My favorite enemy

Запомни: не показывай своих чувств.       Невысокий человек в черном пиджаке и строгой шляпе, куда-то сильно торопясь, быстро шёл по улице города Йокогама. Мужчина небрежно тряхнул головой, будто отгоняя все лишние мысли, думая, что это нехитрое движение сможет освободить голову от чрезмерной загруженности. Чертыхаясь и постоянно оступаясь на мокром от дождя асфальте, молодой человек резко остановился и посмотрел на затянутое тучами небо. — Чёрт, — снова ругательство вылетает из его сухих и обветренных губ. Парень чувствует неприятную шершавость и облизывает их, проводя языком по верхней и нижней губе. После, мафиози достаёт из кармана узких брюк сигарету и зажигалку. Недолго думая, он садится на влажный асфальт, прислоняясь спиной к невысокому дому. Оставив одну ногу в полусогнутом состоянии, а другую вытянув, рыжеволосый медленно затягивается и, также не торопясь, выпускает дым, давая ему полную свободу лететь туда, куда ему хочется. — Плевать, — рвано выдыхает он и делает второю затяжку, — надоело. Без меня справятся. — раздраженно добавляет мужчина.       Эти слова прозвучали для того, чтобы успокоить самого себя, ведь Накахара никогда не пропускал важные собрания. Всегда был в числе лучших подельников мафии. Правая рука босса. Но сейчас он ужасно изменяет самому себе. Хотя бы тем, что ещё может успеть на значимую встречу, но даже не пытается подняться с земли. Голубоглазый просто сидит в темном переулке города, закуривая сигарету и смотря в грозовое небо, совершенно наплевав на то, что его долг встать и идти до тех пор, пока не дойдёт до назначенного места. Сигарета почти догорела, поэтому мафиози быстро поднялся и раздавил окурок каблуком, даже не потрудившись выкинуть его в мусорное ведро, которое находилось всего в паре шагов от него самого. Отряхнув брюки, Накахара бодро зашагал по дороге, оставляя после себя лишь терпкий аромат строгого одеколона. Он лениво посмотрел на часы, находившиеся на его руке, и окончательно убедившись в том, что теперь он точно не успеет на встречу, решил заглянуть в ближайший бар и смыть с себя воспоминания о тяжелом дне с помощью трех или даже четырех стаканов крепкого коньяка.       Окончательно проникнувшись этой замечательной идеей, парень, сильнее натянув шляпу и опустив глаза, прибавил ходу, но тут же умудрился налететь на кого-то довольно высокого, тогда как его нос уткнулся прямо в грудь незнакомцу. — Прошу прощения, — нервно выпалил Накахара. Конечно его это взбесило, ведь надо смотреть, куда идёшь, в конце-концов! Но устраивать разборку он не хотел, поэтому предпочёл уйти от конфликта и просто извиниться. — Это я должен извиняться, Чуя. — этот голос был знаком настолько сильно, что рыжеволосого прошиб холодный пот. — Но когда идёшь, советую держать нос повыше, как будто смотришь на звёздное небо. Иначе будешь видеть только детей и бездомных животных, — задумчиво добавил этот голос.       Голубоглазый медленно поднял голову и встретился взглядом со своим заклятым врагом, который опять подколол его по поводу низкого роста. — А тебе, Дазай Осаму, советую идти, скрючившись пополам, иначе то небо, о котором ты мне говоришь, сильно пострадает от твоей пустой башки, – со злобой заметил Чуя. — Я учту это, спасибо, бывший партнёр. — весело ответил брюнет. — Вечер обещал быть таким хорошим… — обреченно вздохнул мистер «Модная шляпа». — Куда направляешься, старый друг? — спросил Осаму. — От тебя подальше. — с этими словами Накахара быстро обошёл Дазая и уже собрался продолжать свой путь, вот только сильная рука в бинтах быстро схватила его за предплечье. — Я иду с тобой, — твёрдо сказал кареглазый и передвинул свою руку на кисть шляпника, тем самым беря его «за ручку». — Эй, пусти! — дёрнулся рыжий, — да пусти же. — но никаких действий со стороны Дазая так и не последовало. — Так, куда идём? — ребяческим голосом спросил Осаму, весело качая рукой вперёд-назад. — В бар, — коротко бросил второй парень, раздраженно дергая бровью. — Уу, что-то случилось? Ты редко напиваешься. — многозначительно улыбнулся детектив. — Ты случился. Уже довольно большая причина напиться, знаешь ли, — строго ответил Чуя. — Грёбаный маньяк-самоубийца, неужели тебе нечего делать в такую прекрасную ночь? Что ты со мной потащился, а? — Накахара грубо отдёрнул руку, зажатую в пальцах этого великана. — Эх, ты прав. У меня куча неотложных дел, но я почему-то иду с тобой в бар. Ещё у нас сегодня совещание по поводу зарплаты. Кажется, её в этом месяце не будет… — вздохнул брюнет. — И ты собираешься пропить всё, что у тебя осталось от прошлой? — удивлённо задал вопрос голубоглазый. — Бинго, — сверкнул глазами маньяк-самоубийца. — Вот же идиот, — хмыкнул Чуя, — и как тебя земля носит? — недовольно уточнил Накахара. — Это ты не у меня должен спрашивать. — добродушно ответил Дазай. — Может, сюда? — предложил кареглазый. — Первый попавшийся бар? — лениво поинтересовался невысокий мафиози. — Ты не помнишь? — распахнул глаза его собеседник, — этот бар последнее место, где мы были вместе. — Точно. Потом ты сбежал из мафии, трусливо поджав хвост, — чуть не воскликнул от возмущения Чуя. — Зачем вспоминать прошлое? Ну, что? Идём, друг? — позвал его Осаму, распахивая дверь в заведение. — Я тебе не друг, трусливый предатель, — тихо ответил Накахара.       Они вошли в бар под названием «Мафия», да, выбор места совершенно не удивляет. Именно здесь Чуя в последний раз видел Дазая перед тем, как тот бесследно исчез. Они сидят тут и сейчас, но Накахара не знает, опять ли это последний раз, когда он может лицезреть рожу этого ублюдка. Но глубоко в душе мафиози очень надеется, что это не так. — Что будешь? — чисто из вежливости спрашивает Осаму, потому что знает, что скажет его спутник. — Ты знаешь, что я буду, — ожидаемо отвечает он. — Два виски, пожалуйста. — громко говорит Дазай и поднимает вверх два пальца, потому что уж очень не хочет вставать со стула и идти делать заказ у стойки. Бармен кивает в знак согласия и приступает к выполнению заказа.       Первые три стакана опустошаются в мертвой тишине. Слышны только напористые глотки и шумные вздохи с обеих сторон стола. На пятый стакан Чуя не выдержал и резко поднялся с места. — Пойду перекурю в туалет, — пояснил свои действия он. — Конечно. — быстро согласился Осаму. Накахара удовлетворительно кивает и покидает своего попутчика.

***

      Рыжеволосый громко закрыл за собой дверь и потянулся в карман, чтобы достать знакомые сигареты и зажигалку. Непонятно от чего, но у него сильно тряслись руки, и Чуя попытался унять дрожь, подставляя их под горячую воду. Белую кожу резко обжигает и через минуту она краснеет и покрывается большими розовыми пятнами. — Всё равно. — смотря на свои руки, равнодушно выплёвывает он. Дрожь ушла, и голубоглазый пытается повторить попытку зажечь огонь. Он отчаянно двигает пальцем по железному колёсику зажигалки, но всё, что ему удаётся — это извлечь три жалкие искры, исчезнувшие где-то в районе брюк Накахары. Непонятный жар охватил всё тело. Мужчина чувствует, что алкоголь постепенно начинает овладевать его разумом.  — Знал же, что быстро пьянею, — заикающимся голосом промямлил Чуя, — куда пять стаканов? — вдруг у парня резко начинает кружится голова, что вынуждает его облокотиться на подоконник и закрыть глаза. — Эй, Чуя. Ты тут? — в комнату входит рослый парень, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней спиной. — Тебя долго не было, и я… — Почему ты смылся? — светловолосый заводит давно изъезженную и наболевшую тему. — Блин, — таким же пьяным голосом, что и первый, начинает Осаму. — Я понял, что не хочу этим заниматься. Вот и всё, — развёл руками брюнет. Чуя отталкивается от каменного подоконника и быстрыми шагами подходит к кареглазому, ступая по грязному и изрисованному непонятными символами полу. Остановившись в двух шагах от него, мафиози скривился в недовольной ухмылке, пряча глаза за чёрной шляпой. — А главную причину ты мне когда-нибудь скажешь, нет? Самоубийца недоделанный! — со всего размаху, Накахара бьет Дазая по лицу. — Ублюдок! — сильный удар по другой щеке, — ненавижу тебя, — третий по счету кулак летит прямо в нос, но Осаму успевает схватить его и несильно сжать в своих пальцах. — Хватит, Чуя. Не будем вспоминать про… — Нет, будем. Ты знаешь, меня просто вымораживает эта фраза. Хватит увиливать, ты бывший исполнитель мафии или кто? — злобно рыкнул мафиози. — Ты даже сдохнуть нормально не можешь, придурок! — эту фразу он кричит настолько громко, что после её окончания в помещении раздаётся эхо от его слов. — Что ты разорался, Накахара? — спокойно спрашивает детектив. — Я не люблю вспоминать прошлое, потому что там я совершил много ошибок. Сейчас у меня новая жизнь, которой я очень доволен. Да, пока ни один вариант смерти меня не устраивает. Что такого в том, что я ещё не определился, готов ли я умереть? У меня есть коллеги, которыми я очень дорожу, мой новый подчиненный и… — Понятно, — ровным голосом обрывает его голубоглазый, — достаточно. Я понял, что ты счастлив там. Что тебе хорошо без меня. — осознав, что он ляпнул, Чуя мысленно ударяет себя по губам и молится, чтобы Дазай не прицепился к этим словам. — Чуя, ты… ревнуешь? — удивлённо и немного запоздало спрашивает кареглазый. Потом он выпускает руку бывшего напарника, при этом ошарашенно хлопая глазами. Рыжеволосый судорожно забегал глазами по комнате, ища хоть какой-то поддержки у равнодушной стены. Пытаясь согнать румянец с щёк, он отвернулся и дрожащим голосом ответил: — Т-ты совсем придурок, что ли?! — но жесткости совершенно не было, присутствовало только сильное волнение и неуравновешенность, — как в твою тупую башку могло такое прийти? Да мне вообще по барабану, где ты и с кем... — Мм, понятно, — хитрым и пьяненьким голосом заключил Осаму. Накахара прекрасно знал, что так просто его не обмануть. Дазай слишком хорошо его знал, чтобы купиться на такое. — Эй, Чуя, — кареглазый сильно подаётся вперёд и наклоняется над красным, как помидор, ухом мафиози. Его дыхание сильно, как огнём, опаляет ушную раковину, заставляя её хозяина отпрянуть в сторону. — Ч-чего тебе? — севшим голосом спрашивает шляпник. — Ты очень милый, когда злишься, — добавил брюнет и невесомо коснулся губами виска Чуи. Тот сильно вздрогнул и, повернувшись, поднял вверх ногу для очередного удара. — Сдохни! — повышает голос голубоглазый, но детектив с легкостью ловит щиколотку Накахары и тянет его на себя. — Тц, — кривится низкорослый и не удержавшись, теряет равновесие, упираясь руками в грудь суицидника, чтобы не упасть. — Я скучал по тебе, честно, — признался Дазай, прижимая голову мафиози к себе так, что его рука запуталась в волосах голубоглазого. — Пошёл к черту, сукин ты сын! — ругается преступник и больно бьет бывшего напарника по груди, пытаясь отстраниться.       Дать волю чувствам… Это весьма заманчивое предложение, но к чему оно может привести? Если сделать шаг в неизвестность, можно ли быть уверенным, что там будет твёрдая земля, а не бездонная пропасть? Нет. Именно поэтому Чуя, пусть даже пьяный и усталый, придерживается своих принципов и выбирает меж двух звеньев меньшее, то, в котором он уверен. Вот только, можно ли всю жизнь довольствоваться лишь вторым звеном? — Да отвали же ты! — не теряя надежды высвободиться, попросил рыжеволосый. В трезвом состоянии он бы, скорей всего, без особого труда победил Осаму, ведь всё-таки в боевых искусствах ему не было равных даже в рядах мафии. Но сейчас… сейчас что-то просило его остаться в тёплых забинтованных руках высокого парня. Накахара мог почувствовать приятный аромат, исходивший от груди и шеи кареглазого. Запах был настолько притягательный, что голубоглазый даже прекратил свои бессмысленные удары, пытаясь понять, чем же пахнет этот суицидальный маньяк. Это было что-то вроде горького шоколада, смешанного с кусочками свежего апельсина, или лимона. — Успокоился, да? — спустя немного времени, поинтересовался детектив. — Да хрен тебе, похотливый суицидник, — возобновил свои попытки шляпник. Но Дазай не дал ему продолжать и, резко повернувшись, прижал Чую животом к стене, ставя между его ног свою. — Почему ты такой грубый, Чуя? Может, тебе стоит быть помягче? — весёлым голосом говорил Осаму, елозя ногой в попытках немного ослабить намертво сведённые бедра бандита. — Агрх, — огрызнулся мученик, — ты же последний год девушку для самоубийства искал. Или уже переключился на парней? — саркастично спросил мафиози. — Если так хочешь, могу прекратить? — игривым голосом предложил брюнет, немного убирая свою ногу. — Хотя, наверно, не хочешь. Оказывается, ты плохой мальчик, Чуя, — подвёл итог он, поворачивая Накахару лицом к себе. Обеими руками Дазай зажал запястья голубоглазого и приблизился к его лицу. Щёки рыжеволосого были алее алого, а стыдливый взгляд он пытался спрятать под полями своей любимой шляпы, но он прекрасно знал, что от зоркого взгляда Осаму это точно не укроется, поэтому спустя какое-то время он дерзко посмотрел прямо в карие глаза, находившееся в паре сантиметров от его собственных. — Давай быстрее, мне завтра рано вставать, — коротко бросил Чуя и тряхнув головой, сбросил на пол свой головной убор, — только дверь плотно закрой… — По рукам. — согласился Дазай, пытаясь скрыть сумасшедший огонёк, появившейся в его очах. Когда звякнула защёлка, детектив тут же навалился на бывшего партнёра, своим горячим телом, ударяя его об стену. Их губы были непозволительно близко для заклятых врагов, а чувства чудовищно ошибочны. Не удержавшись, кареглазый больно впивается губами в розовые губы мужчины напротив. Руки уже давно не держат запястья, а по-хозяйски расстёгивают рубашку, пробираясь под ткань и оглаживая твёрдый торс. В отличии от своего партнёра, Чуя не знал, куда деть руки и что делать языком, когда чужой вторгается в его рот, в надежде изучить каждый уголок этой неизведанной местности. — Ах, — шумно выдыхает Накахара, когда губы Осаму отстраняются, чтобы набрать побольше воздуха для нового поцелуя. — Ну? Что-нибудь скажешь? — облизнулся Дазай. — Обойдёшься, — фыркнул шляпник. — Не утруждайся, мне и так всё понятно, — и брюнет устремляет взгляд на штаны голубоглазого в районе его пояса. — Заткнись. Это же… физиология, — смутился шляпник. — Ты будешь принадлежать мне, Чуя? — тихо спрашивает детектив, медленно закрывая глаза. — Я не собираюсь отвечать, — высокомерно усмехается его собеседник. — Что же, тогда мне придётся выпытать из тебя ответ. — вздыхает кареглазый и стягивает с себя плащ. После он вновь подходит к бывшему приятелю и нежно обнимает его за талию, притягивая к себе и упираясь своим не менее возбужденным органом в живот мафиози. — По тебе тоже всё… видно, — неуверенно говорит Накахара. — Не буду скрывать, что хочу тебя, — просто отвечает рослый парень. Не дав больше ничего сказать своему другу, Осаму возобновляет поцелуй, только теперь он более уверенный и страстный с обеих сторон. Жарко, мокро, желанно. Чуя быстро снимает свои чёрные перчатки и пытается нащупать руками рубашку Дазая, чтобы перехватить инициативу в свои руки. Но брюнет не даёт ему такой возможности. Он грубо разрывает на партнере оставшиеся пуговицы и царапает ногтями такую нежную и белую кожу. Суицидник резко расстегивает ширинку на брюках мафиози, от чего последний вздрагивает, а после обмякает в сильных и властных руках. Не торопясь, Осаму запускает кисть в нижнее бельё голубоглазого и начинает массировать стоящий колом член. — Мм, — сквозь поцелуй мычит Накахара и упирается руками в живот соседа, расстёгивая на нем белую ткань. Им обоим нужно набрать воздуха, но они благополучно забывают об этом, вспоминая только тогда, когда лёгкие уже начинает сводить от боли. Чуя грубо выталкивает язык Дазая, попутно собирая слюну, скатившуюся по подбородку. Секунда перерыва даёт возможность парням посмотреть друг на друга и по обоюдному согласию, которое они прочитали в глазах каждого, партнёры возобновляют эту игру. Постепенно, лёгкие прикосновения надоели обоим сторонам, и Дазай быстро потянул на себя Чую, укладывая его на заранее приготовленный плащ, который Осаму бросил на полу. Накахара ложится на свой пиджак, неуверенно разводя свои ноги. Лежать под детективом, придавленным его шестьюдесятью семью килограммами не очень-то приятно, тем более, когда ты отчётливо ощущаешь желание партнёра, а он всё никак не может приступить к делу. Дазай требовательно раздвигает окончательно расслабленные бёдра, снимая с Накахары всю верхнюю одежду. В животе что-то сильно ухнуло, будто падаешь вниз с огромной высоты. На преступнике остаются только боксеры и многочисленные шрамы и синяки, говорящие о его многих битвах и опасных заданиях.  — А—ай, что ты застыл? — недовольно подал голос рыжеволосый, который тоже не терял времени и давно снял с кареглазого рубашку и потянулся к ширинке. — Что? Хочешь, чтобы я продолжал? — издевательски спросил Осаму, целуя шею мафиози и оглаживая бёдра, торсом надавливая в область бугорка на боксёрах голубоглазого. — Как же ты заколебал меня, идиот. Если бы я не был пьян, я… — Но ты не можешь. И не хочешь. Судя по тому, что спокойно лежишь подо мной и не пытаешься вырваться, — заключил Дазай. — Я хочу услышать, как ты просишь меня об этом, Чуя. — Чтобы я ещё стонал, как сучка? Пошёл к черту! — взбесился невысокий парень. — Ух, злой-то какой, — засмеялся Осаму и быстро снял свои штаны. Он начал медленно спускаться языком к низу живота. Возбуждение было настолько сильным, что тело уже начало просить о скорейшем наслаждении. Накахара не любил долго ждать, поэтому резко приподнялся и стянул своё нижнее белье, упираясь при этом коленями в грудь соседа. Брюнет удивлённо посмотрел на партнёра, а после последовал его примеру. Как ни старался Чуя отвести взгляд от этого места на теле Дазая, он не мог этого сделать. Стало душно. Рыжеволосый, буквально, заставлял себя дышать, чтобы не потерять сознания от нахлынувших эмоций. Пот маленькими струйками сбегал с лиц обоих мужчин, когда они снова начали целоваться. — Ээ, тебя же надо подготовить. — задумался Осаму, приставляя член к тугому колечку сжатых мышц. — Какой заботливый, мать твою. Я не твоя любовница, чтобы ты в меня пальцы засовывал, — злобно крикнул мафиози. — Ха, что ты, конечно... нет. Просто, знаешь, это больно, — пояснил детектив. — Какой мягкосердечный стал, отвратительно. Давай уже. — потребовал Чуя. В воздухе летало слишком много запаха алкоголя. Он смешался с запахом Дазая, с запахом сигаретного дыма и, далеко не самого чистого, сан-узла. — Как скажешь, — вздохнул кареглазый и сильно толкнулся вперёд, оказываясь внутри преступника. Тот, едва сдерживая крик боли, прикусил свою губу, пытаясь выровнять дыхание. Это было весьма необычно, чувствовать кого-то в себе, смотреть ему в глаза. И ощущать безумное тепло от близости с ним. — Чуя, ты такой узкий. Мне слишком тесно в тебе. — пошло зашептал Осаму, слизывая с губы голубоглазого кровь. Накахара весь изогнулся и схватился за шею суицидника, ища облегчение в этой опоре. От таких откровенностей, ему стало стыдно. Чуя не мог смотреть на Дазая, поэтому быстро отвёл свои небесные глаза, но брюнет заставил смотреть на него, проталкивая член всё дальше внутрь. — Ай, черт. Не двигайся! Какого хрена я на это согласился? — выругался рыжеволосый, пытаясь как-то облегчить эту пытку, расслабляя напряженные мышцы. — Тише, — ласково сказал забинтованный, кладя свободную руку на орган друга, — доверься мне хоть раз, Чуя. Сдайся мне, будь послушным. — Упрашивал его Осаму, второй рукой хватая мафиози за подбородок и поворачивая к себе. Не спеша водя рукой по члену, а второй властно держа голову Накахары, брюнет двигался всё дальше, войдя почти на полную длину. Постепенно, ему это удалось. Чуя плавился, как кусок масла на сковороде. Довольный таким поворотом событий, детектив осторожно поцеловал шляпника. Светловолосый мгновенно ответил, тут же углубляя поцелуй. Ему удалось стать доминантном в этой схватке языков, потому что кареглазый был сильно напряжен и сдерживал все эмоции внутри себя, чтобы не начать вбиваться в это красивое тело. — Ещё, — сладко выдохнул Чуя. — Ты что-то сказал? — театрально поинтересовался Дазай. — А ты не слышал? — опомнившись, недовольно огрызнулся рыжий. — Не мог бы повторить? — оскалился маньяк суицидник, выходя из мафиози. — Н-нет… — замялся Накахара. Кареглазый лишь хмыкнул и вновь вошёл, только на этот раз гораздо резче и быстрее. Когда Чуя окончательно расслабился, Осаму перестал осторожничать и нарастил нормальный темп. Голубоглазый обхватил ногами торс партнёра и сам начал двигаться навстречу. — Мгхм, — сглотнул он и резко притянул Дазая к себе. Чуе было по-настоящему больно, но он наплевал на это. Его не интересовало, как потом будет болеть задница. Он смотрел на лицо маньяка, помешанного на самоубийствах. Рыжеволосый готов был терпеть столько, сколько потребуется, лишь бы видеть перед собой этого человека. — Может, поцелуешь уже? — выжидающе спросил брюнет. Накахара закатил глаза и накрыл губы друга. Долгий и чувственный поцелуй прервался, когда брюнет резко потянул Чую на себя, поднимая с пола и сажая на подоконник. Постепенно неприятное ощущение того, что в тебе кто-то находится, сменилось нереальным экстазом. — А-ах, — наконец застонал преступник, когда Осаму удалось найти эту точку. — Понятно, — улыбнулся детектив, как кот, наевшийся сметаной. Это была улыбка сумасшедшего. Совсем не добрая и беззаботная, как всегда. С этого момента, Дазай входил только под одним углом, постоянно задевая простату и вырывая из глотки мафиози такие желанные стоны. — Ааах, — бесстыдно кричал он, уверенный в том, что их уже давно услышали гости этого бара, — да, да… туда… о-ох… — Чуя, ты так прижимаешься ко мне. Как не стыдно? Кто говорил, что не будет стонать, как сучка? — веселился детектив, хотя сам давно был готов стонать имя партнера, который так податливо и сексуально подавался вперёд, прижав голову Дазая к своей шее. — Б-быстрее, — просил голубоглазый. — О, даже так? — обрадовался брюнет, ускоряя темп, начиная вдалбливаться в своего заклятого врага. — Ещё. Больше... — Накахара сам удивился, насколько развратно это прозвучало. И, что это вообще прозвучало. — Ах, Чуя. Куда б-быстрее? Я-я же тоже больше не м-могу… — сдался Осаму и тоже вскрикнул от наслаждения. Он сильно обхватил ягодицы мафиози, больно сжимая их, от чего рыжеволосый стонал ещё громче, запутывая волосы кареглазого и оттягивая их назад так, чтобы увидеть довольную лыбу этого маньяка. — Больше не могу… — прошептал Дазай и поцеловал шею любовника, оставляя на ней красное пятно, которое потом Чуе придется закрывать кожаным ремнём. — Давай заканчивай уже, — осипшим голосом сказал голубоглазый. А парня дважды просить не надо. Он подхватил партнера и вжал в стену, вырывая последние стоны, парочкой особо сильных и глубоких толчков. — Ах, — блаженно вздохнул светловолосый и кончил, когда чужая рука несколько раз скользнула по его стволу. Ещё немного времени и Осаму тоже кончает, без предупреждения изливаясь в своего друга. Потом кареглазый целует уставшего и неспособного сопротивляться мафиози. Спустя пару минут, Чуя несильно отталкивает любовника и подходит к зеркалу, недовольно потирая алую шею. — Поаккуратнее не мог? — ядовито спрашивает он. — Прости, не до этого было, слишком увлёкся своей сучкой, — поднимает руки Дазай и невинно улыбается. — Ублюдок, и как у тебя язык поворачивается? — огрызнулся шляпник. — Так же, как у тебя поворачивался, когда ты просил ублажить тебя. — ответил детектив. — Зад долго будет болеть? — проигнорировал его голубоглазый. — Почему ты меня спрашиваешь? — Наверное, потому что раньше не приходилось, чтобы меня кто-то трахал, как думаешь? — саркастично заметил Накахара. — Ясненько. Так у тебя... первый раз, да? — Осаму оттолкнулся от подоконника и подошёл к своему партнёру. — С девушками было, конечно, а тут… Прикинь, да. Не каждый день по членам прыгаю, идиот. В отличии от тебя, кажется. У тебя ведь уже было с парнями, да? С кем же? — Начинал закипать Чуя, — ну и сколько твоя пятая точка уже изведала новых мест? — Ну, было пару раз.  Да расслабься ты, Накахара. Вообще-то, обычно я актив, — честно ответил кареглазый. — Обычно? Что это ещё за «обычно»? — окончательно разозлился бандит. — Если тебя это успокоит, скажу, что с тобой было лучше всего. — попытался задобрить его детектив. — Извращенец! — повернулся к нему рыжеволосый. — Оделся бы ты, а то ведь твоя задница рискует остаться на второй тайм. — облизнулся Дазай и поправил мокрые волосы у себя на голове. — Дурак, — смутившись, порозовел голубоглазый. После, естественно, быстро оделся, украдкой рассматривая рельефное тело Осаму. Когда он надел перчатки, то вновь обратил внимание на алый засос. Поднятый ворот рубашки помог справится с этой проблемой, в то время, как брюнет уже привёл себя в порядок. Когда Чуя потянулся к ручке двери, чтобы выйти из этого изрядно поднадоевшего местечка, суицидник остановил руку рыжеволосого и наклонился к его щеке, оставляя на ней лёгкий поцелуй, который вынудил Чую вздрогнуть от неожиданности. — Ты ещё волосы мне расчеши, романтик хренов. — плюнул Накахара, хотя в душе что-то екнуло, когда Дазай прикоснулся к нему в таком нежном движении.       Они быстро покинули бар, не обращая внимания на пристальные взгляды посетителей и недовольные фразы, относительно того, что в туалет наконец-то можно попасть. Бывшие коллеги вышли, наблюдая за красивой и полной луной. — Куда ты? — спокойно задал вопрос детектив. — Домой. — коротко ответил мафиози. — Можно с тобой? — радостно поинтересовался Дазай. — Тц, я трусливых предателей на порог своей квартиры в жизни не пущу. — отозвался голубоглазый, начиная идти в противоположную сторону от высокого парня. — Как хорошо, что это ко мне не относится, да? — беспечно улыбнулся Осаму, — ну, да ладно. Не сегодня, так завтра. Мы снова встретимся, и я уверен, что в следующий раз, мне точно не жить, верно? А сейчас, отдохни, Чуя, — и, хлопнув в ладоши, он постепенно растворился в ночной тишине… — Ненавижу само твоё существование… но буду ждать, ублюдок, — хмыкнул молодой мужчина в чёрном пиджаке, идя по сухому асфальту, нехотя строя планы на завтрашний день.