Топор и любовь

      История эта повествует о грозном рыцаре, служившим мечом и совестью королю Харлаусу Свадийскому. Родом он был с севера, потому и нрав его был крутой, можно даже сказать, суровый. Звали его сэр Даслак Хальберд. Под его началом был могучий отряд из таких же головорезов, как и он сам. Свадийские мечники и арбалетчики были вымуштрованы им в тренировочных лагерях, а нордские воины по своей природе и нраву уже годились в дело. И шла громкая слава о деяниях его кровавых — где битве ни случиться, там он был, и летели нещадно головы с плеч всех, кто попадал под его ненасытный до крови топор. Его боялись, обходили стороной и даже старались не упоминать как враги, так и союзники. Даже сюзерен обращался к нему только по большой надобности, чтобы не было лишнего кровопролития. Жил Даслак в замке Кнударр, который он завоевал во время войны с Северным королевством. Гарнизон его состоял из ветеранов битв, готовых умереть за своего господина, внутренний зал был убран по вкусу хозяина — везде были стойки с оружием, щиты с гербами на стене, гобелены с изображением битв. При замке была маленькая часовня, где священник Себастьян произносил проповеди и слушал покаяния обитателей замка.       Однажды отец Себастьян собрался с духом и хотел обратиться к господину с необычной просьбой.       - Позволишь ли войти, господин? — робко спросил он, высунув из-за двери голову в приёмный зал.       - А-а-а-а, отец Себастьян? Ну заходи, заходи, — ответил рыцарь, ходя вдоль стойки с охотничьими копьями.       - Добрый господин, вы не гневайтесь, ибо я желаю вам только добра, но прошу выслушать… — мямлил священник.       - Говори, но быстро. Я на охоту собираюсь! — перебил его Даслак.       - Господин, я денно и ночно молюсь Богу о спасении вашей души, ибо много греха вы на себя взяли со своей свирепостью.       - Проклятье, ты опять за свою дудку?!       - Потому и прошу вас… только прошу — попробуйте обратить вашу силу в другое русло. Женитесь, милорд. Пусть вы хоть раз поспособствуете творению жизни, а не её загублению.       - Ну на кой мне женщина? В седле сидит боком, что её любым копьем на скаку выбить можно, она стрелять из арбалета не умеет, военному и осадному делу не обучена. Я уж не говорю о том, что на такую доспехи не наденешь — сиськи в кирасу тычутся.       - Так женщина Богом и не для того создана…       - Хотя, быть может, ты прав. Нередко видал в походах, как мои парни по деревням девок лапали, да по двое в сараях прятались. Хм, ладно, священник, твоя взяла. Посмотрим, какова женщина на вкус. Быть может, слаще мёда.       Себастьян облегченно вздохнул и уже было хотел уйти праздновать успех. Но тут рыцарь ухватил его за капюшон и явно настаивал на том, чтобы священник задержался. Он поставил его перед своим столом, а сам принялся что-то черкать.       - Ну, раз так, то ты этим и займешься, святой отец, — сказал Даслак.       - Я? Господин, какой с меня прок в этом деле? Все труды мои — Богу молиться, Библию читать да души ваши заблудшие на путь истинный направить, — округлил глаза священник.       - Раз ты это предложил, значит, ты, видимо, в этом больше меня понимаешь! Я всю свою жизнь знаю только, как на коне ездить, как армией командовать и как бошки рубить. Так что не моя стезя. А теперь не отвлекай меня, я хочу описать свою будущую невесту!       - Как будет угодно…, — поник головой священник.       - Значит так. Волосы чтоб у неё были длинными как… как… как рукоять моего топора, во! И цвета тоже такого коричневого, как дерево. Или нет! Чтобы были багровые, как кровь моих врагов! Да, да. Ростом… чтобы была не выше меня. Я высшая сила в этом замке, а, значит, никто не имеет право её оспаривать, иначе на излишек-то и укорочу…       - Да, милорд, — обречённо поддакивал Себастьян, почесав свой горб, который у него появился за годы проживания в замке. Так как он был выше Даслака ростом, ему приходилось сутулиться, чтобы не лишиться головы.       - Фигура должна быть такая, чтобы было за что подержать… Как же описать? Точно! Короче, чтобы фигура была, как у дочки нашей кухарки!       Себастьян сглотнул и с ужасом посмотрел в сторону двери, которая вела на кухню. Оттуда высунулась красное, как помидор лицо, дочки кухарки. Не догадывался священник, что его грозный господин сам давно положил глаз на юную фигуристую служанку, вилявшую бедрами во время разноса блюд. Себастьян поник и решил больше с ней не связываться. Сам по себе он ещё мужчина был в силах, но лучше уж воздержаться от плотских утех, чем потом разгневать Даслака Хальберда.       - Так, и глаза чтобы были голубые как… как… ну… как ночное небо, во! Ты слышишь, священник? Я закончил! Вот мои требования. Ищи по их образу и подобию мне жену подходящую!       Спорить с Хальбердом не имело смысла и даже было опасно. Рыцарь взял со стены приглянувшуюся пику и поехал охотиться. А священник присел на каменную ступень и изучил вкусы господина. Медлить нельзя было, потому как можно оказаться на той самой пике так же легко, как и тому оленю или кабану, который скорее всего будет подан на ужин.       Дорога завела странствующего священника к воротам замка Дерчиос, законным владениям графа Деглана. Здесь при дворе жил его старый приятель и, по совместительству, брат по вере отец Тэу. Они оба были послушниками из церкви в Суно, но затем дороги разошлись. Пару раз Себастьяна останавливали разбойники в надежде поживиться чем-нибудь ценным, однако всякий раз гнали его с глаз долой пинками. Не зря же в народе укоренилась фраза «беден, как монах». Стерпев все невзгоды, он вечером подошел ко рву замка и стал кликать стражу.       - Кто там? — крикнул арбалетчик.       - Слуга Господа ищет пищи и ночлега! Пустите, пожалуйста! — ответил священник.       После недолгих переругиваний, солдаты впустили его во внутренний двор и сразу отвели в небольшой сарайчик, который здесь является чем-то вроде ночлежки. Отец Себастьян думал посетить своего друга на следующее утро, но Тэу опередил его, явившись лично после вести о госте. Обнявшись и произнеся короткую молитву, священники стали обсуждать дела:       - Что привело тебя сюда, Себастьян?       - Я пришел из замка господина Даслака…       - О Господи, помилуй! Неужели он все же выгнал тебя за порог? Говорил же я Его Преосвященству, что его надо анафеме предать! Бога он не боится и грешник бесстыдный!       - Бог с тобой, Тэу! Не от того я пришел. Тяжелый труд господин возложил на мои плечи — найти ему жену подходящую, чтобы он хоть поменьше на убийства соблазнялся.       - На тебя? Почему на тебя? Неужто этот чурбан сам не может свое счастье найти?       - То моя вина, Тэу. Я подошёл и сам предложил ему, а он и говорит, мол, раз я об этом сказал, значит опыт имею больший. Оставил он мне требования, какой должна быть жена, — сказал Себастьян и дал на прочтение бумажку с каракулями рыцаря.       - Мда, должен сознаться, губа у него не дура. Раскатал, как ковер перед королём в Прейвене, — фыркнул Тэу.       До поздней ночи они общались. У графа Деглана была 19-летняя дочка Теодора. Конечно, она не совсем подходила под критерии Даслака, но как претендентку её можно было рассмотреть. Они договорились, что Тэу после утренней молитвы в часовне попросит графа впустить Себастьяна в приёмный зал и тайно обсудить ситуацию.       На следующее утро Себастьяна позвали в приёмный зал Деглана. Старый граф, ночевавший с недельку в родном замке, прежде чем пуститься в очередной военный поход, сидел в теплом хергитском халате, а рядом с ним в повседневной рясе священника сидел Тэу. Стражник доложил о визитере и с позволения хозяина пропустил его в зал.       - Доброго здравия тебе, священник. Отец Тэу сказал, что ты хочешь что-то обсудить, — радушно поприветствовал его граф.       - Охотно, милорд, но дело очень щекотливое, потому я хотел бы говорить об этом без лишних ушей, — почти заговорщицким шёпотом сказал священник.       - Стража! Выйти и закрыть за собой дверь! — скомандовал граф и дал знак молчать, пока все стражники не скроются из комнаты.       - Видите ли, граф Деглан, я пришёл от сэра Хальберда…       - Ой, — вздохнул граф, схватившись за сердце.       - Прошу вас не волноваться. Быть может, мы совершим взаимовыгодную сделку.       - Какую же?       - Мой господин поручил мне найти ему жену. Потому я и подумал, найдётся ли у вас дочка, которую можно выдать замуж?       - Ты с ума сошёл, священник? Выдать дочь за такого висельника? Да я уж лучше запру её в светлице до седых волос!       - Прошу, послушайте, я сам попросил его об этом подумать, он даже согласился и даже написал на бумаге, какую жену он хочет, вот, взгляните, — сказал Себастьян и выудил из-за пазухи уже помявшуюся бумажку с требованиями Даслака к будущей супруге.       Деглан покачал головой и попросил отца Тэу прочесть написанное, так как сам грамоте был не обучен. Для придворного священника это оказалось тяжёлым испытанием, так как сэр Хальберд описывал свои пожелания довольно скабрезно и не стеснялся порой в выражениях. Любой другой после таких слов давно бы заперся в каком-нибудь монастыре до конца дней и позабыл бы все слова кроме написанных в молитвеннике. Когда же удалось осмыслить все прочитанное, граф взял слово:       - Что ж! Моя Теодора, конечно, не такая, какую хочет сэр Даслак, но, по крайней мере, я её знаю с самых малых лет. Она послушная, добрая, образованная и регулярно молится. Чем не мечта для любого рыцаря? — воскликнул граф, окрыленный будущей выгодой.       - Милорд, вы точно уверены, что ваша дочь будет в безопасности с этим душегубом? — возразил отец Тэу.       - Брат Тэу, я думаю, нам надо попробовать. Милорд сам выразил желание жениться, значит нужно попытаться. Вдруг он изменится и воистину станет больше времени уделять женщине, а не смертоубийствам? — вмешался Себастьян.       - А если он её изувечит? Покалечит? Или вообще убьет?       - Не будем думать о плохом…       Несмотря на явное беспокойство отца Тэу, заговорщики приняли решение — свести дочь графа Деглана Теодору с сэром Хальбердом. Граф распорядился пригласить из королевства Роддоков одного знакомого художника, который славится на всю Кальрадию мастерством рисования портретов. Себастьяну пришлось остаться еще на один день в Дерчиосе.       На третий день в сопровождении небольшого числа рыцарей, священник понес ценный груз в родной, но в то же время ужасный замок с его внушающим страх хозяином. В лесу рыцари покинули его и вернулись обратно, а сам Себастьян вновь скрючился в три погибели по старой привычке. У стражников на воротах, к счастью, было хорошее настроение, так что он вернулся к господину без проблем. Сэр Хальберд сидел за столом и обедал в гордом одиночестве. Рядом с ним смиренно стояла дочка повара с кувшином вина на подносе.       - А, отец Себастьян? Вижу, вернулись с дальней дороги. Я уже подумал, что вас волки съели! — пробурчал Даслак, жуя олений окорок.       - Бог миловал, милорд. Я пришел к вам с вестями от графа Деглана, — поклонился священник и поставил перед собой свернутый портрет.       - Я пока вижу только не вести, а какой-то огромный предмет в свёртке. Ты у них кусок крыши украл, что ли? — усмехнулся рыцарь, подставив кружку, чтобы её до краев наполнили вином.       - Убереги Господь меня от кражи! Нет, милорд. Там портрет претендентки вам в жены, дочь упомянутого мной графа.       - Мде? Ну-ка показывай! — загорелся любопытством рыцарь, отложив окорок и вытерев руки об скатерть.       Отец Себастьян аккуратно развернул ткань и продемонстрировал господину искусно нарисованный портрет по пояс сидящей леди Теодоры. Девушка выглядела молодо, была хорошо одета, хотя и не везде соответствовала запросам рыцаря. Почесывая подбородок, он стал ходить из стороны в сторону, разглядывая свою потенциальную супругу. Хмыкая и всматриваясь, он спросил:       - Не разобрать ни хрена, какая фигура. Могли хоть голой нарисовать?       - Господь с вами, милорд! Разве ж можно подобное бесстыдство творить? — опешил священник.       - А как мне тогда прикажешь оценивать её. Может, это платье прячет под собой худую, как зубочистка, девку, которую даже пощупать не за что. Такая ж в кровати сломается под одним лишь весом моего одеяла.       - Так вы попробуйте встретиться с ней. Я знаю, что граф Деглан побаивается вас, но я уверен, что если вы добродушно приедете к ним и выразите пожелание побеседовать с леди Теодорой, никто не возразит.       - Не-е-е, я так вот сразу не хочу. Вдруг я ей не понравлюсь. Это ж позор на всю Свадию — помер старым рыцарем, который даже ни одной женой за жизнь не обзавелся!       - Ну, тогда напишите ей письмо. Пусть ваша переписка будет первым шагом к семейной жизни.       - Хм, быть может, ты прав. Ладно, пусть эту картину доставят в мои покои и повесят на стене. Воробья позовите! — сказал рыцарь и отправился в покои.       Слуги бережно приняли у священника подарок и перетащили в комнату Даслака. Сам рыцарь тем временем думал, что написать в первом письме. Ему помогал вызванный им оруженосец по кличке Воробей. Возможно самый молодой из воинов под командованием Даслака. Его история насыщена бедами — семья, состоящая из ученых постоянно претерпевала гонения со стороны священнослужителей и невежественной черни, затем юноша угодил в плен к бандитам и чуть было не был продан в рабство. К счастью, в тот момент банда угодила в засаду Хальберда и все пленники были освобождены. В благодарность юноша принес клятву верности новому господину и был пожалован в его оруженосцы. Мальчишка не был лишен романтики, чем и привлек внимание рыцаря. Иногда даже этому заматеревшему в боях головорезу надоедала компания себе подобных, потому он решил разбавить её образованным и слегка наивным сыном ученого. Отношения между ними можно приравнять к отношениям между братьями, и хотя Воробью тоже иногда доставалось от Даслака, он получал меньше всех, что нередко вызывало зависть у остальных. Рыцарь ходил по своей комнате, периодически выходя на балкон, чтобы разогнать мысли, а оруженосец сидел за письменным столом и, вооружившись пером и чернильницей, пытался поправить господина, чтобы его слова звучали более благозвучно для благородной дамы.       - Ну так что написать, чтобы леди Теодора заинтересовалась мной? — задумался рыцарь.       - Сэр, быть может, вам адресовать её несколько комплиментов? — предложил оруженосец.       - Это как?       - Ну, опишите свое восхищение её внешностью, возможно вам говорили о том, что она за человек, какими достоинствами обладает.       - Восхищение внешностью? Хм… может «У вас потрясающая грудь»?       - Нет, милорд, это очень грубо. Если уж хотите упомянуть её грудь, то лучше написать так: «Вы потрясли меня шириной вашей души».       - Ну, пусть так. Так, что ещё? Лицо у неё симпатичное, можно например написать что «Ваше лицо подобно битве в ущелье у Бурглена». Это была такая классная битва! На склоне стояли наши арбалетчики и сыпали на нордов дождь из болтов. Те беспомощно прятались под своими щитами, пока кавалерия не прошлась по ним утюгом, — замечтался рыцарь, вспомнив былое.       - При всем уважении к вам, милорд, я не уверен, что дама правильно поймет такой комплимент.        - Опять я всё не так делаю. Слушай, ты надоел! Может, ты сам тогда женишься на ней, раз такой умный?       - Милорд, я не достоин благородной дамы. А вас я поправляю, чтобы у леди сложилось о вас хорошее впечатление. Вы должны быть для неё тем рыцарем, о каких воспевают трубадуры и о чём пишут романтики.       - Ну ладно, ладно. И что тут написать, чтобы ей понравиться?       - Ну, например «Вы прекрасны, как весенний сад. Блеск Ваших глаз подобен солнечным зайчикам на речной глади». Очень красиво.       - Ты сдурел? Какие к черту «зайчики»? По-твоему, у неё глаза на зайцев похожи? Может, её пасть с медвежьей тогда сравнишь? — внезапно взорвался смехом рыцарь.       - Милорд, это речевой оборот такой. Вы же видели блеск солнца на воде? В литературе его называют «солнечным зайчиком»…       Долгие часы ещё через множество споров Даслак и Воробей наконец написали письмо, от которого женщина не покраснеет при чтении и не захочет уйти в монастырь. Содержание аккуратно балансировало между скабрезностью рыцаря и романтическим стилем его оруженосца. В ответ на рекомендацию побольше научиться вежливому общению с дамами Воробей получил бессонную ночь чистки топора, доспехов и коня. Письмо решено было послать утром следующего дня, а пока Даслак ходил по своим покоям и сотню раз перечитывал наброски, чтобы наконец написать от своего имени корявым почерком романтичное письмо. Перед сном, он еще и додумался, что одним лишь письмом не обойтись и решил приложить к нему подарок в виде богато украшенного кинжала, который он украл у одного роддокского графа во время битвы.       К полудню следующего дня у ворот замка Дерчиос показался всадник с гербом сэра Хальберда. Он сообщил, что принес письмо для леди Теодоры. Встретившись с госпожой в сопровождении служанок и стражников, он вручил ей сверток и конверт:       - Миледи, мой господин шлёт вам лучшие пожелания и этот скромный подарок, — поклонился всадник.       - Это так любезно с его стороны, — слегка безразлично ответила девушка и раскрыла конверт.       - Если вы пожелаете что-то ответить, я с вашего позволения, подожду во дворе.       - Конечно, ступайте.       Теодоре было не больше 20 лет. Её темные волосы были убраны в косу и прикрыты чепцом, сама она была одета в бархатное синее платье и шерстяную накидку поверх неё. Девушка собиралась на прогулу, но неожиданный визит её задержал. Несколько минут она читала письмо, после чего взяла сверток и достала кинжал. Держа его в руке, она еще раз прочла письмо. «Сопроводите меня в мои покои. Мне надо написать письмо», — сказала она и удалилась. Через час она вышла во двор и протянула посланцу конверт с письмом. - Скажи, а твой господин воистину такой грозный и могучий, как о нём говаривают? — поинтересовалась она. - Так точно, миледи. Я ветеран нескольких битв под его командованием и готов подтвердить его славу, — кивнул всадник Даслака.       После обеда всадник вернулся в Кнударр и явился с докладом к своему господину. Хальберд в этот момент отдыхал после обильного застолья, но ради письма леди соизволил поднять зад с постели.       - Зовите Воробья! Пусть читает! — крикнул Хальберд.       - Ваш оруженосец без задних ног дрыхнет, милорд. Видать, тяжелая ночь была, — доложил всадник.       - Ладно, пусть валяется. Зовите отца Себастьяна!       По приказу рыцаря священник, смиренно склонив голову и ссутулив спину, явился в покои. Развернув конверт и начав читать письмо, он покраснел: "Добрый день, уважаемый сэр Хальберд. Я весьма польщена вашими манерами и убеждена в том, что у Вас есть стержень. Ваш подарок мне понравился и указывает на ваше большое достоинство и мужественность". Не обращая внимание на ужаснувшегося священника, рыцарь вышел на балкон и потянулся. Он почувствовал крылья: "Мда, не думал, что доброе слово от женщины будет вдесятеро теплее, чем от мужчин". Священник короткими шагами робко подошел к господину и спросил:       - Милорд, можно мне высказаться по этому письму?       - Конечно же нет, Себастьян! Ты опять начнешь нудить со своими нравоучениями, чем испортишь мне настроение на весь остаток дня. Зачем мне по двору лишние головы катящиеся...       - Г-г-головы? Чьи? - сглотнул священник.       - Ну не знаю, может, занудных стариков, которые любят высказываться.       Себастьян покинул покои рыцаря и ушёл молиться. Тем временем Даслак отправился в свою казну и решил пересчитать свое состояние, чтобы прикинуть, какой подарок можно прикупить для леди Теодоры.       В тот же час сама мечта рыцаря гуляла по лесу недалеко от замка. В этих местах было спокойно - патрули Деглана регулярно обходили леса и были вольны в способах ликвидации разбойников - убийством или продажей в рабство. Девушка в окружении служанок и телохранителей сидела под деревом и любовалась окрестностями, в то время, как её причесывали волосы и по новой заплетали в косу. В руке она держала подаренный кинжал.       - Миледи, неужели вам нравится этот кинжал? - спросила одна из служанок.       - Да, нравится, а тебе что? - надменно посмотрела Теодора на неё.       - Ну, просто принимать подарки от такого кровожадного и грубого человека, как Хальберд... это ниже достоинства леди, - робко ответила та, опустив голову.       - А вот это уже не твое дело. Он хотя бы образован и может себе позволить дорогие покупки, в отличие от тебя, бедной дворянки. Так что молчи и делай свое дело!       -Да, госпожа, простите меня, - сдалась служанка и продолжила заплетать косу.       Теодора рассматривала подарок Даслака со всех сторон, пересчитала камни на нем и изучила узоры на рукояти.        К обеду Теодора вернулась в замок. Все это время она часто обращала свой взор на одного из молодых рыцарей из сопровождения. Доверенный графа Деглана и телохранитель смущенно отводил взгляд в сторону. Его звали Ален. Дочь графа присоединилась к своим родителям на трапезе.       - Как там погода, дочка? - поинтересовался Деглан.       - Хорошая, отец. Солнце светит, небо чистое, птички щебечут, - оптимистично ответила девушка.       - Мои рыцари говорят, что у тебя откуда-то взялся кинжал. Ты купила его? Зачем?       - О нет, папочка, не покупала. Это мне прислал сэр Хальберд в подарок.       - Дочь, сколько раз повторять, что о таких вещах не разговаривают за столом. И тем более о таком диком человеке, - возмутилась мать.       - Успокойся, жена. Я в молодости сам был тот еще лиходей. И именно поэтому король меня и приблизил к себе, - возразил Деглан.       После обеда Теодора отправилась в свои покои. По дороге она заметила полюбившегося ей рыцаря и пошла за ним следом. Ален не заметил за собой преследования, потому шел спокойно и уверенно. Он спустился во двор с маленьким фонтаном, где его ждала одна из служанок. Они сблизились и взяли друг друга за руки. Теодору это привело в неописуемое бешенство. Она подняла юбку и широкими шагами пошла в свои покои.       Сидя перед зеркалом, она прокручивала в своей голове увиденное - понравившийся ей рыцарь Ален встречается с бедной служанкой. Её глаза метали искры, а в голове была только одна цель - избавиться от соперницы. И тут взгляд остановился на кинжале. Девушка облизнулась и спрятала его в рукаве, после чего окликнула стражу, чтобы позвали ту самую служанку. Та явилась через несколько минут и, войдя в комнату, поклонилась.       - Присаживайся, милая, сюда, - зловеще улыбнувшись велела Теодора.       - Да, госпожа, - повиновалась девушка.       - А теперь скажи мне... каковы твои обязанности в нашем замке?       - Заботиться и повиноваться, госпожа.       - Хорошо, что ты это знаешь наизусть. Хотя боюсь, твоя глупая простолюдинская голова не уловила суть.       - Я не понимаю вас, госпожа.       - Все, чем ты должна заниматься в этих стенах - это служить своим хозяевам и выполнять их приказы. А что же вижу я? Тайные свидания с рыцарем Аленом у нашего фонтана?       -Смилуйтесь, госпожа! Ваш отец иногда дает мне отгулы. Мы любим друг друга и хотим в скором времени пожениться! - взмолилась служанка, встав со стула на колени перед молодой леди.       -Ты дерзнула впутать в это моего отца... я уж не говорю о том, что ты вышла за рамки дозволенного. Тебе не позволено даже смотреть на мужчин. Особенно на тех, которые нравятся мне.       В этот момент служанка подняла голову. Из её глаз, полных отчаяния, стекали слезы. А в руке Теодоры появился кинжал. Леди презрительно посмотрела на соперницу и с размаха воткнула ей клинок в горло. Служанка ахнула и преданным взглядом смотрел на свою убийцу, пока жизнь в её теле не угасла. Леди позвала стражников. Вошли двое алебардистов и удивленно посмотрели на лежащую на ковре и истекающую кровью служанку. "Заверните её и уберите прочь. О произошедшем никому ни слова. Что стоите? Выполняйте!" - приказала Теодора. Стражники с каменными лицами выполнили приказ и отправились на посты.       Вечером Теодора пригласила к себе Алена. Рыцарь, по всей видимости, узнал о смерти любимой, хотя не знал, что её убили. Он стоял перед молодой леди с мрачным лицом.       - Я слышала, что тебя постигла утрата, - сказала Теодора, делая вид, что совершенно ни при чем.       - Да, госпожа. Я скорблю. Встретил девушку, на которой хотел жениться, но Господь призвал её к себе, - вздохнул юноша.       - Надеюсь, она не была грешна. Ибо умереть без отпущения грехов - гарантированная дорога в Ад, - заговаривала зубы Теодора.       - Она была непорочна. Ради такой можно и умереть.       - А ради своего господина? - нахмурилась она.       - Ради господина тоже.       - А ради дочери господина?       - Ради вас, госпожа, я готов умереть. Таков мой воинский долг.       - Тогда докажи мне свою преданность, - сказала леди и провела рукой по груди рыцаря.       - Что вы делаете, госпожа? Кто-нибудь может войти, - оторопел Ален.       - Я приказала стражникам никого не впускать. Докажи свою верность, или я расскажу папочке, что его любимый рыцарь охотнее умрет за служанку, чем за своего господина.       Сопротивляться не было смысла. Женщины во все времена изыскивали пути, как преклонить перед собой мужчин. Ален поддался искушению и лег с ней в кровать.       В это время Даслак в своем замке сидел и пересчитывал свое состояние совместно с писарем. Рыцарь небрежно сидел на своем троне, закинув ногу на подлокотник и поигрывая топором.       - Ну так что? Мы сидим тут уже полчаса, а ты так и слова не сказал! - проворчал Хальберд.       - Я подсчитывал наши доходы, сэр. И рассчитывал возможные затраты,- ответил писарь.       - Какие ещё к черту затраты? Ты там уже собрался моими деньгами распоряжаться, пес? - встал рыцарь.       - Только самые важные - жалование вашим людям, покупка продуктов и содержание лошадей. Остальное, как вы приказали, строго под вашим контролем.       - А-а-а-а, ну ладно. Ты хоть вслух считай сиди. А то такое ощущение, что я тут один сижу, а ты мебелью притворяешься.       - Виноват, сэр.       Писарь стал вслух вести подсчеты, бубня под нос. С его слов ситуация следующая - у Даслака в сумме 11 тысяч динаров, 1400 в общей сумме ушло на жалование бойцам и гарнизону, 350 динаров пришло за продажу хлеба из деревни Мечин, что находилась в его власти, 500 динаров ушло на еду в замок и овес лошадям. Хальберд регулярно отправлялся по окрестностям и ловил лесных бандитов, которых продавал в рабство. Конечная сумма была, конечно, меньше, но всё равно довольно большой. Рыцарь наконец поднялся с трона и стал расхаживать по залу, рассуждая, какой следующий подарок отправить леди Теодоре. "Быть может, ей подарить... а что ей подарить-то? Лошадь - дорого. Кинжал уже ей подарил. Меч она уже не поднимет, будь он хоть весь украшенный и из золота... Сапоги? Я не слежу за модой нынче. А стальные наголенники ей нафиг не нужны. Она свое юбкой покрывает, а не броней... Может тогда перчатки? Пошьют ей красивые шелковые перчатки... Точно! С гадлингами!" - придумал Даслак, после чего снова позвал Воробья для написания нового письма.       На следующий день в замок графа Деглана прибыл новый курьер. Воробей вступил во двор, наткнувшись на графа.       - Здравствуй, молодой человек. Кто таков, откуда приехал к нам? - радушно спросил он.       - Доброго здоровья вам, сэр. Я Воробей, имею при себе послание от моего господина Хальберда, - склонил голову паренек.       - Дочери моей? - шепотом спросил он, приблизившись.       - Так точно, милорд.       Граф заговорщицки подмигнул ему и кивком позволил пройти внутрь. Воробей прошел в замок и начал искать леди Теодору. Дочь графа в этот момент гуляла возле фонтана и слушала комплименты от рыцаря Алена, ходившего возле неё, как верная собачонка. Увидев незнакомца, Ален нахмурил брови и встал между Воробьем и своей госпожой.       - Ты кто такой? - угрожающе пошёл на посланника рыцарь.       - Я от моего господина. Даслак Хальберд шлёт подарок леди Теодоре, - сдержанно ответил Воробей, удерживая позицию.       Ален выхватил свёрток и стал смотреть, что там. Из-за его плеча выглянула девушка и с горящими глазами высматривала подарки. Это оказались шелковые перчатки с кожаной подкладкой на костяшках и наклепанными на них металлическими бугорками. Они сочетали в себе изящество обычной одежды, но и в то же время опасны, как кастеты. Ален взял письмо и стал его читать вслух, хотя содержание письма её не волновало. "Приветствую, леди Теодора. Всю ночь думал о тебе. Ты настолько вонзилась в мое сердце, насколько глубоко ни одна из хергитских стрел не проникала в мое тело. Не имею пока возможности посетить тебя из-за прямых обязанностей. Надеюсь, вместо этого ты примешь от меня ещё один подарок, который подтвердит мои чувства к тебе". Теодора пропустила весь текст мимо ушей, примеряя и любуясь на своих руках подаренными перчатками. Когда её ручной рыцарь закончил, она опомнилась, что нужно что-то ответить. "Прошу тебя, оруженосец, останься у нас, переночуй. Мне будет тревожно за тебя, если ты отправишься к своему хозяину ночью". Воробей несколько недоумевал от такого неожиданного отношения, но отказать не посмел. Хальберд в целом не приказывал возвращаться немедленно, так что можно было уважить просьбу госпожи.       Воробей устроился в ночлежке замка, где пред этим несколько дней назад ночевал отец Себастьян. Помолившись перед сном, он положил свой меч и доспех на стул рядом с соломенной кроватью и уже было собрался спать. В этот момент дверь открылась и внутрь вошла леди Теодора. Оруженосец от такой неожиданности вскочил на ноги и ударился головой об потолок.       - Боже мой, что ж ты так, милый? - ахнула леди.       - Простите, госпожа, но положено высокую гостью встречать стоя, - ответил Воробей, потирая голову.       - Верно. Но сегодня можешь об этом забыть.       - Чем могу служить вам?       - Служить? Фу, забудь это слово. Я пришла к тебе не как госпожа, а как женщина. Как увидела тебя, так сразу поняла, что Бог нам ниспослал эту встречу...       - Простите меня, госпожа, я не могу. Я понимаю, что вы хотите, но вы леди, дочь знатного графа, а я всего лишь оруженосец. Наш союз неприемлем. Да и тем более, что ваше сердце уже занято, - ответил оруженосец.       - Это ты про своего господина? Ох, я уверена он ничего не узнает. Я слышала, что он человек суровый, так что тебе не поверят. А здесь ты в моей власти, - усмехнулась Теодора, чувствуя свою победу.       - Нет, госпожа. На такое я не пойду. Пусть уж лучше господин Хальберд отправит меня на дыбу, но я его не предам, - нахмурил брови Воробей, после чего взял в руки свою поклажу и отправился на конюшню.       Девушка смотрела ему вслед презрительным взглядом. Неужели на этот раз её шантаж не удался? И понравившийся юноша отправится восвояси, не дав ей желаемого. Пока Воробей прилаживал к своему коню седло, она подошла к нему со спины и вытащила подаренный кинжал. Услышав за спиной скрежет металла, оруженосец рефлективно обернулся и перехватил руку Теодоры, которая уже собиралась со злости вонзить в него клинок. Выхватив из её руки оружие, он обогнул её очень пронзительным и осудительным взглядом. Воробей сел на коня и уехал. Девушка не на шутку разозлилась и отправилась искать Алена.       Оруженосец Хальберда ехал по ночной дороге от Дерчиоса до Кнударра. Небо было затянуто облаками, потому вокруг царила почти непроглядная тьма. Факел в руке парня освещал несколько метров вокруг всадника. Юноша переваривал события минутной давности и думал, что сказать своему господину. Хальберд влюблен в леди Теодору, но врядли адекватно воспримет весть о том, что она обладает распутным нравом. Тут его размышления прервал грохот копыт где-то за спиной. Обернувшись, он увидел блеск металла и силуэт всадника, который судя по всему, скакал на него, целясь копьем. В последний миг Воробей уклонился от широкого наконечника, наклонившись сильно вперед. Свет факела осветил красный пластинчатый доспех и герб графа Деглана на щите. Оруженосец обнажил свой меч и приготовился сражаться.       - Ты поплатишься за свою дерзость, ублюдок Хальберда! - послышался из закрытого шлема знакомый голос.       - Сэр Ален? Почему вы нападаете на меня? Я вам ничего не делал! - оторопел юноша.       - Я слышал, что ты пытался изнасиловать леди Теодору. Она пришла ко мне в слезах в изрезанном платье! Я наколю твою голову на пику за это!       Оправдаться Ален не позволил и поскакал по новой в атаку. Оруженосец Хальберда вздохнул и начал вспоминать все то, чему учил его жестокий господин. Ален вновь атаковал, замахнувшись на него бастардом. Воробей подставил щит, а сам выхватил моргенштерн и со всей силы засветил им по шлему своему противнику. Рыцарь свалился из седла ошеломленный и скинул с себя шлем, чтобы отдышаться. Оруженосец уже хотел было второпях ускакать прочь, но тут Ален ловко подлезает к ногам его коня и перерубает их. Бедное животное валится на землю, лишившись ног и возможности двигаться. Воробей выпал из седла и гулко ударился об землю. Ален подбежал к своему лежащему противнику и уже собирался было пронзить его лежачим, но за такую самонадеянность получил камнем в лоб. Воробей встал на ноги и принял оборонительную стойку. Ален плюнул ему под ноги и пнул в щит, пытаясь пробиться через его защиту. Оруженосец не удержал равновесие и опрокинулся назад. Взбешенный рыцарь снова набросился на него, пытаясь хоть как-то донести клинок меча до его тела. Это удается ему отчасти - ослабевший Воробей с трудом поднял моргенштерн, чтобы парировать им клинок, но сила размаха была столь велика, что часть клинка все же успешно пронзила кожаный доспех под правым ребром. Уперев ноги в живот, Воробей перекинул Алена через себя и попытался встать, держась за кровоточащую рану.       - Ты умрешь, ублюдок! - в отчаянии кричал Ален, пытаясь подняться.       - Мне жаль, рыцарь, - ответил Воробей и опередил своего противника, разнеся ему голову своим оружием.       Безжизненное тело Алена упало на землю. Оруженосец не стал задерживаться и, держась за рану, поскакал поскорее к замку Кнударр.       На рассвете ему удалось добраться до замка. Во дворе его сразу принял отец Себастьян и принялся лечить. Слуги перетащили его в маленький домик, служащий в замке госпиталем. Паренька аккуратно освободили от одежды и осмотрели рану. Отец Себастьян предпринял все необходимые меры, чтобы юноша пошел на поправку:       - Все будет хорошо, Воробей. Твои раны не смертельны. Главное, лежи спокойно и питайся тем, что дают.       - Святой отец, я хочу исповедаться, - тяжелым голосом сказал Воробей, ухватив Себастьяна за подол.       - Сейчас? Ну мы же не в часовне и не после службы...       - Я очень прошу. Это страшно тяготит мою душу. Даже страшнее, чем моя рана.       - Ох, ну хорошо, сын мой, я слушаю тебя. В чем ты хочешь покаяться.       - Я узнал страшную правду, святой отец. Правду, которую мне страшно раскрыть господину Хальберду.       - Ты можешь раскрыть её мне. Уверен, Господь поймет.       - Леди Теодора не та, за кого себя выдает.       - В каком смысле?       - Она лишь делает вид, что отвечает взаимностью на чувства господина Даслака. На самом деле она распутница и шантажистка.       - Ты должен иметь весомые причины для заявления подобного, сынок. Иначе тебя сочтут лжецом.       - Эта рана - доказательство моих слов. Госпожа Теодора хотела, чтобы я переночевал в их замке, а сама вечером пришла ко мне, дабы склонить к плотскому греху. Я отказал, за что она хотела убить меня кинжалом, подаренным сэром Даслаком.       - Это она тебе нанесла эту рану?       - Нет, святой отец, это был рыцарь графа Ален. Он всегда ходил с ней, как собака на коротком поводке. Наверное, она послала его отомстить мне, потому что мне пришлось сразиться с ним по дороге домой.       - Господи, помилуй! Я даже боюсь представить, что скажет милорд, когда узнает все это!       - Я должен сказать ему, святой отец! Быть может, мне нужно покаяться в грехах, перед тем, как идти.       - Ни в коем случае! Лежи и отдыхай, пока твоя рана не излечится!       В панике отец Себастьян побежал в конюшню и ускакал в Дерчиос. Там он нашел своего друга Тэу и рассказал ему то, что узнал от раненого оруженосца Хальберда.       - А я-то уж думал, почему никто не мог Алена и его лошадь найти. Жаль парня. Ведь он даже не исповедался перед смертью, попадет в Ад...       - Что с Теодорой делать будем? Если господин Даслак узнает обо всем этом, он будет в ярости, - дрожащим голосом говорил Себастьян.       - Неужели он настолько низко падет, что поднимет руку на женщину?       - Он ненавидит быть обманутым. Мне пришлось двух ярлов отпевать... точнее то, что от них осталось, когда они обещали содержать его в плену достойно, а сами сажали его в грязный сарай на цепи.       - И что же предлагаешь, брат Себастьян?       - Убеди её ради Бога одуматься! Если она настолько тщеславная и самовлюбленная, нам всем не поздоровится!       Отец Тэу позже попытался вывести Теодору на чистую воду, однако девушка ловко притворялась все такой же невинной, какой её видел отец.       Тем временем Даслак со своими головорезами путешествовал по своим владениям. Очередная охота увенчалась небывалым успехом - на границе с Вегирским королевством он убил медведя. Теперь тушу волокли в Мечин, где жил умелый дубильщик. Рыцарь хотел подарить Теодоре платье с шерстяной медвежьей накидкой.       - Милорд, как бы с вашими подарочками дама сама не стала медведицей! - подшутил один из солдат.       - Если что, я тогда сниму с неё шкуру и снова превращу в женщину, - отшутился Даслак, вызвав волну хихиканья.       - Ты лучше драгоценностей побольше ей шли, командир! Бабы любят золото! - выделился другой.       - А вот советничкам я сейчас языки повыдираю! Это ты можешь девок деревенских трахать за дешевые цацки. А это благородная леди!       В деревне Даслак пробыл недолго. Он только повстречал старосту, чтобы собрать налоги, после чего отправился к дубильщику с медведем. Пожелания, по старой традиции, он буквально вдалбливал ему, оставив пару-тройку синяков. После этого вернулся в замок строчить очередное письмо леди Теодоре.       Через пару дней Теодоре прислали роскошное зимнее платье с накидкой из шкуры убитого на охоте медведя. К нему были приложены драгоценности и письмо: "Милейшая Теодора, томлюсь целыми днями в ожидании ответа. Ни письма, ни весточки. Я уж из замка выйти не могу, рука не поднимается срубить башку беззаконным негодяям. Молю, ответь мне хоть одним словом, чтобы расцвести, как одуванчику на братской могиле. Навеки верный тебе, Даслак Хальберд". Служанки оценили странный и немного неуклюжий романтизм рыцаря, в то время, как их госпожа с большим интересом разглядывала подарки.       - Какой же он богатый, раз не гнушается слать такие подарки, - вслух подумала Теодора.       - Госпожа, вы ответите? - спросила служанка.       - Что? - нахмурила брови леди, пронзая укоряющим взглядом побеспокоившую девушку.       - Сэр Хальберд ждёт ответа от вас, миледи. Может, напишете ему ответное письмо?       - Ох... ну ладно, пошлите ему приглашение. Я слышала, отец хотел устроить пиршество. Пусть приезжает.       На следующий день посланник явился в замок Кнударр к своему господину. Хальберд был в нетерпении и буквально на пороге начал его расспрашивать:       - Ну? Ты видел её?       - Да сэр, - монотонно рапортовал всадник.       - Ты передал ей мой подарок?       - Так точно, сэр.       - А письмо она прочла?       - Прочла, сэр.       - Ну? И что ты медлишь! Говори быстрее, она что-то ответила? Я же чувствую, ответила. Может какой-то ответный дар?       - Ничего, сэр. Ни ответа, ни привета.       - Да ты врёшь же! Вот погоди, сейчас как вломлю тебе по носу, быстренько разучишься лгать господину!       - Она велела прислать вам приглашение на пир на следующей неделе.        Собравшийся было ударить своего воина, Даслак резко переменился и взорвался криком радости. Он уже предвкушал сладость встречи с девушкой, покорившей его грубое сердце. На этой почве он даже собрался исповедаться и побежал в часовню отца Себастьяна.       - Милорд, вы это серьезно? - округлил глаза горбатый священник.       - Да, святой отец. Давай, принимай все мои покаяния, ведь я ж столько народу перерезал. Господь там на небесах про меня, поди, уже целую книгу грехов завел. Так давай перед началом новой жизни очистим мою душу от всего того, что я натворил.       - Благослови Бог вашу просветлевшую голову, милорд!       Прошла неделя. Как и было обещано, граф Деглан устроил пиршество, на которое приглашены все ближайшие вассалы короля. Стол ломился от яств, а зал полнился гостями. Благородные графы трапезничали, дамы сидели и беседовали, а по залу бродили шуты и музыканты. Хальберд явился в зал при параде в сопровождении пары рыцарей. "Доброго здравия, граф Деглан! Здравствуйте, уважаемые гости!" - торжественно поднял руку рыцарь. В этот момент половина присутствующих чуть не подавились едой от неожиданности. Даслак Хальберд вежлив? Рыцарь присел за стол и присоединился к трапезе. Он ел, как обычно, загребая себе побольше угощений, однако, на этот раз обходился без неприличных звуков и скабрезных шуток. Но тут его взгляд остановился на силуэте благородной леди в знакомой его глазу медвежьей накидке. Он встал из-за стола и направился к ней.       - Я имею честь говорить с леди Теодорой? - пытался соблюдать этике Хальберд.       - Да, а вы кто? - надменно спросила девушка, обогнув его взглядом.       - Ваш почитатель и горячий поклонник. Даслак Хальберд, миледи, - поклонился он.       - Ах, ну да, - вздохнула девушка.       - Вас что-то расстраивает?       Ответить девушка не успела, так как граф Деглан попросил всех гостей сесть за стол. Даслак пытался присесть поближе к возлюбленной, однако Теодора с пренебрежительным взглядом пересела от него поближе к отцу. Это поведение озадачило рыцаря. Весь вечер он пытался добиться аудиенции у девушки, однако она под разными предлогами избегала разговоров. Создавалось впечатление, что она игнорировала его. Тут в раздумьях Даслак услышал часть разговора между Теодорой и одним из гостей:       - Ваша накидка великолепна, леди Теодора. Держу пари, у вас весьма богатый поклонник.       - На самом деле всё не совсем так, граф Тредиан. У вегиров есть такая поговорка "отобрала что-то у пробегавшего зайца". Так вот попался мне один такой зайчик. Глупый-глупый, - ответила Теодора и рассмеялась.       - Позволю себе не поверить. По всей видимости, этот заяц был свиреп, раз таскал с собой не абы что, а медвежью шкуру, - сказал гость и тоже рассмеялся.       В этот момент Даслак встал из-за стола. Скамейка под ним отодвинулась назад, даже не смотря на то, что на ней сидело её пять человек. Чем-то явно рассерженный рыцарь кинул взгляд на девушку и поспешил удалиться с праздника. Гости провожали его недоуменными взглядами. Уж насколько они успели его узнать, подобная шутка Хальберду была бы по вкусу.       На следующий день Хальберд вернулся в свой замок. Спрыгнув с коня, он широкими шагами направился в свои покои. Окружающие старались обходить его, так как знали, что господин в таком состоянии мог и по носу съездить. В одном из коридоров замка бродил Воробей. Увидев проходящего мимо господина, молодой оруженосец поспешил за ним. Дубовая дверь гулко захлопнулась за Даслаком.       - Господин, разрешите войти? - крикнул он.       - Пошёл вон, пёс! - донеслось из-за двери.       - Умоляю, сэр, пропустите! Я должен вам кое-что сказать! - сказал Воробей и приоткрыл дверь.       В паре сантиметров от его головы в дверь воткнулась секира Хальберда. Рыцарь явно был не в настроении.       - Повезло... Ладно, говори, но быстро, иначе второй раз я не промахнусь, - махнул рукой Хальберд, вытаскивая из двери свое оружие.       - Сэр, я должен сказать вам правду, которую я узнал про леди Теодору.       - Опять она. Ничего не желаю о ней слышать!       - Боюсь, то, что я вам скажу, заставит вас окончательно отречься от неё.       - Да говори уж, надоел!       - Милорд, когда я принес ей ваш подарок, она попыталась соблазнить меня и склонить к соитию.       - Погоди, что за бред ты несешь? С какого перепугу благородной даме захочется трахаться с простым оруженосцем?       - Если она снедаема порочными страстями, то ничто её не остановит. Она чуть не убила меня вашим же кинжалом, когда я отказал ей. Затем она наслала на меня одного из рыцарей, который по всей видимости был при ней, как цепной пес. Эта рана - доказательство её порочности, - сказал оруженосец указывая на след меча под боком.       Тут Хальберда будто переклинило. В его глазах накопилось столько негодования и ярости, что даже Воробей решил не рисковать и смыться прочь. В голове рыцаря все сложилось в неприятную картину - он дарит дорогие подарки девушке, пишет ей письма, в ответ она ничего не отвечает, на празднике почти прямым текстом игнорирует, а сейчас еще и пришли сведения, что она особа достаточно эгоистичная и распутная. Рыцарь почувствовал себя обманутым. Священник Себастьян так настойчиво предлагал ему найти жену, а граф Деглан еще так кстати предложил свою дочку, об истинной природе которой даже и не подозревал, потому что половину своей жизни провел в седле на войнах. "Глупый зайчик, значит?", - пробормотал под нос Хальберд и приладил секиру к поясу.       Через несколько минут в замке Кнударр началась настоящая суматоха. По приказу рыцаря все воины были приведены в боевую готовность, в деревне собрали ополчение. Даслак вышел во двор в своей кольчуге, укрепленной кожей, за спиной его висел стальной круглый щит, а на поясе висела секира. В полном боевом облачении, он сел на своего коня, взял из рук слуг свою пику и выстроил солдат. В общей сумме под его флагом собралось чуть больше двухсот человек, большая часть которых - прожженные головорезы и матерые ветераны боев.       Вечером следующего дня возле замка Дерчиос собралась армия Даслака. Стражники заметили их и поняли, что они будут осаждать их замок, хотя вместе со своим господином недоумевали почему. Граф послал парламентера, чтобы попытаться решить все мирно, но по приказу Даслака, посланника расстреляли, как только он вышел из ворот. Скоро началась осада - лестницы приставлялись к стенам, в воздухе начали свистеть болты и стрелы, а осажденные, пытаясь из последних сил держать себя в руках, оборонялись от свирепых воинов Хальберда. Сам рыцарь взобрался на стену, когда его бойцам удалось прорваться во двор.       - Какие будет приказы, сэр? - подбежал к нему ближайший сержант.       - Кого не убили - в плен, - ответил Даслак, а сам пошел в замок.       По пути он раздавал зарубки мимо проходившим стражникам. К сожалению, большая часть их была вооружена древковым оружием и сражалась в узких коридорах, потому проигрывали очень быстро. Некоторым удавалось сдержать его, но не дольше нескольких секунд. Даслак дотошно обходил все коридоры и осматривал все комнаты. Где-то прятались слуги, где-то он сталкивался с солдатами, которых либо убивал, либо оглушал. И тут он набрел на одну богато украшенную комнату, где явно жила благородная женщина. Даслак сделал шаг вперед и справа от себя увидел Теодору. Узнав в пришельце знаменитого жестокого рыцаря, который пытался завоевать её сердце, она ахнула и попятилась назад. Её глаза источали слезы отчаяния.       - Даслак, нет! Прости меня! - пыталась извиниться она.       - Зайчик пришел. Глупый-глупый. Чтобы шкурку медведя вернуть, которую ты отобрала у него.       В следующий момент по коридорам раздался женский визг, звон секиры и звук брызгов. На улице битва уже стихла. Отец Себастьян в ужасе обходил двор замка и наблюдал картину его разорения. Солдаты сгребали все, что к полу не прибито и собирали в одном месте. Трупы складывали в кучу и сжигали. Священник преклонил колени перед большим костром и, надеясь хоть как-то помочь умершим, воздал молитву Богу, чтобы он простил грехи всех тех, кто погиб, защищая Дерчиос. Единственное, что заставило священника облегченно вздохнуть - это то, что солдаты Хальберда всех выживших брали в плен. До этого обычно его головорезы убивали всех без разбора, включая женщин, детей и стариков. Сам Даслак чуть позже появился во дворе. В его руке была кавалерийская пика, на которую была наколота отрубленная голова леди Теодоры.       - А-а-а-а-а, святой отец! - усмехнулся рыцарь, увидев сгорбленного священника.       - М-м-м-милорд? - задрожал священник, ожидая той же участи, так как именно он настаивал на том, чтобы Даслак связался с женщиной.       - Ты был прав, говоря, что можно вместо боев вкладывать свои силы... в женщину.       - Ради Господа, прошу вас, покайтесь! Вы не понимаете, какой грех взяли на душу!       Даслак его не слушал. Он запрыгнул на своего коня, которого привели во двор. Из замка привели пленных, среди которых были раненые защитники замка, прислуга, а также члены семьи Деглана. Увидев голову дочери на пике, у старого графа кольнуло в сердце.       - Что ты сделал, висельник? За что ты напал на нас? - тяжело вздохнул он, пронзая жестокого рыцаря гневным взглядом.       - Отец Себастьян предложил мне отвлечься от войн и жениться. Ваша дочь была хорошей кандидаткой... по вашим словам. Я убедился в этом. Действительно хорошая кандидатка. Со мной она достигла небывалых высот, - усмехнулся Хальберд и посмотрел на голову Теодоры на своей пике.       Деглан хотел было что-то ещё сказать, но жена настояла на том, чтобы он успокоился и пообещала, что они позже помолятся за её упокоение. Перед тем как уехать в Кнударр, к Даслаку подошёл один из сержантов и задал вопрос:       - Милорд, что прикажете делать с замком и пленными?       - Замок не громить. Взять только ценности. Всех пленных выпороть. Мужчинам - 10 палок. Женщинам - 5 палок. Старикам и детям - 3 палки. И не задерживаться, иначе бошки поотрубаю.       Сержант козырнул своему господину и отправился оглашать солдатам его приказ.       Отец Себастьян в ужасе наблюдал всю эту картину и осознавал, что именно по его вине все произошло именно так. Брат Тэу предупреждал, что Хальберд неисправим, но он и Деглан до последнего слепо верили, что может быть иначе. Старик бросил все свои пожитки, взяв с собой только Священное писание, и с тех пор его больше никто не видел. Сэр Даслак до седых волос прожил холостым и, как полагается старым волкам, погиб в бою.