В Питере пить

Стук клавиш. Чьё-то бесконечное прихлюпывание чаем. Щебет соседок по комнате, не следовавших ни питерской, ни московской фонетической школе. Тупой гогот за спиной. Стиснув зубы, Илья сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Ещё немного. Каких-то 4 часа. Бля. Что он так бесится? Ведь сегодня всё, как всегда. И почему он на взводе? Ну пришлось уйти из команды по самбо, возраст. Ну есть хоть такая работа и ладно. И что, что фактически нет смысла в этих цифрах на бумажках? Где он вообще, по сути, есть? - Курякин, зайди! – властно велел начальник - мужик, которому уже было за пятьдесят, а жира в нём уже было за сто. Да Илья бы с одного удара его отправил лечиться. Но по воле судьбы он сейчас должен слушать трёхэтажные маты и делать вид, что всерьёз боится разноса, и что он не поминает, что это ни за что. А просто попытка отыграться за разнос от кого-то сверху. - Я не слышу, - начальник прервал речь, – ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ? - Да! – огрызнулся Илья, который пропустил эту тираду мимо себя. - Пизда! – сплюнул на это босс, вдруг поняв, что его монолог возымел больший эффект на фикус, чем на работника. – Скройся на… Курякин вышел, стараясь унять дрожащие пальцы. Затравленные мокрицы офисного планктона смотрели на него, как будто он болен оспой или чумой. Ну, знаете что… - Заебало это всё! – он разорвал раскритикованный отчёт на мелкие клочки, – На хуй! – Курякин оторвал клавиатуру и от души приложил её об стол. Та разлетелась на мелкие клочки, – И ты пошёл на хуй! – рявкнул он на ошалевшего парня за соседним столом. Сотрудники притихли, попрятавшись под столы и на всякий случай подальше от крупной офисной техники. – На хуй это всё! На хуй! – разметав остатки своего рабочего места, Илья повернулся к своему уже бывшему начальнику и показал ему средний палец перед уходом. Пройдя два квартала, избавившись заодно от бейджа и удавки-галстука, Курякин влетел в ближайший ларёк. - Водки, самую дорогую бутылку… Две! – прорычал он продавцу, шарясь по карманам. - Баба? – на прилавке появилось две бутылки. - Работа! – швырнув косарь, не дожидаясь сдачи, Илья хотел уйти. - Эй, браток, погоди, - окликнул его мужик. – Держи, – от себя он протянул ему ещё одну. - Спасибо, брат, – спрятав трофейную во внутренний карман плаща, Илья вышел. Сделав три глотка из горла, он пошёл к Фонтанке, матеря неугомонных туристов. *** Наполеон из последних сил держал вежливую улыбку, рассказывая мифические истории о дворе Павла I, которые сам узнал от старожил этого города и вел свою группу к корпусу Бенуа. Сейчас надо бы перейти резко к Николаю II… Это всё, конечно, верно…Но сам он искренне не понимал одного – на кой чёрт ты едешь в другую страну, если всё, что ты делаешь - это чекинишь каждое место и не отлипаешь от селфи-палки? Переехал из прагматичного Нью-Йорка в колыбель культуры, блять. Надо будет послать «на хер» того друга, который предложил ему водить авторские экскурсии по Санкт-Петербургу. Группа айфоно-зомби послушно остановилась вместе с ним: - Every time I pass by this building, which is for an age younger than The Castle, I think of…. (Каждый раз, проходя мимо этого здания, которое моложе Замка на целый век, я думаю о том…) - краем глаза он увидел вначале улицы мужчину своих лет, который толком и не прятал бутылку с русским эликсиром от всех проблем. Показав фак водителю, не спешившему его пропускать, потому что вовсе был не должен, экстремал-пешеход пошёл к своей цели, к скверу Площади Искусств, - I think of…. – увидев, как одна из девушек сделала губки-уточку, позируя своей подружке, Наполеон решил, что с него хватит, – Go fuck yourself, guys… Understand? - Yes, – ответила группа - Wonderful, – сделав фирменное выражение лица русских «кирпич», Соло показал группе фак и удалился. Илья присел на скамейку. Но пока он пытался достать из кармана сигареты, его микстурку нагло схватила чья-то ухоженная рука. После пары глотков, возле него плюхнулся брюнет в синем костюме. Вернув бутылку, он протянул ещё и руку: - Наполеон. - Да ладно? – Курякин прыснул, но пожал. – Илья. Давно тут? - Три года. - Баба? – Илья невольно вспомнил продавца. - Да не, - Соло качнул головой. - Работа? - Не-а, - тот недовольно цокнул. - А чего? - Я им про жемчужину Империи, про кисти гениев… А они чуть ли не на фоне икон в храмах се-бяш-ки, – Соло невольно запнулся, - делают. - Оставь себе, – Илья открыл вторую. – Не по-русски пьём, не по-русски, – недовольно цокая, заметил он после нового глотка. - Почему это? – Соло любезно протянул новому другу плитку горькой шоколадки. - Потому что я американец? - Потому что втроём надо! - отмахнулся Илья. - А если третьей будет дама? - Да ей вина, наверное, надо… - растерянно пробормотал Курякин. - Поверь, ей - точно не надо, – подмигнув, Соло пригласил своего нового друга встать и следовать за ним. *** Миниатюрная брюнетка несла кофе для чрезвычайно важной клиентки, которая уже два часа трепала нервы всему магазину и успевала при этом созваниваться с подругой, рассказывая о том, как она круто зажгла вчера. Да ещё и в FaceTime показывала свои наряды. Вот только за её же неудачный выбор расплачивались те несчастные девушки, которые приносили ей новые варианты. Габи уже тоже получила. За «крепкий эспрессо, ты что, хочешь, чтобы у меня был инфаркт?!». А может не стоит хлестать энергетики? В витрину постучали. Теллер покосилась, больше на случай визга дамочки. Какого же было её удивление, когда там она увидела поддатого Соло, который заигрывающие махал перед ней бутылкой финской водки. Её любимая… Ну ё-моё. Габи помотала головой, указывая на клиентку. - Ты совсем охренела? – поздно. Та уже заметила пьяный флирт. - Простите, - та вежливо улыбнулась, – Вот и ваш кофе. - Ты мне зубы не заговаривай. Мужиков клеишь, шалава мелкая? - Это просто знакомый. Не обращайте внимания, – но трудно было не обращать внимание на то, как эта парочка клоунов устроила дефиле перед витриной. Или это пляски из клипа “Single Ladies”? Габи не сдержала смешка. И это для мажорки стало последней каплей. - Ты знаешь, кто мой парень? А мой папа? И что я щас с тобой сделаю, если ты не… - Да пошла бы ты… - с улыбкой Теллер окатила её кофе на надетое платье. Тот всё равно остыл, – На хуй. И, аккуратно поставив чашечку на прилавок, она вышла к мужчинам. - Габи – Илья, Илья – Габи. - Приятно, – Курякин протянул ей бутылку. - Взаимно, – с улыбкой ответила немка, прежде чем сделать глоток. Подмигнув шокированному русскому, Габи пошла по улице, дефилируя на каблуках. Мужчины покорно пошли за ней. - И что теперь? – вежливо поинтересовалась Габи у мужчин. - Будем гулять! – решительно заявил Наполеон. - И пить! – добавил Илья. - В Питере пить? - Теллер почувствовала себя шпионкой, которой нужно сказать кодовую фразу. - В Питере пить… Ладно, идёмте, я вас удивлю, – с важностью заявил Соло. - Ты? Меня? – хмыкнул Илья. – Я петербуржец. - Сам говорил, ты вечно на сборах. А я этим на хлеб зарабатываю… - С маслом хоть? – Курякин хитро сощурился. - На Новый год даже с икрой. Чёрной. Два! – С важностью ответил Наполеон. – И ризотто с трюфелями вар-га-ню. - К Фонтанам хочу-у-у-у, – прервала их спор Габи, недовольно стуча ноготками по бутылке. - Что, в Петергоф рванём? – хмыкнул Курякин. Презрительно фыркнув, Наполеон с важным видом повёл их к Казанскому собору. Девушка встретила фонтан восторженно. Со словами «Давно хотела так сделать», та уже хотела скинуть туфли и отправиться купаться, когда Курякин вдруг посадил её на плечо и, заявив что «херня это, а не фонтан», понёс даму в сторону Адмиралтейства. Пока Соло разживался новой водкой, парочка осуществила водные процедуры. Когда на пути парочки показался Медный всадник, те даже немного притихли. Илья так и вовсе, со словами «Спасибо, батюшка», оставил ему свою бутылку у ног коня. Правда, потом Наполеону и Габи пришлось инструктировать его спуск с камня. С его силушкой - прыгнул бы прямо на оградушку. Сторож Исаакиевского весьма скептически смотрел на эту колоритную троицу. Лишь после презентованной бутылки и косаря, они были допущены на закрывшуюся уже колоннаду, где уже Наполеон исполнил свою «эротическую фантазию». А именно - трижды прокричал: «Пошёл ты на хер, Сандерс!» с высоты собора. Николай I же, со своего постамента, едва удержался от того, чтобы не освоить чужеродный жест, именуемый Face palm, глядя, как странная компания пересекает его площадь. Мужчинам пришлось нести даму совсем не по-джентельменски. Слишком уж резво она хотела пойти выяснять отношения с блондинкой на Рендж Ровере. И, судя по крикам, немка была уверена, что лишь особые умения этой путаны позволили ей приобрести такой экипаж. - А Феликс Юсупов весьма талантливо наряжался в девушку и обожал это делать, – заявил Наполеон, когда на их пути возник дворец этого древнего рода. - Только спалился, – фыркнул на это Илья, – Сильно. - Почему? У русской «Девушки из Дании» отстегнулась грудь? – Габи с тоской смотрела на почти опустевшую бутылку. Разбросались бухлом, а её почти всё вытянули. - Когда он выступал в одном кабаре, надел фамильные украшения, которые узнал один из дворян, – делая глоток, ответил Курякин, поймав недовольный взгляд девушки. - Всё нормально, деньги есть! - Есть охота, – заметила Габи. - Теперь командовать парадом буду я, – заявил Илья. – Я знаю, где лучше в Питере шаверма. - Ну, да… учитывая, сколько в нас спирта, отравления можно не бояться, – отобрав у Курякина бутылку, Наполеон сделал глоток. - Ну, прошу простить, сударь, в нас уже столько спирта, что до элитных ресторанов нас уже не допустят, – изобразив офицерское приветствие, парировал Илья. - Ик…мама… - пробормотала девушка, в чьей речи немецкий акцент звучал несколько чётче. – А где все у вас фоткаются на свадьбах? - У Николо-Богоявленского собора, – закуривая, ответил Курякин. – А что? - Только он вообще-то морской! - перебил его Наполеон. - Затухни, – фыркнул Илья. - Хочу сначала туда… - заявила Габи, не особо объясняя мотив своего желания. - Тогда и мимо главной «Комнаты ужаса» пройдём, - согласился Илья. - Кунсткамера далеко! – гид в Соло не желал вырубаться. - Я про Мариинку, – отмахнулся Курякин. Сколько раз он чуть не засыпал на балетах. Сначала с мамой и бабушкой. Потом с девушками. - Без-культурный ты, пролетарий! – взвыл Наполеон. - Слушай, интеллигентный ковбой, щас в булку хлеба скрошу…. – предупредил его Илья. - Ой, а можно лучше жирок отсюда, – американец постучал себя по заднице, – В пышки. - Мои, – Габи указала себе на грудь. - Срамота, - побагровев от смущения, пробасил Илюша. Своё мужество тот доказал Габи, оборвав ей сирени в Юсуповом саду. Пришлось немного вернуться назад, но зато теперь у девушки в Instagram появилось фото Соло с венком из этой сирени на фоне собора… и видео с фрагментом Лебединого озера. Вот только вместо Одетты выступал Наполеон. К чести принца Ильи, тот его почти играючи поймал и даже не уронил, хотя к концу поддержки обоих ощутимо качнуло. Не сказать, что ужин в кафешке «Шаверма 24» был тихим. Мужчин немного развезло, не то оттого, что тут было теплее, чем на улице, не то от горячей еды, но они занялись тем, что стали спорить, чей межгородовой конфликт круче: Москвы и Санкт-Петербурга или Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Всё бы ничего, но они мешали Габи культурно сопеть. - Они себя считают культурнее нас. Да Нью-Йорк основан раньше! – петушился Наполеон, отстаивая свой город. - Как и Питер, - пробубнил Илья. – Он основан позже Москвы. - А ещё, эти голливудские улыбки утверждают, что мы агрессивнее. - Мы о маскивчах думаем тоже самое, – фыркнул Курякин. - Было б чем гордиться…Построены там, где была пустыня! - А про наш город говорят, что тут было болото, – хмыкнул Илья. – Эх вы… Даже конфликт свой придумать не можете. Всё бы вам лучшее у кого-нибудь спиздить. - Не путай нас с азиатами, мы лучшее покупаем, – парировал Наполеон. – И как Макдональдс не догадался купить рецепт шаурмы? - Шавермы! – рявкнул Курякин, чем разбудил дремавшую девушку. – И что бы это было? Шаверма-бургер? - Schäfchen, – уткнувшись в свою ладонь, пробубнила Теллер. - Чего? – непонимающе переспросили мужчины. - Вы спорите, как два барашка, – зевая, заявила девушка, потягиваясь. - Мы не фига на них не похожи! – всполошился Илья. - Никаким местом! – согласился Соло. - А я говорю… похожи, – с улыбкой заявила девушка. После этого все, разумеется, решили, что просто необходимо проверить, похожи Илья и Наполеон на барашков или нет. То, что зоосад был давно закрыт, те осознали только у его ограды. Но Илья был не прав, что виновата в этом Габи, которая вначале их пути пыталась забраться на коня Аничкова моста или Наполеон, который чуть не решил доказать, что легко доберётся до зайчика со рва… Зоопарк был закрыт уже 5 часов как. - И что теперь? – сидя у закрытых ворот, поинтересовалась Габи. - Купить новую бутылку и пить, - ответил Наполеон, прикуривая у Ильи, – Крепкие же ты куришь… - Пока мне кто-то из вас не покажет бутылку, я отсюда не уйду-у-у, - простонала Габи, проклиная себя, что не сменила обувь перед уходом. Чёртова «форма». - А на моём горбу поедешь? – поинтересовался любезный Курякин. - Поеду, – вспомнив детство, она забралась ему на спину, стараясь не впиваться шпильками в живот. - А меня так покатаешь? – спросил Наполеон, то и дело помогая Илье стряхнуть пепел с сигареты. - Может лучше ты меня? Идём до Ленина. До Ленина идём! – самому себе командовал Курякин. - Да ты точно Большевик. Но на пути к Ленину остановку сделать всё же пришлось. Без спирта боливар идти в какой-то момент отказался. Девушка осталась сидеть у клумбочки, пугая своим видом интеллигентных бабушек. Привлечь детей юга, тем не менее она смогла, потому что когда Илья и Наполеон вышли из ларька, Габи вовсю штурмовало три лихих джигита на москвиче. Переход на немецкий мат их убедил отстать, но перед тем, как уехать, один из них вдруг выдал: - Да пошла ты.. шайтанка не русская. Понаехала тут. - Чего-о-о?! – переходя в режим красной угрозы, спросил у них Илья. – Слушай ты, «местный». Сам-то скажешь улица Рубинштейна, не запнувшись? - Не надо, - Соло одёрнул его за рукав пиджака, – Сам же лучше меня знаешь, что за секунду их свора сбежится. - Не сбежится, – хмыкнул Илья. – Ну так что? Полиглоты? Те предпочли уехать, вот только самый молодой из них что-то крикнул Илье на родном языке. Курякин с этим диалектом знаком не был, но вот интонация убирала необходимость в переводе. Молча всучив бутылку Наполеону, Курякин сорвался с места резвой рысью, настигая остаток советского прошлого, чем немало напугал лихих седоков. Они ударили по газам, но машина лишь жалобно визгнула, проседая, ощутив на себе ношу в сто килограмм. В минутной дуэли крышки багажника и русской удали – победила удаль. С жалобным визгом та оторвалась, оставшись в руках растерянного Курякина. Повертев её в руках, он швырнул крышку вслед «татарам». В тишине раздался жалобный звон – Наполеон уронил одну из купленных бутылок. - Ну ё-моё, Лапушка, кто так делает то! – повернувшись, поинтересовался Илья, возвращаясь к компании. - Всё нормально… - тихонько успокоила его Габи, – Деньги есть. - О боже…какой мужчина, – пробормотал Соло про себя. – Я хочу от тебя сына… - И я хочу от тебя дочку, – мурлыкал себе под нос Илюша, идя к Наполеону, – И точка. Но где танцующим фонтанам до могучего Курякина? А Наполеон и вовсе предложил отметить успех поджогом Ростральной колонны. Всё бы ничего… Вот только они совсем забыли об одной маленькой детали. На дворе было лето. А лето - это развод мостов. Вспомнили они об этом лишь тогда, когда до их развода оставалось пять минут. Марафон по набережной успеха не принёс. С тоской троица смотрела на поднимающееся крыло. Лучше всего своё отношение к упущенному мосту высказала Габи - матюгнувшись по-немецки, она стащила «лабутены» и бросила их в реку. Пятеро друзей с тоской смотрели на секьюрити, который захлопнул перед ними дверь. Видимо, их псевдо армани и адидас не прокатил в этом клубе. Такая ночь накрылась. Мосты ещё не сошлись, как в 15 лет остаток ночи просидеть в Макдохе? Позорище. Пока двое парней выясняли отношения, кто из них виноват, что их не пропустили и кто выбрал этот клуб, и лучше бы бухали, как планировали на крыше с Семёном… - И что теперь делать? – со вздохом рыженькая закурила. - В Питере ночью? – раздался бас над их ушами. – Пить! Троица студентов обернулась. Бас принадлежал русскому блондину, брюнет спорил о чём-то с шатенкой, укутанной в пиджак блондина, если судить по тому, что он был того же цвета, что и брюки. Спор проходил на странной смеси английского и немецкого. Из клатчика немки торчал шнапс, она стояла в одних колготках и её это не смущало. А американец пил виски. - А у вас ещё будет? – нагловато поинтересовался парень, который больше всего настаивал на Семёне. - Будет-будет, - с улыбкой ответил Илья. Кто же спорит, что Питер это культурная столица? Вот только есть какая-то упоительная магия в том, что бы идти и орать во всё горло, что в двадцать, что в тридцать: - В Ростове шикарные плюхи, Размером с большую печать, В Москве оху*тельно нюхать, В Челябинске лучше торчать…. А в Питере пить! В Питере пить! В Питере тире пить! И в протест современной политике… Курякин с Соло под общее улюлюканье выпили на брудершафт. У Габи было сухо в горле. И болела голова. И спина. И задница… О боже. Нет. Это, слава богу, это всего лишь бутылка. Вытолкав это наказание из-под поясницы, девушка недовольно осмотрелась. Не её квартира. И не Соло. А чья? Со стоном она села на своём кресле-мешке, где она умудрилась уместиться с той рыженькой. На полу лежало ещё четыре тела студентов. Судя по храпу и пинкам того, кто храпит особенно громко, все живы. А где же Напик? Наполеон нашёлся на диване, в странном объятие с русским. Странным оно было тем, что у обоих были расстёгнуты брюки… И как-то не по-дружески Наполеон пускал слюни в шею Ильи. - Вот и выпили… В Питере… - со стоном девушка откинулась обратно.