С ароматом шоколада

Терпкий дым с приторным запахом шоколада витал в комнате с прочно закрытыми окнами. Северус часто любил напустить в комнате тёмного дыма и никогда не выходил для этого на улицу. Не потому что не беспокоился о здоровье супруга, а потому что Гарри просил его курить в доме. Терпковатый запах дыма, отдающего шоколадом, за долгих пять лет прочно осел в его сознании как нечто неизменное, связанное с домашним уютом. Этот запах ассоциировался с Северусом: с их прогулками по маггловскому Лондону за руки, несмотря на косые взгляды окружающих, с долгими ночными разговорами, медленно переходившими в рассветные прогулки безлюдными улицами. Запах шоколадного дыма витал в воздухе в самые интимные моменты их жизни. Он прочно укоренился в этом доме и стал неотъемлемым маленьким фрагментом огромного большого мира, выстроенного двумя противоположностями. Северус и Гарри поженились, как только последнему исполнилось семнадцать. Долгие трудности с Волдемортом, потом с Дамблдором и журналистами — все это было в прошлом на тот момент, когда Северус надел кольцо на палец возлюбленного. Таковым было его условие: «Только после войны, Поттер, если выживем, и когда проверю тебя на вменяемость». Он долго не мог привыкнуть, что теперь не один, и воспринимал Гарри рядом как ещё один груз ответственности, сколько бы тот ни уверял, что не доставит неприятностей. Но время прошло, он своё слово сдержал, и постепенно сердце скрытного профессора Снейпа начало оттаивать. Далеко не сразу, не за один год, со множеством морально тяжёлых моментов, но он перестал закрываться как раньше. Гарри понял это, когда однажды утром увидел его в полностью расстегнутой мантии. У Северуса было правило: каждое утро он выходит из спальни полностью одетым и застегнутым на все бесчисленное количество его мелких пуговиц, а в тот день позволил себе этого не делать. Нет, не так: он позволил застать себя в таком виде. На исходе пятого года совместной жизни Гарри мог искренне сказать: он любит Северуса Снейпа всей своей безрассудной гриффиндорской душой, полностью, со всеми достоинствами и недостатками, с его непревзойдёнными способностями к сарказму и иронии. Любит с тех пор, как в свои шестнадцать увидел в его глазах сострадание вместо привычного отчуждения. Семейная жизнь накладывает свой отпечаток на каждого члена семьи, но ни Гарри, ни Северус не могли бы сказать, что друг под друга подстроились: Гарри остался все таким же сорвиголовой, хоть в крайности больше и не кидался, но вытащить супруга гулять в половине четвёртого утра по бульварам Франции, потому что «смотри, какой красивый рассвет», — легко и довольно часто. Северус все так же посвящал большую часть времени зельям, выводил новые рецепты, модифицировал старые, но никогда не участвовал в конференциях мастеров в области своего ремесла, называя это бессмысленной тратой времени. Гарри пытался спорить с ним, но после нервного «Поттер!» все аргументы улетучивались сами собой. «Твоими стараниями уже пять лет не Поттер», — любил повторять он время от времени, когда супруг начинал рассказывать ему, для чего человеку нужен мозг: обычно это бывало, если Гарри повредит себе что-нибудь жизненно важное, свалившись с метлы. Гарри предпочел не работать вообще. Состояние что Принцев, что Поттеров позволяло обеспечить безбедное существование ещё как минимум нескольким поколениям, поэтому вопрос труда рассматривался обоими только с морально-этической стороны: Северусу это необходимо, Гарри — невыносимо. И дело не в лени или банальном нежелании — по дому он с энтузиазмом выполняет большую часть дел — а в том, что работа подразумевает так или иначе принудительную деятельность. Он слишком долго выполнял то, что ему скажут, и больше не желал жить по чьим-то указаниям. Северус любил присесть на диван в гостиной и достать из пачки длинную тонкую сигарету. Прокрутить её пальцами, поднести ко рту и обхватить край губами. Гарри три раза наблюдал, как медленно, почти нарочно неторопливо он это делает, а на четвёртый набросился на него прямо на диване, яростно вырывая изо рта злополучную сигарету и выбрасывая её куда-то на пол. Вцепился, как сумасшедший, впился в губы и целовал, покусывал, засасывал, насколько хватало воздуха. «Не знал, Поттер, что ты фетишист», — сказал тогда Северус спустя час, выпуская изо рта облако тёмного вкусно пахнущего дыма. «Не Поттер», — послышалось в ответ от прижавшегося к его груди Гарри, который старательно выравнивал сбившееся дыхание. Сигареты были только одним маленьким элементом в общем пазле гармонии противоположных натур. Северус охранял своего Гарри так сильно, что вопросы «Где ты был?» и «Почему шляешься даже чёрт не знает с кем?» стали довершать почти каждое его возвращение. Гарри чувствовал собственнические наклонности Северуса, ещё когда приходил к нему сопливым пятикурсником, и уже тогда его это привлекло, а сейчас тем более — нет ничего приятнее, чем неожиданно услышать «Ты мой» за спиной и ощутить лёгкий поцелуй в плечо от супруга, который, оказывается, просто вышел за ингредиентами. Гарри с каждым годом все больше радовался всему, что произошло в его школьной жизни, потому что, пойди хоть что-то не так, был бы он сейчас холостяком или ещё лучше — отцом нескольких рыжеволосых детей. Они не собирались заводить ни наследника, ни преемника, что в сущности одно и то же, желая прожить всю оставшуюся жизнь только для себя и друг ради друга. И если бы кто-то вдруг столкнул их лицом к лицу с неприятностями, каждый, не задумываясь, крикнул бы: «Исчезни, я разберусь сам», но ни один бы не убежал. Человеку для счастья нужно ничтожно мало: тяжёлое прошлое, светлое будущее, родной человек под боком и пара пачек тонких сигарет с приторным запахом шоколада.