«Привет, Василий! Разреши, друг мой сердешный, обратиться к тебе с просьбой. Проблема такова: я хочу научиться играть на музыкальном инструменте, который, я считаю, ты освоил в совершенстве. Прошу тебя, многоуважаемый Василий, дать мне уроки эти. С нетерпеньем жду скорейшего ответа! С любовью, ваш Максим».
Ага, в параллельной вселенной это выглядело б именно так. Но мы не в ней. Поэтому Никон кратко и понятно изъяснился:Здаров. Есть дело. Через час налет. Готовься.
Как ни странно, ровно час спустя Вася услышал звонок в дверь. — Ну, привет, что за срочность? — обеспокоенно спросил Вася. Сложно было не заметить перепуганные глаза Звездкина. Если бы можно было придумать удачное сравнение… — Господи! Да не смотри на меня так! — под этим взглядом Никон не выдерживал. Хотя он и вправду хотел потянуть интригу, — Короче, я тут подумал и реши… — Да ладно, можешь называть меня как обычно — Вася, — не баян, а классика. — …ыл. 4 секунды ступора. — Так и будешь смотреть? — Вася был слегка… — Нет, — решительно сказал Макс и двинулся заключать в объятия Звездкина. Он обнял его за талию и нежно прикоснулся своими губами к его. В ответ Вася положил свои руки ему на шею, притягивая ближе. Отвечая на поцелуй, его рука легла на затылок, где он медленно перебирал волосы Никона. Хоть им казалось, что прошла уже вечность, на самом деле они целовались только секунд двадцать. — Чай? — нехотя разорвав поцелуй, сказал Вася. — Давай, — улыбнувшись, сказал Максим. Одной рукой он отпустил Васю и они, обнимаясь, пошли на кухню. Им обоим нравилась эта нежность в их отношениях, которые, к слову, продолжались уже несколько месяцев.***
Кухня была маленькая, но уютная: холодильник, гарнитура, плита, на которой уже кипел чайник, стол и мягкий уголок. На последнем и расположился Никонов, пока Вася разливал в чашки горячий напиток. Чашки уже стояли на столе. Вася смотрел в пространство и потягивал свой чай. Если честно, то Никон ожидал каких-то вкусняшек, хотя и знал что живет его парень бомжом: вон даже галимый «Липтон» вместо нормального чая. Зная, что эта тема больная, Макс собрался духом и выдал: — Вась, что у тебя есть к чаю? Звездкин удивленно посмотрел на парня. — Сахар, — утвердительно сказал Василий, подсовывая сахарницу под нос Максу. Возмущение Никона так и хотело вырваться наружу: — Ну, Вась, ну я так не могу! Как эту бадягу пить-то, не закусывая? — Я же пью как-то, и ты пей. А не нравится, то приходи со своим. Состроив обидевшуюся рожицу, он все-таки вкинул аж пять ложек сахара.***
Чашки были наполовину пусты. Каждый сёрбал свой чай в тишине, лишь изредка поглядывая друг на друга. Вася просто наслаждался присутствием возлюбленного рядом. А Максима не покидало ощущения, что он что-то забыл… — Я же чего пришел! — наконец-то вспомнил Никон. — Научи меня играть на гитаре, — ласково проговорил он, не забыв посмотреть глазами кота из «Шрека». Вася аж чаем поперхнулся. — Чего? — на его лице однозначно отображалось недоумение. — Кто ты и что сделал с моим Никоновым? — Ну, а что? Я, может, давно хотел… — Ничоси нежданчик. У меня нервов-то на тебя хватит? Ха-ха! Хотелось бы верить! — А ты попробуй! — решил взять его "на слабо" Никонов. — А что мне за это будет? — Василий был не так глуп и бескорыстен, как могло казаться на первый взгляд. — Ну, а что ты хочешь? — на автомате проговорил Макс и тут же осознал, что он только что заключил сделку чуть ли не с самим Дьяволом. До того же, хитро сощуренные глаза Васи не давали покоя. — Я-а-а… хочу-у… чтоб ты испек мне печенек, — быстро протараторил Вася и начал ржать с вида Никона, у которого знатно вылезли глаза. — Вась, ты че? Хочешь суициднуться таким способом? Я в этом участия не принимаю! Не-не. Нет! — наверное, даже где-то в Московской области были слышны эти вопли. — Да что ты так категоричен? — Звездкин решил идти на риск. — Категоричен?! — это был сверхвысокий вопль, — Я ж спалю тебе квартиру! Твои соседи напишут на тебя жалобу! Если выживут в этом апокалипсисе!!! А их родственники будут проклинать тебя за это всю жизнь! — продолжал в том же духе орать Макс. — Да ладно, я буду контролировать процесс, — Василий понял, что зашел слишком далеко с такой просьбой, поэтому уже он старался как-то уговорить Никона. — И помогать. — Ну ладно, и помогать, — согласился Вася. — Но муку и все остальное покупаешь ты! — Да куда ж я теперь денусь, — обреченно пробормотал Никон. — Что ты там мурчишь? — поднял бровки Василий. — Ничего, милый, пошли уже за гитарой, — уже с энтузиазмом пропел Макс.***
Васина комната встретила их ароматом корицы. Из окна приятно падал солнечный свет. На светлых стенах висели постеры, вырванные из тетради листы с рисунками. Возле окна стоял стол, на котором находились… Да чего там только не было! Срач, одним словом. Как и во всей комнате. Но Вася гордо именовал его творческим беспорядком. Под стеной стоял разложенный диван, на котором уже уселся Никон. Вася взял гитару и примостился рядом. В его груди резко зародилось желание чмокнуть Макса в щечку. Собственно, ничего и не мешало. От такой неожиданности Никонов слегка смутился, что не осталось незамеченным для Васи. — Ты такой милый, — не мог сдержаться Звездкин. На что Никон улыбнулся: — Стараюсь. — Ладно, смотри сначала на мои руки, потом сам попробуешь, — Вася взял гитару и начал наигрывать простые аккорды. — Запомнил приблизительно? — Ну, так… — пробормотал парень. — Давай, бери гитару. Никон взял гитару, и первая мысль у него была: «Хоть бы не сломать». Он попытался зажать лады, как делал Вася. Странно, но у Макса все получилось с первого раза. Честно, Звездкин никак не мог ожидать, что Никонов не так и безнадежен: — О! Ну-то ты еще что-то и можешь! — смеясь, проорал он и потерся щекой о щеку Макса. — Да как ты мог во мне сомневаться? — поддержал Васин тон второй. Немножко потискавшись носами, парень опять вернул гитару в свои руки. — Смотри, зажимаешь здесь и здесь, — Вася показал другой аккорд. Взяв гитару, Макс повторил его действия. Его пальцы были немного в неудобной позе, потому звук получился не таким идеальным. Звездкин заприметил это, и попытался исправить положение. Он подсел со спины, чтоб лучше взяться за гитару. Никону понравилась эта поза, ему казалось, что Вася обнимает его. Он еле удержался, чтоб не заурчать. Повторив все снова, только уже с Васиными руками, звук стал намного лучше, да и зажимать струны было как-то легче. — Вот, правильно держи руки, — Вася отстранился, — тогда и результат намного лучше, — пояснил. — Давай теперь повтори, что выучил. Не скрывая гордости на лице, но тая грусняшку, что Вася перестал его «обнимать», Никон выдал два аккорда. — Отлично! А теперь смотри: сюда, затем сюда, и бамс! — учитель в Василии таился долгие годы. Никон решил немного поиграть со своим парнем, он задумал хитрый план. Взяв гитару, он немножко сместил свою руку. Естественно, это не скрылось от Звездкина. Но он ничего не подозревал и добросовестно подлез к Максу, чтоб исправить ситуацию, опять обнимая парня со спины. Никон ликовал! Ему было так приятно, это невозможно объяснить. Близость с любимым значила для него много. Он очень ценил те моменты, когда они были наедине, только вдвоем. Тогда никто не мешал, не отвлекал, не смущал. Ибо в момент, когда вы целуетесь, и заходит кто-то еще, невозможно не почувствовать смущения. Да что там смущаться, становится просто неуютно под чужим взглядом. А наедине можно полностью отдаться чувствам и насладиться друг другом. Не теряя момента, хитрый Никон незаметно прижался к Васе спиной. Его мастерство было на высоком уровне — Звездкин даже не заподозрил ничего. — Давай, повтори сам. После того как Звездкин отлез, Макс опять пригрустил. Он быстро взял гитару и бренькнул что-то невпопад. — Ну и что это было? — удивился Вася. — Да что-то не получилось… Покажи как здесь еще раз, — опять бренькнув невпопад попросил Никон. Вася снова подсел к парню со спины и накрыл своей рукой его. С помощью Звездкина аккорд получился намного лучше. Но Максу не так важна была игра на гитаре, как возможность потискаться с Васей. — Давай, пробуй сам, — отпустил Никона Вася. Никон взял гитару и опять залажал: — Вась, ну я не могу, покажи еще раз, — тайно ликуя, произнес он. И Василию ничего не оставалось делать, как только опять наставить на путь истинный руки Никона. Он даже пожалел, что сначала так обрадовался успехами своего ученичка. Хотя кто и был рад, так это Никон. Сидел весь такой с ухмылочкой, благо Вася не видел этого.***
Подобные терзания Максом гитары уже порой подзадолбали Звездкина. Васе показалось странным, что после удачных первых попыток Никону не удается сыграть такой простенький аккорд: «Не, ну ладно новичок, ладно Никонов, но не семнадцатый раз подряд просить показать!» И тут Вася заприметил короткую ухмылку на лице этого падлы. И тут как БАМ! Все стало ясно. Вася понял, чего его Никонов так добивается: «Ага, обнимашек значит захотелось. Ну, сейчас будут тебе обнимашки. Ты о таком и не мечтал, дорогой». Вася накрыл левую руку Никона своей. И аккуратно отсоединил его пальцы от грифа, тем временем, правой рукой отложив гитару на пол. Максим немного опешил, не поняв, что происходит: — Что ты… — Т-с-с-с, — выдохнув прямо на заднюю часть шеи, Вася начал легонько засасывать его кожу. Максу безумно это нравилось. Нравились прикосновения мягких губ. Нравилось, как он легонько дует на места поцелуев. Тем временем Вася уже спустился чуть ниже на спину. Его руки залезли Никону под футболку и, как будто обнимая, гладили живот. Футболка, безусловно, мешала, и он стянул ее с Никона, а затем и свою. Им обоим хотелось почувствовать больше тепла, больше прикосновений кожа к коже. Макс закинул голову назад, прося у Васи поцелуй. Парень сразу понял, что от него требуют, и незамедлительно подался к приоткрытым губам возлюбленного. Этот поцелуй был намного жарче, чем все прежние. Казалось, их языки сорвались с цепи. Никон развернулся всем телом к Васе. В раз вся инициатива перешла в его руки. Он обнял Звездкина, одной рукой скользя вниз вдоль спины, а второй притягивая ближе к себе. Вася так страстно и нежно касался губ любимого, что казалось это наилучшее чувство на свете. Да кто может поспорить? Для этих двоих так и было. Кто-то из них повалил обоих на спины. Они еще долго так лежали в абсолютной тишине, не обращая внимания ни на что, кроме друг друга.***
Уже вечер. Люди возвращаются домой. И никому нет дела, что творится в той квартире, где двое, с улыбками на лице, уснули в объятиях.***
Утро началось достаточно мирно, если, конечно, спихивание с дивана на пол можно назвать мирным. — Ты помнишь, что тебе сегодня предстоит? — по-кошачьи сощурив глаза и медленно нависая над растянутым на ковре Никоном, промурчал Вася. — А что мне сегодня предстоит? — наивно раскрыл глаза Максим и мило захлопал ресницами. Вася нагнулся еще ниже, к самым губам Никонова, и как только тот подался ему навстречу, прошептал в приоткрытый рот любимого: «С тебя печенье», — и убежал в универ.***
Никон долго думал как приготовить печенье, его хитроумную голову даже посещала мысль купить упаковку в магазине и выдать ее за свое творение, но наглухо запертая снаружи дверь заставила отказаться от этой идеи. Поэтому, Максимушка не придумал ничего лучше, чем старый проверенный способ — он полез в интернет. Рецепт, выбранный им, оказался не так уж и сложен. — Рассол, масло, мука, разрыхлитель… — бормотала новоиспеченная кухарка, метаясь по кухне. Рассол нашелся быстро. Звездкин вообще старался держать его под рукой. Уж очень он любил соленые огурчики. Не будь он парнем, Никон давно бы стал его кое в чем подозревать. Мука тоже быстро нашлась и не доставила проблем, а чертов разрыхлитель куда-то задевался. И кто бы еще знал, как он выглядит, а то мечешься по кухне, стараешься и ищешь невесть что. Родимый интернет показал цветную картинку небольшой упаковочки, которая даже была подписана. После этого поиски увенчались успехом. На ладонь Максима выпала горсть… черных горошинок, очень напоминающих перец. Но, решив не вдаваться в подробности, Никон глубокомысленно решил: «Раз написано разрыхлитель, значит это разрыхлитель, и нечего тут разводить философию». Масло нашлось быстро, но оно оказалось очень твердое — впору гвозди забивать. Пришлось закинуть его в микроволновку. Выставляя таймер подогрева, Максим думал, что не так уж и сложно готовить, даже если совсем не умеешь. И тут в масло внутри микроволновки ударил разряд тока, потом еще один и еще. Никон рванул к микроволновке и трясущимися пальцами попытался выключить прибор, но чудо-печка уже сошла с ума и кусок масла внутри стал загораться. Еле открыв дверцу, парень заметался по кухне. От доступа к огню воздуха масло заполыхало еще ярче. Первой мыслью было тушение из чайника, но в нем не оказалось воды. Одуревший от адреналина, дыма и неожиданных острых ощущений Никон схватил масло, каким-то чудом не обжегся и подбежал к раковине. В наполненной дымом кухне видимость исчезла вообще. Максим открыл окно и с хрипом вдохнул свежий, уличный воздух, но чуть было не задохнулся опять, потому что столкнулся с обалдевшим взглядом Звездкина. Да уж, очевидно, клубы дыма, вырывающегося на улицу, нисколько не придавали уверенности, что квартиру он еще не спалил. Точнее, спалил только микроволновку… Ну, может еще что-то, что не приметил. Кажется, это проступило на лице Никона, потому что Вася как-то странно позеленел и рванул в подъезд.***
— Ты что сделал, ирод? — возмущался Звёздкин через пол часа, убедившись, что драгоценный Никон не пострадал. — Пытался сделать печенье… — бормотал Максим, усиленно рассматривая ботинки. — А рассол тебе зачем? — По рецепту был… — Допустим, — вздохнул Вася. — А перец тебе зачем? Никон поднял на него безмерно удивлённый взгляд. — Это не перец! — А что это? — напрягся Вася. — Это разрыхлитель, вот же — на упаковке написано. — На заборе тоже много чего пишут, но это же не значит, что это там есть. — ехидно сказал Звёздкин. Максим вздохнул, признавая свою ошибку. — Одного понять не могу, масло ты зачем достал? — Оно по рецепту шло, — совсем расстроился Никон. — Покажи-ка мне этот рецепт, — начал что-то подозревать Вася. Никонов молча протянул телефон Васе. Кухню тут же огласил неудержимый смех последнего. Звездкин катался по полу и не мог остановиться, в перерывах между взрывами хохота он пытался что-то выговорить, но это приводило к ещё более сильному смеху. Под конец сил смеяться уже не было и он просто лежал на полу, беззвучно открывал рот, а на глазах от долгого смеха проступали слезы. — Растительного масла, Никонов! — наконец выговорил он. Глаза Никонова в этот момент описать крайне трудно, потому что они стали очень больших размеров и перестали помещаться в глазницах. Вася подхватил его тогда, когда он начал медленно сползать по стеночке. — Обещай мне больше не готовить, — умоляюще попросил Вася. — Но на гитаре ты меня играть все равно научишь, — ухмыльнулся Никон. — Да, — одарил его загадочной улыбкой Звездкин, — но только плату буду брать кое-чем другим. — Чем же? — притворно не понимающим голосом спросил горе-повар. Жаркий поцелуй стал ответом на вопрос. Кажется, такая оплата устроит всех.