Сказочная чушь

Артур бы ни за что на свете не признался, что боится Белтайна. Не сказать, что у него не было причин для неприязни к празднику начала лета… В детстве, к примеру, он на спор полез на Майский шест, чтобы отцепить «ту, самую-самую зеленую» ленту для Морганы, и попросту застрял на самой верхушке, как глупый маленький кот. О, лучше бы он тогда утер носом вспаханную хороводами землю. Потому что теперь, спустя пять лет, наблюдение за ставшей традиционной забавой «сними принца с шеста» заставляло Артура желать себе десятилетнему самых изысканных проклятий. Однако, в глубине души он был даже рад, что может уцепиться за один, самый, по его мнению, постыдный инцидент и постараться не думать о других. Незапланированном купании в чане с яблоками в семь лет. Отравлении погаными карамельными яблоками в одиннадцать (как вы поняли, с тех пор Артур напрочь отказался иметь дело с яблоками). А также пахнущими ядреным сидром губами поразительно несимпатичной девочки, полезшей к нему целоваться год назад. Мысленно Артур тогда позорно спрятался на верхушке злосчастного Майского шеста. Но по факту он сам застыл шестом, позволяя обвить себя цепким рукам и накрыть себя одеялом паники, пока его плотно сомкнутые губы несколько раз покрылись вкусом слюнявого сидра. Итак, Артур не любил Белтайн. Не любил, когда Моргана и отец (предатель!) тихонько шушукались у него за спиной, делая ставки на то, в какую передрягу он влипнет на этот раз. Не любил и, чего уж там, боялся, потому что отец делал ставки на его безрассудство (Артур бы назвал это дерзкой храбростью), а Моргана – на его порожденную горьким опытом трусость (словами Артура, предусмотрительную осторожность). И кто-то из них неизменно оказывался прав. Поэтому в этом году Артур решил подстраховаться и уберечь себя от любых приключений, заблаговременно потянув связки на ноге. И теперь, сидя на дальнем от радостного кострища бревнышке, чужой на этом празднике жизни, он почти не жалел о своем решении… Итак, Артур тосковал. Он тщетно выглядывал хоть кого-нибудь, с кем можно скоротать этот невыносимо веселый вечер за беззаботной болтовней. Но все сверстники были слишком заняты, сверкая голыми пятками над костром или шустро воруя кувшины вина с родительского стола… Или не все. Глаза Артура радостно заблестели, заприметив на бревне с другой стороны костра такого же одинокого неудачника. Слишком лопоухого и грустного, чтобы быть взрослым. Артур был полон энтузиазма и злости на собственную потянутую конечность, из-за которой он потратил несколько драгоценных минут, добираясь до своего будущего собеседника. «Господи, только бы он не был немым», - думал Артур, стараясь как можно непринужденнее умоститься на бревно. И, естественно, едва не наворачиваясь задницей на землю за ним. Тихий смех справа ясно сигнализировал о том, что эффектное появление удалось. - Боже, да ты еще более неловкий, чем я, - улыбнулся мальчишка, пока задорные синие искры в его глазах вовсю рассматривали Артура. Артур нахохлился и честно захотел сказать что-то обидное и колкое. Но это желание мгновенно растаяло с появлением протянутой для рукопожатия ладони. Немного чумазой, слегка мозолистой. Очень открыто демонстрирующей, что его появлению действительно рады. Пожать ее было сплошным удовольствием. Артур как раз смаковал мурчащий вкус имени «Мерлин» на языке, когда поодаль костра донеслись пьяные вопли о начале еще одних бестолковых игрищ – «охоте на эльфов». Паренек слегка нахмурился, и Артур посчитал это хорошим знаком для начала беседы. - Нет, ты только посмотри на них, - возмущенно начал он. – Прыгают, упиваются до поросячьего визга, а потом делают ставки на то, кто первым поймает эльфа. А ведь… Его прервали прежде, чем с языка сорвалось «А ведь это сказочная чушь». - Ты абсолютно прав, - Мерлин широко улыбался и поглядывал на него с каким-то озорным интересом. - Найти эльфа может только тот, кто искренне жаждет чуда. Артур тяжко вздохнул. При других обстоятельствах он наверняка бы вступил с Мерлином в жаркий спор, закончившийся тем, что он бы хорошенько оттаскал его за провоцирующе большие уши. Но сейчас эти наивные уши и их обладатель были единственным, что позволяло Артуру не выть от скуки. В подтверждение этих мыслей Мерлин в раз огорошил его внезапным предположением: - Ты, должно быть, принц, - с хитрым прищуром выдал он. Артур, намеренно не упомянувший о титуле, был мягко говоря удивлен такой проницательностью. - Это почему же? – он надеялся, что его голос звучит не слишком заинтересовано. Мерлин на мгновение задумался, поджав красивые губы, и начал перечислять: - Ну, во-первых, ты благородно отказался от охоты на эльфов и мероприятий, где можно кого-то поранить. Не видел тебя ни в метании копий в движущуюся мишень… «Моя любимая игра» -…ни в стрельбе из лука по бутылкам… «Непременно сыграл бы, если бы не боль в ноге» - А во-вторых, несмотря на свою порядочность и красоту, - последнее слово Мерлин произнес настолько естественно и просто, как нечто само собой разумеющееся, - в глубине души ты очень одинок и несчастлив. Пока Артур безрезультатно пытался вспомнить, как дышать, Мерлин неловко пожал плечами и прибавил: - Это видно по глазам. Артур густо покраснел и очень надеялся на то, что в бликах костра это не сильно заметно. А еще уповал на то, что шумному веселью в нескольких шагах от них все же удается заглушить болезненно-громкий стук его сердца. На месте Мерлина он бы подольше насладился своим смущением, но странный мальчишка решил его не мучить. - Не хочешь пойти куда-нибудь, где не так шумно, твое высочество? – слетело с его губ дерзкое и такое непочтительное. Необходимое, как воздух. Итак, Артур и Мерлин медленно побрели в сторону леса. Медленно, потому что Артуру было больно идти, а Мерлин хоть и делал вид, что не замечает этого, деликатно плелся чуть позади, позволяя себя вести. И останавливался каждые пару десятков шагов, якобы рассматривая в полутьме какое-то растение, ровно на столько, чтобы Артур мог передохнуть, незаметно прислонившись плечом к ближайшему дереву. Иногда Мерлин переигрывал, и тогда Артуру приходилось легкими тычками подгонять его вперед. И судя по тому, что мальчишка особо не уворачивался, ему это даже нравилось. А вот Артуру определенно нравился он. Нравилось, какие восхитительные глупости он щебетал на ходу. С каким аппетитом измазывал улыбчивые губы в ягодах и с каким упрямством уговаривал Артура попробовать «вот эту самую сладкую и красивую». Нравился его беззастенчивый смех, звонким эхом тревожащий засыпающий лес… Но больше всего его радовало то, как Мерлин на него смотрел. Сколько искренней радости было в его глазах, когда Артур прыскал от смеха, вступал с ним в спор или грозился оттаскать за уши. - Ты бы меня даже не догнал, - глупо хихикая подначивал он, неожиданно ловко уворачиваясь из рук. Отскакивая на пару шажочков под аккомпанемент псевдоугроз Артура, который с трудом за ним поспевал. - Ну погоди, Ме-е-ерлин, - шипел он, подволакивая ногу. - Во-первых, ты играешь нечестно… - Во-первых, я не играю, а настроен весьма серьезно, - незамедлительно прервал его светящийся озорством негодник. - А во-вторых, ты, Мерлин, самый… - Интересный? – расплылся в улыбке он, самодовольно поигрывая бровями. - Обаятельный? Артур почти ухватил его за шиворот, но в последний момент тот немыслимым образом выскользнул. - Ты, Мерлин, абсолютно бестолковый и… - Чрезвычайно ловкий, в отличие от некоторых, - пропел он, семеня на шаг впереди лицом к Артуру. Внимательно следя за тем, чтобы тот не устал по-настоящему. И совершенно не глядя под ноги. Поэтому он даже не успел удивиться, когда пятка зацепилась за корягу, а земля ушла из-под ног слишком стремительно, чтобы успеть ухватиться за воздух или вскрикнуть. Чтобы понять, как Артур оказался так близко и почему смотрит так испуганно. Так трогательно испуганно и зачарованно, что у Мерлина замирает сердце. Он бережно накрывает пальцы, крепко держащие его за грудки, своими и восторженно шепчет: - Поймал. И это действительно было так. Артур держал его так, будто он чуть не провалился в пропасть. Насмешливый, острый на язык принц не разжал бы пальцы и за все золото мира, чтобы мальчик, которого он знал несколько часов, по глупости не ударился о холодную землю. Артур Был Пойман. Он и сам осознал это, когда Мерлин обхватил его руками за шею в попытке встать. Странной, неловкой попытке, переходящей в такое же неловкое объятие. Когда стыдливо прячешь голову на чужом плече и разрываешься между желанием прижать к себе крепче и отпустить, пока дружеский жест не превратился в ласку. И судорожно сглатываешь, когда чужие руки первыми решаются покинуть твои плечи. Лишь на мгновение. Чтобы обхватить их удобнее. Мягче. Так, будто ты – единственное, чего должны касаться эти руки. Легкие и теплые. Уверенно ложащиеся на твои лопатки. Артур содрогается и прижимает Мерлина крепче, млея от запаха его кожи. Он жадно утыкается в нее носом и понимает, что делает Мерлину щекотно по тому, как тот вздрагивает и слегка царапает ему затылок. Вплетает пальцы ему в волосы и мягко направляет его голову чуть ниже, к еще более нежному участку шеи. Он дышит слишком медленно и поверхностно, в то время как его сердце норовит пробить ребра и выпрыгнуть Артуру в ладони, а руки рассеяно забираются под его рубашку. Оглаживают изгиб позвоночника и крепко смыкаются на талии, заставляя Артура резко выдохнуть воздух сквозь сжатые зубы. От близости Мерлина дышать становится тяжело и сладко. Шелковая кожа у его плеча, о которую он беспокойно трется носом, пылает, и Артур поддается непрошенному желанию прижаться к ней губами. Восторг вперемешку со стыдом дурманит сознание, когда каждое его неловкое движение приветствуется тихими вздохами, щекочущими волосы на виске. Лицо Артура горит, сердце стучит почти надрывно, пока он сбивчиво ведет губами вдоль длинной шеи, так и не осмеливаясь оставить на ней хоть один поцелуй. Он замирает, когда похолодевшие, немного пахнущие землей и ягодами пальцы Мерлина касаются его лица, заставляя развернуть голову и перестать прятать нос в его коротких вихрах на затылке. - Артур, - тихонько зовет его Мерлин, почти касаясь губами щеки. Его пальцы слегка подрагивают, когда Артур чувствует их прикосновение на собственных сомкнутых веках. - Пожалуйста… Едва слышная, пахнущая теплом просьба, которая пощипывает обветренные трещины на губах. Так болезненно, так приятно, что Артура немного ведет, и он почти случайно накрывает губы Мерлина своими. Неловко. Не решаясь распробовать их вкус, а только удерживая их своими. Забыв, как дышать, пока Мерлин не отстранился и успокаивающе не шепнул ему в уголок рта: - Ш-ш-ш… Все хорошо… Хорошо. Мерлин целует его коротко и сладко. А потом вновь отстраняется, улыбаясь так глупо и насмешливо, что стыд и робость Артура растворяются в нестерпимом желании стереть эту улыбку своими губами. Что он и делает. Раз, другой, третий, пока Мерлин в его объятиях не становится гибким и податливым. Пока сам не разрывает поцелуй, утыкаясь ему в лоб с гримасой какой-то восторженной боли. - Господи, как же здорово… Неужели бывает настолько… - сбивчиво шепчет он припухшими, раскрасневшимися от поцелуев губами и замирает в его руках на несколько долгих прекрасных мгновений. А затем медленно отстраняется и берет ладонь Артура в свои. Некоторое время, опустив взгляд, он с грустной улыбкой играет его пальцами, а потом делает глубокий вдох и, зажмурившись, зачем-то подносит их к своему уху. Такому же оттопыренному и нежному. Неприлично большому, трогательному и… Слегка заострившемуся. Артур перестает дышать, но не отдергивает руку. Он снова и снова проводит по острому кончику, пока в душе что-то беззвучно ломается. - Я… Я мог бы догадаться… - с кривоватой улыбкой отмечает он, не решаясь поднять взгляд на Мерлина, так предательски нежно поглаживающего его пальцы. - А теперь ты… Как там говорят? – Артур издает короткий нервный смешок. – Влюбленному в эльфа сердца по кускам не собрать? Мерлин всхлипывает и отрицательно мотает головой. - Нет, ну что ты… Я бы никогда… - сипло шепчет он. И так по-детски, так яростно пытается утереть слезы, что Артур заливисто смеется. Его смех пугающим диким эхом наполняет спящий лес. А он делает один резкий шаг вперед и все так же, истерично смеясь, крепко обнимает плачущего Мерлина. - Я ни за что не стану его разбивать… Только украду. Можно? – с глупой, нечеловеческой надеждой шепчет Мерлин, щекотно утыкаясь носом Артуру в грудь. Артур улыбается слегка безумно и быстро целует темную макушку, уже наверняка зная, что он не вернется из леса таким, как вошел сюда. Он это знает по тому, как Мерлин робко поглаживает пальцами мокрую рубашку на его груди и заполошно продолжает: - Я спрячу его в надежном месте и никогда не потеряю. Я буду оберегать его, держать в тепле и никогда не причиню ему боль, я… - Забирай. Эльф неверяще отстраняется и смотрит на Артура заплаканными, медово-янтарными глазами. - Ты… - Отдаю добровольно. Эльф кивнул, поджимая губы, и взглянул на Артура со щемящей тоской. А потом быстро, едва уловимо коснулся его губ своими. Отстраняясь с тихим вздохом… И оставляя внутри странную пустоту. Артур открыл глаза и заметил в ладонях Мерлина слегка поблескивающий булыжник. - Не густо, как для добычи, не находишь? – с усмешкой заметил он, поглядывая на то, что делало его человеком. Мерлин посмотрел на него осуждающе и бережно сомкнул ладони. А затем несколькими мягкими движениями стер серый налет так, что камень засиял ярким теплым золотом. - Ты и представить себе не можешь, какой ты на самом деле, Артур, - с улыбкой сказал он, пряча его сердце за пазуху. Пытаясь его пристроить как можно бережнее, но то и дело недовольно хмурясь. - М-м-м… Нет. Так не пойдет. Я обещал его беречь, но нет лучше варианта, чем спрятать его вот сюда… Мерлин рвано вздохнул, прикасаясь к своей груди и резко вытащил неожиданно большой кристалл, напоминающий чистейший хрусталь. Он смотрел на него равнодушно и немного растерянно, явно не зная, куда его деть. И далеко не сразу обратил внимание на пораженно застывшего Артура. - Эм… Я просто не могу хранить два, поэтому… Мерлин неловко развел руками, и Артур, до этого с лихорадочным блеском в глазах наблюдавший за его манипуляциями, крепко ухватил его за дрогнувшую кисть. - Дай сюда … - со смесью злости и отчаяния шепчет он. – Ты же чуть его не разбил, бестолочь. Мерлин с удивлением разжал пальцы, вкладывая в протянутую руку свое сердце. - На твоем месте я бы этого не делал. Оно глупое, привязчивое, радуется без причины и… - Абсолютно точно принадлежит мне. Артур улыбнулся, почувствовав, как с первым же прикосновением к груди, все его существо наполнилось всеобъемлющей нежностью. Безрассудной, искренней и очень виноватой. Прямо как трогательный мальчишка напротив. Растерянно потирающий кончик эльфийского уха. - Мне так жаль… Я знаю, ты меня ненавидишь, но ты ведь знаешь, я не мог иначе. Ты меня заметил, ты меня поймал, и я… - Такой сказочный идиот, - тихо вздыхает Артур, прежде чем поцеловать того, кто спросил разрешения, прежде чем украсть его сердце. И решить уберечь его, едва не разбив вдребезги собственное. *** Мерлин отчасти оказался прав. Его сердце действительно доставляло кое-какие проблемы. Беспокойное, восторженное, оно не могло угомониться до поздней ночи, радостно переворачивая в его душе все с ног на голову каждый раз, как он думал о его истинном обладателе. Невыносимом. Остром на язык. Замечательном и таком… Таком… Артур улыбнулся, зная наверняка, что найдет способ украсть этого бесхитростного вора целиком. Итак, осталось только дождаться Белтайна…