тут бояться? Камень они в меня, что ли, кинут?        — Да кто его знает, — ответил Игорь Юрьевич, — толпа же бездумная.        — Как будто они поодиночке намного умней, — ответил Костик. — Нет, я после контракта на безоружных серьезно смотреть не могу. Одного ударь — разлетятся, как воробьи.        — Ну, так ты никого не ударил.        — Надо было? — удивился Костик. — Они же просто поглазеть пришли. Какой-нибудь мудак сказал им, что там будут детям герыч предлагать, вот и собрались.        — Как скажешь, — Игорь Юрьевич похлопал Костика по плечу. — Я начал понимать, зачем тебя Крис сюда притащил.        — Зачем это? — заинтересовался Костик. Они пошли ко входу — Алина открыла дверь и встречала их на пороге.        — Тебе теперь слабее гранаты ничего не страшно, — ответил Игорь Юрьевич. — Он прав, в каком-то смысле. Ты все равно дорвешься до адреналина, так почему бы не так.        — До адреналина? — не обращая внимания на благодарность Алины и восхищенные хлопки Оксаны, он шел за Игорем Юрьевичем.        — Захочется чего-нибудь покруче безоружной толпы в ночных Химках, — ответил тот. — Проснешься утром и поймешь, что тебе до зевоты скучно жить. Это как с возрастом — люди не молодеют. Так и ты — тебе теперь, если без пистолета, то уже не интересно. Или если у человека нет рака — тоже не страшно.       Костик уселся за столом, которых принесли днем прямо из магазина в количестве восьми штук. Выбрал с краю — чтобы видеть, если кто будет заходить в дверь.        — Кофе принеси, — попросил Игорь Юрьевич Алину, усаживаясь напротив Костика. — Тут нормальных людей почти не бывает. Не в том смысле, что все отморозки-уголовники, конечно. Скорей уж наоборот. Чтоб не податься в уголовщину приходят.        — Зачем? — спросил Костик. Он давно хотел задать этот вопрос.        — Надоедает ходить по кругу за морковкой, — ответил Игорь Юрьевич. — Каждый день одно и тоже. Самая большая проблема — вынести мусор с утра. Посадил дерево, построил дом, сына вырастил — дальше что? У женщин та же история. Навари борщ, исполни супружеский долг в миссионерской позе, не води домой тещу — уже святая. Это скучно. По крайней мере, тем, кто сюда ходит.        — А говорили — не бордель, — откликнулся Костик.        — Вот много ты про бордели знаешь, — сказал Игорь Юрьевич. — Пришел — взял — ушел. Есть в этом адреналин? Ни капли. Если ты, конечно, туда с деньгами идешь. Без денег ты нынче в бордель уже не припрешься.        — А вам обязательно нужен адреналин?        — Мне? — Игорь Юрьевич задумался. — Да, мне, наверное, тоже. Но главное — тебе обязательно нужен. С таким детством, как у тебя, по-другому не будет. На старость в окружении толпы ребятишек можешь даже не рассчитывать. Найдешь себе умную девушку — она от тебя свихнется. Найдешь глупую — сам локти кусать начнешь. Аривидерчи, простая жизнь, добро пожаловать в мой клуб, — Игорь Юрьевич широким жестом обвел помещение.        — Можно сходить к психологу, — возразил Костик. — Мне положено бесплатно.        — После горячих точек — к психологу, — Игорь Юрьевич многозначительно улыбнулся. — А пластырем хирургический надрез они тебе не посоветовали заткнуть? Можешь сходить — я не против. Психолог отправит к психиатру, пропишут что-нибудь не очень дорогое, но мозгоразжижающее.        — А лучше тут, да? — Костик понял, что злится, когда увидел, как сжались его кулаки на столешнице. — Бить людей, ставить на колени — вот это лучше?        — Эти люди не против, — пожал плечами Игорь Юрьевич. — Ты не убьешь их парой шлепков по заднице.        — Им будет больно, — возразил Костик.        — Некоторым больнее без шлепков, — ответил Игорь Юрьевич. — Не решай за других, пока тебя не попросят. А если кто-то попросит — сто раз подумай, прежде чем согласиться. Чужая душа — потемки. Ты даже самого себя, как следует, не знаешь, а уже думаешь, что понял о других.        — Бить людей — плохо, — безапелляционно выдал Костик.        — Это тебе папа сказал?       Костик сжал кулаки сильнее.        — Причинять другим вред — вот это плохо, — продолжил Игорь Юрьевич. — Вред можно причинить разными способами, удары — просто один из них. Можно человека оскорбить, можно случайно при нем заговорить о теме, которая для него — самая больная. Можно поставить человека в неловкое положение при родных. Знаешь, сколько людей предпочтут, чтоб их ударили один раз, если это будет означать, что им не будут иметь мозги?        — Отлично! — Костик вскочил со своего места. — Давайте бить друг друга во имя добра! Вы не видели, что там происходит. Вас там не было! Вы тут сидите в теплой квартирке и думаете, что все знаете о других. Ни черта подобного! Там — умирают люди. Там — настоящая война. И пока вы тут пьете свой… кофе, пока гадаете, сколько миллионов украл у вас какой-то недоносок, там настоящие люди теряют родных, друзей, близких. Вас толпа перед входом напугала? Кучка столичных пыжиков, которые понятия не имеют, что такое страх. Думаете, мне было тяжело стоять перед ними, потому что их больше? Вас там не было. Вы не знаете, что такое больше!       Он договорил и пошел прочь из зала. За спиной он услышал быстрый шепот Алины и звон сервиза.        — Красавец! — крикнул кто-то, заходя в помещение. Они столкнулись в темноте коридора и неизвестный толкнул Костика в грудь, возвращая обратно в зал. — Такую речь толкнул — молодец большой. Крис, слышал?        — Слышал я, — отозвался еще один неизвестный голосом Криса.       Костик понял, что без боя через коридор не прорвется, поэтому отступил, впуская в зал дядю Криса и Виктора Степановича.        — Какой прекрасный день для оскорбления жалких смертных, не переживших войну, — продолжил Виктор Степанович, проходя через весь зал к Игорю Юрьевичу, чтобы поздороваться. — Парень знает жизнь, слышал? Мы тут, трое сосунков, собрались какие-то мелкие терки решать, а у пацана там — трагедия. Сестра умирает, в армии людей заставляли убивать. Удивляюсь я тебе, Игорь, как ты ухитряешься найти людей, как две капли воды похожих на себя. Это какая-то форма нарциссизма, наверное. Неделю назад ты соплями исходил, теперь заразил Костика. Молодец! Медаль тебе за это.       Костик стоял возле выхода и медленно закипал.        — Эй-эй, полегче давай, — Крис положил ему на плечо тяжелую ладонь, придавливая к полу. — Вик говорит, как есть. Ты молодец, что разогнал зевак, но рассказывать, какой ты бедный и всеми покинутый — это не самый крутой поступок за день. Иди обратно, попей кофе и успокойся.        — Какой ему кофе, — отозвался Виктор Степанович, — его сейчас накроет так, что он тебе новый клуб разнесет.        — Если он кофе не выпьет, он через пару минут тут заснет сурком, — возразил Крис.       Костик уныло пошел к столу под перепалку гостей. Взял кружку с кофе и начал неторопливо пить.        — Познакомились с местными? — спросил Крис у Игоря Юрьевича.        — Милые ребята, за что ты их обзываешь — не знаю, — ответил тот.        — Я про толпу, которая загнала девочек в помещение, — объяснил Крис, — но у всех разное восприятие слова «милый», тут я соглашусь.        — Мамы с детьми, трудоголики и бабульки, — ответил Костик, вмешиваясь в разговор.        — Диагнозы всем поставил, молодец, — похвалил его Виктор Степанович. — Себя к какой категории отнесешь?        — К трудоголикам, — без запинки ответил Костик. Юмор Виктора Степановича ему не нравился.        — Да нет, вы с Игорем больше похожи на маму с ребенком, — возразил гость, усаживаясь на соседний стол. — Собственно, что мы тут делаем. Позвонила Оксана, орала в трубку, что ее сейчас изнасилует банда головорезов. Хотели посмотреть, не могли отказать себе в такой возможности. Она где?        — В кладовке плачет, — ответила Алина.       Костик удивленно посмотрел на нее.        — Что? Не ожидал, что у окружающих есть чувства? — едко уточнил Виктор Степанович, не стал дожидаться ответа и пошел в сторону кладовки. — Оксана, это я! Чай будешь?        — Ее на Таганке один дебил чуть не изнасиловал, — объяснила Алина. — Она ему про клуб рассказывала, а он полез. С тех пор она одна оставаться с клиентами боится. Согласилась тут только со мной. На вторую смену Леру позову.        — В отпуск ей надо, — возразил Крис. — Она впечатлительная, накрутит себя теперь.       Костик ошарашенно перекидывал взгляд с одного собеседника на другого. Он понял, что пока кричал Игорю Юрьевичу о том, как легко ему было идти на толпу незнакомых людей, в подсобке сидела испуганная до смерти Оксана и тихо плакала, потому что испугалась не то что выступить против толпы, а даже просто посмотреть на нее. Ему стало отчаянно стыдно и он уже собрался идти к Оксане — просить прощения, но Крис его остановил.        — Успеешь еще. Оружия у них точно не было?       Костик помотал головой.        — Просто зеваки. Не знали, что тут будет, боялись, что пивная.        — Ты что им сказал?        — Сказал, что тут гимнастикой будут заниматься по вечерам. И что детей пускать не будем.        — Молодец, нашелся, — похвалил Крис. — Оксану я от вас заберу, найду вам на время другую официантку. Тут особо разносить-то нечего будет, но просто чтоб был человек.        — Мы справимся, — ответил Игорь Юрьевич, а Крис странно с подозрением посмотрел на него. — Точно справимся, Крис, нормально все будет.       Еще час ушел на то, чтобы закончить обычные вечерние дела, проверить свет, технику, воду и канализацию, убедить Оксану выйти из подсобки и посадить всех в машины. Алина села к Игорю Юрьевичу.        — Она тебя теперь героем считает, — сказала она, перед тем как выйти возле подъезда. — Спасибо, что так быстро приехали.       Игорь Юрьевич попрощался с Алиной, а Костику сказал, что собирается снять квартиру ближе, потому что «час — это не дело». Костик был с ним согласен, хотя переезд означал, что до Марго придется ехать по пробкам гораздо дольше.        — Справимся, — сказал Игорь Юрьевич. — Так только на первое время.       Костик не стал отвечать, что через пять дней Марго ложится на операцию, и это «первое время» будет самым важным.       Открытие клуба оказалось делом куда более тяжелым, чем представлял себе Костик. Игорь Юрьевич вечером перед назначенной датой купил Костику блок сигарет и ящик энергетиков.        — Только на первое время, — строго сказал он, как будто Костик несколько дней подряд упрашивал его это сделать.       Оказалось, ход был продуманным. У Костика не было свободной минуты на то, чтоб задуматься о чем-либо, кроме работы. Вечером, с шести до семи, он сидел у Марго, потом ехал в клуб и начинал работу.       Игорь Юрьевич организовал странное подобие расписания, раскидав дни по одному. Один день помещение заполняли посетители, другой день приходила уборщица, а у Алины наступало время инвентаризации. Они готовили клуб к следующему дню, когда приходили новые люди. Костик быстро притерся к темпу работы, стоял возле двери и изредка заглядывал внутрь, где не происходило ровным счетом ничего такого, что можно было бы назвать предосудительным. Люди приходили, заказывали чай или кофе, потом пили заказанные напитки, тихо беседовали и уходили. Костик расслабился и решил, что Игорь Юрьевич просто перестраховался, когда рассказывал про возможные проблемы. Бита валялась в углу ненужным мусором.       Вечером перед операцией Марго Игорь Юрьевич рассказал Костику, что планирует сделать.        — Хочу обычный вечер с ошейниками и разными столами, — они пили кофе в уже закрытом клубе. Алина на кухне гремела кружками. — Слава рвется устроить что-нибудь на показ, а я думаю — рано.        — Так, а до сих пор вы что делали? — удивился Костик.        — Говорили, — нахмурился Игорь Юрьевич. — Я, по-твоему, дипломатией согласился заниматься для дяди Криса? Ребята не торопятся, не хотят, чтоб сорвалось что-нибудь. Это тебе не кружок вышивания сделать. У Славы этого шило в заднице — все быстрее хочет.        — Вы уже несколько дней просто говорите, — ответил Костик.        — Потому что лучше я месяц просто говорить буду, чем на второй день скорую вызывать, — огрызнулся Игорь Юрьевич. — У тебя сестра завтра…        — Я помню, — в ответ огрызнулся Костик. — Завтра все равно «выходной» будет. Просижу там весь день.        — Потом реабилитация, — возразил Игорь Юрьевич.        — Я не понял, вы из-за Марго откладываете эти свои дела?        — Из-за тебя, — взорвался Игорь Юрьевич. — Ты как бомба с часовым механизмом. Если с ней что-то случится, и у меня в то же время начнутся проблемы, я знаю, что разгребать их мне одному. Крис сказал, что у тебя это временное. Да я и сам вижу, что просто так совпало. Но разгребать-то мне! Не с тебя спросят, если во время экшена в зал ворвутся вооруженные плакатами защитники животных.       Костик понял, что Игорь Юрьевич шуткой пытается смягчить свою вспышку, но ему все равно не было смешно.        — Я со своими проблемами сам разберусь, — сказал он. — Я вас не просил следить за ними. Вы сами решили ездить к Марго и возить ей апельсины. Не вешайте теперь на меня лишнее. В реанимацию к ней все равно пустят мать, а так у меня будет занята голова. Так что давайте своего Славу с шилом в заднице, пусть делает, что хочет. Если ворвутся вооруженные плакатами защитники, я им запихну плакаты в задницы и вызову скорую, чтоб их, как буйных, увезли подальше.       Игорь Юрьевич молчал несколько минут, напряженно обдумывая что-то, а потом кивнул. На следующий день они приехали в больницу рано утром. К Марго их не пустили, но Костик вслух прочел эсемеску:        — У меня все ОК, не волнуйся.        — Два сапога — пара, — отозвался Игорь Юрьевич.       Несколько часов они сидели в тишине больницы. Марго перевезли сюда за трое суток, и они успели обжиться, найти ларек с кофе и чаем, познакомиться с сотрудниками регистратуры. Поглядывая на часы, Игорь Юрьевич нервно топал ногой.        — Она выкарабкается, — уверенно сказал Костик.       Из блока операционной вышла сестра и многозначительно кивнула Костику головой. Он облегченно выдохнул, хотя еще ничего не было ясно наверняка. Через полчаса вышла мать и рассказала, что с Марго все в порядке, но она побудет в реанимации до конца дня.        — Езжай домой, — заплаканное лицо улыбалось. — Езжай, я тут останусь до ночи.        — А отец что? — удивился Костик.        — Да пошел он! — мать зло махнула рукой, а потом вежливо улыбнулась Игорю Юрьевичу, мол, не обижайтесь на такие слова — не про вас же. Игорь Юрьевич кивнул.        — Поехали, Костя, туда нельзя — мы только мешаем тут, — сказал он.        — Я тебе позвоню, как только что будет известно, — заверила мама. — Марго просила сразу тебе звонить. Я позвоню!       Она кричала до тех пор, пока Костик не скрылся в стеклянном проеме выхода.        — Хорошо бы она его бросила, — вслух подумал Игорь Юрьевич. — И тебе, и Марго легче станет.        — Он ее вытянул из бутылки, — возразил Костик.        — Ты никогда не задумывался, кто ее в эту бутылку утянул? — спросил Игорь Юрьевич, и Костик понял, что это риторический вопрос. Он действительно никогда не задумывался, почему мать начала пить и спилась до того, что ее лишили родительских прав и отобрали у нее ребенка. Из рассказов отца выходило, что она была безалаберной женщиной, теперь Костик уже не был в этом уверен.       Вечером Игорь Юрьевич повел Костика в клуб к «дяде Крису». Костик даже огрызаться не стал — не было сил. Все ушли на то, чтоб спокойно сидеть в холле больницы.       Крис встретил их с улыбкой у входа:        — Константин! Рад, что с сестрой все хорошо. Будем пить за ее здоровье. Немного. Но будем. Иди внутрь, я тут с Игорем поговорю.       Костик пошел внутрь. На входе стоял накачанный мужичок в борцовке. Он окинул взглядом Костика и кивнул. Костик решил задержаться.        — У тебя перерыв бывает? — спросил он.        — Не-не, — махнул рукой секьюрити, без особых эмоций. — Я в клубе только на входе. Не знакомлюсь, не «пропускаю стаканчики» — это все внутри. Извини, парень, без обид.        — Да я, собственно, тоже работаю, — объяснил Костик. — В Химках, в новом клубе Криса. Это сегодня здесь, вроде выходного. Стою на фейс-контроле.        — А! — секьюрити явно обрадовался. — Тогда еще раз извини, тут каждый день кому-нибудь приходит в голову подкатить. Мне на работе нельзя.        — Понятное дело, — многозначительно кивнул Костик.        — Через два часа меня сменит Андрей, а до тех пор я тут буду торчать один. Могу зайти в зал — найду тебя. По рукам?        — С меня пиво, — кивнул Костик.        — На работе пить нельзя, — отозвался секьюрити знакомым Костику армейским тоном.        — Безалкогольное, — уточнил Костик и двинулся дальше.       В клубе было шумно и дымно. Несколько человек курили кальяны. Костик хотел схватить каждого умника и приложить лбом о стену, но разговор о кальянах уже был проведен Игорем Юрьевичем, так что Костик понимал хотя бы «зачем».       Он почти присмотрелся к происходящему, оценив количество кожи в одежде гостей, когда из толпы его выхватил за рукав Виктор Степанович.        — Герой дня! — радостно крикнул он, перекрывая громкую музыку. — Проходи к нам за стол! Крис снаружи?        — Они с Игорем Юрьевичем говорят, — подтвердил Костик.        — Хорошо! — крикнул Виктор Степанович. — Пойдем, я покажу, где сесть.       Они протиснулись через толпу, которая легко расступалась перед Виктором Степановичем, и оказались возле большого стола. Костик не знал, кто сидит перед ним, но по расположению стола понял, что это — друзья Криса. Сидя за столом, можно было пройти к бару, увидеть происходящее на подиуме, добраться до туалета. Костик уже знал, что такие столы оставляют «своим».        — Шурик, — представил Виктор Степанович молодого мужчину в бесформенной толстовке, который цедил из соломки минеральную воду. Шурик дружелюбно улыбнулся и махнул ему рукой. — Андрей Евгеньевич, — Вик указал на соседа Шурика, в котором Костик без труда узнал военного человека, хотя за столом Андрей Евгеньевич сидел в простом пиджаке, даже без галстука.        — Очень приятно, — Костик протянул Андрею Евгеньевичу руку — это был почти рефлекс.        — Эй, а я? — вмешался Шурик, перехватил руку Костика и начал интенсивно трясти.       Виктор Степанович потерял интерес к происходящему, пообещал, уходя, принести Костику что-нибудь выпить и скрылся в толпе.        — Зашиваются, — объяснил Шурик, выпустив руку Костика. Андрей Евгеньевич сам протянул свою. — У них юбилей у клуба сегодня. Дурдом на колесиках.        — Мы даже приходить не хотели, — вмешался Андрей Евгеньевич. — Ты садись, не стой. Вот, напротив, для вас места приберегли. Филипп Михайлович обещал прийти, но в последний момент передумал — возраст.        — Я его не знаю, — честно ответил Костик.        — Да, понимаю, — кивнул Шурик. — Я раньше тоже никого не знал. Накинулись все скопом, стали за меня решать. Ух, злыдни какие!       Костик понял, что Шурик так шутит, и расслабился. Из толпы вылез Виктор Степанович и протянул Костику бутылку безалкогольного пива. Себе он взял ярко-малиновый коктейль с зонтиком.        — Последний писк, — объяснил он, усаживаясь за стол. — Понятия не имею, что это за чертовщина, но когда еще ее пробовать, если не сегодня — тоже понятия не имею.        — Тебя Крис убьет, — прокомментировал Андрей Евгеньевич. — А я закопаю тело.        — Я надгробие закажу, — добавил Шурик.       Костик окончательно выдохнул, перестал вслушиваться в разговор и попробовал пиво. Оно было вкусным. Оглушающе громкая музыка вокруг успокаивала. Даже вонь кальянов не мешала жить. Костик разглядывал втиснутые в кожу тела, покрытые пирсингом уши, татуированные спины, и растворялся в пространстве.        — Игорь сказал, к вам первый крестовый поход отправляли, — сказал Андрей Евгеньевич, обратившись к Костику — тот мгновенно очнулся.        — Да что там отправили-то, — возразил он. — Пришла толпа соседей, постояли-покуковали, я пришел — разошлись.        — Молодец, — похвалил Андрей Евгеньевич, и ни Шурик, ни даже Виктор Степанович не стали над этим смеяться. Костику стало неловко.       Подошли Игорь Юрьевич и Крис. Они заняли оставшиеся места, обменялись дежурными приветствиями, а потом уперлись взглядом в подиум, который Костик по привычке игнорировал. Он не любил танцовщиц и, попадая в клубы, отсекал для себя сцену, чтобы спокойно наслаждаться шумом мирного смеха и оживленных разговоров.       Теперь он обернулся к подиуму и увидел там стоящую на четвереньках женщину. Ее глаза были завязаны, на теле висела бесформенная рубашка, закрывая очертания фигуры. Все равно Костик заметил, насколько она расслаблена. Впился взглядом и проверил все: выражение лица, напряжение мышц. На щеках женщины виднелся легкий румянец, искусственно усиленный тусклым теплым освещением. Она опустила подбородок на грудь и спокойно дышала — грудь равномерно поднималась под рубашкой.       Стоящий позади нее мужчина проявился, когда двинулся с места. Занес над женщиной кнут и ударил. Костик был уверен, что ей больно, но выражение ее лица не изменилось. Она просто дернулась от силы удара, а потом тут же вернулась на место.        — С ней все нормально, — тихо сказал Шурик, перегнувшись через стол к Костику. — Ее никто не заставляет.        — Точно? — машинально спросил Костик.        — Стопудово, — подтвердил Шурик. — Я с ней час назад разговаривал. Офигенная тётка, мне бы так жить.        — Как скажешь, — отозвался Костик, завороженный зрелищем. Мужчина нанес второй удар — так же безрезультатно. Костик думал, что женщина начнет кричать, и тогда гости клуба зааплодируют ей, но никто не аплодировал, а большая часть и вовсе продолжала говорить.        — Ну, ладно, — прервал тишину за их столом Крис, дождавшись третьего удара. — Значит, с Марго все в порядке. Отлично. Тогда за твою сестру, чтоб все у нее сложилось хорошо, — он поднял бокал с прозрачной жидкостью.       Костик сначала решил, что дядя Крис планирует хлопнуть стакан водки, а потом понял, что это минеральная вода — пузырики начали подниматься со дна, когда Крис сделал первый глоток.        — Он закодирован, — зловещим тоном объяснил Шурик. — Если он выпьет алкоголь, ему явится страшный дух белочки, загрызет его ночью, а утром он проснется оборотнем!        — Не пугай парня, Саша, — Андрей Евгеньевич толкнул Шурика в бок.        — Я не особенно боюсь оборотней, — отозвался Костик. — Просто у вас же юбилей клуба.        — И поэтому мы будем жечь, — улыбка на лице Криса не предвещала ничего хорошего.       Он вышел из-за стола и пошел к подиуму, по пути махнув Виктору Степановичу. Тот зачем-то снял пиджак, а потом пошел следом. Мужчина на подиуме, заметив приближение Криса, откинул в сторону кнут, наклонился к женщине и сказал ей что-то на ухо. Она кивнула, мужчина помог ей подняться и увел в сторону — толпа загородила их от Костика, он не узнал, что было дальше.        — Я им говорил, чтоб они туда не лезли, — вздохнул Андрей Евгеньевич.       Игорь Юрьевич расхохотался в ответ.       Костик смотрел за тем, как на подиум вышел сначала Крис, потом Виктор Степанович. Крис достал со стола, который было плохо видно из-за голов сидящих ближе к подиуму людей, повязку на глаза и бросил Виктору Степановичу. Вику — теперь Костик не мог назвать его Виктором Степановичем даже мысленно. Что-то изменилось в его походке и поведении, и Костик пока не мог понять, что, но это заинтересовало его.        — Пафос-пафос-пафос, — прокомментировал Андрей Евгеньевич.        — Не-е-ет, — возразил Игорь Юрьевич. — Шарахнет без разогрева.        — Ты сейчас думаешь: «О чем они вообще?», — шепнул Шурик. Костик понял, что он прав, и кивнул. Выглядеть ничего не понимающим человеком перед Шуриком было очень легко, потому что Шурик сам казался человеком, который ничего не понимает. И не пытался казаться кем-то другим.       Пока Вик сам надевал повязку, Крис достал со стола что-то еще — Костику не было видно. Он хорошо видел, что происходило на подиуме, но не вокруг него. Вик закончил с повязкой и снял рубашку. Крис подошел к нему ближе, развернул спиной к сидящим и оставил так на несколько секунд, пока сам возвращался к столу.        — Самое вкусное стене оставил, — прокомментировал Игорь Юрьевич. — Вот поэтому я не люблю, когда они выделываются. Максим молодец — вроде ничего не сделал, а какая она красивая. А этот сейчас до смерти его забьет, а толку — мы увидим следы.        — Здесь куча новых людей, — ответил Андрей Евгеньевич, — они додумают сами. Так даже лучше.        — Я люблю конкретику, — сказал Игорь Юрьевич. — Удар — результат удара. Может он там посинеет от боли и окочурится — мы все равно не увидим.        — Если он окочурится — ты увидишь, как он упадет, — ответил Андрей Евгеньевич.        — Этот? — усмехнулся Игорь Юрьевич. — Он из упрямства падать не будет, так и замрет. Хрена с два ты увидишь, как он упадет. Дима его…        — Не надо, — оборвал Андрей Евгеньевич. — Я просил тебя уже — никакого Димы.        — Их рядом нет, — возразил Игорь Юрьевич.        — Я — есть, — отрезал Андрей Евгеньевич.       Костику стало до жути любопытно, кто такой этот «Дима», но спрашивать он не решился, тем более, что в руках Криса появилась плетка. Костик видел их в большом количестве в подсобке клуба в Химках, но никогда не разглядывал — его мысли были заняты другим.       Первый удар Костик стоически выдержал и не отвел взгляд, хотя после него на спине Вика остались малиновые следы, опасно похожие на кровь.        — А потом сам оттаскивать будет, — неодобрительно отозвался Андрей Евгеньевич.       После второго удара Костик отвернулся, потому что ощутил нездоровый интерес и решил, что ему лучше будет попить пиво и посмотреть на дно бутылки. Он вспомнил свой разговор с Игорем Юрьевичем, где горячо стоял на защите избиваемых. Красные следы на спине Вика отпечатались в памяти багровыми искрами.        — Тебе плохо? — испугался Шурик.        — Нет, со мной все в порядке, — быстро отозвался Костик.        — Вот как ему не стыдно, а? — продолжил комментировать Андрей Евгеньевич. — Он в прошлом году человека выгнал за то, что остались слишком широкие синяки. Выгнал человека!        — Ты не завидуй так громко, — отозвался Игорь Юрьевич.        — Завидуй? — переспросил Андрей Евгеньевич. — Я не представляю, как они друг друга не убили.        — Ну, с Сережей он этого не делал, — возразил Игорь Юрьевич.        — Давай без этих, а? — Андрей Евгеньевич начал сердиться, и Костик пригляделся внимательней к его лицу. Он подумал, что фраза про зависть, возможно, не была такой уж беспочвенной, ему стало жутко любопытно, и он опять обернулся к подиуму.       В руках у Криса был теперь уже знакомый Костику кнут, но Вик, в отличие от женщины перед ним, не шевелился вовсе. Он просто стоял единым монолитом с подиумом, как будто был частью декоративной композиции, и удары Криса, оставляя следы на его спине, выглядели шуточными, хотя после себя оставляли хорошо заметные полосы.        — Я бы заплатил, чтоб увидеть лицо этого скотины, — пробормотал Игорь Юрьевич.        — Я тоже, — вырвалось у Костика.       Никто не прокомментировал его реплику. Костик понял, что над ней не будут смеяться, выпил еще пива и встал из-за стола.        — Я быстро, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно, и отправился в туалет.       Одна кабинка была занята — Костик безошибочно определил, что заняли ее не для того, чтоб справить нужду.        — Извини, парень, — донесся мужской голос.        — Было бы за что, — пробормотал Костик. В клубах, которые он посещал во время редких выходных, бывали заняты все кабинки.       Он вернулся и сел на свое место, но мысли все еще кружили над головой. Криса и Вика на подиуме уже не было, но и за столом — тоже.        — Я тебе еще пива принес, — сказал Шурик, подтолкнув поближе бутылку.        — Спасибо, — Костик взял бутылку и сделал большой глоток.        — Ты на дверях в Химках стоять будешь? — спросил он с большим интересом.        — Я уже стою, — ответил Костик. Потом рассмеялся, осознав, какую глупость сморозил. — Сегодня там закрыто. Мы только начали, пока людей мало, через день работаем.        — А! — Шурик понимающе заулыбался. — Понятно. Я тоже в новом клубе начинал. Бариста. Кофе делал. Сейчас работаю на баре на Таганке, но сегодня праздник — меня забрали сюда.        — Круто! — отозвался Костик. Он думал, что перед ним студент или разносчик пиццы. Небрежный тон и одежда без претензий маскировали Шурика лучше гладко выбритого подбородка.        — А то! Андрей Евгеньевич хочет, чтоб я поближе к дому устроился, но мне нравится на Таганке — там народу всегда много. Там не тематический клуб, просто клуб, — пустился в объяснения Шурик.       Костику легко было говорить с ним, он почувствовал, что мысли возвращаются на свои места.        — Я в этом году на конкурс пошел, — продолжил Шурик. — Третье место!        — Поздравляю, — искренне обрадовался Костик, хотя знал Шурика не больше часа.        — Я на свежий воздух выйду, ладно? — Шурик встал со своего места. — Один посидишь?       Костик огляделся и понял, что они сидели за столом вдвоем с Шуриком.        — Посижу, — ответил Костик.        — От дыма голова болеть начинает.        — Понимаю, — хотя голова у Костика не болела, он надеялся, что мысли побежали вразлет из-за духоты и кальянного дыма.       По чудовищному стечению обстоятельств первым, кто подсел к Костику, был Вик. Наскоро застегнутая рубашка, несколько свежих засосов на шее и растрепанная прическа — Костик почти увидел в кратком изложении, чем занимался Вик несколько минут назад.        — Не надо столько осуждения, — тон его был саркастичным.        — Я не осуждаю, — отозвался Костик. Вокруг не было чужих ушей, но он все равно чувствовал себя неуютно.        — Ты в моей шее дыру просверлишь сейчас, — сказал Вик. — Да, я трахался. Прямо только что, в подсобке — с этим разобрались? Можешь отворачиваться и наслаждаться выходным днем.        — Обязательно язвить? — разозлился Костик.        — Когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, я мог основать другой клуб — лицемерных пуритан. С женой я трахался в миссионерской позе раз в году, чтоб не расстраивать ее совсем сильно, а зарплату спускал на шлюх. Это не принесло мне счастья. Сколько я ни слышал историй, лицемерие и миссионерская поза еще никому не принесли счастья. Поэтому я начинаю язвить, когда вижу, когда передо мной лицемер или двинутый на всю голову религиозный фанатик. По религии ты не повернут, значит, лицемер. Я вас не люблю. И, в отличие от вас, говорю это честно.       Костику нечего было ответить, хотя обвинение в лицемерии больно задело его.        — Молчишь? Хочешь набить мне морду? Собственно, что это изменит? Выпустишь пар, назовешь меня виноватым, покараешь и успокоишься. Жизнь твоя никак не изменится.        — Обязательно нужно что-то менять? — спросил Костик.        — Почти всегда нужно, — подтвердил Вик. — Иначе застрянешь на месте, увязнешь и потеряешь несколько лет.        — Это бесплатный совет собутыльника? — Костика злило не только то, что Вик говорил умные вещи с огромными засосами на шее, но и то, что не получалось уделать Вика в словесном поединке.        — Это мои озвученные вслух наблюдения, которые опираются на десятки историй из разных клубов, куда приползают измотанные жизнью сорокалетние дяди, которых выжали досуха их жены и дети.        — Ты — шовинист.        — Я трепещу от ужаса твоих обвинений. Я не считаю, что женщины виноваты в том, что сорокалетние дяди приползают к Крису за советом, каким кляпом заткнуть рот их любовницам на День Всех Влюбленных. Я думаю, что в этой ситуации виноваты все участники. Тебе стало легче? Мне — нет. Какая разница, кто виноват, если в результате несколько человек участвуют в масонском заговоре?       Костик снова промолчал. Ему было сложно сосредоточиться на разговоре с Виком — перед глазами была красная от ударов спина.        — Тебе надо понять, что ты не обязан жениться, заводить детей, воспитывать их. Ты можешь сделать все это, если сам захочешь. Просто ты не обязан. Поэтому я и думаю, что тебе стоит подумать о своей жизни. Ты вернулся из армии и теперь бросился на амбразуру. Марго в реанимации, твоя работа — в клубе БДСМ.        — Я разберусь, — ответил Костик.        — В этом я не сомневаюсь, — продолжил Вик. — Подумай о своей жизни. О том, чем хочешь заниматься. Ты уже сделал для нее больше, чем сделал бы любой на твоем месте. Но это не вернет тебе несколько лет, которые ты потерял. И если ты продолжишь в том же духе, то потеряешь остальные.       Костик кивнул. В сущности, совет был хорошим. Беззлобным, не высокомерным. «Подумай о своей жизни» — полезная фраза. Костик решил, что обязательно подумает. В другое время, когда перед глазами перестанет маячить белая кожа с красными полосами на ней.        — Тебе понравилось, — догадался Вик. — Забей в гугле, в интернете этого куча. Смотри — не хочу. Или спроси у Игоря. Он сейчас похож на половую тряпку, но он не всегда такой. На самом деле, обычно он собран.       Костик снова промолчал. Разговаривать с Виком было физически тяжело. Он как будто оказался на исповеди у священника, но не в той Церкви.        — Можешь поговорить с Алиной — она в этом варится уже пять…        — О! Вот вы где! — сзади раздался знакомый голос и Костик обернулся — секьюрити пришел в обещанное время. Костик не заметил, как пролетели часы.        — Пойдем на воздух, а?        — Тёма, я тебе не мешаю? — ненавязчиво уточнил Вик ледяным тоном.       Секьюрити уставился на Вика глазами, полными ужаса, и Костик понял, что карьера человека повисла на волоске.        — Мы просто договаривались, — попытался помочь он.        — Давай ты пойдешь домой, Тёма? — предложил Вик, не обратив внимания на попытку Костика.        — Хорошо, Виктор Степанович, — Тёма повесил голову и скользнул обратно в толпу.        — Зачем вы с ним так?        — Вежливость никто не отменял. Он меня проигнорировал — я его отбрил. Некоторые, когда видят меня на подиуме, начинают думать, что если бы они взяли в руки кнут, я бы стоял так же. Это раздражает. Я взрослый, почти уже старый мужик, но меня это все равно раздражает.        — Он просто поговорить со мной хотел.        — Уверяю тебя, если бы он хотел поговорить с тобой, но на моем месте сидел Крис, он бы поздоровался, попросил разрешение с тобой уйти, а потом еще вежливо улыбался, расшаркиваясь. Я не против неформального общения. Просто, если я не поставлю его на место сейчас, через год он превратится в хама и будет издеваться над нижними. Или над любым мазохистом, а это уже опасно. Недавно один, твой тезка, кстати, навалял секьюрити, когда тот пошутил про его синяки. Разнимали их два человека. Люди сюда не за хамством приходят, да еще деньги отваливают за вход.        — Если так смотреть, — согласился Костик. Он не сразу сообразил, что поведение Тёмы может быть связано с тем, что происходило на сцене. Для него Вик оставался скотиной, с которой тяжело разговаривать на серьезные темы.        — Обычно я очень дружелюбно разговариваю с теми, кто тут работает, — успокоил его Вик. — Но Тёма работает недавно. Он уже нахамил паре моих хороших друзей, так что я просто нашел повод. Теперь забей на Тёму и подумай вот о чем. Сколько еще ты выдержишь?        — Выдержу? — удивился Костик.        — У тебя скоро закончится завод, — объяснил Вик. — Я это хорошо вижу со стороны. Ты на последнем втором дыхании, еще чуть-чуть и сорвешься. Скорее всего, дождешься, пока Марго очнется и более-менее восстановится.        — А потом что?        — Вот я об этом и говорю. Потом-то что? Заработал ты ей на операцию — молодец. Не съехал с катушек за это время — герой. Теперь без гроша за душой, без жилья, один в Москве, хрен пойми с кем связался. Как будешь выплывать?        — Меня все устраивает, — пожал плечами Костик.        — Это не семейная жизнь, — возразил Вик.        — С чего ты взял, что меня интересует семейная жизнь?        — Из-за Марго, — ответил Вик.        — Она — моя сестра, это другое. Я ее люблю.        — Семья — это такие люди, которых ты любишь, — не скрывая сарказма, отозвался Вик.        — Нет, — Костик улыбнулся — у него, наконец-то, появился козырь против Вика. — Семья — это супруги и их дети.        — Ладно, так что тогда ты хочешь делать?        — Буду работать в клубе.        — Сколько? Год? Два?        — Шурик работает дольше, — ответил Костик.        — У Шурика есть Андрей Евгеньевич, у него погоны такие, что тебе страшно будет, что рядом сидел, когда узнаешь, — нахмурился Вик.       Костик заметил краем глаза Игоря Юрьевича. Они втроем, с Крисом и Андреем Евгеньевичем шли к столу.        — Я разберусь, — сказал он Вику. Потом посмотрел внимательно на него, чтоб убедить сильнее. — Я все понял, я разберусь.       И, когда все расселись и начали обмениваться шутками о погоде, Костик понял, что действительно разобрался в ситуации. Понял, чего хочет от него Вик, зачем подкалывает и толкает все дальше.       Игорь Юрьевич сидел рядом, неторопливо попивая виски из бокала, где лед растаял уже наполовину. Андрей Евгеньевич что-то шумно доказывал ему. Крис притянул к себе Вика — Костик поспешно отвернулся и не знал, что они делают. Он увидел сидящих за столом в другом облике и понял, о чем говорит Вик.        — Можно вас на минуту? — спросил он Игоря Юрьевича. Когда они вставали из-за стола, Костик посмотрел на Вика и незаметно улыбнулся. Ему казалось, что он падает в пропасть, но Вик спокойно кивнул, и Костик оперся на этот жест.       На улице было прохладно, после духоты клуба Костик чувствовал себя неуютно.        — Вы говорили, я могу попросить вас об услуге, — сказал он Игорю Юрьевичу, убедившись, что людям, которые стоят рядом с ними, глубоко безразлично, что происходит вокруг.        — Что-то с Марго? — испугался Игорь Юрьевич. — Я могу Андрею сказать, он позвонит…        — Нет, — Костик даже отступил на шаг, так не вязалась эта ситуация с тем, что он себе представил. — Черт, теперь кажется, что это полная глупость.       Игорь Юрьевич ничего не ответил.        — У меня все в порядке. Марго пережила операцию, мне больше не нужно возвращаться на контракт. У меня есть работа. Все в порядке.        — И теперь тебе мало, — сказал Игорь Юрьевич.        — Да, и теперь мне мало, — эхом повторил Костик. — Вы говорили, я могу попросить.        — Чтобы я говорил тебе, что делать.        — Да, и называли хорошим мальчиком, но эту часть мы опустим, — продолжил Костик. — Вы сказали, — он опустил глаза в пол, потому что это было слишком для простого разговора перед клубом. — Я в детстве хотел сделать что-то красивое. Вот это, — он поднял взгляд и кивнул в сторону клуба, — это красивое.       Игорь Юрьевич кивнул и указал на дверь:        — Пошли. У людей праздник, на улице холодно, и мне надо подумать.       Костик кивнул и поплелся в коридор на ватных ногах. По дороге его догнала ладонь Игоря Юрьевича, которая легла ему на плечо. Ваты в ногах только прибавилось.       За столом продолжали шутить, Костик перехватил на себе взгляд Вика и кивнул ему.        — Я не пойду туда ни за что в жизни, — сказал Вик, явно продолжая какой-то разговор. — Даже если вы меня четвертуете, упакуете в пакет и принесете в зал. Я все равно убегу.        — Большой мальчик, а боится ужастиков, — отозвался Андрей Евгеньевич, сгибаясь от смеха.        — Над чем смеетесь? — удивился Игорь Юрьевич.        — Вик не хочет идти в кино на фильм про БДСМ, — пояснил Шурик.        — Зачем кому-то идти в кино на фильм про БДСМ? — спросил Игорь Юрьевич.        — Потому что смешно, — продолжил, держась за живот, Андрей Евгеньевич.        — Вик, я тебя поддерживаю, я тоже не пойду на этот фильм, — серьезно сказал Игорь Юрьевич.        — Потому что у тебя чувства юмора нет, — отозвался Андрей Евгеньевич.        — Нет, просто я пока еще не впал в старческий маразм, — улыбнулся Игорь Юрьевич.       Костику на время стало легко. Он растворился в чужом разговоре и решил не вспоминать собственный. Что сказано — сказано. Теперь ход за другим игроком, можно просто наслаждаться жизнью.        — Шурик, притащи еще пива, — сказал Андрей Евгеньевич, отсмеявшись. — У Кости закончилось.        — Я не на работе, — в шутку ответил Шурик, но все же пошел к стойке.        — Я бы вмазал, — прокомментировал Крис.        — Кто сказал, что я не вмажу? — улыбнулся все еще веселый Андрей Евгеньевич. — Я его строго накажу за непослушание и прикажу ему отправиться на фильм… ой, не могу… про БДСМ.        — И чтоб потом пересказал, — добавил Игорь Юрьевич.        — Я не настолько жестокий, — Андрей Евгеньевич снова согнулся над столом. — Ну ты мерзавец!       Взгляд Костика скользнул к подиуму, который сейчас пустовал. Он заметил, что туда иногда поднимались люди, по двое, по трое. У него не было времени отвлекаться на это до сих пор — он вел серьезные разговоры. Теперь, когда градус напряжения упал, он даже расстроился, что ничего не происходит.        — Все, Костя, сегодня больше ничего не будет. Будет завтра, но завтра вы работаете. Я надеялся, что придет Филипп со своими ребятами, но ему нехорошо стало, так что как вышло — так вышло, — сказал Крис.       Костик пожал плечами:        — Я так понимаю, что в ближайшие годы буду на все это смотреть круглыми сутками, — сказал он.        — Вряд ли круглыми сутками, — ответил за Криса Игорь Юрьевич. — Во-первых, ты будешь на входе, а там много не увидишь. Во-вторых, в Химках каждый день такой красоты не будет.        — Не прибедняйся, Игорь, — встрял Крис. — Здесь тоже «такой красоты» каждый день нет.        — Не важно, — сказал Игорь Юрьевич, — в Химках она будет еще реже. И я еще не видел этих твоих «спанкеров» в деле, так что я до сих пор сомневаюсь, что что-то будет. Ты этого Славу давно знаешь?        — Какого Славу? — удивился Крис.        — Ой-ой, — протянул Вик, вмешиваясь в разговор, — о, величайший из всех Господинов, туговат ты стал на голову. Слава из Химок — у тебя он так и забит в телефоне. Вспоминай, давай, красоту эту неземную.        — А! — Крис даже вскочил над стулом. — Славка из Химок — точно. Не-не-не, никакого Славки из Химок. Гони его в шею!       Костик удивленно посмотрел на Криса. Неужели опять издевается?        — Славку из Химок даже внутрь пускать не надо. Как он узнал-то?        — Так он со всеми пришел, — настал черед Игоря Юрьевича удивляться. — Немного агрессивный тип, но выглядит адекватным.        — Он не выглядит агрессивным, — уточнил Крис, — он и есть агрессивный. Бросается на все, что шевелится. Что не шевелится — шевелит, потом бросается. Я из-под него одну даму вытаскивал.        — Кого это? — заинтересовался Андрей Евгеньевич.        — Вам, товарищ полковник, таких вещей знать не положено, — ответил Крис.       Костик просверлил «товарища полковника» взглядом.        — Лиду? — еще больше заинтересовался Андрей Евгеньевич.        — Андрей, забей, пожалуйста! — разозлился Крис. — Я серьезно говорю, пусть валит как можно дальше. Слышишь, Костя? Прям вмажь ему битой, я разрешаю.        — Не вздумай, — вмешался Игорь Юрьевич.        — Я образно, — еще больше рассердился Крис. — Зачем расстроили в такой день?        — Я образно вмажу, — пообещал Костик.        — Вот, спасибо, — Крис вернулся на место и отпил немного минеральной воды — должно быть, забыв, что в стакане нет алкоголя.        — Так, — Игорь Юрьевич повернулся к Костику, — ты ему вмажь образно, конечно, это правильно. А ты, — он ткнул пальцем в Криса, — мог чуть-чуть пораньше изложить мне свой черный химкинский список.        — Там один Слава, — вместо Криса ответил Вик. — Я помню, что там было. Лида пришла на один раз, уговаривала пачками денег. Крис решил — один раз — не пидорас. Не знаю, кто ему сказал эту глупость. Оставил их на несколько минут, вернулся — она в отключке, Слава уже в своих Химках. Вытащили ее, отвезли в скорой.        — Она рассказала, что он сделал? — спросил Игорь Юрьевич.        — По лицу ее ударил, — ответил Вик. — Несколько раз, потом промахнулся — попал в висок. Она — дама хрупкая, лишилась чувств, а он свалил.        — Ну не убил ведь, — прокомментировал Игорь Юрьевич.        — Лучше бы убил, честное слово! — крикнул Крис.        — Все, забудь про Славу из Химок, — Вик пододвинул к нему свой недопитый яркий коктейль. — Забудь, у нас праздник.       Крис выпил коктейль залпом и надолго замолчал. Игорь Юрьевич начал собираться домой. Он попрощался со всеми, дождался, пока то же сделает Костик, и они с помощью нанятого заранее шофера вернулись в квартиру в Химках. Она была больше похожа на гостиницу уровнем удобств, но Костик слишком долго жил в казармах, чтобы обращать внимание на такие мелочи.        — По поводу твоей просьбы, — с порога сказал Игорь Юрьевич. — Сначала узнай получше, на что подписываешься.        — Я понял, на что, — ответил Костик. — Я говорил с Виком.        — Ты говорил с Виком? — переспросил Игорь Юрьевич. — И что он тебе наплел?        — Я понял, что могу кое-что получить или кое-что упустить, — сказал Костик. — И у меня не так уж много времени.        — Вик сказал, что я смертельно болен и скоро помру? — нахмурился Игорь Юрьевич.        — Нет, — Костик улыбнулся. — Он — хороший мужик. Просто сложный. Но я его понял. Он сказал, что мне надо осесть. Зацепиться за что-нибудь. Не такими словами. Есть семейные люди, есть одиночки, а я болтаюсь посередине. Мне понравилось то, что я увидел. За исключением…        — Кнута?        — Нет.        — Закрытых глаз?        — Да нет же! — Костик начал злиться. — За исключением того, что они трахаются.        — А-а-а, — протянул Игорь Юрьевич. — Я с самого начала знал, что ты — не гей.        — Обязательно быть геем, чтоб трахаться с мужиком? — серьезно спросил Костик.        — Я все время забываю, что ты варился в армии несколько лет, — вздохнул Игорь Юрьевич. — Обычно молодые люди в твоем возрасте…        — Рембрандта откручивают, я помню, — отрезал Костик.        — Обидеть не хотел, — ответил Игорь Юрьевич. — Если ближе к теме, то меня устраивает, что ты — не гей, я об этом помню. Кнут и плетка сами по себе не предполагают, что кто-то кого-то трахает.        — И я не хочу говорить об этом другим, — добавил Костик.        — Ты думаешь, если я соглашусь, и мы перейдем к чему-нибудь посерьезнее шлепков по заднице, Крис не поймет, откуда дует ветер?        — Я не хочу говорить Марго, — уточнил Костик. — Матери, отцу.        — По-моему, это не их дело, — удивился Игорь Юрьевич.       Костик понял, что все это время считал себя обязанным говорить им правду, только правду и ничего, кроме правды, включая такие вещи, которые другие люди оставляли при себе. Он поймал себя на мысли, что даже успел испытать чувство вины за то, что не собирается рассказывать младшей сестре, что хочет получить кнутом по спине.        — Ложись спать, примерный семьянин, — сказал Игорь Юрьевич, — завтра придем в клуб пораньше. До Алины.       Костик несколько часов ворочался и не мог заснуть. Он не знал, что будет завтра «до Алины» и это мучило его сильнее любых других воспоминаний и мыслей. Потом он вспомнил, что еще не получал звонка от матери про состояние Марго и почувствовал укол совести. Как же так? Сестра в больнице, после операции, а он думает о постороннем человеке и о какой-то чуши?       Ему снились перестрелки, тренировочные марафоны, и проснулся он от запаха кофе. За неделю с Игорем Юрьевичем он привык пить кофе.        — Ты ночью стонал, — сказал Игорь Юрьевич, протягивая кружку. — Я не стал будить. Что снилось?        — Служба, — ответил Костик. — Я вспомнил, что мать не позвонила вчера.        — Позвони ей сейчас, — предложил Игорь Юрьевич. — Девять утра, она уже должна быть на ногах.       Костик взял кружку кофе, достал из-под подушки мобильный телефон и набрал номер матери.        — Ты этот антиквариат из принципа держишь? — спросил Игорь Юрьевич, пока Костик ждал дозвона.        — У меня запасные аккумуляторы есть.        — Умно, уважаю, — ответил Игорь Юрьевич и вышел из комнаты.        — Сынок? — сонно спросила мама в трубку.        — Что с Маргаритой?        — Все хорошо! — громко крикнула по старой привычке мама. — Она поздно вечером очнулась, чувствует себя хорошо! Ты прости, что я не позвонила. Я как узнала, поговорила с ней, а потом заснула, представляешь? Только недавно проснулась. Она себя хорошо чувствует, уже пила, просила пудинг. Приезжай, когда сможешь, к ней пустят — я поговорю.        — Отец не звонил? — осторожно спросил Костик.        — Я ему не сказала, — тихо ответила мама. — Я сказала, еду к подруге — здоровье поправить. Сказала, она заболела и нужна помощь.        — Он тебе угрожал? — напрягся Костик.        — Нет, — сквозь электронный голос было слышно мамину улыбку, — просто я не хочу, чтоб он тут был. Будет ругаться, начнет курить опять. Ей это не нужно. Она про тебя спрашивала. Приезжай, как сможешь, хорошо? Ей много нельзя, но ненадолго врачи пустят. Я поговорю!        — Хорошо, мам, я приеду, — ответил Костик. — Спасибо.       Игорь Юрьевич накормил Костика завтраком и отвез к больнице, но к Марго подниматься отказался.        — Я ей не родной — меня не пустят.        — Ладно вам, можно договориться.        — Нет, — Игорь Юрьевич напрягся. — Я Кристину вспомню. В палате — другое дело.       Костик кивнул и пошел один.       Марго лежала под белоснежной простынкой, подключенная к разным аппаратам. Она заметила его уже в двери и слабо улыбнулась.        — Она говорить не может сейчас, — объяснила мама, сидящая рядом. — Я вас оставлю ненадолго, посидите. Потом зайду.       Костик сел рядом с Марго и взял за руку. Марго улыбнулась шире. Смотреть на нее, напичканную трубками, иглами, датчиками было страшно. Костик понял, почему Игорь Юрьевич отказался подняться.        — Ты — молодцом! — сказал он вслух. — Буду каждый день к тебе приходить.       Марго слабо кивнула. Рядом с ее правой рукой лежала табличка. Она подняла маркер дрожащими пальцами и написала: «Буду ждать».       Костик изо всех сил пытался не расплакаться в палате, но когда мама заняла его место, и он вышел, слезы покатились по щекам сами. Возле машины он долго курил.        — Все будет нормально, Костя, — сказал Игорь Юрьевич. — Ты все сделал, теперь уже ничего от нас не зависит.       Костик знал, что это правда, и слышать это было легче, чем слышать тишину, но успокоиться все равно было тяжело, поэтому он стоял на стоянке дольше обычного.        — Завтра можно будет приехать? — спросил Игорь Юрьевич. Костик кивнул, и они поехали обратно в Химки.       Без Алины, без посетителей клуб выглядел мрачно. Костик разглядывал столы и вспоминал минувший вечер. Интересно, сколько времени ушло у Криса на то, чтобы добиться такого ажиотажа?        — Устроим тест-драйв, хорошо? — спросил Игорь Юрьевич, бросив на ближайший к Костику стол плетку. — Ты меня не знаешь, я не знаю тебя — так что ничего серьезного. Раздевайся, дверь я закрыл изнутри, сюда никто не придет.       Костик покосился на безобидную плетку. Несколько полосок кожи — сущий пустяк, если разобраться. На контракте он пережил пулевое ранение. Задело совсем легко, но все равно это было гораздо серьезнее глянцевой плетки из секс-шопа.        — Не косись волком — я не Крис, хлестать тебя кнутом без подготовки не собираюсь.        — Вам виднее, — угрюмо ответил Костик.       Он снял одежду без особого смущения. За последние годы он столько раз раздевался в обществе других людей, что это было нормой. Почти как марафоны от Михалыча вокруг колбасного цеха.        — Встань у стены и обопрись руками, — сказал Игорь Юрьевич. Он тоже что-то снял с себя, но Костик решил не оглядываться и не уточнять — что. — Если будет так больно, что захочется кричать, — кричи. Если будет так больно, что захочется мне вмазать, — скажи «Стоп». Понятно?        — Понятно, — неохотно ответил Костик. — Кричать, если захочется, и сказать «Стоп», если захочется вам вмазать.       Когда первый удар достиг цели, Костик автоматически выругался, но тут же сцепил зубы. Он решил молчать в следующий раз несмотря ни на что, потому что слишком сложно было поверить, что из него выбили ругательство какой-то тряпкой.       Через десять ударов — он считал каждый, надеясь, что следующий будет последним — слово «Стоп» вылетело само собой. Костик понял, что, если не скажет это слово, действительно развернется и вмажет Игорю Юрьевичу.        — Одевайся, — сказал Игорь Юрьевич, а сам ушел куда-то.       Костик оделся, дрожащими пальцами застегнув одежду. Волна адреналина, которая накрыла его, оказалась сопоставимой с тем, что он ощущал после операций. Ничто не угрожало его жизни, и он знал, что может остановить процесс сам, но это было чем-то новым, а боль — вполне реальной, и пальцы Костика дрожали, несмотря ни на что.        — Пойдем, я налью чай, — Игорь Юрьевич стоял в дверном проеме между залом для гостей и кухней.       Костик пришел к нему и стал следить за приготовлением чая в оцепенении. Чужие движения казались ему необычно медленными.        — Ты выглядел очень разочарованным, — сказал Игорь Юрьевич. — Меня раздражает, если человек, который сам попросил меня о чем-то, заранее думает, что я не смогу этого сделать. Поэтому у тебя дрожат пальцы. Если бы ты не сказал «Стоп», я бы не остановился. И ты можешь сколько угодно думать, что мог развернуться и двинуть мне в челюсть — правда в том, что ты не развернулся и не двинул. Ты сказал «Стоп». В следующий раз, если захочешь испытать мое терпение, сострой похожую рожицу.        — Простите, — ответил Костик. Его все еще трясло.        — Извинения приняты, — Игорь Юрьевич протянул Костику кружку чая. — Я понимаю, что ты прошел через то, что другим может показаться адом, и уважаю это. Просто постарайся потихоньку свыкнуться с мыслью, что другие люди в это время не ели поп-корн, наблюдая за тобой. Ты молодец, не сорвался, не разрыдался у стенки. Пошли открывать дверь и пить чай.       Когда пришла Алина, Костик чувствовал себя спокойно и уверенно, а руки его больше не дрожали.        — Ого, как вы рано! — удивилась администратор. — Важный день, да?        — Почему? — не понял Костик.        — Игорь Юрьевич утром звонил — говорил, сегодня Славика выпроваживать будете, — объяснила Алина.        — А, это, — отмахнулся Костик. — Чего там выпроваживать.        — Зря ты так, Костя, я от Лёни с Таганки слышала, он дерется, как черт.        — Лёня, что ли? — усмехнулся Костик.        — Она права, — поддержал Алину Игорь Юрьевич. — Сложность со Славой в том, что, по-хорошему, это мне надо его выпроводить, но я не смогу. Чтоб он меня послушал, он должен быть адекватным человеком, а его потому и попросил выпроводить Крис, что он — неадекватный человек.        — Я про Лиду не знала, — призналась Алина. — Я думала, они чек не поделили с Крисом. Ну, так я помню, он и вам, Игорь Юрьевич, названивал недели три назад — требовал денег. У него это постоянно. Сначала забьет на долги, а потом вдруг просыпается жадность. Или мозги на место встают — не знаю. Я у него в долг никогда не просила, хотя он предлагал.        — Так что там с этим Славой? Он дурить начнет? — решил уточнить Костик, раз уж все вокруг сошлись на том, что Слава опасен. Костик все еще сильно в этом сомневался.        — Крис просто так никогда не наговаривает на человека, Костя, — объяснил Игорь Юрьевич. — Он потому и смог все эти клубы удержать, что терпит самый разный бред. У него есть работающие женщины-доминантки — платят ему процент. Там, если вдуматься, бизнес такой, что сам черт не разберется. Но когда что-то выходит за рамки всех возможных приличий, он говорит «нет». Он может терпеть изворотливых мальчиков, которые треплют нервы богатым олухам, вроде меня. Может помочь какой-нибудь пропащей душе садисту встать на ноги после тяжелого срыва. Но если Крис сказал «нет», значит, пора бежать прочь без оглядки. Улепетывать в противоположную сторону, вычеркивать номер телефона из памяти мобильника, добавлять в черные списки в соцсетях и переходить на другую сторону дороги на улице.        — Я вам верю, — ответил Костик, и это было правдой. — Но вчера Крис сказал, что он просто оставил Лиду, когда та потеряла сознание.        — Во-первых, молодой человек, не просто оставил Лиду, а оставил женщину нижнюю, которую ему доверили на время, без сознания, — уточнил Игорь Юрьевич. — Даже если бы речь шла о женщине, которую он оставил в ресторане с неоплаченным счетом, я бы уже себе поставил галочку в графе «мудак», а бросить во время экшена нижнюю после отключки — это маразм за гранью допустимого. Во-вторых, этот пример всплыл за столом, а за столом Крис не стал бы рассказывать особенно тяжелые вещи. Он про людей редко говорит плохо. Даже про таких вот мудаков. Поэтому я доверяю его мнению о том, что Славу надо гнать взашей. Плохо то, что я сразу не знал об этом и дал понять остальным, что Славе можно сюда ходить. Мы можем потерять всех клиентов. Не будешь ведь им объяснять, что вчера Крис, очнувшись, рассказал нам сказочку.        — Я разберусь, — уверенно ответил Костик. — Я понял всю серьезность ситуации, что он может врезать, что он — подлое чмо, но несмотря на это я разберусь. У меня бита есть.        — Это было бы очень кстати, — сказал Игорь Юрьевич и до самого вечера к теме Славы больше не возвращались.       Когда клуб открылся для посетителей, Слава побежал ко входу в первых рядах.        — Подожди минуту, я Игоря Юрьевича позову, — вежливо попросил Костя, преградив ему путь рукой. — Он просил.        — Окей, — согласился Слава, вытянув руки перед собой. Костику жест не понравился, потому что так делали отморозки на разборках, а он не любил ни отморозков, ни разборки.       Набрав Игоря Юрьевича, он сказал ему, что подошел Слава, и стал внимательно следить за реакций гостя. Слава переминался с ноги на ногу, пока остальные заходили внутрь, начал глядеть по сторонам и в какой-то момент его нервы не выдержали — рванул ко входу. Костик остановил его, схватив за воротник, и оттолкнул обратно.        — Подожди Игоря Юрьевича, ладно? — снова попросил он спокойным тоном.        — Вот и я, — Игорь Юрьевич показался в проеме. Костик успел среагировать телом и только впоследствии понял, что Игорь Юрьевич мог улететь вниз по лестнице, если бы он замешкался. Прыгнув вперед, он оттолкнул Славу, они вдвоем упали на землю и Костик быстро выкрутил Славе руки за спину.       Игорь Юрьевич запоздало отступил назад. Он тоже видел, что Слава готов был кинуться прямо на «врага», поэтому был сбит с толку и молчал несколько секунд.        — Я не очень понял, что это было, Слава, — сказал он, выйдя из ступора. — То ли ты убить меня хотел, то ли прорваться внутрь любой ценой — я не знаю. Еще раз выкинешь что-то, я вызову…        — Полицию? — усмехнулся Слава. — Вперед, зови. Я посмотрю, как ты объяснишь им, что в твоей забегаловке избивают людей.        — Там никого не избивали, — возразил Игорь Юрьевич. — И я не собирался вызывать полицию. Я позвоню Крису. Крис позвонит Андрею. Андрей мне должен. Андрей позовет ОМОН. Я скажу ребятам, что ты изнасиловал мою дочь.        — Нет у тебя никакой дочери, — прошипел Слава, прижатый к земле.        — Им не так важно, есть у меня дочь или нет, им будет важно, что ты ее изнасиловал, — ответил Игорь Юрьевич.        — Ни черта ты не сделаешь, — рассмеялся Слава.        — Игорь Юрьевич, ну сил уже нет терпеть — дайте я хоть врежу ему разок, — жалобно попросил Костик.        — Че ты мне врежешь?        — Костя, я пойду вниз, мне работать надо, ты тут сам как-нибудь, — ответил Игорь Юрьевич и закрыл за собой дверь.       Костик приподнял голову Славы свободной рукой и приложил об асфальт несколько раз.        — Я чихать хотел, что ты забыл в этом месте. ОМОН я вызывать не буду, — он еще раз приложил Славу об асфальт, потом замахнулся и двинул в челюсть. — Я просто буду тебя бить до тех пор, пока не придет кто-нибудь, чтобы оттащить меня. Как думаешь, скоро они придут?       Он снова приподнял голову и снова ударил об асфальт.        — Стой! — завопил Слава. — Прекрати! Я заяву накатаю!        — Да катай, сколько влезет, тебе уже сказали — позвонят, кому надо, все решится за две минуты. Сядешь на пятнадцать суток с каким-нибудь головорезом, будешь молиться о Судном Дне. Понятно? — удар. — Я не знаю, что делали остальные, но я новенький, в журнале техники безопасности еще не расписывался. — Удар. — Могу так весь вечер развлекаться.        — Стой! — снова завопил Слава. — Я понял! Я отвалю!        — Ни черта ты не отвалишь, — отозвался Костик. — Как будто я не знаю, что завтра же твоя морда будет светить передо мной заплывшими фингалом. — Он схватил правую руку Славы своей свободной и выкрутил до упора, дождавшись заветного хруста.       Слава завопил от боли.        — Придешь еще раз — вывихну вторую. Придешь в третий раз — пройдусь битой по коленкам. Придешь в четвертый — отобью почки к хренам. Понятно?       Слава закивал головой — Костик понял, что от боли он уже ничего не соображает. Несколько часов назад он сам ничего не соображал от боли, хотя ему не выкручивали руки.       Слава побежал прочь, сверкая в свете фонарей неестественно вывернутой рукой. Костик отряхнул грязь с коленей и открыл дверь клуба. Несколько человек, которые до сих пор стояли поодаль, подошли ближе.        — Что он сделал? — спросил один из них.        — Спроси у Игоря Юрьевича, — ответил Костя.        — А ты не знаешь?        — Знаю.       Они потоптались возле входа, но потом прошли внутрь. Слава не возвращался, обещанные менты не приехали, Костик проторчал на сквозняке остаток смены, а ночью, когда гости расходились, пожал руки каждому. Не то чтоб он очень хотел, но все гости, выходя, протягивали ему руку, а он вежливо протягивал свою в ответ.        — Они теперь тебя героем считают, — объяснил Игорь Юрьевич и кивнул Костику, чтоб зашел внутрь. — Спрашивали про Славу, я рассказал, что сам знал. Потом один позвонил Крису — додумался ведь — спросил его. Крис им по телефону рассказал остаток истории. Сидели, пришибленные, гадали, как теперь быть.        — И как теперь быть? — зевая, спросил Костик.        — Я-то откуда знаю?        — Я думал, вы все знаете, — Костик улыбнулся.        — Ты как считаешь, он вернется?        — Слава? Вернется, конечно. Вы меня отвезите в магазин, я себе бронежилет куплю.        — Чего купишь?        — Бронежилет, — терпеливо повторил Костик. — Он теперь с собой пушку притащит. Найдет у кого-нибудь, потренируется на банках и припрется восстанавливать честь. Я таких Славиков видел десятки. Он не уймется, пока его на каталажке не увезут.        — Так, все, не будет тебе никакого бронежилета, — разозлился Игорь Юрьевич. И ушел на кухню, где Алина мыла посуду.       Костик присел за столик.        — Тебе принести чего-нибудь? — вежливо спросила Алина, выглянув из кухни.        — Кофе принеси, — попросил Костик. Он держался на энергетиках, купленных Игорем Юрьевичем, блоке сигарет и кофе, который готовила Алина.        — Я быстро, — пообещала она.       Из кухни доносился мерный монолог Игоря Юрьевича — Костик не прислушивался. Ему понравился день, вечер, даже беззаботное начало ночи, когда он просто стоял под дверью. Можно было зайти внутрь, но он остался. В этой простой гражданской тишине было что-то завораживающее.        — Все, к черту такие приключения, — сказал Игорь Юрьевич, вернувшись из кухни. — Позвонил Андрею.        — Он — универсальное средство защиты, что ли? — рассмеялся Костик.        — Про полковника ФСБ вслух шутить запрещено, — ответил Игорь Юрьевич.        — Полковник ФСБ? — переспросил Костик. — Я думал, им своего адреналина хватает.        — Он не за адреналином, — улыбнулся Игорь Юрьевич. — У него своя история.       Костик кивнул. За время, проведенное в Москве в компании Игоря Юрьевича, он понял, что у каждого есть своя история. Если послушать разные, можно постепенно понять, из чего состоит человек.        — Пойдем домой, — Игорь Юрьевич дождался, пока Костик допьет кофе, и сам пошел к выходу.       Костик посмотрел на его удаляющуюся фигуру.       «Завтра даже не пикну», — сказал он самому себе. Мысль была детской, но очень легкой и радостной. Впервые за много дней Костик не чувствовал себя частью чужой войны. Он был на своем месте, на работе, которая ему нравилась, его сестра была в паре часов неторопливой езды, а Игорь Юрьевич совершенно точно знал, как добавить жизни нужный градус адреналина.       «Завтра даже «Стоп» не скажу», — он решительно хлопнул по столу и пошел следом за Игорем Юрьевичем.