***
Когда следующим утром Стайлз сдает свою работу, он чувствует себя вполне уверенно. Ну ладно, может быть, он перепутал зубную пасту с гелем для волос, потому что спать он не ложился, но зато все сделал, благодаря Лидии. Это действительно сработало. Горы проработанной литературы и исследования, на которые он убил неделю, идеально выстроились в его голове, и Стайлз, в лучшем виде, изложил это в своей работе. На следующий день он чувствует себя еще лучше, так как смог хорошенько выспаться. Он нутром чуял, что за свою хорошую работу он получит от мистера Хейла высший балл. До конца недели Стайлз пребывает в прекрасном расположении духа, он ходит на лекции и учится в обычном режиме. Теперь он на время может забыть об итоговой работе, потому что знает, что нервничать ему предстоит только в следующую пятницу, когда все студенты получат свои работы обратно, ну а как иначе? Но чего он совершенно не ожидал, так это того, что произошло как раз в ТУ САМУЮ ПЯТНИЦУ. Ассистент профессора, Бойд, раздавал всем итоговые работы с присущей ему сдержанностью, пока его напарница Эрика возилась с доисторическим оборудованием, чтобы показать студентам какой-то фильм. Стайлз терпеливо ждет, потому что привык, что его фамилия на букву «С» находится в конце списка, хотя редко кто следовал алфавиту. Но его работы все нет и нет. Даже тогда, когда Бойд отдает последнюю из них. Стайлз держится примерно 5 минут фильма, но потом его нервы сдают, а любопытство берет верх, и он, пригнувшись, проскальзывает между рядами в сторону преподавательского стола, за которым отдыхали Эрика и Бойд. Стайлз приближается к ним и читает в глазах Бойда немой вопрос. — Э-эм, я не получил свою работу, — тихо произносит Стайлз. После его слов Бойд становится суровее. Стайлз его понимает, вокруг полно мудаков, которые обвиняют ассистентов в том, что они якобы потеряли их работы, которых и вовсе не существовало, поэтому он продолжает, поднимая руки в защитном жесте. — Я клянусь, что сдавал ее. Честно-честно. Эрика издает неопределенный звук и взмахивает рукой, — Ой, я совсем забыла! Подожди минутку. Она наклоняется к своему рюкзаку и долго копается в нем, предоставляя возможность насладится поистине впечатляющим видом на своё декольте, а после вытаскивает кипу тетрадей и бумаг. Стайлз настолько сильно нервничает, что даже не замечает насколько глубокий вырез сегодня у Эрики. Вместо этого, он внимательно наблюдает, как она выуживает из горы бумаг листок со стикером, на котором написано его имя и номер класса. Она отрывает стикер и вручает ему бумажку. — Удачи, — с улыбкой произносит Эрика и пожимает плечами, показывая, что понятия не имеет, что всё это значит. Записка гласит: СТАЙЛЗ СТИЛИНСКИ Итоговая работа: на удержании. ПОДОЙДИТЕ В МОЙ КАБИНЕТ Пятница. Шесть вечера. Для того чтобы изменить дату или время встречи свяжитесь со мной по электронной почте. — Хейл***
Лаконичная записка была написана черными чернилами аккуратным почерком профессора. Никаких излишеств, как обычно. Стайлз совсем не удивлен, но сейчас привычка профессора так скупо выражать свои мысли совсем не помогает. Он не досматривает остаток фильма. Просто не может концентрироваться, не может делать заметки, а то, что он стучит ногой раздражает абсолютно всех. Поэтому он покидает кабинет. Вероятно, Стайлз нарвался и ему светит парочка дополнительных вопросов о фильме на финальном экзамене, но это не имеет значения. Эта грёбанная работа очень сильно влияет на его итоговую оценку за семестр. И Стайлз совсем не хочет получить что-то ниже отметки «отлично» по курсам, которые прямо относятся к его будущей профессии, как например тот, что ведет профессор Хейл. Ему уж точно не нужны тройки, их разрешенный лимит юноша уже давно превысил, а если Хейл влепит ему трояк, то Стайлз вылетит из универа, ведь он не в состоянии платить такие безумные деньги за свое обучение. Юноша нарезает круги по кампусу, время тянется предательски медленно, Стайлзу кажется, что прошла уже целая вечность, а на деле, всего-то пара часов. Тогда он решает пойти в тренажерный зал, чтобы пустить энергию в правильное русло, а заодно и принять душ, чтобы смыть с себя всю тревогу перед встречей с профессором. К 6 часам в кампусе воцаряется тишина: почти все уже дома, готовятся к выходным. Стайлз был в кабинете профессора Хейла всего дважды. В первый раз, юноша аргументировал свою точку зрения, затронутую в эссе, что вылилось в часовой разговор и кучу дополнительной литературы для чтения. Во второй раз, Стайлзу просто нужно было сдать свое эссе раньше, потому что он уезжал домой на день рождения отца. Они разговорились о занятиях, которые он пропустит, да так, что Стайлз чуть не опоздал на следующую пару. После этого, юноша не позволял себе больше там появляться, потому что было просто невыносимо смотреть на профессора Хейла, который буквально загорался, общаясь на интересующую его тему. Все эти встречи один на один вызывали у Стайлза неуместное возбуждение. Когда он добирается до кабинета профессора, то обнаруживает, что он закрыт. Но сквозь дверные щели пробивается свет, поэтому Стайлз делает глубокий вдох и поднимает кулак, собираясь постучать. Это движение дается юноше с большим трудом, его руки трясутся, и он сочувственно шипит на себя, а дверь вдруг резко распахивается. Отлично. Профессор Хейл выглядит великолепно, впрочем, как и всегда: его темные волосы слегка взъерошены после долгого трудового дня, но щетина все так же аккуратна, рукава его рубашки закатаны, обнажая рельефные предплечья, а серые брюки плотно обтягивают некоторые места. И даже не заставляйте Стайлза говорить об этих охуительно красивых глазах. Зеленые. Преимущественно зеленые, но в них плещутся золотистые, голубоватые искорки и… Стайлз сглатывает, пытаясь улыбаться повежливей и надеясь, что он не похож на психопата. — Стайлз, проходи, присаживайся. М-да, Стайлз надеется, что справится с этой задачей и не грохнется, запнувшись обо что-нибудь. Он проходит в кабинет и занимает одиноко стоящий стул, пока профессор слегка колеблется, а затем запирает за ними дверь. Юноша молчаливо наблюдает, как Хейл огибает свой рабочий стол, присаживается на стул и берет в руки работу, на которой значится его имя и фамилия. Профессор просматривает первые страницы: красные чернила повсюду, кажется, они даже пропитали бумагу. Затем он останавливается и оставляет работу открытой, скользя взглядом к нужному месту. В кабинете стоит мертвая тишина, и когда Хейл поднимает взгляд на Стайлза, то последний замечает, что профессор полон решимости. Стайлз не имеет ни малейшего понятия, что происходит, поэтому ему остается только ждать. Наконец, профессор принимает какое-то решение. — Ваша итоговая работа на удержании, мистер Стилински, — произносит профессор Хейл, глядя вниз на листы в руках. Его ноздри раздуваются, а губы, как обычно, сжаты. Но уголок его рта немного поднимается, показывая, что профессор пытается сдержать улыбку. А потом он резко поднимается из-за стола и оказывается стоящим прямо напротив того места, где, откинувшись на спинку стула, сидит Стайлз. Теперь расстояние между ними короче протянутой руки. — У Вас большой потенциал, но эта работа никуда не годится. Тем не менее, — он снова смотрит в работу, — если Вы пройдете устный тест, и его результат удовлетворит меня, то я, может быть, поставлю Вам "отлично". Ой, блять. Просто пиздец. Отправьте его в ад, пожалуйста. — Профессор Хейл… — Можешь звать меня Дерек, — произносит профессор, едва сдерживая смех. — И ты забегаешь вперед того сценария, что ты изложил в своей работе. — О, Господи, — произносит Стайлз, закрывая лицо руками. — Твою ж мать. Профессор Хейл издает разочарованный звук. — Совсем далеко. А ведь я еще даже не расстегнул ремень, — лукаво произносит профессор Хейл, отбрасывая бумаги в сторону. — Не будем пропускать ту часть, где ты страстно споришь со мной о том, как хороша твоя работа, и говоришь, что я слишком предвзят. Мне понравился этот кусочек. Когда Стайлз подглядывает в щелочку между пальцами, то замечает слова «УДАЛИ МЕНЯ», четко выделяющиеся на одной из страниц его работы. — В любом случае, тебе не стоило упоминать имя божье, пока я не разложу тебя на своем столе, — голос профессора звучит все порочнее по мере того, как он наклоняется все ближе к Стайлзу, который уже может чувствовать тепло его дыхания. И, о Боже, да у него же сейчас так крепко встанет от этих слов. Это все просто не может быть реальным. Нет. Все, что угодно, но только не это. — Что ж, — вздыхает профессор Хейл, — если ты хочешь переписать сценарий, то будет справедливо если я добавлю кое-что от себя, и расскажу тебе, как часто мастурбирую, думая о твоих дерзких губах и длинном язычке. Осторожно, это был спойлер. Что, блять? Стайлз медленно поднимает голову, глядя прямо в лицо профессора, абсолютно сбитый с толку. Он почти уверен, что, скорее всего, просто отрубился, и это все абсурдный сон. Потому, что на лице Хейла написано такое откровенное желание, что это не может быть реальным. Стайлз громко сглатывает и открывает рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит, из-за Дерека, который переводит полный вожделения взгляд на его губы, поэтому Стайлз спешит сомкнуть их. Часть его убеждена, что это все злая шутка. Взглядом он скользит в сторону паха профессора потому, что есть некоторые вещи, которые совершенно невозможно подделать. Его сердце едва не останавливается, когда юноша замечает четкие контуры заметно выделяющейся эрекции. — Серьезно? — спрашивает он, возвращаясь взглядом к лицу Дерека. — Серьезно, — отвечает тот. — Бог ты мой, — выдыхает юноша, получая в ответ поднятую бровь, выражающую согласие. — Итак, Стайлз, — тихо произносит профессор Хейл, усаживаясь на край стола и опираясь руками по обе стороны от себя. — Теперь, когда для нас двоих больше нет никакой тайны, что думаешь? Хочешь рассмотреть вопрос о сексуальных табу на практике и заняться сексом со своим профессором прямо в его кабинете? Выбор за тобой. Нет. Да. Он почти уверен, что... Стайлз долго смотрит на профессора, пока не замечает тень сомнения в его глазах. Юноша откашливается и быстро произносит, пока момент еще не упущен: — Да. Черт возьми, да, — говорит он, неуверенно добавляя, — Дерек. Глаза Дерека стремительно темнеют, а на лице играет грязная улыбка, когда он, откидывая голову, грациозно выгибается в спине. — Что ты… — начинает Стайлз, неуверенно подняв руки, чтобы положить их на упругие бедра своего профессора. — Я гибкий, — произносит Дерек с небольшой ухмылкой. Все в его глазах говорит о том, что он точно знает, какие слова усугубляют ситуацию в штанах Стайлза. — Но ты описал прекрасную сцену, поэтому мы всегда можем начать с нее. Начать с нее. Срань Господня. И то, что эта сцена уже написана, в миллион раз облегчает состояние Стайлза, когда он скользит руками вверх по бедрам профессора, все ближе побираясь к паху для того, чтобы сквозь штаны очертить костяшками пальцев выдающийся стояк, вызывая тем самым гортанный стон у Дерека. — Что ж, я действительно хорош в сдаче устных экзаменов, — выдает Стайлз, прежде чем он сможет остановить себя, возвращаясь к сценарию. Дерек фыркает и тянется к своему ремню. Он делает паузу, чтобы удостовериться, что их желания совпадают, и, когда Стайлз утвердительно кивает головой, Дерек облизывает губы, опускает взгляд на свой пах и нарочито медленно расстегивает черный кожаный ремень. — Думаешь, ты достаточно хорошо подготовился к экзамену? Блять, Иисусе, Дерек явно не раз все это читал, раз он цитирует по памяти. Стайлз ведет рукой вверх по бедру Дерека, быстро расправляется с пуговицей и молнией, расстегивая брюки именно так, как и описывал в своей работе. Но в его сценарии не было прописано, какой теплой и приятной на ощупь окажется кожа Дерека, и то, как брюки сами собой соскользнут вниз. Или то, насколько красив будет член Дерека: необрезанный и красный от возбуждения. Зато Стайлз совершенно точно помнит свою следующую реплику. — Думаю, мы узнаем это, когда ты поставишь мне оценку, — говорит он из-под опущенных ресниц, а затем плотно обхватывает пухлыми губами багровую головку члена. Он наблюдает за тем, как Дерек медленно и тяжело вздыхает, и как заворожено следит за растянутыми вокруг собственного члена блестящими от слюны губами Стайлза. Это просто безумие, смотреть прямо в глаза, которыми юноша был одержим на протяжении многих месяцев. Стайлз еще ни разу в жизни не отсасывал кому-то, кто был не обрезан, хоть и много читал по этой теме, особенно, после занятий по курсу профессора Хейла. Поэтому юноша с особым трепетом исследует языком крайнюю плоть Дерека, слизывая терпкий на вкус предэякулят. Руки Дерека в это время ловко расстегивают пуговицы на рубашке, чтобы она не мешала смотреть, как Стайлз выпускает его член из соблазнительного плена своего рта, крепко сжимает рукой, оттягивая кожу, и еще сильнее обнажает побагровевшую головку, растирая по ней смазку большим пальцем. Стайлз далеко не новичок в этом деле, и не хочет таким показаться, позорно кончив раньше времени. Он широко открывает рот и опускается на член Дерека, выводя языком одному ему понятные узоры, а затем медленно поднимается, оставляя за собой нити слюны. Сначала он просто дразнит Дерека легкими касаниями языка, но потом начинает активно сосать, иногда пуская в ход зубы, чтобы совсем легко царапнуть чувствительную кожу. Дерек со всей силы вцепляется одной рукой в край стола и Стайлз издает одобряющий звук, не выпуская член изо рта. Ему нравится вкус члена Дерека. Черт возьми, он обожает делать минет, чувствовать этот ни с чем не сравнимый сексуальный вкус. Ему нравится, что он доставляет такое удовольствие одним своим ртом, оставляя его руки свободными. Он проводит своими руками по ногам Дерека, поднимаясь выше, пока не зарывается в волосы на его потрясающем животе. Дерек запускает одну свою руку в густые волосы Стайлза, который издает протяжный стон, хотя Хейл и не пытается глубже насадить его. Хотя, по сценарию Стайлза, профессор должен был жестко иметь его в рот, насильно удерживая голову двумя руками, а никак не нежно массировать кожу его головы, но юноша совсем не жалуется. Дерек легонько сжимает у корней волосы Стайлза и отстраняет от себя. — Достаточно. Не знаю, как ты, но последние две недели я провел, во всех красках представляя, как нагну тебя над своим рабочим столом. — Всего лишь две недели? — с надеждой, но кокетливо, вопрошает Стайлз. — Ладно, признаюсь, намного дольше. — Оу, так, я сейчас, — произносит Стайлз, опускаясь на корточки рядом со своим рюкзаком, но Дерек останавливает его. — Я сделаю все сам, Стайлз, — твердо отрезает Дерек, вылезая из болтающихся на щиколотках штанов, и пиная их куда-то в сторону. Он тянется к одному из ящиков, чтобы достать смазку и презерватив. Это предоставляет прекрасную возможность полюбоваться его округлой и рельефной задницей, пока он роется в ящике. И Стайлз совершенно не жалуется на долгое, по его меркам, ожидание. Когда Дерек поворачивается, то застает Стайлза все еще стоящим на коленях. — О, только ничего не говори, — невнятно бормочет Стайлз, поднимаясь на ноги. Он заводит руки за спину, подцепляя края худи, и одним слитным плавным движением избавляется от нее вместе с рубашкой. А Дерек послушно молчит. Взглядом он скользит по телу Стайлза сверху вниз, и, о да, юноша выглядит просто божественно. В фантазиях Дерека Стайлз был тощим, но теперь он видит, что у его ученика вполне подтянутый торс. Стайлз продолжает раздеваться, но Дерек останавливает его и подтягивает к себе за шлевки так и не снятых джинс. Хейл разворачивает его спиной, и крепко прижимая к себе, ведет к своему рабочему столу, не забывая ласкать обнаженное молодое тело. Стайлз руками упирается в край стола, чтобы удержаться на ногах. Он подрагивает от прикосновений Дерека, особенно, когда тот легонько пощипывает его твердеющие соски. Кожа Дерека запредельно горячая, и когда Дерек скользит по животу, прослеживая дорожку волос, и исчезает за поясом джинсов, Стайлз громко и судорожно вздыхает. Губы Хейла зависают прямо рядом с ухом Стайлза, он легко поддразнивает его нежную кожу, перемещаясь к шее, вытаскивает руку и ловко расстегивает пуговицу на джинсах. — Я могу тебя пометить? — горячо выдыхает ему в ухо Дерек. Стайлз тяжело сглатывает, когда рука Дерека скользит по его телу вниз, оглаживая едва выделяющиеся мышцы на животе, и прежде чем настойчивая рука сжимает его член, юноша произносит: — Да, сделай это. И в ту же секунду горячие губы Хейла припадают к нежной коже на шее Стайлза, а ловкие пальцы стаскивают джинсы с бельем и начинают исследовать возбужденный орган. — Черт, — шепчет Стайлз, откидывая голову на плечо Дерека, наслаждаясь тем, как его голая спина касается волос на груди Дерека. И, о боже, да, его профессор сейчас оставит на нем свои метки. Много-много меток. Этот процесс не длится так долго, как хотел бы Стайлз, потому что Дерек уже сгорает от нетерпения. Он стягивает со Стайлза джинсы вместе с бельем, попутно захватывая флакон со смазкой со своего стола. Его член скользит между бедрами Стайлза, головкой упираясь в его яички. Дерек открывает флакон и выдавливает немного смазки на пальцы. Стайлз бесстыдно разводит ноги, настолько широко, насколько позволяют болтающиеся на ногах джинсы. Дерек медленно скользит пальцами по ложбинке между ягодиц юноши, когда Стайлз расслабляет мышцы и открывает путь первому пальцу. — Любишь по-жестче? — спрашивает Дерек грубым полным желания голосом, проталкивая уже второй палец в юное тело. — Ох, блять, да, — отчаянно отзывается Стайлз. Низкий рык зарождается где-то в глотке Дерека, его рука ложится между лопаток Стайлза, и он с силой заставляет его упасть грудью на стол. Локтем Стайлз сбивает кипу каких-то бумаг, очевидно, это работы других студентов, и, если бы Стайлз не задыхался от возбуждения, он обязательно бы посмеялся над этим. Дерек давит между лопаток Стайлза, заставляя его сильней прижаться грудью к столу. Стайлз еле удерживается на ногах, хватаясь за какие-то бумаги, а его член заинтересованно дергается в ответ, когда он чувствует как Дерек приставляет головку ко входу, поддразнивая. — О блять, давай же, засади мне, Дерек, — задыхаясь, произносит Стайлз. И когда Дерек резко входит в него, удерживая за плечо, Стайлз с трудом балансирует на цыпочках. Жесткие и глубокие толчки заставляют Стайлза пошло постанывать. Юноша всем нутром наслаждается каждой секундой. Рабочий стол в кабинете, нервное напряжение, с которым он боролся весь день, месяцы эротических фантазий - весь этот причудливый коктейль вызывает такое сильное возбуждение, но особенно влияет сюрреализм того, что его собственный профессор трахает его так, будто завтра не наступит никогда. Нельзя сказать, что всё идеально. Тазовые косточки Стайлза сильно трутся о стол с каждым новым толчком, его икры затекают, а истекающий смазкой член отчаянно требует дополнительной стимуляции. Но все это не имеет никакого значения, важно лишь горячее дыхание Дерека позади него, то, как наполняется кабинет звуками шлепков влажных тел друг о друга, или неожиданными звуками, когда Стайлз задевает что-то, пытаясь зацепиться. Важно то, как охуенно чувствовать внутри себя огромный твердый член своего профессора. Дерек протяжно стонет, вцепляясь пальцами в бедро Стайлза, вколачиваясь в его тело еще сильней. Но после нескольких особо жестких толчков он снова перемещает вес, кладя руку на плечо мальчишки. Толчки постепенно сокращаются. Дерек выпрямляется, подтаскивая Стайлза к себе, горячо дыша ему в шею. Рукой он скользит по его телу, пощипывает соски, оглаживает подтянутый живот, а затем обхватывает скользкий от выделений член. Пары движений достаточно для того, чтобы Стайлз начал извиваться и сильней насаживаться на член Дерека. Юноша не оборачиваясь, дотягивается рукой до Дерека, запуская ладонь в его жесткие волосы, а Дерек кусает его аккурат в то местечко, где плечо соединяется с шеей. — Вот черт, — выкрикивает Стайлз в то время, как Дерек отрывисто отдрачивает ему, ритмично вдалбливаясь в узкую дырочку. Все это ведет Стайлза прямиком к конечной точке. Ноги Стайлза подкашиваются, когда Дерек настойчиво, но нежно оглаживает его яички. Сладкая волна неожиданно накрывает Стайлза с головой, и он обильно кончает прямо на профессорский стол. — Пресвятой Господь, блять, Боже, да, — выстанывает Стайлз, теряя остатки разума под напором Дерека. — Оу, теперь это твоя постоянная реплика, — произносит Хейл, измотанным голосом, выдерживая заданный жесткий темп. Стайлз усмехается, отстраняясь, и властно произносит: — Знаешь, что? Заткнись и еби меня дальше. Дерек, фыркая, снова перемещает свой вес так, чтобы глубже проникать в Стайлза и начинает еще сильней вколачиваться в его тело. Спустя какое-то время, когда они решают перевести дыхание, Стайлз начинает сам насаживаться на член Дерека, извиваясь и шепча грязные словечки, тем самым приближая Хейла к финишу. Когда Дерек заглушает стон, утыкаясь головой где-то между лопаток Сталза, и кончает, его пальцы просто до одури впиваются в бедра парня. Стайлз понимает, что у него останутся неебические синяки. И, блять, ему это нравится. Дерек опирается руками по обе стороны плеч Стайлза, его грудь вздымается, он загнанно дышит, отходя от оргазма. Через некоторое время он осторожно отстраняется и отходит от стола. Затем нагибается, чтобы поднять упаковку влажных салфеток, которые они в порыве страсти скинули со стола вместе с остальными вещами. Он кладет ее рядом со Стайлзом, неуклюже поднимающимся на ноги, путаясь в своих штанах. Шатающийся юноша достает пару салфеток, чтобы стереть следы спермы с себя, прежде чем натянуть боксеры и джинсы. Еще несколько салфеток уходит на то, чтобы убрать следы безумия с рабочего стола Дерека. Стайлз невольно морщится, смотря на залитый спермой стол. Он надеется, что все ототрется и отметин на дорогом дереве не останется. Он бросает салфетки в мусорное ведро и отправляется на поиски худи и футболки, которые в порыве страсти были заброшены на один из книжных шкафов в кабинете, попутно кидая Дереку брюки. Дерек, поймав свои штаны, надевает их, и со вздохом садится. Он выглядит ужасно довольным. Его взгляд скользит по Стайлзу прежде чем остановиться на лице, а затем Дерек вопросительно выгибает брови: — С тобой все в порядке? Стайлз, извиваясь, пытается влезть в рубашку и толстовку, прежде чем ответить. Все, что только что произошло, все еще кажется ему чертовски нереальным, возможно, позже, он осознает это, и немного побесится на этот счет. Но сейчас Стайлз чувствует себя прекрасно, поэтому он ухмыляется, стреляя глазами, и произносит: — Ага, а ты в порядке? — Более чем. — Раз уж такое дело… может, поспорим насчет моей работы? Она правда прекрасно написана, — Стайлз даже сам не понял, как эти слова вырвались у него, поэтому он резко подорвался за своим рюкзаком. И да… Он не соврет, если скажет, что хотел бы уйти прямо сейчас. Дерек звонко и по-доброму смеется: — Да, она действительно хороша. Но, к сожалению, мое мнение не играет никакой роли, ведь я не буду оценивать ее. — Как это ты не будешь? — в недоумении распахивает рот Стайлз. — Ну, по отношению к другим студентам это было бы не совсем честно. Правда, же? — Ага, — соглашается Стайлз, в то время как его сердце пропускает удар. — Отсутствие итоговой работы — это же автоматически неуд. по экзамену, — едва слышно бормочет Стайлз, комкая длинными пальцами ткань рюкзака, он пытается дышать ровно и не волноваться. Окей. Он справится с этим. Это еще не конец света. Может, он еще сможет подать прошение о еще одном дополнительном курсе в этом семестре. Хотя это почти нереально, но вдруг…. — Эй, Стайлз, расслабься, — слова Дерека вырвали Стайлза из панического состояния. — Просто распечатай копию без порно выдержек, и Эрика ее оценит. И никакого конфликта интересов, — на мгновение он замолкает, а потом добавляет. — Собственно, можешь ничего не менять, Эрика, скорее всего, даже накинет тебе дополнительные баллы за этот разврат. — И тогда она точно житья мне не даст, — фыркает Стайлз, однако внутри поднимается волна облегчения от того, что ещё не всё потеряно. Дерек выгибает бровь, засовывая руки в карманы. И когда уже больше нечего сказать, Стайлз на мгновение позволяет себе утонуть в этом миксе из сексуально-идеальных скул, учащенного дыхания, мокрого от пота лба, обнаженных мышц, которые не скрывает расстёгнутая рубашка. Спустя пару секунд он заставляет себя оторвать от Дерека взгляд и повернуться в сторону выхода. — Ну-ууу… Спасибо. Пожалуй, я пойду, — Стайлз проглатывает смешок. — Да, увидимся на занятиях. — Сделай мне одолжение, не записывайся ни на один из моих курсов в следующем семестре, — сухо произносит Дерек. Стайлз замирает, уставившись на него. Он пытается осмыслить слова профессора. Но Дерек уже отворачивается к своему столу и отрывает от блока бумажку, на которой что-то записывает. Затем он идёт к Стайлзу, который стоит у двери. Дерек смотрит вниз на свою руку, сжимающую маленький листок бумаги, а потом переводит взгляд на Стайлза, протягивая ему бумажку, и откашливается, прежде чем произнести: — Если хочешь, позвони мне после того, как сдашь экзамен. Стайлз внимательно смотрит на листок, закусывая нижнюю губу почти до крови, он колеблется, пальцы застывают в воздухе, когда он произносит: — Зачем? Ну, не то, чтобы он не собирался принять предложение Дерека, просто он не очень-то желает услышать искусственный предлог. — Я бы хотел пригласить тебя на ужин. Или просто выпить кофе. Или что-то в этом духе, — произносит Дерек, поглаживая подбородок. Он ловит на себе взгляд Стайлза и застенчиво добавляет, — только если ты хочешь, конечно. Стайлз определенно этого хочет. Юноша улыбается, поглядывая на листочек, а потом резко выхватывает его из рук Дерека, чтобы лучше рассмотреть телефонный номер профессора. — Я согласен, — отвечает Стайлз и покидает кабинет Хейла, чтобы не стать в его глазах еще большим посмешищем.***
И что такого в том, что Стайлз тратит половину времени, отведенного на финальный экзамен, нагло облизывая кончик карандаша, а другую на то, чтобы построить глазки своему профессору… да и кто может упрекнуть его за это?