Забота - признак истинной любви.

      У нашей любимой парочки всё как обычно — они гуляют, бегают по крышам, смотрят на звёзды, веселятся и живут. В общем, совсем как обычные подростки. Хотя не совсем обычные… Разве нормальные люди выйдут в 12 часов ночи в ужасный ливень с градом, посидеть на крыше? Нет? А вот они вышли.        — Женька, мёрзнешь? — спросил Тим. Они сидели на крыше одной из многоэтажек и просто мокли под июньской грозой. С чего вдруг им захотелось промокнуть насквозь? Вообще-то, захотелось только Жене, ну, а Тим, как её учитель и лучший друг, просто не смог оставить свою полоумную ученицу на растерзание злой непогоды. Сам он уже понимал, что вляпался конкретно, и в лучшем случае ему сейчас было бы выпить горячего шоколада и отлежаться с ангиной недельку, другую. Голос Тимофея уже сильно хрипел, всё тело пробивало ознобом, голова противно пульсировала, а вся чёлка (хоть парень и был в капюшоне) была насквозь мокрая. Впрочем, Женька тоже несильно от него отличалась: одежда и волосы вымокли насквозь, но она предпочла не прятаться от дождя. Дождь смоет все её плохие мысли и лишнее волнение — так думала девушка.       Что же послужило волнению сердца четырнадцатилетней девочки-подростка? Неизвестно. Неизвестно даже ей самой. Просто в последнее у Жени часто присутствовало странное ощущение в груди. Какая-то угнетённость, тяжесть, холод, отчуждение, пустота и, самое главное… одиночество. Девочка уже и не помнит, сколько времени она была влюблена в своего зеленоглазого учителя. Но тот и не думал о чём-то большем дружеских отношений. Это и было то, что не давало ей спокойно уснуть или без боли вдохнуть полной грудью, не давало ей спокойно жить. Может быть, кто-нибудь тоже это почувствует и тогда поймёт Женьку. Но рядом с ней не было никого, кто мог бы её поддержать.       Девушка пробовала слушать музыку, рисовать, читать книги… Нет, ничего не могло помочь ей вернуть утраченные жизнерадостность и вдохновение на новые произведения — граффити на стенах города. Муза так и не приходила в течении всей недели, поэтому у Женьки оставался один единственный, но верный способ — дождь.        — Нет, всё нормально, — соврала Женя. Она уже час пялилась на мокрые прозрачные капли, которые можно было увидеть, только когда они упадут к тебе на ладонь.       Иногда в кромешной темноте неожиданно вспыхивала яркая молния. Её свет отражался в каждой летящей капле дождя, а затем следовал раскатистый удар грома. Гром был отдалённым, словно приходящим из другого измерения, грохочущим, как музыка жанра «Тяжёлый металл». Женька вздрагивала от него, но скорее просто приходила в сознание и возвращалась обратно за землю. Тим всё также сидел рядом с ней, напряжённо о чём-то размышляя. Женька решила прервать молчание:        — Зачем ты пошёл со мной?        — Не мог же я оставить тебя одну в такую погоду, — тихо и прямо сказал Тим.       Говорить то, что на самом деле хочешь сказать человеку, без стеснения и всяких каламбуров — его жизненная привычка. А чего ему скрывать-то? Женька — его ученица и лучшая подруга, хоть в душе и является ему кем-то большим. Тим почувствовал ужасный сип в горле и кашлянул в кулак.        — Мне не нравится твой кашель, — пробормотала Женя и посмотрела на сына Лунной кошки.        — А что тебе во мне нравится? — вдруг спросил Тим.        — Многое, — чисто и просто ответила Женя. Тим усмехнулся. Девушка встала с крыши и потянула парня за шиворот, чтобы тот следовал за ней. — Пошли, я не хочу, чтобы у тебя из-за меня была ангина.        — Ну пошли, — Тим пожал плечами и пошёл вслед за подругой. Ему, конечно, и так было ясно, что уже нет смысла идти куда-то — он уже и так заболел. Хотя, мысль о том, что Женька тоже может заболеть, всё же покоя не давала.       Как Тим смог заболеть? А вот, очень просто. Шёпот и его, и всех ранее зараженных вирусом крысюков (которые потом исцелились благодаря Женьке), предупредил, что теперь их организм не такой, как у других. Они теперь могут болеть даже простой ангиной, не то, что обычные кошки, которые чисто теоретически болеть не могут. У них иммунитет сильный, не испытавший вируса на себе.       Хотя, как бы Тим не относился к простуде, как бы он её не игнорировал, всё равно заболеть в начале лета резона не было.       До Башни они дошли быстро. Женька уже успела привыкнуть к крышам. После того, как она перестала быть полиморфом, а Еркут стал вмешиваться во все её мысли и личную жизнь, у девушки совершенно не было собственного пространства. Она не могла нормально подумать о своих чувствах к другу, так как тут же лез Кутя, вставляя свои пять копеек после каждой её мысли. Что взять с ящерицы? Съехидничал и забыл… А Женька помнит, понимает смысл его фраз и накручивает себя. Девчачья любовь, а особенно в таком трудном подростковом возрасте — это то, что вообще нельзя критиковать.       Всё же Евгения Морокова нашла способ. Как раньше она отгораживалась от мамы, слушая громкую музыку, так теперь и от Кути. Вот так вот, стоило наступить дождливым денькам, Женька натягивала на себя кошачью форму, надевала наушники, врубала песни Skillet на всю громкость и полностью «отключалась». Она ходила по мокрым крышам, по которым, в принципе, могла ходить и привыкла.       Женька-то привыкла, а вот Тим пару раз чуть не сверзился с крыши. Нет, не то, чтобы он не ходил раньше по крышам в ливень, нет. Сосредоточиться ему мешала головная боль. Сначала он перепрыгивал промежутки между крышами, потом стал переходить по деревянным «мостам», как Женька.       Женя сильно волновалась за друга. Он сильно кашлял, ходил, как с чугунной головой, и сильно хрипел при разговоре. Девочка переборола всю свою гордость, которая была у неё на данный момент, и взяла Тима за руку.       Каково это, дотронуться до горячего чайника или раскалённой сковороды? Вот так сейчас себя чувствовала Женя, сжимая в своей руке горячую ладонь Тима. На все вопросы обеспокоившейся подруги о его высокой температуре и самочувствии, Тим только отнекивался. Упрямый до ужаса, что тут сказать.       Они зашли к Мамаше-Мурр, перекусили и разошлись по разным комнатам.       Тим понимал, что ему сейчас лучше просто отлежаться в своей комнате, послушать хорошую музыку и не выходить «в люди» денёк, другой, чтобы ещё и Женьку не заразить. Нафига ему горячий чай с лимоном, малина, мёд и всё прелести народной и современной медицины против ангины? То, что у него ангина, Тим не сомневался: горло как будто кошки друт, тело пробивало ознобом, голова ни черта не соображает. Ему определённо надо отключиться…       «Парни до ужаса вреднющие, а Тим — и того хуже! Чего он выделывается?!» — думала Женя, ворочаясь в кровати. Сон всё никак не приходил и, наверное, приходить сегодня не собирался.       «Всё равно ведь не усну!» — фыркнула про себя Женя, откинула одеяло и встала с кровати. Она стала ходить в пижаме по комнате. Она ходила и ходила, ходила и ходила, пока ей не надоело это бесполезное занятие. Девушка недовольно фыркнула, подошла к окну и открыла его. Недавно прошёл дождь, тучи рассеялись, звёзды высыпали на тёмный небосвод. От Башни по крышам стали расходиться «люди в чёрном». Кошки не пропустят ночной прогулки.       «В Башне никого до утра не будет. Даже Мамаша-Мурр собиралась сегодня выйти погулять…» — размышляла Женька, натягивая на себя чуть мокрую и ещё не до конца высохшую после недавней прогулки кошачью форму. — «Тим тоже пойдёт или останется в Башне?»       Кутя снова начал ехидничать в Женькиной голове, от чего та стала краснеть. Ей было стыдно из-за того, что она чувствует к Тимофею, ведь даже мозг, а не только сердце, тянут её к глупым и безрассудным поступкам. И правда, с чего это вдруг она посередь ночи попрётся куда-то? Тим ясно дал ей знать, ему абсолютно пофигу на свою температуру и кашель. Но нет, Женька куда упрямее, чем думает этот вечно злющий рыжеволосый мальчишка.       Женька вышла из комнаты и пошла по направлению к выходу на крыше. Почему именно крыша? Неизвестно.       Спастись, спастись, спастись, наконец, от глупых мыслей и фраз Кути в её голове.       «Кто это?» — испугалась Женя и метнулась за угол, чтобы её не было видно. Перед ней прошёл человек, не заметив девушку. Это был парень, жаль, темно, и она не разглядела, кто именно. За всё времяпровождения в Башне и обществе кошек, Женя узнала всех поимённо в этой далеко немаленькой расе.       И чего это она так испугалась? Хотя, может, это просто её организм дал такую реакцию на неожиданность. Женька где-то читала, что если за день/неделю/месяц скапливается очень много эмоций, то один неожиданный случай может помочь им всем проявиться в этот момент. Смысл этого выражения или статьи она не понимала до сих пор, до этого самого случая…       Женька назвала сама себя трусихой и дурочкой и медленно сползла на колени. Сердце у неё ушло в пятки, а голова пошла кругом. Женька тяжело вздохнула, но тут же замерла — этот кто-то обернулся. Сиплый кашель пронёсся от незнакомца, разрушая тишину на мелкие кусочки.        — Женька, ты чего? — Тим подошёл к Жене. Женька дёрнулась, встала с пола и отряхнула колени.        — Я? Ничего, — сказала девушка и отвела взгляд в сторону. — Просто гуляю…        — Просто гуляют по крышам или в парке, а не по коридорам Башни, — подметил Тим. Женька скрестила руки на груди и возмутилась:        — Какое тебе дело, где я гуляю?!        — Дурочка! — усмехнулся Тим и подошёл к Женьке. — Ты же дрожишь от страха.       У Женьки и вправду ноги от страха подкашивались. Она разве чего-то боялась? Нет, неправильно. Она волновалась.        — Не от страха, а от волнения… — Женька отвернулась от парня и покраснела. И чего она только волнуется за этого придурка?        — Волнения? — прохрипел Тим. — Почему?       Женька прикусила нижнюю губу и ответила почти шёпотом:        — За тебя…       Повисло неловкое молчание. Тим не знал, что ему ответить, да и шевелить извилинами в своей голове не мог из-за высокой температуры, а Женька уже стала жалеть о сказанном. Тим опёрся спиной о стену и хрипло вздохнул. Женька обернулась и посмотрела на друга.        — Тим, почему ты такой… — Женька подошла поближе к Тимофею и положила руку ему на плечо.        — Какой? — Тим приподнял голову и посмотрел на Женьку. Взгляд девушки стал хмурым, а брови поползли к переносице.        — Противный, — заключила Женя.       Она коснулась своими ладонями его горячих щёк и поднесла губы ко лбу парня. Лёгкий поцелуй в горячий лоб успел ошарашить и так ничего не понимающего в данный момент Тимофея, но Женька знала, что делает. Она отстранилась и без тени смущения сказала:        — Мама научила меня мерить температуру.        — И? — спросил Тим, отходя от стены. Его колошматило не на шутку, а он вообще-то решил забить на болезнь.        — 39 и 3, — сказала Женя. — Представь, если бы у меня была бы такая температура. Что бы ты сделал?        — Сплюнь через левое плечо, — Тим нахмурился. — Этого только не хватало.        — И всё же? — Женька посмотрела на парня.        — Для начала прибил бы, — усмехнулся Тим. — Потом, конечно, притащил бы к Шёпоту. А потом, пока буду дожидаться твоего выздоровления, не отходил бы ни на шаг. Потому что девчонка ты сумасшедшая.       Женька улыбнулась и взяла Тима за руку.        — Дурак ты, я же помочь хочу. Пошли…       Женька и Тим зашли на кухню. Как и предполагалось, Мамаша-Мурр отправилась на ночную прогулку.        — Что мы здесь делаем? — спросил Тим.        — Сейчас, пять минут подожди, — сказала Женя и стала рыться на кухне.       Пару раз у неё чуть не улетел чайник, и три раза она чуть не разбила кружку. Минуты через три она отдала Тимке стакан с чаем. Ну, не совсем только с чаем…        — Чай? — Тим взял кружку в руки и недоверчиво посмотрел на подругу.        — Лучше, — заверила Женя, — пей и не задумывайся.        — Как знаешь… — Тимофей пожал плечами и залпом выпил приторно-сладкую жидкость с привкусом смородины и мяты. — Что это?        — Это мой рецепт, — ответила Женька. Они вышли с кухни и пошли, сами не зная куда. — Завтра же утром горло болеть перестанет.       Ребята остановились перед дверью в комнату Тимофея. Парень жестом пригласил Женьку войти, и она, немного смутившись, всё же прошла.       Девушка присела на пол, Тим сел рядом, облокотившись на кресло. Женька взяла себе пару подушечек, которые лежали на полу. Она видела, что Тимка весь дрожит, поэтому кинула ему парочку пледов.        — Женька, когда ты проходила курсы оказания первой медицинской помощи? — пробурчал Тим и натянул на себя плед. Женька подсела ближе и тоже укуталась пледом.        — Не проходила я их… — неуверенно сказала Женя.        — Тогда ты мне не лекарство дала, а яд? — усмехнулся Тим. — Колись давай, почему меня в сон клонит? Типа: «Прощай, жизнь?»       Женька рассмеялась до коликов в животе.        — Дурачок, это снотворное! Мне нет смысла тебя убивать! — улыбнулась Женя.        — Ну, да! Был бы смысл, давно бы меня укокошила?        — Естественно, — ехидно улыбаясь, сказала Женя.        — Люди добрые! — Тим театрально всплеснул руками. — Если я помру, знайте, это вина неопытного целителя Евгении Мороковой!        — Ага, вызывайте Шерлока и Ватсона, пускай расследуют! — Женька прижалась поближе к Тимке, совершенно не смущаясь. Он такой родной, любимый, а главное — свой человек. Сейчас она чувствовала это и понимала, как никогда.       Тим опустил голову Жене на плечо и тоже наслаждался минутами, когда он может побыть так близко со своей любимой, не изображая из себя «просто друга». Бывать рядом с любимым человеком в такой неформальной обстановке — просто счастье…        — Жень, я тебя люблю… — в полусне-полубреде прошептал Тим. Женька была ошарашена и уже думала, что она тоже заболела и ей это почудилось, но Тимка добавил:        — Правда… люблю…       Тимофей провалился в глубокий сон от снотворного, а Женя всю ночь не смогла и глаз сомкнуть. Она всё думала и думала…        — Во имя всех тотемов Края! — пробурчала Женька, просыпаясь рано утром.       У неё сильно болела голова и, кажется, тоже поднялась температура. Женька тут же притихла, потому что на её плече дрыхнул Тим, и она не хотела его разбудить. Девушка чуть дотронулась до его лба и убедилась — температуры у парня не было. Женька легонько оттолкнулась от напарника, а сама встала с пола. Она продолжила говорить шёпотом, попутно разминая отлежавшуюся шею:        — Еркут, что же это такое? Неужели, я тоже могу болеть?       «Надо было раньше думать!» — пробурчал в голове Кутя, которого тоже не очень-то радовала Женькина головная боль. Женя дёрнулась, потому что всё же разбудила напарника. Она тут же стала краснее помидора, ведь в голове отчётливо звучали эти три заветных слова, которые произнёс Тим.       Парень потянулся и зевнул, потом встал с пола и, тоже зевая, поздоровался с Женей:        — Тихого утра.        — Тихого… — cказала Женя и кашлянула. — Горло болит?       Тим на секунду задумался, а потом ошарашенно ответил:        — Вообще забыл, если честно. Как будто и не было ничего.       Женька довольно улыбнулась и скрестила руки на груди.        — Я же говорила.       Женя встретилась взглядом с Тимом и замерла на одном месте (хотя она и так никуда не двигалась). Женька нервно вдохнула, от чего воздух наполнил лёгкие, заставляя девушку хрипло кашлять. Боже, до чего это неприятно — болеть. А особенно, когда тебе вовсе этого не надо.        — Женька, только не говори, что ты заболела! — Тим подошёл к Жене и обнял её. Женька от удивления была готова грохнуться в обморок, но парень крепко держал её в своих объятьях. Тим закрыл глаза и положил голову Женьке на плечо, губами прижавшись к горячей шее. Он нежно поцеловал девчонку, не желая отпускать её. Она такая близкая, тёплая, нежная и любимая. Пусть, немного сумасшедшая, пусть с характером, но ведь она самая-самая-самая лучшая. Это Тим давно понял и больше не хотел скрывать от Женьки свои чувства. Хотя, он точно не помнил, когда именно в его рыжеволосую голову пришла эта мысль, парень был точно уверен, что она была верной и давней.       Женька была просто в реальном шоке. Или в шоке, смешанном с радостью, удивлением, волнением и искренним счастьем. В эти секунды ей было совершенно плевать кто она, где она, зачем она и когда (а тем более, совершенно по-фи-гу на головную боль), главное: чтобы этот наглый и вечно злющий парень был рядом с ней.        — Женька, пожалуйста, я больше так не могу… — сказал Тим, вдыхая аромат смородины, идущий от волос подруги. Он слышал, как бешено колотится её сердце, и ему казалось, что его сердце стучит в том же ритме. Слышал или чувствовал? Может быть и то, и другое… Какая разница, и зачем вообще нужны сейчас другие мысли, когда рядом любимый человек? — Пожалуйста, дурочка, я люблю тебя…        — Любишь?.. — прошептала Женька. Она погладила его рукой по голове, немного растрепав причёску «воробья». — Дурачок, не мог раньше сказать?       Женька посмотрела ему в глаза, совершенно не смущаясь.        — Всем было бы проще, а мне — в особенности, — сказала Женя. — Ты себе представить не можешь, как мне было трудно.        — Трудно? — Тим вздёрнул брови и посмотрел на подругу. — Почему?        — Скрывать… — прошептала Женя и тут поняла, что же намеревается делать её уже не просто друг. Тим наклонился к губам Женьки и поцеловал. Пусть совсем легонечко, как это уже было у них в привычке, мимолётно, но всё же поцеловал.        — Тим, блин, у меня температура, дурак! — Женька опустила голову к Тимке на плечо, уткнувшись лбом ему в шею. — Снова заболеть хочешь?       Тим улыбнулся и погладил Женьку по голове.        — Для меня теперь это счастье — болеть, — сказал Тим. — Если бы не заболел этой глупой ангиной, то так и не узнал бы…        — Не узнал бы, что я люблю тебя? — Женя подняла глаза и улыбнулась. — Что я волнуюсь?        — А вот это уже лишнее, — шуточно нахмурился Тимофей. — За меня волноваться не надо, а то так с ума сойти можно. Хотя, тебе это не грозит…       Женька рассмеялась и еле как выдавила:        — Потому что я и так уже сумасшедшая!       Женька немного смутилась — она так и стояла, в буквальном смысле, в Тимкиных объятьях.       «Сохмет твою, Тим, что ты со мной творишь?!» — подумала Женька, отводя взгляд в сторону. Она пыталась успокоить сердце, намеревавшееся выскочить из её груди, но не тут-то было.        — Жень, я люблю тебя… — повторил Тим и наклонился к Жениному лицу.       На этот раз Женя первая подалась к нему навстречу и поцеловала Тима в губы. Правда, немного изменив привычное «лёгкое и мимолётное». Этот поцелуй — её страсть, её любовь, её лед и пламя и все чувства, которые накопились в ней после того, как сердце поставило галочку на отметке «Влюблена».       Забота — признак истинной любви…       Мы говорим «люблю» разными словами. Мы говорим «люблю» разными действиями. Пристегни ремень, надень шапку, не гуляй под дождём… Ведь всё это — «люблю». Когда человек заботится о вас, вы ему дороги.       Тим и Женька поняли это, и стали счастливы.