***
Через какое-то время Спок медленно вынырнул из своей медитации и обнаружил, что Джим сидит перед ним со скрещенными ногами и пристально на него смотрит. Капитан был уже в ночной одежде, его волосы были взъерошены, вероятно акустическим душем, и он слегка нахмурился. — Это заняло больше времени, чем обычно, — заметил Джим. — Ты в порядке? — Обычная усталость, ка… Предупреждающий взгляд. — Джим, — поправился Спок. Джим хмыкнул и сжал в вулканском поцелуе левую руку Спока. — Ты уверен? Боунс за тебя беспокоится. Говорит, ты давно не ел и огрызаешься на своих сотрудников. И на его тоже, но на них все огрызаются. Бровь Спока дернулась и Джим усмехнулся. — И ты тоже, признай это, — поддразнил Джим, но тут же одернул себя. — Ты уверен, что с тобой все хорошо? — Как я уже говорил, Джим, я просто устал. Это были… долгие недели. — Да, я тебя понимаю, — пробормотал Джим, широко зевая. — Ну ладно, если ты уверен. Бог видит, нам всем нужен небольшой перерыв, даже такому придирчивому супер-вулканцу, как ты. Спок даже не стал на это отвечать. Он плавно поднялся с пола и отправился мыться и переодеваться. К тому времени, как он вернулся, Джим уже был в постели, проверяя настройки сигналов тревоги. — Я хочу, чтобы ты завтра вышел на мостик, — сказал он Споку, когда тот скользнул в кровать. — Хочу, чтобы ты отдохнул от лабораторий. Я тебя знаю. Ты не пойдешь обедать, пока тебя не заставят. Спок мирно устроился на своей стороне, опять ничего не сказав. В этом не было необходимости, когда Джим просто озвучивал решение, принятое явно заранее. — Ты это сделаешь, — сказал Джим, придвигаясь к Споку до тех пор, пока голова вулканца не оказалась на его плече. Джим пропустил пальцы сквозь его темные волосы. Он собирался выбить из Спока согласие, вынудить его ответить. — Это приказ? — Пока нет, — ответил Джим. — Но если ты не согласишься к утру, то станет им. Так ты это сделаешь? Проведешь весь день на мостике и не сунешься в лаборатории? Джим был уверен, что будь Спок человеком, что он бы вздохнул. И да, это было возможно. Его мама всегда делала это с большим артистизмом. Но Джим не дождался вздоха и с этой точки не мог видеть брови Спока, так что не знал, поднял ли их вулканец. — Я согласен, Джим. — Хорошо, — ответил Кирк. Его формальный тон ушел так же легко, как и появился. Он по-земному целовал голову Спока и легко поглаживал шею под затылком, пока не добился красноречивого рокота удовольствия из его груди. — Ты устал. Давай спать. Ответа не последовало, но Джим ждал, пока не почувствовал, как Спок расслабился и начал засыпать. Вот так, в его вселенной все было хорошо.***
Спокойствие Джима длилось недолго. В последующие недели он стал замечать то, о чем говорил доктор Маккой. Когда Спок ел, то съедал немного, и пропускал даже свои любимые блюда. И хотя Спок всегда был немногословен и точен, и, конечно, не огрызался на мостике, как минимум у него пропало чувство юмора и он часто… Ну… если бы Джим не знал его лучше, то подумал бы, что Спок абстрагировался от обычных подшучиваний на мостике. Раньше он словно наблюдал за ними и разделял на категории и списки, начиная с “наиболее логичных” и заканчивая “Джимом Кирком” где-то внизу. И не важно, что Спок будет отрицать, Джим знал, что он это делает. Еще вулканец был очень уставшим. Он медитировал дольше, чем обычно, и Джим просыпался раньше него три дня подряд. Чего не случалось даже когда ему давали небольшие дозы седативного или во время полной смены режима из-за перетасовки смен. И… ну, Джим не хотел беспокоиться, и, будь Спок человеком, он просто назвал бы это переутомлением и дал ему пару дней, чтобы прийти в себя, но… он все равно волновался. — Спок, я хочу, чтобы ты отдохнул два следующих терранских дня, — сказал Джим однажды вечером, примерно через две недели после того, как Маккой высказал свои опасения. — Ты продолжаешь говорить, что ты в порядке, но что-то не так. Может быть, тебе просто надо расслабиться вместо того, чтобы все время загонять себя на работе. — Джим… — Знаю, знаю, — сказал Джим, обнимая Спока за талию. — Ты — вулканец, у тебя офигенная рабочая этика, и способности, и прочая фигня. Но что-то не в порядке, Спок. И не смотри на меня так! Я это знаю, ты это знаешь, Боунс будет знать, если ты простоишь перед ним дольше тридцати секунд. — Джим, уверяю тебя... — Слушай, ты тут эксперт. Может быть, ты и прав, и тут не из-за чего дергаться. Но я настаиваю, чтобы ты взял два выходных, — продолжал Джим. — Расслабься и отдохни. Сыграй миллион шахматных игр с компьютером, если хочешь, но не работай. Сорок восемь часов. — Корабль… — Будет в полном порядке эти два дня, — твердо сказал Джим. — И Сулу мог бы получить немного практики руководства. Из него однажды выйдет хороший офицер командования. Я думаю чуток подтянуть его. Давай. Ты возьмешь пару выходных, я поручу кое-что Сулу и посмотрю, стоит ли его нормально обучать. Вулканец все еще выглядел сомневающимся и Джим начал целовать его челюсть. К тому времени, как он дошел до левой мочки уха Спока, тот с трудом мог выражать свои протесты о принудительном отдыхе.***
Все стало еще хуже. На следующий день, когда Джим вернулся после обеда из столовой, температура в их каюте была поднята до предела, а Спок не просто лежал в постели, но и дрожал. Джим дважды за все время видел, как Спок дрожит. И оба раза вокруг было невероятно холодно. — Ты заболел, так ведь? — пробормотал Джим, очерчивая пальцами лоб Спока. Кожа была не горячей, но определенно теплой. И из-за того, что нормальная температура Спока была ниже, чем у Джима, то, что он был теплым на ощупь, не говорило ни о чем хорошем. — Думаю, да, — тихо ответил Спок, даже не открыв глаза. — Хорошо, я зову Боунса, — твердо сказал Джим. — Ты болен, и у нас нет эпидемии простуды или гриппа. Пока. Спок не стал протестовать, что больше всего задело Джима, и он спешно подошел к консоли, не спуская внимательного взгляда с кровати. — Маккой слушает. — Боунс, можешь подойти в мою каюту? Спок заболел. — Гоблин что-то подхватил? — послышался сухой голос. — Его нужно класть в лазарет? Можешь его привести? — Думаю, я бы смог, — ответил Джим. — Но у него температура и ему уже довольно нехорошо. Не мог бы ты прийти сюда? — Ладно. Дай мне пять минут, — сказал Маккой и оборвал связь. — Эй, — тихо сказал Джим, возвращаясь обратно к кровати и поддаваясь желанию слегка погладить волосы Спока. Его удивляло, почему к этому действию инстинктивно порываешься при контакте с больными или ранеными, даже если они вулканцы, и, скорее всего, не будут слишком признательны за это. — Принести тебе что-нибудь? — Нет, — ответил Спок, но перехватил руку Джима своей и положил их на подушку рядом со своим лицом. Джим покорно присел на корточки, чтобы держать его за руку и гладить волосы. И да, сейчас он до жути волновался. С каких это пор Спока нужно так… по-человечески утешать прикосновением? Вот так их и нашел Маккой, когда деловито открыл дверь. Но он воздержался от комментариев, достал трикодер, запищавший прежде, чем Джим успел сказать “привет”. — Симптомы? — спросил Маккой. — Температура, — послушно повторил Джим. — Он мало ел и был немного рассеян. И усталость. Он много спал и еще больше медитировал. Спок? — добавил он, обращаясь к заболевшему другу. — Что-то еще? Когда ответа не последовало, Маккой даже смягчил свой тон. — Спок, я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь, где болит. — Тошнота, — ответил тот. — Неприязнь к еде. Боль в нижней части спины, которая продолжается около шести дней. — Без знаков после запятой? — поддразнил Джим, но Маккой нахмурился. — Ладно, Спок, ложись на живот. Я осмотрю твою спину. Рубашка Спока мгновенно была поднята, и спина оказалась на виду. Джим и доктор одновременно увидели опухоль — примерно там, где у людей располагались почки. — У тебя еще была одышка, Спок? — спросил Маккой, осторожно касаясь набухшего места, и убирая руку, когда Спок зашипел. — Изменился сердечный ритм? — Нет и да. — Угу, — Маккой провел трикодером. — Что с ним, Боунс? — с тревогой спросил Джим, глядя на опухоль. — Она была гладкой и длинной, полностью закрывала позвоночник над бедрами. И она казалась твердой, не похожей на гнойный отек или что-то, в чем есть жидкость. Она была как… Джим сглотнул. Она была как опухоль у тети Анны, когда он был ребенком. Прямо перед тем, как она умерла. — Я пока не знаю, Джим, — сказал Маккой, — но подозреваю пару вещей. Я возьму образец его крови и сделаю несколько тестов. И проконсультируюсь с М’Бенгой. Если я прав, то его можно оставить здесь, но строго на постельном режиме и не на службе. Джим коротко кивнул. Этого… комка было достаточно, чтобы убедить даже самого придирчивого капитана, не говоря уже о любовнике Спока. — И если я прав, — продолжил Маккой, — его температура будет еще подниматься, и он будет ослаблен. Его может стошнить… — Но вулканцы не могут... — Могут, — сказал Маккой. — Они могут, но не позволяют себе. Пока не происходит одна из трех вещей, и я абсолютно уверен, что это одна из них. Его не будет рвать так же сильно, как могло бы тебя, но ему может стать достаточно плохо, чтобы его хорошенько вывернуло. Тот факт, что Спок не делал сухих возмущенных замечаний, пугал Джима не меньше, чем мрачный тон Маккоя. — Не пытайся давать ему еду, просто давай достаточно воды. Я оставлю тебе трикодер, следи за его температурой. Если она поднимется выше девяносто четырех*, немедленно отправь его в лазарет. У Джима внезапно пересохло в горле и он сглотнул. — Но он поправится, так ведь? — прошептал он. Маккой наконец-то посмотрел на него и его строгий взгляд снова смягчился. — Да, Джим, — ответил он, сжав плечо капитана. — Я знаю лишь несколько вещей, которыми это может оказаться. Возможно, М’Бенга знает больше, но я правда не считаю это чем-то опасным. Неприятным, но не опасным. Не с двумя хирургами на борту. Джим прикусил губу и кивнул, помогая Споку повернуться обратно на бок и накрывая его одеялом. — Хорошо, Спок, не шевелись, — сказал Маккой, склонившись над ним с гипоспреями. Одним он набрал немного крови, другим что-то впрыснул в его вену. — Мышечный релаксант, — безапелляционно заявил Маккой. — Это предупредит судороги. Какое-то время ему будет очень неприятно двигаться, так что оставь его в покое, Джим. Если он не захочет передвинуться, не заставляй его. И доктор ушел, ничего больше не сказав. А Джим не мог прогнать образ этой опухоли, стоящий перед глазами.***
Джим проснулся ночью, когда Спок вдруг сдвинулся, перегнулся через край кровати и его вырвало в мусорное ведро, оставленное там Джимом на всякий случай. — Господи, — сонно пробормотал Джим, садясь и утешительно потирая плечо Спока. — Мне позвать Боунса? Спок ответил после паузы, подавшись назад и закрыв глаза. — Нет, — сказал он, наконец. — Сейчас вернусь, — прошептал Джим, поцеловав Спока в висок, который до сих пор был слишком теплым, и выскользнул из постели. Он вымыл ведро и принес стакан воды. Когда он вернулся, Спок сидел неподвижно, на его шее пульсировала жилка, и он злился на то, что не мог сдержать тошноту. — Ты чувствуешь себя очень плохо, да? — Справедливое предположение. Вулканец залпом выпил воду и завернулся в одеяло так, словно в комнате стоял арктический мороз. Джим обнял Спока, потирая его руки, покрытые гусиной кожей и хмурясь из-за тепла, которое шло от головы и лица. — Ты знаешь, что происходит? — шепнул Джим. — Думаю, у людей эквивалентом будет почечная недостаточность. Джим напрягся. — У вулканцев выходит из строя внутренний орган, но без него можно жить. Удаление органа обычно останавливает любой прогресс заболевания. — Обычно, — повторил Джим. Спок не ответил, просто уткнулся лицом в шею Джима. — Я люблю тебя, — сказал Джим сорвавшимся голосом. После паузы Спок сказал: — Джим? Ты же не думаешь, что мне грозит непоправимый ущерб здоровью или даже смерть? — Возможно и нет, — ответил Джим. — Но ты все еще очень болен, и это меня пугает, и… и я люблю тебя. Мне просто нужно было это сказать. Я тебя люблю. — И я тебя, любимый.***
На следующий день Джима вызвал адмирал Ногура и запросил отчет о том, что случилось на Зиде-VI. Джиму пришлось рассказать о очень неудобной для них культурной неприязни туземцев к темным волосам. Универсальный переводчик еще не был адаптирован к зидийскому, а лейтенант Ухура не могла участвовать в миссии, поэтому провести переговоры было невозможно. К тому времени, как Джим вернулся в каюту, состояние Спока сильно ухудшилось. Его явно вырвало несколько раз, а температура в комнате была поднята до едва выносимого уровня. Джим направил на него трикодер, и увидел, что температура вулканца поднялась до девяносто пяти градусов**. И растет. — Кирк лазарету, — резко сказал он в консоль. — Немедленно пришлите бригаду в мою каюту. И доктора Маккоя. Споку стало гораздо хуже. Джим сам удивился тому, как спокойно прозвучал его голос, но пока он шел к кровати, его колени тряслись. Спок расфокусировано посмотрел на него. — Джим, — пробормотал он слабым и хриплым голосом. — Я… не очень хорошо себя чувствую. — Все в порядке, — протянул Джим, взяв его лицо в руки и осторожно поцеловав в лоб. — Это ничего, все будет хорошо. Боунс сейчас придет. Мы перевезем тебя в лазарет, и ты будешь в полном порядке. Компьютер, понизить температуру на два градуса. — Джим, нет, — прошептал Спок, схватившись за его руки лишь с печальным напоминанием о его обычной силе. — Здесь уже… уже холодно. Сердце Джима качнулось и сбилось с ритма. — Нет, — покачал он головой. — Здесь не холодно, дорогой. Ты просто сильно заболел. Все будет хорошо, я обещаю. Обещаю. — Обещаешь? — шепотом повторил Спок, в тот же момент, когда двери с шипением открылись и вошел Маккой, сопровождаемый тремя санитарами с антигравитационными носилками. — Обещаю, — кивнул Джим. — Боунс, его температура зашкаливает, и мне кажется, что он бредит. Маккой выругался и кивнул. — Понял. На носилки. Сейчас же. Джим отодвинулся, чтобы позволить им перенести вулканца, но в тот момент, когда его руки отпустили лицо Спока, тот вскрикнул и снова потянулся к нему. — Эй, эй, я здесь, — поспешно заверил Джим Спока, схватив его за руку. — Господи, теперь я понимаю, что ты имел в виду, — пробормотал Маккой. — Скажи, что с ним, Боунс? — взмолился Джим, все еще сжимая пальцы Спока, когда медики понесли его в лазарет. Корабельные коридоры казались прохладными после жара в их каюте, и Джим мог только представить, как холодно было Споку. — Дисфункция органа, — сухо ответил Маккой, не сводя глаз с трикодера. — Того, что отвечает за выработку части ферментов для переваривания растительной пищи и очищает кровь от токсинов. То есть, сочетает функции человеческой поджелудочной железы и почек. — Но ты сказал, он будет в порядке! — прошипел Джим. — Он будет, — твердо ответил Маккой. — Они прекрасно живут и без него, Джим, другие органы компенсируют недостаток. Но этот инфицирован и его нужно удалить. Это как аппендицит у людей. Ему нужна операция, это будет быстро и просто... даже для меня. Все будет хорошо. Джим снова попытался отойти, когда они пришли в лазарет и положили Спока на биокровать, но тот бессвязно закричал, и Джим мгновенно вернулся, не способный оставаться в стороне, когда видел приступы паники в бреду. — Джим, постарайся, чтобы он оставался спокойным, — приказал Маккой. — Мы еще не подготовились к операции. Я не могу усыпить его сейчас, иначе он проснется слишком рано, и мы не сможем закончить. Джим кивнул, лишь наполовину вникая в слова доктора. Сейчас он склонился над кроватью, гладил волосы Спока и целовал его лицо. — Все хорошо, — пробормотал он. — Ты будешь в порядке, солнышко, все хорошо. Я знаю, что тебе больно, и ты плохо себя чувствуешь, но ты поправишься… Было странно разговаривать с ним вслух подобным образом. Когда они сливались, мысли Джима часто были слишком нежными и мягкими, переполненными желанием защитить и обладать, и потребностью в комфорте. Но он редко произносил это вслух даже наедине, не говоря уже об общественном месте. Спок этого не понимал и даже можно было сказать, что ему не слишком это нравилось. Так что они всегда сохраняли личное пространство, и Джим удерживал свои руки… и голос, и ласковые прозвища… при себе. Но сейчас, несмотря на заверения Маккоя, Спок был не единственным, кто был напуган. Джим, вполглаза следивший за суетой лазарета, разговором Маккоя и М’Бенги, медсестрами, пришедшими с незнакомыми вещами, из-за своей тревоги и растерянности не заметил, как рука Спока легла поверх его пси-точек, а потом… ...было холодно, ледяной холод, и ветер, острый как бритва, дул ему в лицо, и размытые тени окружали его, злобно смотрели, и не пускали, и он не ничего не понимал, как он потерялся как попал сюда он не хотел быть здесь здесь было плохо и опасно и он хотел домой но дома больше не было дом был разрушен и потерян в космосе и там был корабль и Джим ушел он обещал не уходить он обещал что все будет хорошо но все не в порядке и…*** Джим собрал себя из размытого пятна и стал целостным. — Спок! — позвал он и ветер понесся на него. — Спок, я здесь! Это я, я здесь! Спок сформировался из белого ничего словно ударом молнии, и Джим тут же был заключен в его объятия, жестко, бескомпромиссно и с таким сильным отчаянием. — Все хорошо, — прошептал он, прижимаясь. Тени теперь кричали, но он игнорировал их, положив голову Спока себе на плечо и прижав его к себе. — Все в порядке, милый. Ты должен успокоиться, ладно? Сможешь для меня? Успокойся. Я здесь и все хорошо. — Я… я не понимаю… — Ты болен, — прошептал Джим. — Боунс собирается удалить эту штуку, и тогда тебе станет лучше. У тебя жар, поэтому ты так запутался. Это просто жар. — Но здесь холодно. — Нет, — пробормотал Джим, целуя его в голову. — Здесь не холодно. Ты ведь со мной, правда? И я не замерз. Мне совсем не холодно. — Теплый, — согласился Спок, держась пальцами за рубашку на спине Джима. — Верно, — поощрил его Джим. — Я теплый. Ты тоже скоро согреешься. — Почему… ты здесь? — Думаю, ты слился со мной, — усмехнулся Джим. Спок больше не дрожал, но казался непривычно расслабленным. Возможно, он всегда был таким в глубине сознания. Но когда Джим ответил, он снова напрягся и Джим покачал головой. — Нет, ничего страшного. Я не против. Ты знаешь, что мне нравится мелдинг с тобой. И ты мне нужен. Я здесь. Я буду ждать, когда ты проснешься после операции. — Ты?.. — Я обещаю. Возникла волна тепла, никак не связанная в физической температурой, и Джим в поцелуе прижался к острому уху, а потом... — Джим! Он сильно вздрогнул, ошеломленный, словно выстрелом выброшенный из разума Спока и чуть не упал. У него болела голова. Маккой потрясено смотрел на него и виновато улыбался. — Думаю, он сливался со мной. — Да, черт его возьми, — пробормотал Маккой. — Ну, прямо сейчас он под седативными. Мы все сделаем за час. Ты в порядке? — Да, — ответил Джим, выпрямляясь и сглатывая. — Вызови меня, когда закончите. — Джим, он не проснется… — Вызови меня, — строго сказал Джим. — Я дал обещание. Он проигнорировал слабый теплый гул в глубине сознания.***
Спок проснулся со слабым теплом в голове и признал, что испытывает любопытство относительно этого нового ощущения. Осторожно исследуя его, Спок прошел по тонкой нити, состоявшей из переплетенных золотых и серебристых волокон, и отпрянул, пораженный, когда столкнулся с чьим-то разумом на другом конце. Довольно знакомым разумом. Который бурлил от беспокойства, что было заметно даже при легком касании. Спок открыл глаза. — Эй… — Спок сосредоточился на лице Джима, встревоженном и измученном, но с мягкой улыбкой на губах. — Добро пожаловать назад. Как ты себя чувствуешь? Спок проанализировал это, и потом ответил: — Я… не вполне понимаю, что произошло. — Тебе стало хуже, — лаконично ответил Джим. — Ты в лазарете. Боунс удалил… ну он сказал, как оно называлось, но я не смогу повторить. — Понятно. — Спок, — тихо сказал Джим. — Я не хотел бы волновать тебя или еще что-нибудь сделать, но… ты помнишь, как слился со мной? Спок напрягся. — Прости? — Ты слился со мной, — повторил Джим. — Ты бредил и был напуган, и ты вступил со мной в мелдинг. Нет, подожди, не смотри так на меня! Ты же знаешь, что я никогда не возражал против слияния. Просто… в этот раз… Я все еще… хм… чувствую тебя. В моей голове. Не так, как в мелдинге, но… как будто я знаю, что ты там, но не смотрю на тебя или что-то в этом роде. Это типа ощущения. Спок резко вздохнул. Связь. — Я не очень понятно объяснил, да? — спросил Джим с печальной улыбкой. — Напротив. — Спок вздохнул. — Я думаю, что я мог… случайно связать нас. Я глубоко сожалею о моем проступке, и я должен немедленно связаться с Новым Вулканом, чтобы… — Ух ты! — сказал Джим, твердо опустил руки на плечи Спока и удержал вулканца, когда тот попытался сесть. — Стой-стой-стой. Помедленнее. Ты нас связал? — Это… похоже на то. — Ты про брачную связь, о которой ты мне рассказывал? Все эти вещи про касающихся и никогда не соприкасающихся? Та, что у твоих родителей… эм… была? — Да. — Ладно, — сказал Джим. — Итак… ты и я, мы теперь навсегда связаны? — Новую связь можно разорвать, прежде чем она полностью окрепнет в любом из партнеров. У нас всего восемь дней и на пятом варпе… — Тише, — сказал Джим. — Остановись. Объясни мне все четко, Спок. Почему это проблема? Спок выглядел совершенно потрясенным. Через секунду он натянул на лицо непроницаемое выражение, но Джим заметил промах. — Я создал постоянную брачную связь без твоего согласия. Это равносильно… — Ладно, — снова перебил Джим. — Ну да, мы не обсуждали это. Но Спок, ты же рассказывал мне об узах, помнишь? И с тех пор… я их хотел. Спок моргнул. — Я хотел создать узы с тобой уже несколько месяцев, — сказал Джим. — И я ничего не говорил, блин, потому что я был счастлив и так. И ты тоже, я знаю. Но я хочу их. И если… это то, что ты создал вчера… может, сохраним их? Если… ты не против? Джим выглядел таким неуверенным, его напор так уменьшался с каждым словом, что Спок неосознанно протянул свои пальцы в вулканском поцелуе, который Джим принял с улыбкой. — Ты хочешь… остаться связанным со мной? — спросил Спок. — Да, — ответил Джим, плотно переплетая их пальцы. — Ты уверен? — Да. — Джим потянулся к Споку, чтобы по-человечески поцеловать его. — Боже, Спок, да. Я хочу, чтобы ты был со мной, тут рядом, всегда. Или сколько, сколько нам осталось, смотря, что произойдет раньше. Быть связанным с тобой… ну, это кажется неплохим способом сделать это, так? Он снова поцеловал вулканца, сделав так, чтобы он не мог дать ответ и подождал, пока спокойствие и любовь не проникнет через неокрепшую связь, прежде чем разорвать поцелуй. — Ну что, мы ее оставим? — тихо спросил он, поглаживая волосы Спока одним пальцем. Лекарства снова тянули вулканца в сон, и Джим видел, что Спок хочет закончить разговор до того, как заснет. — Если ты этого хочешь. — А ты? Спок слегка нахмурился и сказал: — Я… давно желал установить связь с тобой, Джим. И, блин, да, когда парень вроде Спока говорит тебе такое, остается только размякнуть. Джим засиял, покраснел и снова поцеловал его. — Думаю, мы теперь женаты, — тихо сказал Джим. — Не похоже на резкий поворот, которым это должно было быть. Спок провел по его пальцам еще одним вулканским поцелуем, устало смотря на него снизу вверх. — Засыпай, — тихо сказал Джим. — Я буду тут, когда ты проснешься. Теперь я всегда буду тут. Когда Маккой пришел в начале бета-смены, чтобы проверить своего пациента, он увидел, как капитан мечтательно гладит волосы вулканца. И Маккой поспорил бы со Скотти на сотню бутылок ромуланского эля, что коммандер, хоть и совсем немного, но улыбался во сне.