Капкан на двоих

Суббота выдалась отстойной. Стайлз приехал к своим и поймал всех троих за попыткой скрыть улики. Пакеты из Мака и коробки из-под пиццы красноречиво свидетельствовали, что диета отца и правильное питание, в котором клятвенно божились братья, полетели к черту. Стайлз разорался, отец покаянно поднял руки, признавая свое поражение, Дин пытался успокоить брата, уговаривая, что это вредно в его состоянии, Сэм заискивающе рассказал, каким вкусным было овощное рагу, которое Стайлз готовил в прошлую субботу. Стайлз бесился и грозился напустить на них Мелису Маккол (указательный палец, наставленный на отца), нажаловаться Лоре (прищуренный взгляд в сторону резко заткнувшегося Дина), и испортить автомат с шоколадными батончиками в отделе Сэма, который что-то буркнул про сочувствие к Хейлу и получил подзатыльник от Дина. Следующие два часа присмиревшие братья помогали Стайлзу готовить, а отец съел весь салат под пристальным взглядом младшего сына. Когда в рации шерифа, оставленной на столе в гостиной, послышался вызов из участка, Дин с Сэмом чуть не наперегонки бросились в комнату, словно к спасательному кругу. Стайлз только закатил глаза, пытаясь расслышать, о чем говорит дежурный из участка. – У нас поджог! – радостно доложил Дин, входя на кухню и надевая пояс с кобурой и значком. Сэм появился через пару минут, собранный и с любимым криминалистическим чемоданчиком в руке, хотя Стайлз прекрасно знал, что он там таскает только перчатки, пакеты для улик и НЗ шоколада. – Я с вами! – воодушевленно заявил Стайлз, выключая плиту с готовой запеканкой. – Нет! – хором ответили братья и отец, и растерянно замолчали, придумывая, как выкрутиться. – Сынок, там опасно, – примирительно отозвался шериф, принимая огонь на себя. – К тому же, ты не коп, тебе там вообще нельзя находиться. Как будто раньше это кого-нибудь останавливало! Да Стайлз вырос на вызовах и местах преступления. Тем более, когда отец и братья срывались, а мелкого Стайлза не с кем было оставить. Но сейчас Стайлз сложил руки на груди, прислонился задницей к столешнице и наблюдал, как родные спасаются бегством. – Мелкий, я тебе вечером позвоню и расскажу, если будет что-нибудь интересное, – отступая спиной к двери, улыбнулся Дин, махнул рукой и выскочил на улицу. Стайлз вздохнул, убрал продукты в холодильник, еще раз прошелся по дому, проверяя, не нужно ли чего-нибудь постирать или убраться, вошел в свою бывшую комнату, посидел на кровати и поехал домой. С некоторых пор он сам не заметил, как стал считать дом Хейлов своим, особенно после того, как у них с Дереком, кажется, все стало налаживаться. В гараже стоял только порш Джексона. Отлично, осталось только срезаться с этим засранцем, чтобы день был окончательно похерен. Стайлз вошел в дом, раздумывая, не позвонить ли Дереку и спросить, что приготовить на ужин. Уже достав телефон, он чуть не столкнулся с Софи, которая выскочила из комнаты Лоры с косметичкой в руке. – Привет, Стайлз, – радостно улыбнулась Софи, схватила его за руку и потащила к своей комнате. – А у нас чаепитие принцессы Ди. Хочешь с нами? Стайлз шагал за ней, раздумывая, что лучше – пересидеть в своей комнате или с малышней, и где меньше вероятность столкнуться с Джексоном? Оказалось, что в своей комнате. Но переступив порог детской, Стайлз понял, что ни за что бы не пропустил такое зрелище. Джексон сидел на низком детском стульчике, пока Ник пыхтел и пытался прикрепить к его волосам розовый бант. Маленькая пластмассовая тиара сползала Джексону на лоб и тот постоянно ее поправлял, а на плечах был повязан фиолетовый плащ, разрисованный блестящими звездами и волшебными палочками. Стайлз застыл на пороге и хлопал глазами, пока Джексон покорно подставлял лицо под увлеченно орудующую косметикой Софи. – Ди, закрой глаза, нужно наложить тени, – потребовала она, возюкая кисточкой по фиолетовым теням. Стайлз зажал рот рукой, изо всех сил стараясь пережить шок и не заржать. Это было лучше любого подарка на Рождество и День рождения. – Стайлз, ты будешь фрейлиной, – обратилась к нему Софи, словно только сейчас вспомнила о нем. Джексон вздрогнул, дернулся и повернулся к двери, мгновенно побледнев, что было заметно даже под толстым слоем ярких румян на его щеках. – Не дергайся, – прикрикнула Софи, чуть не попав ему кисточкой в глаз, и вновь повернула застывшее лицо Джексона к себе. – Мы со Стайлзом будем рыцарями! – возвестил Ник. Он удовлетворенно посмотрел на криво висящий бант и бросился к своему сундуку с игрушками, вытаскивая оттуда пластмассовую шпагу и два водных пистолета. – Конечно, приятель, – Стайлз серьезно кивнул и прошел в комнату, кусая губы и стараясь справиться с лицом. – К тому же, у нас уже есть принцесса и фрейлина. Мы будем их отважными рыцарями. Джексон, прищурившись, следил за тем, как Стайлз пытался прицепить к поясу пистолет, но помалкивал. – А теперь губки, – пропела Софи, выкручивая помаду. – Ди! Подставь губки! – потребовала она, видя, что Джексон не реагирует. Тот со смиренным вздохом сложил губы уточкой и прикрыл глаза. Стайлз не выдержал, отвернулся и закашлялся в кулак, пытаясь подавить смех. – Наших рыцарей тоже нужно накрасить, – послышался за спиной категоричный голос Джексона. Стайлз повернулся и поцокал языком, глядя в прищуренные глаза. – Рыцари не красятся. Только принцессы. – Тогда рыцари не получат приглашение на наше королевское чаепитие, – прошипел Джексон. Софи согласно закивала, и Стайлз сдался. К черту. Ничто не могло испортить ему впечатление от вида разрисованного, как картина Пикассо, Джексона. Следующий час он получал истинное удовольствие, изображая рыцаря и «ухаживая» за принцессой Ди. Джексон все еще пытался убить Стайлза взглядом, но под конец смирился, когда Софи объявила, что рыцари должны встать на колени и поцеловать своим дамам руку. Джексон злорадно протянул Стайлзу кисть, тот обхватил ее ладонью, застыл на секунду и опустил голову, трясясь от смеха. Джексон выдернул руку, посмотрел на свои выкрашенные разноцветными лаками ногти и сжал пальцы в кулак. Не выдержав, он толкнул Стайлза в плечо, и тот завалился на спину, отчаянно хохоча в голос. – Так, на сегодня чаепитие окончено, – объявил Джексон с тяжелым вздохом. – Иначе нашему рыцарю станет плохо от переизбытка эндорфинов. – Все… все в порядке, – пропыхтел Стайлз, отсмеявшись. – Извини, просто это… ты себе даже не представляешь… – Вставай, Стилински, – Джексон помог ему подняться и принялся стягивать бант, запутавшийся в волосах. – Нужно навести порядок до приезда Лоры, а ты понятия не имеешь, как трудно смыть эту гадскую косметику. Стайлз вновь фыркнул, но сдержал смех и стал помогать Софи усаживать за столик кукол и собирать косметику, которую та понесла обратно в комнату Лоры. Ник увлеченно воевал мечом с боксерской грушей в углу, не обращая внимания на старших. – И часто вы так?.. – с интересом спросил Стайлз, поглядывая искоса на старающегося казаться невозмутимым Уиттмора. Тот пожал плечами и подергал завязки плаща на шее. – Нечасто. Просто меня несколько раз просили посидеть с мелкими, а Софи обожает все эти кукольные приёмы и чаепития. – Понятно, – кивнул Стайлз. Он тоже несколько раз оставался с детьми, но ему ни разу не предлагали побыть принцессой. Джексон сощурился и серьезно посмотрел на его слишком довольное лицо. – Если хоть слово кому-нибудь ляпнешь… – зашипел он, наставив на Стайлза палец. – Я мог бы, – Стайлз пожал плечами и сложил руки на груди. – Правда, мог бы. Особенно после всего, что ты мне сделал. Знаешь, моей репутации уже ничего не сможет навредить, но вот тебе… Так что предлагаю вариант: я молчу об этом, а ты перестаешь меня донимать. Джексон сверлил его взглядом, словно просчитывал свои варианты и прикидывал, можно ли доверять Стайлзу. – Тебе все равно никто не поверит, – хмыкнул он, видимо, придя к каким-то выводам. – Лидия поверит, – Стайлз поиграл бровями и с удовольствием увидел, как Джексон сначала побледнел, а потом залился краской. – Ладно, договорились. Я тебя не трогаю, а ты помалкиваешь. – Идет, – Стайлз протянул ему руку и к удивлению почувствовал, как Джексон ее пожал. Развернувшись и гордо вскинув голову, Уиттмор вышел из комнаты. Забыв снять фиолетовый плащ, который флагом развевался за спиной. Через полчаса передав детей вернувшейся Лоре, Стайлз завалился в их с Дереком комнату, упал на кровать, накрылся подушкой и от души заржал. Нет, это лучшая суббота за очень, очень долгое время!

* * *

Гуляя по лесу, Стайлз незаметно добрался до речки, к которой его привозил Дерек. Подойдя к обрыву, Стайлз сел на самый край, свесив ноги вниз и подставив лицо солнцу. Воздух был упоительным: сосны источали смолистый хвойный аромат, и Стайлз дышал всей грудью, наслаждаясь покоем, щебетом птиц и легкой щекоткой ветра. В этом скрытом от людских глаз месте таился тот самый восторг единения с природой, насыщенный и полный. Солнечные лучи припекали, и Стилински захотелось раздеться, обнажиться полностью, впитывая в себя тепло, тишину и умиротворенность, ощутить свободу на кончиках пальцев. Стайлз стянул футболку, бросил ее рядом и, положив руки под голову, лег на спину. Солнце буквально облизывало каждый дюйм его тела, грело и нежило. Солнце ничего от него не требовало, оно любило его только потому, что он есть, равно, как и все живое на этой планете. Почему он не мог так же любить Дерека или Дерек его? У них было не так. Было сложно. Сначала словно красной тряпкой для быка маячило слово «должен», затем к нему добавилось «полюбить». Стайлз не верил в любовь из чувства долга, а именно это, кажется, происходило с Дереком. Тот понял, что никуда не денется от Стайлза и их будущего ребенка, и поэтому старался сделать все возможное, чтобы будущая семейная жизнь приносила как можно меньше проблем и как можно больше удовольствия. Дерек шел Стайлзу на уступки, старался обеспечить ему комфорт, проявлял завидное терпение ко всем его закидонам – вспомнить хотя бы истерику Стайлза на вечеринке или постоянные стычки с Джексоном. Но разве это любовь? Какая она вообще? Стайлз не знал. Теперь не знал. Он думал, что любил Джордана, но разве смог бы он так легко изменить ему? И почему Джордан так просто отказался от Стайлза, если действительно любил? Дерек... к Дереку он испытывал симпатию, тягу и даже сексуальное влечение, в последнее время все больше и больше. Но разве это любовь? Жить по принципу "стерпится – слюбится"? Блядь. Он один раз оступился! Один раз позволил себе поступить не так, как нужно, а как хотелось ему – и к чему это привело? Стайлз приподнялся, опираясь на локти и чувствуя, как душу разъедает боль, как снова становится плохо. Теперь даже солнце не помогало. Окончательно разбивая тишину момента, в кармане брюк зазвонил телефон. Похоже, время рефлексии закончилось, пора возвращаться в реальность, пора возвращаться в гребаный мир под названием «семья». Губы Стайлза искривила горькая усмешка, но он мог позволить это себе хотя бы сейчас – сейчас никто его не видел. Достав телефон и взглянув на экран, Стилински почувствовал, что земля уходит из-под ног, что он теряет опору. На дисплее высвечивалось «Любимый» и фотка подмигивающего Пэрриша. Он забыл стереть этот номер, он забыл даже название контакта отредактировать. Стайлза затрясло. Телефон выпал из рук на траву, накатила дурнота, как при начале панической атаки, а он все смотрел и смотрел на экран. Рука потянулась отклонить вызов, но в последнюю секунду Стилински передумал и нажал на прием. – Да? – голос был тихим, и Стайлз постарался придать ему бесстрастности и равнодушия. – Привет… – голос Джордана на том конце обволакивал, успокаивал, укутывал обожанием с первого слова. Как и прежде. Как будто ничего не изменилось. И Стайлз иррационально почувствовал, как подступает злость. Ну почему сейчас? Зачем он звонит именно сейчас? Стайлз зажмурился и вцепился в трубку мобильного сильнее. – Я должен был позвонить тебе лет сто назад, прости… Прости меня за все, Стайлз. Стилински выдохнул и с трудом разлепил губы: – Не стоит. Это я все испортил, так что мне и извиняться, хотя все это теперь неважно, правда, Джо? – Верно… Стайлз знал, что нихуя не верно. И важно. Прямо сейчас, в данный момент для Джордана это было важно. Стайлз до сих пор был самым важным человеком в его жизни. И снова чувствовал себя предателем. Словно опять обманывал, предавал Джордана. Своими сомнениями, своими мыслями, тем, что у него все нормально, в отличие... В горле разросся ком, в глазах стояли слезы. Сил на слова практически не осталось, захотелось шмыгнуть носом и отключить телефон, чтобы не чувствовать себя таким лживым дерьмом. – Прости, что не пришел в больницу, – голос Джордана дрогнул. – Тебе нельзя, – еле выговорил Стайлз. Хотелось орать на одной ноте, надрывно, долго, а потом рвать и метать, пока кто-нибудь не дал бы ему по шее, желательно так, чтобы он упал и уже никогда больше не смог подняться. Или врезать самому Джордану, чтобы до него наконец дошло, что уже всё. Всё закончилось и больше никогда не будет как прежде. – Я так давно тебя не видел, Стайлз, – прошептал Пэрриш. – Тебе нельзя, – проскрипел Стилински как ржавый, заевший механизм. Ну, зачем он так? Наказывает? Только кого? Себя Стайлз уже наказал сам. Или хочет напомнить, что Стайлз потерял? Так он это понял уже давно – намного раньше некоторых. Понял и принял как должное, вот только номер из телефона стереть забыл. Хотелось точно так же стереть все воспоминания о своей наивности, о счастливом и таком далеком прошлом, когда он еще верил, что Джордан его любит и простит ему все, что угодно. Молчание было тяжелым и долгим. Стайлз собирался с силами, чтобы прекратить разговор, но не мог. Он, как одержимый слушал размеренное дыхание своего бывшего альфы, подпитывая свою злость и вину. Да, Стайлз умел наказывать себя. – Как у тебя дела? – Джордан на том конце был таким грустным, что Стилински невольно слишком громко выдохнул. – Охуенно, – язвительно усмехнулся он и тут же встряхнулся. Черт, ну, что он за мудак? Пэрриш мог подумать, что у него все плохо, а это не так. Это не так?.. Не так, да, ему офигенно хорошо, особенно прямо сейчас. – У меня все нормально, Джо, – Стайлз сжал зубы и криво усмехнулся, чувствуя, как вновь подступают злые слезы. Джо. Он называл его так, когда они еще были парой и тискались на заднем сидении в тачке Джордана. Наверное, ему сейчас было больно слышать это из уст Стайлза. Плевать. – Правда, все хорошо, – повторил Стилински. – Ты чего звонишь? – Хотел услышать твой голос. И все. Он не выдержал. Слезы скатывались по щекам сами и обжигали шею, остальные просто срывались вниз и капали на траву, впитываясь в песок и сухую землю. Облака, сосны, река – все подернулось дымкой, а сам он корчился, будто на адской сковородке. Вдоволь беззвучно наревевшись, Стайлз посчитал, что с него хватит. – Услышал? – шмыгнул он носом, понимая, что в голосе прорвалась злость. – Рад за тебя! Какого хрена ты начинаешь то, что не имеет смысла? Я больше не твой, Джордан. – Спасибо, что напомнил, – довольно резко перебил его Пэрриш. – А то я забыл, что ты теперь не мой. Стайлз оторопел от такой наглости и, не сдержавшись, фыркнул. – Я тебе изменил, ты от меня отказался! – разъярился Стилински. – Нам больше нечего сказать друг другу, прости. – Тебе совсем нечего мне сказать? – в голосе Джордана звенела обида. – Потому что мне есть что. Стайлз прикрыл веки, размазывая свободной ладонью быстро подсыхающие влажные дорожки на щеках. – Это ничего не изменит, – устало выдохнул Стилински. – Прости, что я оказался таким мудаком. Ты заслуживаешь лучшего, правда. – Я люблю тебя, Стайлз. Любовь... Сбросив звонок, Стайлз повалился на землю и засмеялся, пока истеричный хохот не перерос в вой. Он катался по траве, колошматил безучастную зелень кулаками и хватал воздух ртом. Наоравшись и сорвав голос до хрипа, он подтянул колени к груди и уткнулся в них носом, ощущая полное опустошение и странный покой. Солнце все так же оглаживало лучами его замершую притихшую фигуру.

* * *

Дерек сразу понял, что со Стайлзом было что-то не то. За ужином тот витал в облаках и почти ничего не ел, ни с кем толком не общался, потом сообщил, что устал и хочет спать. Из спальни он выставил Хейла впервые с момента их договора. – Переночуй сегодня у себя, ладно? – Стайлз поднял на него потухший взгляд. – Почему, что случилось? – недоумевал Дерек, не собираясь с легкостью сдавать позиции. – Я устал, хочу побыть один. Сердцебиение Стилински замедлилось, а затем сорвалось на дробный частый ритм. – Ты мне врешь, в чем дело? – Хейл скрестил руки на груди, не собираясь покидать спальню Стайлза. – Тебя что-то расстроило? Губы Стайлза дрогнули, а в глазах на миг отразился такой спектр эмоций, что Дерек нахмурился и весь подобрался. – Джексон? – начал выпытывать Хейл. – Нет, – Стилински мотнул головой и вдруг разозлился. – Все нормально, просто не хочу, чтобы сегодня ты спал в моей постели, ясно тебе? Ты можешь отъебаться от меня хотя бы на один вечер?! Ярость, прорвавшаяся в его голосе, выбила Дерека из колеи. Ну надо же! И чем он заслужил? Стайлз уже опустил голову вниз: – Прости. Хочу побыть один. – Без проблем. Орать было необязательно, – Дерек развернулся и покинул комнату мужа. Блядские омежьи гормоны! И кто тут кого заебал? Стайлз сидел на постели, скрестив ноги по-турецки, и рассматривал на телефоне фотографии своей прошлой жизни. Да, теперь можно было сказать, что прошлой. Он с Джорданом на ярмарке, в тире, в полицейской машине, кривой рожок мороженого и уголок улыбки перемазанного этим мороженым Джордана. Его глаза крупным планом. Стайлз облизнулся. Их смазанный поцелуй – дурацкое селфи, которое делал Пэрриш, отобрав телефон у Стайлза и кося одним глазом в экран, чтобы попасть по кнопке. Выигранный медведь, сидящий дома на кровати. Пэрриш в расстегнутой голубой рубахе, манящий Стайлза пальцем. Черт! Стайлз зло выдохнул. Ему хотелось обозлиться на Джордана, обозлиться за то, что тот так легко выкинул его из своей жизни, и забыть навсегда. Не получалось. Получалось только разбередить раны и вспомнить о том, как хорошо им было вместе. Стайлз перелистнул очередное фото и замер. Джордан и Дин в форме, рядом друг с другом. Такие счастливые и довольные. Дин, скрестив руки на груди, а Пэрриш – прищурившись и хищно глядя в объектив. Стайлз знал этот взгляд – так альфа смотрел только на него, обещая, соблазняя, гладя. Они больше не дружат, не общаются. Стайлз похерил даже дружбу этих двоих. Он испортил все, до чего смог дотянуться. Конан-разрушитель. Полный придурок. Молодой, глупый и наивный. Сидит теперь в чужом доме и давится воспоминаниями. Вот фотоаппарат, который Джордан подарил ему на семнадцатилетие. Боже, в его карте памяти было еще несколько десятков снимков! Стайлз прикрыл глаза. Среди тех файлов была даже парочка компрометирующих видео, где Стилински облизывал камерой спящего Джордана, а тот, увидев компромат, отвез втихую Стайлза на пляж и отомстил, разыгрывая из себя папарацци. Его откровенные комментарии вгоняли Стилински в краску и, обсыхая на песке после очередного заплыва, Стайлз норовил отвернуться от камеры, а альфа снимал и снимал: его волосы, руки, тело... Стайлз обдрочился потом на фотки своего жениха. Надо будет забрать все это из дома, хотя зачем? Здесь был Дерек и его новая жизнь. Зачем тащить с собой прошлое? Последнее фото можно было назвать портретным. Джордан смотрел на него с такой любовью и уверенностью… так безмятежно, улыбаясь уголками губ. Стайлз откинул мобильный в сторону и закусил костяшки пальцев. И что ему теперь делать? Звонок выбил его из колеи. Стайлз только рискнул поехать в другом направлении, как тут же попал в аварию, столкнувшись со своими неугасшими чувствами. Чертов Пэрриш! В животе вдруг неприятно потянуло, и Стайлз вытянулся в струнку на матрасе, обхватывая живот рукой. Какого черта он творит? Ведь никогда не был такой истеричкой! Ну да, у него проблемы, трагедия, блядь, всей жизни. Фыркнув, Стайлз погладил округлившийся живот и скосил на него глаза. Вспомнил, как обмирал от страха в больнице, как Дерек его поддерживал и не отходил ни на шаг – иногда приходилось выгонять из палаты, чтобы тот нормально поел. Как вся семья ходила вокруг на цыпочках. Даже Питер успел наведаться в больницу с каким-то безумным букетом, от запаха которого Стайлз начал чихать. Хотя с Питера сталось бы и специально притащить ему этот веник. Все-таки у них с Джексоном было очень много общего. Но самое главное, что тогда Стайлз не вспоминал ни о Пэррише, ни о своей потерянной первой любви – вообще ни о чем не думал, кроме того, как уберечь, сохранить маленькую жизнь внутри, которая вдруг стала важнее всего на свете. Все. Надо успокоиться и забыть. Он теперь не один, нужно думать не только о себе и своих проблемах. Точнее, у Стайлза теперь несколько другие проблемы, в которые Джордан больше не вписывался. Стайлз погладил живот и постарался улечься поудобнее. Но почему-то удобное место не находилось, словно чего-то не хватало. Дерек ворочался с боку на бок – сон не шел. Чертов омега вышибал пробки, выбивал его из равновесия! Нет, вот что он сделал не так?! Иногда ему казалось, что все шло хорошо, правильно, что они со Стайлзом движутся к чему-то большему, значительному. Но потом случалась какая-то ерунда, и Дерек четко понимал, насколько они с мужем далеки друг от друга. Словно Стайлз постоянно ждал от Дерека какой-то подлости, удара в спину. Он так и не смог довериться Дереку, открыться. Сегодня Стайлз выглядел потерянным, Дерек видел это настолько четко, что хотелось растерзать того, кто испортил его мужу настроение. Хотя, его могла расстроить какая-нибудь ерунда или сам Дерек. Кто его знает? И ведь не расскажет. Дерек уже понял, что если надавить, Стайлз только закроется в своем панцире, и попробуй потом все наладить – себе дороже. Хотелось пойти и отшлепать его по заднице или прижать к себе и ласково гладить, пока он не обхватит его руками за шею. Хейл тихо зарычал, уткнувшись носом в подушку. Мелкий засранец Стилински! Когда сон все же начал его одолевать, Дерек услышал, как распахнулась дверь. На пороге стоял Стайлз. Взъерошенный, в своей безумной пижаме с покемонами. Господи, когда он уже поменяет это убожество? – Не могу заснуть, – пробормотал Стилински, почесывая голову. – Хочу к тебе. Дерека тряхнуло, окатило кипятком. Черт, как Стайлзу удается всего несколькими словами выбивать почву у него из-под ног? Он с трудом заставил себя остаться на месте, лишь откинул край одеяла. Стайлз скользнул к нему под бок и умостился, поерзав всего пару минут в попытке найти удобное положение. – Сказал бы сразу, что претендуешь на мою кровать, – попытался пошутить Дерек, в надежде разбить неловкость момента и привычно положил ладонь на круглый живот мужа. – Предупреждаю сразу: без боя я ее не отдам Стайлз вздохнул, молча откинул голову ему на плечо, и Хейл сразу заткнулся, растеряв всю напускную легкость. Он уткнулся носом в макушку мужа, волосы которого вкусно пахли – травой, хвоей и родниковой водой. Он что, ходил сегодня к их обрыву? Дерека затопило всепоглощающей нежностью. Он поцеловал Стайлза в затылок и прижал к себе сильнее. – Спи, детка… Я с тобой. Под мерное посапывание Стайлза Дерек прокручивал в голове события последних дней, недель, месяцев, и в голове вдруг наметился план. Он знал, что нужно сделать, чтобы выровнять ситуацию и, возможно, сдвинуться с мертвой точки в их застывших отношениях.