Ревность

      Я был первым у нее во всем. Именно со мной произошел ее первый поцелуй, первый секс, первые отношения. Все в первый раз. Меня это умиляло, но и обязывало заботиться о ней как ни о какой-либо другой девушке. Я хотел быть ее единственным мужчиной.       Она так неумело училась быть с кем-то в отношениях. Она жутко ревновала, злилась по мелочам, а потом сама же просила прощение за свою несовершенность. Виновата была она, но чувствовал угрызение совести именно я. Парадокс? Раньше мне было наплевать на чувства других, но она… Она изменила многое. — Знаешь, — Мартина несмело взяла меня за руку и посмотрела в глаза. — я просто слишком сильно боюсь потерять тебя. Я полюбила тебя всем сердцем, привязалась, привыкла… Я благодарна тебе за все, но в тоже время мне как-то не по себе. Ты столько всего сделал для меня и все это так прекрасно, что я не могу поверить в это. Мне кажется, что вот вот ты скажешь, что все было игрой. — Это не игра, Ти, — я мягко улыбнулся и убрал локон ее каштановых волос за ухо. — Я люблю тебя.       Но моим словам она так и не смогла поверить на все сто процентов. Ее пожирали ревность и страх остаться одной. Без меня. Мартина любила домашние посиделки со мной, а я любил веселиться и выпивать. Стоит ли говорить о том, что когда я уходил гулять в бар она не шла со мной? А вообще то, я ее и не звал. Как только я уходил, она собиралась и гуляла по городу. И я знаю, что в ней боролся страх с любовью ко мне. Но тогда мне было все равно, я думал, что любовь всегда победит в ней. Да и я ей никогда не изменял. Бывало, что ко мне подходили мои бывшие или другие девушки и флиртовали, а одна даже сходу сразу поцеловала. Мартина тогда, увидев это, молча развернулась и ушла. Она все делала тихо и без истерик, без шанса все объяснить. Это меня бесило. — Мне всегда говорили, что не нужно разводить скандал. Себе же больнее сделаешь, — сказала однажды она.       Я ошибся. Пьяный, в баре… Я был в бреду. И меня поцеловала одна сексуальная блондинка, а кто-то это сфотографировал и выложил в социальную сеть. Мартина увидела снимок. Зайдя домой (Кстати, дальше поцелуя у нас с той девушкой не зашло. Я не мог предать мою девочку) я увидел то кольцо, что я дарил ей делая предложение, на полке и рядом кулон, его я дарил на ее восемнадцатилетие. В доме не было ее вещей. К слову, на тот момент ей было восемнадцать и она была моей невестой, хоть мы и не успели подать заявление о браке, и у нее был первый месяц беременности моим ребенком.

***

— Ты видел ее после этого? — Руджеро, обнимая Мерседес (свою девушку и лучшею подругу моей Тини, с которой она тоже больше не связывалась). Блондинка тоже переживала. — Прошел месяц. И нет, я ее не видел, — я сглотнул ком в горле. — Я…Я хочу увидеть ее, прикоснуться. Или, хотя бы, узнать что у моей девочки все хорошо. Я люблю ее, понимаете? Люблю. — Она слишком боялась потерять тебя и не умела выслушивать, — голос Мерседес немного дрожал. — Но вы были хорошей парой… Да и она была по настоящему счастлива с тобой. А счастья в ее жизни было немного. Я знаю. И мне больно. Больно так, что трудно дышать. Я не хочу видеть этот мир без нее, не хочу. Я люблю ее всем своим сердцем. — Мартина не умела любить, но училась, благодаря тебе, — продолжила блондинка. — Ее ревность и страхи убили ваши отношения.