Keep my heart captive, set me free

… так что мы должны просто засучить рукава и приступить к работе. Вопреки всему плохому жизненному опыту и всем угрозам, нависшим у нас над головой. Вопреки страху и неуверенности… - Эй, Ник. Мы с Райаном подумали, что заскочим в машину и захватим нам чего-нибудь поесть, прежде чем здесь появятся сабы. Пицца подойдет? – спросил Дэйв, затаскивая последнюю коробку в новую квартиру Ника и Джеффа. Они провели день, работая, словно рабы над сборкой их мебели, что оказалось более тяжелой работой, чем ожидали четыре самонадеянных Дома, и теперь они, наконец-то, смогли вздохнуть и признать, что перетаскивание этого дерьма вызывает чертовский аппетит. Джефф, Курт, Себастьян и Тад будут здесь примерно через полчаса с остальными вещами, и они решили, что могут поесть все вместе, прежде чем покинуть этих влюбленных пташек, которые будут наслаждаться своим новым домом. Ник повернулся с того места, где он распаковывал несколько инструментов, необходимых для сборки стула, и кивнул. - Пицца звучит замечательно. Я буду пепперони, а Джеффу нравится ананасная, - сказал он, и все они обменялись улыбками у него за спиной от того, насколько Ник был счастлив просто от того факта, что теперь он знал эти подробности о Джеффе. Например, какая пицца ему нравилась, и какую сторону кровати он предпочитал. Они были так счастливы за своего друга… даже если он болтал обо всех этих крошечных деталях, по крайней мере, четыре раза на дню. - Одна ананасная, одна пепперони. Понял. Блейн? – спросил Дэйв, пока вбивал эту информацию в заметки на своем телефоне. - Курт любит вегетарианскую, а я буду все, на чем будет больше всего мяса, - улыбнулся он, показывая зубы, и его друзья подкатили глаза от того, сколько он может съесть, все еще оставаясь таким маленьким. - Понял. Хорошо…мы скоро вернемся, - сказал Дэйв, и они покинули квартиру, чтобы отправиться за едой из ближайшего заведения. Район, в который переехал Ник, был довольно новым, и очень немногие рестораны уже начали осуществлять доставку в эти края. Блейн пронаблюдал за их уходом, радуясь отсутствию этих двоих, потому что у него все зудело, чтобы поговорить со своим лучшим другом об этой проклятой папке. Все утро он не мог найти такой возможности посреди всего этого тяжелого подъема и перестановки, и окно, которое у него появилось сейчас, было настолько маленьким, что он в действительности не мог даже растянуть этот момент. Дерьмо. - Ник? – позвал он, и, словно чувствуя что-то в его голосе, Ник повернулся к нему с явным беспокойством на лице. - Все в порядке? – спросил он, и Блейн положил свои инструменты и сел на пол, скрестив ноги. - Я… я понятия не имею. Но мне нужно кое-что тебе сказать, и я не думаю, что тебе это понравится, - начал он, и Ник побледнел от явной тревоги на лице Блейна и в его голосе. – Я должен был поговорить с тобой сразу после того, как узнал, но я не знал, как это сказать, да и тогда все это с Куртом и связью было таким новым… - Блейн! – прервал его Ник, сменившись с лица. – Это… это что-то, связанное с Джеффом? Он в порядке? – запаниковал он, и Блейн быстро покачал головой. - Джефф в полном порядке. Дерьмо…это просто…ладно, видишь ли…когда мы с Куртом пошли зарегистрироваться…мы увидели красную папку на столе нашего Валидатора, - начал он, и Ник склонил голову, находясь в замешательстве. - Лааадно. И что с того? – спросил он, и Блейн вздохнул. У него не было никаких идей, как это сделать. Почему здесь не было Курта? Саб всегда сглаживал свои слова и знал, что делать в таких случаях. Как он должен был сказать своему лучшему на свете другу что-то вроде этого? - Это было… на ней было имя Кевина, - тихо сказал он, ведь не было никакого смысла ходить вокруг да около, когда Блейн знал, что собирается раздавить сердце бедного парня. Ник задохнулся, подскакивая, словно пуля, и изо всех сил пытаясь отдышаться. - Что… что это значит… это значит… они заберут Джеффа… они вернут его ему? Нет… Я ему не позволю! – бушевал он, паникуя и начиная трястись, и Блейн быстро встал и схватил его за плечи. - Ник… пожалуйста, просто дыши. Никто не заберет у тебя Джеффа. Они не имеют права. Мы с Куртом…мы думаем, эта папка означает, что они позволяют Кевину заявить права на кого-то еще, - поспешно объяснил он, и Ник уставился на него, переполненный отвращением. - Они позволят этому животному причинить боль другому сабу? Как они могут так поступать, Блейн? Они не имеют права! – практически закричал он, и Блейн притянул его к себе, крепко обнимая друга. Это было рискованное движение: учитывая то, как взвинчен был Ник, он мог легко сбросить с себя Блейна, но, к счастью, он еще не зашел так далеко. - Я знаю. И я согласен. Но мы практически ничего не можем сделать. Я изучил этот вопрос, и мы не имеем права вмешиваться в это дело. Мы даже не узнали бы об этом, если бы не случайность, - сказал он, и Ник знал, что друг прав. Он знал, что ничего не может сделать, но мысль о другом прекрасном человеке, опустошенном и уничтоженном этим тираном, заставила его кровь вскипеть. - Я бы хотел…я бы хотел найти его и просто…сделать с ним то, что он делал с Джеффом. Заставить его заплатить. Он стиснул зубы от этой фразы, и было похоже, что это происходило уже сотню раз, и Блейн кивнул в полном понимании. С жаждой отмщения и правосудия не могло быть полностью покончено. Блейн отпустил друга и серьезно посмотрел ему в лицо. - Поверь мне… если бы представилась возможность, я был бы рядом с тобой, чтобы подержать его, пока ты это делаешь. Но мы не можем, Ник, да и Джефф этого не захочет, - возразил он, зная, что упоминание Джеффа было надежным способом спустить Ника с небес на землю. - Мы можем… мы можем поговорить с Валидаторами? Рассказать им, что мы знаем? – спросил Ник, отчаянно цепляясь хоть за что-то. Что-то, что заставит его почувствовать, что он действительно обеспечивает Джеффу безопасность и защищает его. Потому что прямо сейчас Дом чувствовал себя так, словно подводит Джеффа, и он ненавидел это ощущение. Он дал обещание, а это чувство было таким сильным, словно разрушало эту клятву. - Я почти уверен, что они уже знают о Кевине. Его папка была красной, когда все остальные были бежевыми, и кроме того…они были теми, кто забрал Джеффа из его дома. Я уверен, что по этому поводу составили документы, - рассуждал Блейн, и хотя Дом мог понять, почему Ник так себя вел, но он даже не в силах был настаивать, вразумляя друга, когда он был настолько бессильным и побежденным. - А что насчет саба? Мы можем узнать его имя? Или имя его семьи? Никто в здравом уме не позволил бы своему ребенку отправиться к этой отвратительной твари, если бы они знали, на что он способен… - вгонял себя в бешенство Ник, пытаясь хоть что-то придумать, что угодно, чтобы избавить неизвестного человека от Кевина. Мысль о другом Доме, который в один прекрасный день влюбится в кого-то такого же раненого и измученного, как Джефф, и захочет его исцелить, но будет не уверен в том, что ему удастся это сделать, разбивала сердце Ника. Не потому, что он сожалел о любви к Джеффу, а потому, что тот другой может оказаться не таким сильным, как Джефф. Не таким упорным и не таким удивительным, чтобы даже захотеть попробовать еще раз. И тогда два человека будут приговорены к одиночеству, будучи несчастными и разбитыми. - Ник… - попробовал Блейн, но его друг повернулся к нему, практически зверея от ярости. - ДОЛЖНО ЖЕ БЫТЬ ХОТЬ ЧТО-ТО, БЛЕЙН! – закричал он, и слезы потоком хлынули из его глаз, из самых глубин его ярости и боли, проливаясь на щеки и заставляя голос Ника сломаться, когда он вцепился в свитер своего друга. - Прости… Мне очень жаль, Ник, - мягко утешал Блейн, борясь с желанием снова прижать друга к себе. Ник не был сабом, которого надо было лелеять, он был Домом, которому прямо сейчас было больно, и Блейн иногда должен был избегать вторжения в его личное пространство. Возможно, ему не стоило повторять этот жест, если инстинкты Ника перенаправят весь этот гнев и навредят Блейну, вместо реального преступника. Но все же видеть его в таком состоянии было практически нереально. Обычно Ник был спокойным, смешливым и счастливым, а это… эта боль и ярость внутри него почти испугала Блейна. Могло показаться, что для Ника это было слишком, и он мог слететь с катушек и сделать что-нибудь безрассудное. Не Джеффу… Джеффу никогда… но если он попытается вмешаться в дела Валидаторов, то неизвестно, какие могли быть последствия. - Я чувствую себя таким бесполезным, Блейн, - хрипло признался Ник, а его кулаки сжались, и Блейн проглотил комок в горле. - Я знаю, приятель. Но ты не можешь рисковать всем этим, - взмахнул рукой Блейн, указывая на совершенно новое место, которое станет свидетелем начала его новой жизни с Джеффом. – Ты не можешь наживать неприятности, потому что Джеффу нужно, чтобы ты был рядом, - сказал Блейн, и Ник застыл при упоминании имени Джеффа. - Джефф…я…я должен ему сказать? – спросил он, с намеком на страх, и сейчас Блейн пожимал плечами, отчаянно стремясь помочь, но не имея понятия, как это сделать. - Я не знаю, что тебе сказать, мужик. С одной стороны, Кевин больше не имеет права его трогать, так что на самом деле это не касается Джеффа. С другой стороны… он может обидеться на то, что ты знал и ничего не сказал. Я действительно не знаю, как здесь нужно правильно поступить, - признался Блейн, и Ник провел рукой по лицу, стирая с него влагу. - Он…он так хорошо справляется, Блейн. Раскрывается. Пререкается со мной. На днях он спрятал все мои туфли, и когда я позже об этом спросил, Джефф признался, что раньше был немного шутником, и что он просто снова почувствовал желание сделать что-нибудь глупое. Он превращается в того, кем был раньше… а теперь… - Ник в отчаянии тем же жестом пропустил волосы сквозь пальцы и пнул пустую коробку, которая просто развалилась от удара. - Это ничего не меняет. Тебе не нужно ему говорить, - сказал Блейн, несмотря на то, что собственные слова прозвучали блекло. Он никогда не скрыл бы такую информацию от Курта и знал, что Ник был того же мнения. - Ты сказал бы Курту? – спросил Ник, и Блейн был в курсе, что его лучший друг знает ход его мыслей лучше, чем он рассчитывал. - Думаю, что да, - спокойно сказал Блейн. - Это добьет его. Я не могу. Я не хочу, чтобы он прекратил улыбаться, - сказал он, побежденный и уставший, и Блейн приобнял его за плечи. - Быть может, это только покажет, насколько хорошо он справляется, - внезапно сказал Блейн, и Ник поднял взгляд. - Что ты имеешь в виду? – спросил он со смущением, написанным на лице. - Эта новость наверняка его напугает. Он будет расстроен и зол и, вероятно, решит, что Кевин его заберет, но… вместо того, чтобы замкнуться в себе… возможно, на этот раз он обратится к тебе за руководством? И ты просто увидишь, как сильно он тебе доверяет? Он прошел долгий путь, Ник, и все это видят. Я действительно думаю, что ему лучше об этом узнать, чем получить удар исподтишка позднее, - сказал Блейн, и Ник вздохнул. - Я знаю. Я знаю это, знаю, но я просто хочу его защитить, - прорычал Ник, злясь на самого себя. Он встряхнул головой. – Ему необходимо знать. Мне нужно ему рассказать, потому что я не могу хранить тайны вроде этой, когда все время говорю, что буду с ним честен. Боже… Я даже не хочу воображать, как ужасно он себя почувствует, зная, что кто-то другой может пройти через то же самое, что и он, - сказал Ник, когда услышал, что на их стоянку въехали машины и заметил в окне блестящие светлые волосы Джеффа. Когда саб вышел из машины, на его лице была сияющая и красивая улыбка. Он должен был быть сильным. Сильным для своего ангела. Потому что он пообещал, что будет. … Мы должны были бороться. Нам приходилось бороться за каждого человека, у которого все еще был шанс на лучшую жизнь. Мы должны были бороться за всех, у кого была мечта, которую, как они были уверены, им никогда не осуществить. За тех, кто хотел летать… пойти в колледж, работать, найти любовь, вступить в узы, жить… - Ребята, вы к этому готовы? – спросила Мириам и улыбнулась, когда Сэм и Мерседес обменялись между собой нервными взглядами. Она обратилась к ним за помощью несколько недель назад, чтобы пообщаться со старшеклассниками государственной школы. С учениками, которые только что достигли совершеннолетия, чтобы иметь возможность голосовать, которые все еще были идеалистами, наполненными надеждами и доверием, чтобы захотеть попытаться бороться за перемены. Перемены Берта Хаммела предназначались для них. Его проигрыш в первом туре сильно ударил по Мириам, практически доведя ее до слез фактом абсолютной потери всего того, что предлагал этот человек. Она лезла на стены, когда услышала новость о том, что он вернулся, и удвоила свои усилия, чтобы обеспечить ему столько голосов, сколько она могла. И это начиналось здесь. Она знала, что ученики недоброжелательно отреагируют на ее присутствие, на ее шикарный наряд и явно очень дорогостоящее образование, но если они услышат все это от кого-то, кто был одним из них… они могли бы воспринять это лучше. И Сэм с Мерседес казались идеальными людьми для этой задачи. Они оба с самого начала твердо стояли на стороне Берта и верили в него и в то, чего он пытался добиться. И если то, чем они здесь сегодня занимались, сработает… они могли бы рассчитывать на голоса от той группы людей, которую никто никогда раньше не брал в расчет. Подступиться к персоналу МакКинли оказалось намного проще, чем изначально ожидала Мириам. Директор Фиггинс попытался отказаться и вежливо отправить ее восвояси, но нашелся учитель – сильный Дом, сильнее всех, кого до сих пор встречала Мириам, кроме разве что Блейна и Даны, который высказался по этому поводу и заявил, что это потрясающая идея. Он привел аргументы в пользу того, чтобы предоставить этим молодым людям шанс сказать что-то от себя, рассказать что-то новое, и, скорее всего, ученики доброжелательно отреагируют, доверившись этой возможности. Очевидно, он был тем, кто имел в школе большое влияние, потому что другие учителя внимательно его слушали, и даже директор уступил его убедительным аргументам. Безопасность Мириам и безопасность Сэма с Мерседес обеспечивались тем фактом, что рядом с ними будет стоять мистер Леваев, и если это не убедит Мириам в том, насколько он силен, тогда все остальное бесполезно. Он стоял перед небольшим возвышением, справа от них, скрестив руки на груди и оглядывая помещение. Ученики практически автоматически подстроились под его поведение и ответили соответствующим образом. Они последовали его примеру, и Мириам осознала, что он не только сильный, но и любимый и уважаемый Дом в школе. Это заставило ее почувствовать себя безопаснее и оптимистичнее, зная, что он на их стороне, и это явно было важнее всего на свете для Мерседес и Сэма, которым досталась привилегия посещать занятия мистера Леваева. Мириам сжала плечо Мерседес, выражая поддержку, пока девушка перетасовывала карточки в своих руках, на каждой из которых были аккуратно записаны ключевые моменты ее речи. Они согласились, что выступать на собрании будет только Мерседес. Сэм заявил, что у него нет навыков публичных выступлений, и что он чувствовал, что Мерседес справится намного лучше, чем он, сделав речь теплой, трогательной и убедительной, вместо того, чтобы просто засыпать политическими фактами людей, которых они просто-напросто не заботили. Мириам внимательно слушала, когда директор Фиггинс поприветствовал студентов, и это дало ей оптимистический настрой, потому что они, казалось, заинтересовались и оживились, чтобы послушать что происходит. Она не была уверена, радовались ли они поводу для освобождения от занятий или искренне хотели в большей степени вовлечься в происходящее, но она возлагала большие надежды на успех этого собрания. И если они справятся с этим здесь, тогда у них появится больше шансов на успех в других государственных школах в окрестностях своего Округа. - Ты можешь это сделать. Просто поговори с ними нормально, - тихо сказала Мириам, пока Фиггинс представлял выступающего, и Мерседес кивнула, глядя на Сэма и улыбаясь, когда тот послал ей игривый воздушный поцелуй. Ей нравилось, насколько забавным он оставался, несмотря на все испытания, через которые они прошли. В нем все еще было ребячество и дурашливость, и она любила его за это. Она повернулась к возвышению и поднялась на него, делая два скрипучих шага, которые привели ее в центр настила. Больше сотни пар глаз уставились прямо на нее, когда Мерседес прочистила горло и направила свою внутреннюю диву в нужное русло. Она могла это сделать. Для себя, для своего Дома и для всех тех, кто просто хотел для себя лучшей жизни. - Привет всем, - с дрожью начала она, но ее голос становился сильнее. – Меня зовут Мерседес Джонс, и я здесь учусь. Я старшеклассница. Большинство из вас, вероятно, лучше знают моего Дома – Сэма Эванса. На сегодняшний день мы вместе уже почти два года, мы живем вместе, мы любим друг друга… Но мы не можем зарегистрироваться, потому что не располагаем средствами для этого. Она оглядела комнату, выхватывая лица своих одноклассников. Пока что они не были слишком впечатлены, потому что большинство из них находились в точно таком же положении, и эта информация не стала неожиданностью. Она решила просто продолжить и высказать все, с чем сюда пришла. - Сэм хочет стать моделью. Он очень хорошо сгодится для этого дела. – Толпа хихикнула, и это заставило ее еще больше расслабиться. – Я бы хотела стать певицей. Или учительницей. И я уверена, что каждый из вас тоже хочет кем-то стать. Писателями, врачами, медсестрами, механиками, портными… но правда заключается в том…мы не можем сделать ничего из перечисленного. Потому что не имеем такой возможности. На этот раз толпа нахмурилась от напоминания, и Мерседес знала, что она затронула их. Это был не тот разговор, который можно было услышать в обычном кругу друзей на перемене или в столовой. Это было на уме у каждого. - Каждые четыре года они играют в игру, притворяясь, что проводят демократические выборы. Делают вид, что пытаются сделать мир лучше, борются за права человека, обещают невозможное. Но никто никогда не спрашивал нас, что нам нужно. И у нас никогда не было возможности поддержать ту сторону, которая нам нравится. Потому что про нас всегда забывают. В прошлом году на моего лучшего друга заявил права Дом Блейн Андерсон. По комнате прокатился тихий гул, когда они делились сплетнями о бледнокожем сабе, которого они обычно игнорировали, когда тот был явно достаточно хорош, чтобы привлечь внимание кого-то столь знаменитого и могущественного, как Блейн. - На еще одного моего друга заявил права Дом Николас Дюваль. Через них я повстречала много людей из высшего общества. Людей, к которым я была несправедливо предвзята. Думая, что их не заботит то, что с нами происходит. А потом я поняла, что это неправда. Их это заботит. И они хотят улучшить положение дел. Они поддерживают Берта Хаммела, нашего собственного ремонтника, который баллотируется на пост Главы с Программой, которая должна поставить всех в равные условия. Мы сможем… поступить в колледж, зарегистрировать наши узы, найти работу, жить…как люди. Все, что от вас требуется – это пойти и проголосовать, - страстно сказала она, и, казалось, толпа была готова есть из ее ладони, пока один мальчик не поднял руку. - Все это звучит здорово, и да, было бы неплохо проголосовать, но… нигде поблизости от Лаймы нет избирательных участков. И у нас нет возможности совершить поездку к ближайшему, - сказал он, и его поддержали возгласами согласия. - И откуда он раздобудет денег, чтобы все это финансировать? – сразу же присоединился к этому потоку очередной голос. - И мы даже не видели его Программу. Почему мы должны верить тебе на слово? - Я могу честно сказать, что в действительности вообще не разбираюсь в политике. Но здесь Мириам, она советник Берта по вопросам молодежи. Она сможет ответить на любые ваши вопросы, если захотите? – сказала Мерседес, поднимая ладони, чтобы остановить поток вопросов, и ученики с энтузиазмом кивнули. Она обернулась, и Мириам присоединилась к ней на сцене, дрожа, но сияя от гордости за свою новую подругу и за то, насколько хорошо та держалась. - Спасибо, Мерседес. И я буду рада ответить на любые вопросы, которые могут у вас возникнуть. Как сказала Мерседес, меня зовут Мириам Сандерс. Я заканчиваю обучение в Далтоне в области экономики и бизнеса, и с недавних пор я – советник Берта Хаммела по делам молодежи, - представилась она, и толпа разразилась ропотом, когда она назвала свою школу. Было ясно, что они не доверяли ей из-за ее происхождения, но любопытство, которое разожгла Мерседес, было намного сильнее. - Что это значит? Советник по делам молодежи? – спросил кто-то, не подняв руки, и как бы сильно она не старалась придерживаться правил, Мириам решила позволить им почувствовать себя комфортно и на равных с ней. Она двинулась вперед и спрыгнула с трибуны, вместо этого решив на нее усесться, что поставило ее на тот же уровень с остальными. Она не хотела стоять выше всех, давая ощущение, что она важнее и сильнее. Она посмотрела на мистера Леваева, и он одобрительно ей улыбнулся, сам частенько пользуясь ее техникой. - Советник по вопросам молодежи – это тот, кто напоминает кандидату, баллотирующемуся на пост Главы, не забывать о нуждах молодого поколения. Я близка к вам по возрасту, и у меня есть довольно ясное понимание того, о чем вы сейчас думаете. Закончить старшую школу, найти человека, который подходит именно вам, побеспокоиться о работе…это моя обязанность – напоминать зрелым людям, чтобы они не забывали об этом в суете борьбы за пост и преимущество на выборах, - ответила она, и ученики неуверенно кивнули. - Итак… об этих делах с голосованием…большинство учеников даже не приглашают голосовать… как это будет работать? – спросил еще один человек, на этот раз ближе к передним рядам, поэтому Мириам рассмотрела, что это сказал светловолосый, относительно невысокий парень. - Именно поэтому я здесь. Я говорила об этой проблеме с Бертом и менеджерами его кампании. Брать с расчет учеников - это умный ход. Вы, ребята, люди, которые унаследуют мир, независимо от того, насколько его сделают хорошим или плохим. Таким образом, вы должны иметь право высказаться и заявить, какой мир вы бы хотели наследовать. Кампания Берта Хаммела обеспечит финансирование избирательных участков в нескольких местах в Лайме, и минутах ходьбы от средних школ по всему городу. Он хочет убедиться, что у всех вас будет право голоса, - честно ответила она. - Давайте по существу. Мы должны голосовать за него? – спросил кто-то, и она улыбнулась. - Вовсе нет, я привезла с собой распечатанные программы обоих кандидатов. К сожалению, у нас не было возможности сделать это до первого тура, чтобы вы знали всех участников, но обычно после него остается двое лучших кандидатов. Сэм и Мерседес раздадут их вам. Моя контактная информация внизу. Прочитайте их, узнайте о каждом кандидате и о каждой точке зрения, спросите меня обо всем, что, возможно, покажется вам непонятным. И когда вы будете уверены, что знаете все, о чем бы вам хотелось знать, то решите, кто получит ваш голос. Мы не пытаемся создать еще одну диктатуру. Мы действительно хотим демократии и равных возможностей для всех, - сказала она, подавая жест Сэму и Мерседес, которые достали принесенную ей коробку и начали раздавать информационные пакеты об обоих кандидатах. Их план, в целом, заключался в том, чтобы предоставить молодым людям информацию и вдохновить их действовать. Не подкупать их и не принуждать голосовать за кого-то. Она просто хотела, чтобы у них был доступ к точно такой же информации, что была доступна каждому ученику в Вестервилле. - Кто-нибудь в первом туре был хорош? – спросил кто-то, и Мириам пожала плечами. - На мой взгляд, один достойный кандидат, - правдиво ответила она, и мальчик, который задал вопрос, наклонил голову. - Тогда почему он не прошел дальше? - Потому что вы поймете, что то, что я нахожу достойным, ужасно не соответствует тому, что считается достойным у избирателей Вестервилля. Его программа была справедливой, несовершенной, но справедливой. Он хотел отдать незащищенной части общества некоторые рычаги. Например, медицинскую страховку. Это было плохо воспринято. В основном это произошло из-за того, что его команда не донесла его программу до людей, ради которых она создавалась, - сказала он, и мальчик понимающе кивнул, возвращаясь к своему пакету. Бумага продолжала шуршать, пока они с любопытством рассматривали информацию, которую она им раздала, а так же на адрес ее собственной электронной почты, по которой они теперь могли с ней связаться, пользуясь новым компьютерным залом в школе. - Нам разрешено все это знать? – спросила девушка в первом ряду со светло-русыми волосами и глазами насыщенно-голубого оттенка. - Программа каждого кандидата должна быть общедоступной. Это общий закон. Никакие выборы не могут проводиться в тайне. Просто потому, что так делали до сих пор, не означает, что это правильно. Вы имеете право знать, кто хочет определить ваше будущее, по крайней мере, на ближайшие четыре года и воспротивиться этому, если вы это не одобряете. Я просто хотела убедиться, что вы воспользуетесь этим правом выбора, - сказала она, и блондинка улыбнулась, прежде чем вернуться к бумагам. - Ты мне нравишься. Почему ты не баллотируешься? – спросил кто-то из центра зрительного зала, и Мириам рассмеялась. - Ну, я еще не окончила колледж. И не думаю, что я сама готова сделать что-то такое значительное. Но спасибо за такие слова. Может быть когда-нибудь, - просияла она и получила еще один дразнящий вопрос. - Ты занята? На этот раз рассмеялись все, потому что можно было расслышать, что вопрос подразумевался как добродушная шутка, а не как флирт или неуважение. - Да, я занята. Мой Дом тоже занимается экономикой и бизнесом. Но боюсь, что он не политик. Он находит это скучным, - с улыбкой ответила она, и мальчик, который задал вопрос, кивнул. - В этом я с ним согласен. - Ребята… Я знаю, что для вас это все ново, и, может быть, вы не знаете, что все это значит. Но я могу честно вам сказать, что отвечу на все, о чем вы, возможно, захотите узнать и вы можете связаться со мной в любое время, - искренне сказала она и получила несколько улыбок из толпы. - Вы будете это делать и в других школах тоже? – снова спросила блондинка, и Мириам кивнула. - Если нам позволят, мы это планируем. На этой неделе, - ответила она. - Вам…вам нужна помощь? Я… меня это всегда интересовало, но у меня никогда не было возможности увидеть, как это делается, и поэтому…я не знаю… если я смогу каким-то образом помочь, я буду счастлива, - сказала она, и ее голос стал тихим и неуверенным, когда девушка закончила свою нервную речь. Мириам улыбнулась ей. Она знала, каково это, чувствовать желание что-то сделать, но не иметь возможности. И она говорила с Бертом о привлечении добровольцев в помощь с небольшим заданиями, такими как печать и компоновка материала, в то время как они взамен смогут узнать об избирательном процессе. Он согласился и возложил на нее эту обязанность. - Есть кто-нибудь еще, кто может быть заинтересован в чем-то подобном? – спросила она, и поднялись еще две руки. - Хорошо, тогда вы трое, задержитесь, и мы поговорим, а всем остальным… спасибо за их внимание. Спасибо, что вы были любезными и приятными в беседе, и спасибо Вам, мистер Фиггинс и мистер Леваев за вашу сегодняшнюю помощь, а также благодарю Мерседес и Сэма, что обеспечили мне связь со своими одноклассниками. Мне было очень радостно побеседовать с вами сегодня. Надеюсь, я увижу вас на выборах, независимо от того, кому вы отдадите ваш голос, - сказала она, и по комнате прокатились бурные аплодисменты, когда люди шеренгами покидали помещение, взволнованно переговариваясь и обсуждая то, что они только что услышали. Она знала, что в них произошли какие-то сдвиги. Появилось чувство, что они способны проявлять инициативу, а не пассивно ждать, пока кто-то другой сделает выбор за них. Она отошла в сторону, и вскоре к ней присоединилось трое учеников, которые были заинтересованы в помощи. Девочка-блондинка была сабом по имени Карла, мальчика - Дома, который поддразнивал Мириам, спрашивая, была ли она занята, звали Престон, и еще один саб по имени Тео, который не говорил во время собрания, но, похоже, стремился узнать как можно больше. Она позвала Мерседес и Сэма и пригласила троих ребят на кофе, чтобы поговорить о том, какими будут их задачи. Она обменялась взглядами со своими новыми друзьями, зная, что все они думали об одном и том же. Сегодняшний день был потрясающим.