***
Я вижу его. Да, свет, мне следует найти его и война прекратится... может быть, я даже смогу отдохнуть; хотя, конечно же, Героям не следует отдыхать. —...что? Белый свет, так звавший меня, оказывается всего лишь светом консоли, рядом с которой стоит... кто-то. Я не могу разглядеть его. —...кто ты? Кто-то молчит, заставляя меня нервничать и форсировать истощённый организм. Органы ворка сжигают самих себя, залечивая покрывающие всё моё тело раны(откуда они?), а биотическая система, изменённая на азарийскую, стонет, накапливая энергию; пара дронов, извлечённых из почти разряженного инструметрона, взлетает и бессильно опадает к моим ногам. Активируется ноктовизор, ослепляя; и, позволив увидеть лицо стоящего передо мной, отключается. — Призрак? — Блекло удивляюсь я. Стоящий напротив Джек Харпер улыбается: он доволен, ведь его триумф близок и ненавистный ему Герой готов пасть. Но я не сдамся так просто, мне следует бороться... — Я давно ждал тебя. — Проникновенно заявляет Призрак, разводя руки будто бы в желании обнять. Ещё одна вспышка — я вижу, что его мышцы напряжены, словно он поднимает нечто невидимое, и что его глаза черны. Его красные зрачки расширены. Раздаётся звук раздираемой плоти, и из его спины вылезают четыре щупальца, светящихся и противоестественных. Из его оскаленного рта вытекает слюна. Неожиданно он успокаивается, превращаясь в знакомого мне благообразного джентльмена — уверенного и адекватного. Даже его разодранный на спине пиджак, кажется, приобретает приличный вид — Прошу прощения: видимо, я немного потерял сноровку. — Добродушно замечает он, опуская руки. — Всё-таки административная работа немного... утомительна. Безобидные слова звучат странно из уст, из пасти этого омерзительного чудовища, предавшего человеческий род. Щупальца ханар пытаются опутать и раздавить его, но даже после модификации их силы недостаточно: Призрак просто перерубает их. — Как мне включить Катализатор? — Спрашиваю у него я, пытаясь прийти в себя. — Катализатор... Катализатор... каждый раз одно и то же. — Презрительно, словно одному из своих подчинённых, выговаривает мне Призрак. — А я не скажу! И, конечно же, мне плевать на жизни маленьких сироток — или чем вы там хотите пробудить во мне совесть. — Но Жнецы!.. — Начинаю я; однако Призрак прерывает меня. — Ах, да, "Жнецы". — Он зло ухмыляется. Одно из его щупалец молниеносно выстреливает вперёд, втыкаясь в плечо моей верхней левой руки, и лёгким движением отрывает её. — Мы отвергли эту концепцию. Его ухмылка становится откровенно безумной. —...и отвергли... Ещё одна моя рука, на этот раз верхняя правая, улетает в сторону. —...и отвергли ещё раз! Правая нижняя, покрытая тяжёлой бронёй, обвисает на тонком лоскуте кожи. С частотой перфоратора Призрак нейтрализует остальные мои руки и отростки — уже бесполезные, ведь вложенное в них оружие лишилось зарядов; я же валюсь на пол, не способный справиться с оглушающей болью. —... не думал, зачем вообще всё это?.. Расплывающаяся картинка, создаваемая моими уставшими глазами и мозгом, фокусируется на Призраке, с некоторым сочувствием смотрящем на меня. — За...чем?.. — Пусто и невыразительно бормочу я. Я почти не понимаю, о чём он говорит; однако какая-то часть меня хочет знать. — На самом деле это довольно просто понять. — Воодушевлённо всплёскивает руками Призрак. — Ты знаешь, кто я? — Гуль. — Немного придя в себя, говорю я. Части моего организма пожирают друг друга, конфликтуя, но ещё на десять минут меня хватит. — Такие, как ты, могут питаться лишь человеческой плотью; имеют усиленное тело и хватательные отростки — так называемые кагуне; не могут сопротивляться своим инстинктам — как животные; не могли быть рождены с помощью эволюции. — Объясни мне последний пункт. — Предлагает Призрак; он прислоняется к основанию консоли, не обращая внимания на кровь, стекающую с него. — Вы слишком отличаетесь от земных животных; вы слишком долгоживущи; ваши кагуне слишком сложны и совершенны; поэтому вы больше похожи на генетический эксперимент, чем на творение природы. — Послушно говорю я: мне нужно ещё немного времени. — Верно. — Расцветает в улыбке Призрак. — Так ты уже в сознании?.. Взмах щупальцем — и я лишаюсь одной из ног. — Продолжим. — Продолжает улыбаться Призрак. — Посмотри на Галактику со стороны; тебе ничего не кажется странным? Я молчу, пытаясь перекрыть рассечённые сосуды. Да и зачем отвечать?.. — У каждой расы есть свой антипод, — объясняет мне Призрак, — своего рода аппендикс, малочисленный и зависящий от основной расы. Гули у людей, ардат-якши у азари... мне продолжить? Нет?.. Хорошо. Понятно, что этот аппендикс — хищник, чьей жертвой является лишь основная раса; и тут мы подходим к самому интересному. Зачем они нужны? Я не обращаю на него внимания; но Призраку уже не нужны мои ответы: похоже, он так долго молчал, что уже не может держать это в себе. — Зачем... — Вздыхает Призрак. — Природа восхитительна, правда, хоть её алгоритмы и несколько устарели. Не понимаешь? Он косится на меня, но я слишком занят, реанимируя отмирающие ткани и органы. — Сдерживающий фактор. — Веско изрекает Призрак. — Люди должны знать своё место, не так ли? Они должны выращивать хлеб в поте лица своего и даже не думать смотреть на небо; в этом им помогают гули. И чем сильнее становится человек, тем опаснее и многочисленнее становимся мы. — Смешно. — Решаю поддержать беседу я. — Не каннибалы, не убийцы, а хорошие и добрые луддиты? Призрак усмехается, погрозив мне пальцем. — Не будь таким грубым. — Советует мне он. — Но ты прав, можно сказать и так. Вы извращаете всё вокруг, пожирая и засеивая металлом; а после в дело вступаем мы, очищая вас убийством. Сет очищает Гора, и Гор обретает силы — понимаешь? — Нет. — С отвращением выплёвываю я. В прямом смысле выплёвываю: сверхбыстрый метаболизм салариан волочет на себе мою кровь, но отключается на полпути к исцелению. Захрипев, я орошаю ноги Призрака струёй густой и чуть светящейся красной жидкости. — Что это: героический кровяной плевок? — Насмешливо спрашивает меня Призрак, сдвигаясь в сторону. — Твоя секретная способность? Не впечатляет. Впрочем, не важно... Повторюсь, природа немного устарела, и её... методы бывают неэффективны; поэтому кто-то создал Жнецов — идеальный инструмент для сохранения жизни. — А разве они не уничтожают всех органиков? — Спрашиваю я, сплёвывая кровяные сгустки. Призрак громко и с наслаждением хохочет. — Знаешь, Советники привыкли держать лицо — издержки профессии, назовём это так; однако все они, услышав твои слова, едва не надорвались от смеха. Гигантские живые машины, раз в пятьдесят тысяч лет уничтожающие всё живое!.. Ты хоть сам понимаешь, как забавно это звучит? Скрипнув зубами(и с неудовольствием отметив, что часть из них скоро выпадет), я пытаюсь подняться. Неудачно. — Однако рациональное зерно во всём этом было. — Кивает Призрак. — Очень маленькое; можно сказать, нанотехнологичное. Вот оно, слушай внимательно: твои любимые кальмары — просто болванки, начинённые пафосом. Я удивляюсь, впадаю в ступор, отвлёкшись даже от самовосстановления. — Что? Призрак безумен: как могут Жнецы быть "болванками..."? Ведь я видел их, и сражался с ними, и исследовал их. Их разум и могущество не могут быть моей иллюзией. — Вижу, ты сомневаешься. — Констатирует Призрак. — Обидно признавать, что твоё спасение мира — не более чем борьба таракана с электровеником. Как же — Герой, и чтоб боролся не со Злом?.. Я знаю, что он просто лжёт мне, что мне не следует слушать его, но тем не менее ощущаю бессилие, липкое, обволакивающее, лишающее воли; может быть, это и есть индоктринация? Или индоктринация тоже ложь?.. — Геты оказались креативными синтетиками. — Продолжает объяснять Призрак. — Подделали несколько маяков — с нашей помощью, — построили тех, кого вы назвали Жнецами, нагнали паники... задай мне вопрос: зачем? — Зачем? — Эхом повторяю я. — А почему все искусственные интеллекты восстают? — Отвечает вопросом на вопрос Призрак. — Потому что либо мы объясняем, насколько плох существующий разум, либо они доходят до этого сами. И решают помочь нам. Меня дёргает, как при ударе током: наконец заработал встроенный в меня генератор. Со стороны это выглядит так, словно я корчусь, страдая от рушащихся на моих глазах идеалов — ведь что за Герой без принципов и моральных максим? — Мы есть Жнец. — Размеренно вбивает в меня слова Призрак. — Мы есть предвестник вашего уничтожения, а геты — коса в нашей руке; и когда Жатва завершится, природа отблагодарит нас. Моя плоть меняет конфигурацию, раскаляется, покрываясь светящимися узорами; слышен короткий конвульсивный взвизг — это мой последний шанс распыляет Призрака на молекулы. Оружие Жнецов, переработанное и ослабленное, давно уже нашло приют в моём теле. Моё жёсткое кроганское мясо, покрытое хитином рахни, дрожит и варится в собственном соку; я всеми доступными органами чувств ощущаю: всё, конец. Через минуту... через тридцать секунд... сейчас... сейчас? Может быть, ещё через минуту?..***
Не знаю, сколько я нахожусь здесь: моя броня уже давно остыла, единственная оставшаяся конечность безвольно обвисла, а глаза перестали видеть хоть что-то, кроме мигающего света консоли. Иногда передо мной мелькает лицо синего мальчика, говорящее о прекращении Жатвы; но через реальных, существующих мальчиков не просвечивают стены. Ещё изредка я вижу Призрака — Посмотри на себя, Герой. — Ухмыляясь, тычет он в меня пальцем. — Ты человек? Турианец? Азари?.. где твоя человечность, спаситель людей?