Keep my heart captive, set me free

Дэвид и Коррин Мэдисон-Томпсон Она удивляла его. Все время, с того самого момента, как он ее встретил. Она всегда ломала стереотипы, которые навязывали ей люди, но в то же время выглядя и действуя абсолютно стереотипно для красивой блондинки – лидера группы поддержки. Она завораживала своей сложностью, и он обожал то, что получил возможность провести свою жизнь, изучая ее, познавая ее. Она никогда не делала того, чего от нее ожидали. Она никогда не была предсказуемой. И он это любил. Самым большим сюрпризом, который она ему когда-либо преподносила, было ее требование о Даре. Она просто сказала ему купить участок земли где-то не в самой глубине леса, рядом с озером и с пустым пространством вокруг него, на котором можно было строиться. Когда он спросил ее, что она планирует строить, она просто посмотрела на него таким взглядом, который ясно говорил: «Это не твое проклятое дело, просто купи этот участок». И он очень рано научился внимательно отслеживать этот взгляд, чтобы избежать нервного срыва от похода по магазинам. Поэтому он так и сделал. Он купил участок, показал ей документы на собственность, и они завершили свое связывание, и она никогда не спрашивала о земле, которую он приобрел. И со временем это обстоятельство поблекло на задворках разума Дэвида. Прошли годы, они оба закончили колледж, он начал по-настоящему серьезно заниматься студией после того, как осознал, что быть продюсером – его дар, а она какое-то время занимала должность приглашенного тренера в Далтоне, пока прорабатывала свой следующий шаг. Коррин была чем-то вроде легенды среди юных болельщиц, поэтому они придерживались каждого ее слова, в то время как она вела их к победе за победой. Она ни разу не упоминала о своем Даре, и этот забытый, пыльный листок бумаги лежал на дне коробки в их гардеробной. До тех пор, пока два года назад она не раскопала коробку и достала бумаги из конверта, наняла подрядчиков, выудила альбом с наскоро начертанными планами этажей, вырезки из журналов и распечатки из интернета домиков, большого зрительного зала, столовой, огромного комплекса спортивных залов и танцевальных студий, а также полностью оборудованной открытой сцены. Один за другим они были построены, появляясь на этой заброшенной земле, словно ухоженные цветы. Во время строительства она начала встречаться с целой кучей людей, и каждый раз, когда он спрашивал, что она делает, Коринн просто свирепо смотрела на него, поэтому Дэвид позволял ей это. В конце концов, это был ее Дар, и она не причиняла себе вреда и не проводила в лесу операции спецназа, так что, в действительности, это было не его дело, чтобы совать туда нос. Не то, чтобы она в любом случае позволила бы ему, Коррин была полностью занята драматическим разоблачением, и вероятно, убила бы любого, кто разрушил бы это. Его саб была крошечной, но пугающей. Он был достаточно мужественным, чтобы это признать. После почти что года работы, а потом еще одного года хлопот с управлением делами, она, наконец, повязала шарф вокруг его глаз, сказала ему слить свои пошлые мысли в унитаз, когда он начал возбуждаться, и отвезла его в то место, которое он для нее приобрел. Он вышел из машины, стянул шарф и встал, глядя во все глаза и, совершенно справедливо, едва ли способный поверить в то, что видел. Его крошечный фейерверк сделал нечто удивительное. Воплотить свои беспорядочные размышления во что-то такое, что было для нее таким подходящим, и его сердце было готово взорваться от гордости. Ее отказ от предложений тренировать национальные команды поддержки по всей стране и предложение Хикару о работе на постоянной основе в Далтоне внезапно обрели смысл. Вывеска в начале короткой дорожки привлекла его внимание, и Дэвид не смог удержаться от смеха, так широко улыбаясь, что его щеки заболели. Она построила летний танцевальный лагерь для детей от 3 до 18 лет. Акробатические Пчелки Рин. Ладно, название оставляло желать лучшего, но идея, работа, любовь, которые вложили в создание этого великолепного маленького прибежища для детей, которые любили танцевать, были абсолютно идеальными. Идеально для его красивой девочки и любого другого маленького мальчика или девочки, которые хотели бы быть такими же, как она. Или ладно… походить на нее так сильно, насколько они могли, потому что его детка была единственной в своем роде и обладала самыми потрясающими идеями из всех. Ну, большинство ее идей были потрясающими. «Это… это не так уж и много», - размышлял он, стоя в полный рост перед зеркалом в их ванной комнате, ставя под сомнение каждое решение, которое он принял с тех пор, как заявил права на эту блондинистую дьяволицу. Почему, черт возьми, с ним продолжало происходить дерьмо подобное этому? Он был хорошим человеком! Он помогал пожилым людям! Он гладил щенков, кормил уток и отвечал на каждый пластиковый телефон, который когда-либо давал ему карапуз с серьезностью, которая от него ожидалась. Он даже отвечал на телефонные опросы, когда они звонили, так что, черт побери, он сделал, чтобы заслужить это? - Дэвид, сейчас же выходи из ванной, я отказываюсь опаздывать в мой первый день в лагере! Его блондинка-мучительница забарабанила в дверь, и он просто не мог понять, как такое крошечное существо может быть таким громким и напористым. - Рин, детка. Я люблю тебя, и ты знаешь, что так и есть. Но моя любовь имеет границы. Ты только что их достигла, - как ни в чем не бывало сказал он ей, грустно глядя на свое отражение и передергиваясь всяких раз, когда его предполагаемый наряд на сегодняшний день ловил искрящийся свет под прямым углом. Это выглядело так, словно Рождество и День Святого Валентина в своей любви породили ребенка, которого никто не хотел. Он повернулся, и огни упали ему на грудь как раз так… Он затмевал собой гребаное Рождество и Лас-Вегас. - Я не выйду! – крикнул он через дверь и услышал, как она фыркнула в ответ, потешаясь над ним. - Я уверена, что Уэс расстроится, услышав это. Он ждет, когда ты наберешься мужества и признаешь, что любишь его, - поддразнила она, и Дэвид надулся. Удар ниже пояса. Куда катится мир, если один бро не может любить другого бро и не хочет замутить с ним? Боже! - Это не смешно. Ты не можешь рассчитывать, что я куда-то пойду в таком виде. Особенно не для того, чтобы проводить урок долбаных танцев и претендовать на то, чтобы быть авторитетом для детей, когда я выгляжу, как будто на меня стошнило единорога, - раздраженно сказал он, и Коррин попыталась повернуть дверную ручку, которая легко поддалась, потому что, по-видимому, он забыл запереть дверь. Ошибка дилетанта. Но, честно говоря, обычно не он прятался в укрытии. По обыкновению, он оказывался по другую сторону баррикад, и это было хорошей мыслью. Прямо сейчас предполагалось, что заискивать будет Коррин! Где была его обещанная пара обуви или дорогой ужин? Он, мать вашу, не видел, как она выбегает, чтобы купить ему букет роз! Он повернулся, чтобы потребовать репарации в виде своего саба в донельзя кружевном нижнем белье, когда заметил, что она взглянула на него и разразилась истерическим смехом, сжимая край раковины и складываясь пополам. Он еще сильнее нахмурился от ее реакции. Это была ее идея. Она не имела права смеяться. Он так ей и сказал. - О боже мой…хахахахахаха… о боже… ты выглядишь… ахахахаххаха…я люблю это! – хихикала она, сдаваясь, и Дэвид скрестил руки на груди, будучи не впечатленным. - Я не пойду! – сухо заявил он, и это немедленно ее отрезвило. - Ох, да ладно, сэр. Ты выглядишь действительно хорошо. Честно. Не многие мужчины могут носить этот цвет, но ты целиком и полностью в нем зажигаешь. Я просто тебя дразнила, - убедительно произнесла она, и он приподнял бровь в сторону Коррин, с отвращением указывая на зеркало. - Хорошо? Я хорошо выгляжу? Ты меня видела? – вскрикнул он, разглядывая свое отражение. Он был одет в официальную форму лагеря «Акробатических пчелок». Ярко-розовые штаны для йоги, которые просто не оставляли никакого места для воображения, и соответствующий им топ, через всю грудь которого было написано название лагеря разноцветными блестками. Они заставляли Дэвида чувствовать себя ходячим диско-шаром, который только что случайно выкатился через портал из восьмидесятых годов благодаря дурному розыгрышу. Коррин это нравилось. На ней было надето то же самое, только с юбкой, и это делало ее похожей на симпатичную, хотя и безумную куклу Барби. Но ей каким-то образом удалось сделать так, чтобы ей шло. Ему же… не столь сильно. - Я не пойду, - снова повторил он, и как только эти слова сорвались с его губ, он понял, что находится в глубоком дерьме. Ее радостное выражение померкло, глаза сузились, а грудь раздулась, когда она затаила дыхание, чтобы произнести речь, которая заставляла Дэвида выполнить ее распоряжение. Блин, ему нужна была прививка от этого. - Дэвид Томпсон, если ты не вытащишь свою задницу из этой ванной в течение следующих трех секунд, я лично позабочусь о том, чтобы ты никогда больше за всю свою жизнь не испытал оргазма. - Когда ты говоришь «никогда»… Она еще больше сузила глаза. - Никогда. Он задохнулся, в ужасе глядя на нее, а рука сочувственно накрыла собственный член, пока он раздумывал над ее ультиматумом. Сегодня он что-то терял: или прикосновения другого человека к своему члену, или собственные яйца, которые придется отдать Коррин, чтобы она сложила их в свою дамскую сумочку, поэтому он сможет носить эту проклятые вещи и не захочет сделать двойной кульбит, чтобы впасть в кому. Он прекрасно знал, что она не раздает пустых угроз таким тоном. Это было сказало голосом «Я подразумеваю именно это, Дэвид». Он ненавидел «Я подразумеваю именно это, Дэвид» голос. Это было страшно. - Я выгляжу чертовски горячо. Он стремглав выскочил из ванной, а солнце раннего утра цеплялось за его сверкающий блестками топ, пока Дэвид шагал, купая их дом во всех цветах радуги. Простите, яйца.