you could be happy

Проходит пять месяцев. Пять месяцев, и иногда Чонсан позволяет себе вспоминать. Не обязательно в тусклые дождливые дни (хотя бывает и такое), а просто так: по дороге на работу, в очереди к кассе в супермаркете, в перерывах на рекламу субботним вечером перед телевизором. Проходит пять месяцев, и обиды сглаживаются. Плохое забывается. Чонсану даже не нужно закрывать глаза: фотокадры пленкой пролистываются где-то на фоне, перекрывая вечные завалы из повседневных проблем и сует. Они с Санхеном в парке, держатся за руки, как школьники, Санхен смеется — громко и раскатисто — и у него влажная и потная ладонь. Большой круглый шарик ярко-синего цвета колышется над их головами как солнышко. Лето. Это было счастливое лето в жизни Со Чонсана за пять месяцев до. Иногда очень хочется, чтобы у Санхена все было хорошо. Не в каком-то глобальном абстрактном смысле (но и в этом тоже), а так, в простом и понятном: чтобы не путались в кармане наушники, и препод не придирался на экзамене, и всегда хватало денег на оплату квартиры, и продукты чтобы не портились в пакетах, потому что Санхен такой растяпа и вечно забывает положить в холодильник. Такой неуемный обаятельный растяпа — Чонсан все еще думает о нем с нежностью. Он так и не научился сердиться на Санхена — а надо бы. Может быть, спустя эти пять месяцев Санхен очень, очень счастлив. Может быть, он кого-то обнимает и целует в щеки — Санхен очень любит обниматься, а целоваться (особенно на людях) еще больше — так же, как раньше обнимал Чонсана: легко и естественно. Это как потребность: одно заменяется другим, жизнь не стоит на месте, тем более спустя столько времени. Проходит пять месяцев, и Чонсану, по правде говоря, все еще больно. Пять месяцев, и он не слышит о Санхене ни слова. Не видит ни одной из его фотографий в закрытом инстаграмме, не ловит чужое имя в разговорах друзей, не цепляет даже случайно взглядом номера в записной книжке. Чонсан даже не знает, где он. Может быть, уехал в Тибет (потому что там самое вкусное вино в мире) или где-нибудь в Европе набивает себе татуировку (вот тут, под ребрами, потому что на ребрах красиво, но больно) — прямо сейчас, прямо в эту самую секунду за много-много тысяч километров исполняет одно из своих тысячи рассказанных Чонсану желаний — а Чонсан и не знает. И ничего не изменится — их пути разошлись и вряд ли соединятся обратно. Проходит пять месяцев. Иногда, когда становится совсем тоскливо, а уровень жалости к себе достигает отметки "критическая", Чонсан натягивает рукава свитера на пальцы и скорбит про себя. Может быть, такие, как он, не имеют права на счастье. Родились под несчастливой звездой. Вышли не на той остановке вселенной. В поисках своей половинки разделились не надвое, а на тысячи осколков и те разлетелись по всем углам. Чонсану не везет, у него проблемы — по жизни и просто так. В последнее время за ним ухаживает Джинен — смешно так, по-детски неумело и откровенно. Ыджин считает, что Чонсану надо попробовать. Ну и что, что Джинен здоровенная, полная дружелюбия и напористости детина — зато от его искренности и непосредственности пробивает голову, а еще он умеет быть романтичным и преданный, как сторожевой пес. Ыджин считает, что у них получится. Подталкиваемый Ыджином в спину Чонсан пару раз ходил на свидания — и ему все время чудилось что-то темное на дне карих джиненовых глаз. Что-то нехорошее. Что-то опасное. Что-то, что напоминает паранойю, сказал Ыджин и обозвал Чонсана дураком. Может быть, он и прав. Проходит пять месяцев. Более чем достаточный срок, чтобы забыть-простить-отпустить и начать наконец-то все сначала, ведь Чонсан не живет обратно. Ему почти двадцать шесть и со своей жизнью пора что-то делать — а не растаскивать ее по маленьким кусочкам по всем углам в поисках хоть какой-нибудь нежности от того, кто никогда ему не сможет ее дать. Они решили все полюбовно, мирно, без скандалов, без слез и истерик (может быть, когда Санхен в последний раз подал ему руку, у Чонсана защипало в носу, но тогда не считается). Слишком тихо и спокойно: если Чонсан и представлял себе, как это — разрывать отношения — то определенно не так. Это не выглядело как дешевая драма и сцена из сериала. Просто что-то было — и его не стало, ничего не поделаешь — сдаться проще и прошло пять чертовых месяцев, пора взять себя в руки, поменять занавески в квартире, уволиться с работы и найти нормальную, перезвонить, наконец, Джинену и пригласить его самого в кино... Проходит пять месяцев, но для Чонсана они выглядят как целая жизнь.