Талион

Северус уже начал принимать свой собственный облик, вслушиваясь в плач новорожденного. Непонятная эйфория накрыла его с головой, заставляя забыть обо всем пережитом. Занявшись ребенком, который был намного меньше, чем был Гарри, Лили не сразу заметила, что Северус пытается привлечь ее внимание. Когда же она, наконец, запеленала новорожденного, и подошла к Северусу, чтобы показать ему сына, Лили сразу заметила, что что-то идет не так: парень был ужасно бледен, а кроме того, боли вернулись к нему с новой силой. И на ребенка он, даже не взглянул. «Их было двое!» — жуткая догадка пронзила разум Лили, как разряд электрошока. Оборотного зелья у нее больше в запасе не было. Дальнейшие часы напоминали Лили кошмарный сон: Мальчик в колыбели непрерывно плакал, требуя пищи и внимания к своей персоне. Северус, постепенно слабел, теряя остатки сил, которые он тратил впустую. Но больше всего Лили пугало открывшееся у парня кровотечение, остановить которое у нее никак не получалось. Потеряв уже всякую надежду, Лили напоила Северуса зельем Удачи, и отошла к малышу, пытаясь его успокоить. Больше ничем помочь Снейпу она не могла, а наблюдать за его агонией у нее не было уже моральных сил. По мнению девушки,  Северус был обречен. Мальчик, копошащийся на ее руках, был очень похож на Гарри, и даже глаза у него были такие же ярко зеленые. Внезапно за спиной Лили раздался душераздирающий крик, оборвавшийся на пике и сменившийся гробовой тишиной. Обернувшись, Лили застала странную картину: Северус сидел на постели, осторожно держа на руках неподвижное тельце еще одного ребенка. Кровавое пятно расползалось на простыни под ним с невероятной скоростью. Подскочив к нему, Лили поняла, что девочка, которую Северус держал на руках, родилась мертвой… Помочь ребенку она уже ничем не могла, но вот помочь Снейпу было пока еще в ее силах. Вернув Северуса в положение лежа, Лили осмотрела его. Травмы, оставленные на его теле рождением второго ребенка, были совершенно ужасны и, несомненно, доставляли мужчине страшные муки. Но смерть ребенка была сейчас для него куда более реальной, чем любая физическая боль. Быть может, поэтому он даже не заметил, когда Лили обработала его раны слезами Феникса. Еще один пузырек с ценной жидкостью, она вложила в руку Северуса, уговаривая его их выпить, но маг, казалось, не слышал ее, растерянно глядя то на флакон, то снова на мертвую девочку. Сам не понимая, что он делает и зачем, Северус влил несколько капель в приоткрытые посиневшие губы младенца, а затем взвыл, как раненая собака, крепко прижав к себе бледное тельце. Лили не пыталась заговорить с ним, но ровно до тех пор, пока со стороны, где лежал Северус, не послышался слабый писк, напоминавший кошачье мяуканье. — Не дави так, ты же ее задушишь, — сказала Лили, понимая, что стала свидетельницей самого настоящего Чуда. Напоенная Слезами Феникса, девочка ожила, но Северус все еще отказывался выпускать ее из рук, не смотря на уговоры Лили. Слезы горя смешались на его лице со слезами облегчения и счастья. Глядя на него, Лили теперь отчетливо понимала, что уже никогда не сможет жить без этого человека. Человека вернувшего ей смысл жизни, вернувшего ей семью, потому что он и был теперь ее семьей. Убедившись, что с обоими детьми все в порядке, Северус уснул спокойным безмятежным сном. Лили, поддавшись материнским инстинктам, взяла на руки мальчика, явно чем-то недовольного, и приложила к своей груди, с удивлением обнаружив, что у нее появилось молоко, а значит, здоровью малышей теперь ничто не угрожает. *** Спустя пару месяцев, Северус Снейп впервые смог разделить супружескую постель с Лили, закрепив, наконец, узы брака. Это был волнительный момент, и не только потому, что для него все это было в первый раз, а еще и потому, что он жутко боялся разбудить детей. После их рождения, мужчина думал, что теперь никогда уже не сможет жить полноценной мужской жизнью, но его опасения были напрасными — слезы Феникса не оставили и следа от полученных травм. *** Моя Жемчужина, — так называл Северус свою непоседливую дочь, к которой относился как к самой величайшей ценности на земле и всячески ее баловал. Для окружающих же — рыжая бестия, — Маргарита Снейп, — была сущим наказанием. От отца она унаследовала не только угольно черные глаза и гордый орлиный профиль, но и весьма своеобразный характер, который назвать мягким — ни у кого язык не поворачивался. Ее старший брат — Генри, — был наоборот тихим и покладистым. Он редко соглашался участвовать в шалостях сестры, но если такое, все же, происходило, — факультетские баллы со Слизерина летели сотнями. Лили из-за этого постоянно подшучивала над мужем, говоря, что еще ни один Слизеринец, до этого дня, никогда так активно не способствовал тому, чтобы Кубок Школы достался Гриффиндору. Северус уже четыре года работал штатным зельеваром, в Госпитале Св. Мунго, куда его, после падения Волдеморта, взяли с распростертыми объятиями. Куда делся Темный Лорд? — спросите вы. Темный Лорд пал жертвой собственного тщеславия, и был убит восставшими против его жестокости Пожирателями Смерти, которым, к тому времени, почти всем, кроме Питера Петтигрю, удалось избавиться от Черных Меток. Петтигрю, судя по слухам, покончил жизнь самоубийством сразу после смерти своего Хозяина. Подробности этого события мало кого волновали, а бывшие Пожиратели быстро смогли вернуть себе уважение общественности и социальный статус. Единственное, что напоминало Британцам о Темных временах — были могилы тех, кто погиб за время этого незримого противостояния Света и тьмы. Каждый год в канун Хэллоуина, Лили и Северус неизменно навещали могилу Гарри и Джеймса Поттеров, и молча стояли рядом с серым камнем, думая каждый о своем.