Клетка

Пьетро лежал в темной, сырой комнате. Он был привязан к железной и не менее холодной каталке, которая скрипела от каждого движения спидстера. Максимов попытался что-либо предпринять, но не смог. Его способности не слушались его, он не мог ничего поделать со своей участью, хоть и не терял надежды. Было страшно. Ртуть не помнил, как оказался в этом месте, как его поймали, и что было до этого. Все, что осталось в воспоминаниях — какая-то яркая вспышка и жутчайшая боль, пронизывающая до костей. Глаза постепенно привыкли к темноте, и Пьетро смог разглядеть обшарпанные бетонные стены, которые, наверняка, при любом прикосновении были готовы развалиться. Ртуть заметил над собой длинную лампу, которая была не менее старая и местами разбитая. Справа от Максимова находилась дверь: толстая, металлическая, массивная дверь, готовая вынести удар ядерной бомбы. Парень обреченно вздохнул — выбраться ему не удастся. Внезапно эта дверь заскрипела и оттуда просочился яркий свет, заставивший Пьетро зажмуриться и чихнуть. Из-за нее появился человек, держащий в руках какой-то дипломат. Поверх костюма этого мужчины был накинут медицинский халат, чем-то заляпанный. Максимов напрягся и попытался вслушаться в то, что происходило за этим бомбоубежищем. Результата ноль. — Привет, милый, как спалось? — голос человека с дипломатом заставил Ртуть вздрогнуть и перевести взгляд на него. — Что это за место? — пошептал Пьетро, который понял, что потерял голос и мог лишь беспомощно шептать. — Это будущее нашей планеты, скорострел, — как-то важно заявил мужчина и открыл свой дипломат, что-то в нем доставая. — По обстановке не скажешь, — съязвил Пьетро и усмехнулся. — Ощущение, что я в каком-то Богом забытом подвале… — Думай как хочешь, тебе от этого легче не станет, — ответил мужчина и подошел к Ртути ближе, сосредоточенно глядя на шприц, который он держал в руках. — Будет больно, не плачь, уже взрослый мальчик. — Что вы-де… — не успел спросить Пьетро, как вдруг его пронзила адская боль, на что парень закричал, прорезая свой голос. В глазах все стало менять цвета, уши поразил ультразвук, смешанный с какими-то голосами, мышцы перестали слушаться и самопроизвольно сокращались, заставляя подростка биться в конвульсиях неровно дышать. Изо рта пошла пена, глаза потеряли возможность видеть, а в ушах послышалось все больше и больше навязчивых мыслей. Пьетро кричал. Кричал во всю глотку, молил их замолчать, но они становились громче с каждым разом. А мужчина стоял и самодовольно ухмылялся. Спустя пару минут наблюдений, он ушел из комнаты, оставив парня одного со своими недугами — потерянного и отчаявшегося.