***
Свет включился резко и ярко — так, что проснувшейся Ванде пришлось несколько минут щурить глаза и привыкать к смене освещения. Таким незамысловатым образом ей давали понять, что наступил очередной день её заключения. — Вставай, Красная Шапочка, время для прогулки, — сквозь полуопущенные ресницы она смогла различить человека на пороге её камеры. Очередной Белый Халат, как ведьма называла каждого наблюдателя с характерным элементом одежды. Этого, с квадратными очками и тщательно убранными назад волосами, она именовала Гленом, выбрав на её взгляд самое подходящее для такого занудного садиста прозвище. — Куда? — хрипло отозвалась брюнетка, нехотя поднимаясь с жесткой койки. На полу спать немногим жёстче, но кому до этого дело? — За пирожками, — сострил Белый Халат, хватая пленницу за руку, как будто ошейника было недостаточно. — Будем кормить серого волка. Если бы было чем, Ванду бы стошнило от проводимой аналогии и от её автора. Несмотря на слабость, зуд и огромное желание проcпасть всю оставшуюся жизнь, Ванда с превеликим удовольствием разнесла бы всё это место, собственными руками, зарыв рядом идущего человека в могилу. Пожалуй, только подобные мысли поддерживали в ней способность открывать глаза каждое утро. Они шли по длинному коридору вдоль пустых камер, в которых когда-то содержали подобных ей — опасных для остального мира. Ванда временами спотыкалась, но Глен упорно вел её вперед, всем видом демонстрируя отвращение. Лишь картина его оторванной головы придавала девушке сил идти дальше. Наконец, завернув направо, они подошли к массивной двери, за которой простирался тренировочный зал. Пока он пустовал, но, как и всё в этой тюрьме, он скрывал в себе чудеса самых современных технологий, поэтому ведьма могла поклясться, что пересекает порог самого опасного для неё помещения. Белый Халат отпустил её руку и толкнул ближе к центру зала. Затем с громким хлопком запер двери, отрезая пути к отступлению. «Поколдовав» над расположенной рядом с косяком панелью управления, он приглушил свет и запустил какой-то механизм, потому что в следующие несколько минут всё вокруг загудело и вдоль стен стали появляться огромные цифровые экраны, а на противоположной от двери стены поднялось из полового люка странное устройство, отдаленно напоминающее реактор Тони. — Что это? — Ванда обернулась к человеку, пытаясь успокоить растущее внутри чувство тревоги. — Тебе это знать необязательно. Твоя задача использовать против этого свою силу, — Глен поправил очки, на мгновение сделавшись ещё более занудным, чем прежде. Ведьма рефлекторно дотронулась к мигающему ошейнику, прекрасно помня его назначение. Этот жест не остался незамеченным для Белого Халата. — Не волнуйся, временно мы ограничили его функции. Теперь делай, что я сказал. Брюнетка пропустила слова мимо ушей, задумчиво потирая устройство на шее. Тем временем по пальцам свободной руки пробежала красная волна силы, впервые не понеся за собой острую боль. Искренняя улыбка тронула её губы, когда Ванда наконец-то почувствовала себя целой, словно разбитую вазу вновь собрали и склеили по кусочкам. И она не собиралась терять это чувство ни сейчас, ни когда-либо после. Молниеносно она собрала в огромный искрящейся шар всю свою боль и отчаяние, чтобы затем атаковать Глена. Но не успела алая волна сорваться с её рук, как ошейник пропустил через её тело электрический ток высокой мощности. Ноги ведьмы подкосились, и она рухнула на пол, хватаясь пальцами за приносящее боль устройство. Это как петля на шее, только казнь повторяется снова и снова в самые неожиданные моменты, заставляя её раз за разом умирать и возрождаться. Сквозь собственный крик она услышала голос Глена. — Я недооценивал твою глупость. На случай, если до тебя не дошло — ты можешь использовать свои чары только по моему назначению. Во всех других случаях это будет строго пресекаться. Вставай! Но ближе он подходить не стал, разумно оставаясь рядом с дверью. Возможно, он понимал, что ошейник может сработать позднее, чем её силы достигнут его головы. Ванда прошипела несколько ругательств на родном языке, но приняла вертикальное положение. Горько было признать очередное поражение и, смирившись, отвернуться от единственной возможности дать бой, но она это сделала. Представ перед раскрывшимся цветком энергии, который ей предстояло атаковать, Ванда на секунду перевела дыхание. Скорее всего, это очередной способ причинить ей боль, унизить или даже убить. Впрочем, последнему ведьма была бы рада. С хрустом размяв руки, девушка начала осторожно вплетать цепочку красной энергии, примеряясь к предстоящему удару. Когда заключенная между ладоней сила достигла если не максимума, то приближенной к нему отметки, Ванда резко отпустила её навстречу цели. Алая комета прошла аккурат в центр реактора и исчезла в нем бесследно, словно очередная голограмма. Девушка опешила, продолжая с минуту вглядываться в невредимое устройство. После снова запустила в него импульс и опять безрезультатно. Это было невозможно! — Что это такое?! — она обернулась к Белому Халату, который послал в ответ наглую ухмылку. — Оружие. Против тебя. Оно поглощает твою магию, как машина бензин. И ты сейчас экспериментально доказала его эффективность. Ванда с опасением перевела взгляд на реактор, по-новому взглянув на него. Мурашки пробежали по спине, стоило ей представить, во что оно превратится через пару лет. Если здесь работали люди, хотя бы на четвертую часть похожие на Старка, то не пройдет и года, как такая штука высосет её способности до последней капли. Конечно, в этом случае она останется жива, но какой в этом смысл? Она больше не будет самой собой. Без Пьетро, без магии она — пустое место. И как только перед ней развернулась эта картина, ей захотелось в ту же секунду пустить пулю себе в голову. Умереть с достоинством, пока какая-то его часть у неё ещё осталась. — Что ж, на сегодня достаточно, — Глен рукой подозвал ведьму к выходу, вырывая её из своих мрачных размышлений. Ванда в последний раз посмотрела на реактор и медленно побрела в сторону Белого Халата, впервые по-настоящему почувствовав обреченность своего будущего. Примерно когда до ученого оставалась ещё половина проделанного пути, свет заморгал, а сенсорные панели по всему периметру начали вдруг сходить с ума. Последовавшая за этим сирена вконец напугала Глена, который оттенком кожи слился с белой дверью. Набирая какие-то команды по наручному комму, он пытался с кем-то связаться и выяснить, что происходит. Ванда, тем временем, замерла на месте, удивленно осматривая царивший вокруг переполох. А что, если?.. — …Джим, я тебя не слышу! В четвертом отсеке приборы сошли с ума, что у вас там происходит?! Я… Он проглотил остаток фразы при виде кружащих алых волн вокруг Ванды. Она откинула голову назад и слегка приподнялась над полом, дыша полной грудью от пронизывающей её тело силы. Этот момент морской волной смыл недели её личного ада, и она не собиралась тратить его понапрасну. Когда испуганные серые глаза Глена встретились с искрящимися алым пламенем глазами Ванды, он откровенно запаниковал и попытался открыть дверь. Но, видимо, сбой систем заблокировал её, оставив наедине с разозленной ведьмой. Ванда предвкушала момент расплаты и растягивала его с пугающим удовлетворением. Переполняющая её сила буквально несла её над полом, навстречу своему мучителю. У обоих пульс зашкаливал: у одного от страха, а у второй — от возбуждения. Свобода и облегчение, пришедшие вместе с магией, вскружили Ванде голову, и она не сдержала смех, из-за которого кровь Глена в миг похолодела. — Вот и твой дровосек, серый волк, — вряд ли слух Глена уловил её фразу, но смысл он прекрасно осознал. Ведьма замахнулась правой рукой, уверенная, что на этот раз алый шар достигнет цели. Но выпустить она его не успела. Сквозь оглушающую сирену вдруг отчетливо послышался знакомый голос, так что Ванда мгновенно переключила всё внимание на него, стараясь разобрать слова. В дальнейшем она будет жалеть о потерянных секундах, но уже не будет в силах что-либо исправить. Системы пришли в норму, освещение восстановилось, а накрывшая зал тишина резанула уши. Вместе с этим, пришёл в норму и ошейник, тут же запустивший свои клещи в ведьму. Учитывая, что он реагировал соответственно используемой силе, ведьма чуть было не потеряла сознание от полученного наказания. Она чувствовала себя в огне — бесконечном и беспощадном, — так что даже не заметила, как оказалась на полу, обхватив себя руками. Тем временем, в зал пробралась толпа людей, встревоженная произошедшим инцидентом. Опасный объект требовалось немедленно изолировать в камере до выяснения всех обстоятельств и причин чрезвычайной ситуации. И пока производили транспортировку, девушка в полуобморочном состоянии прокручивала слова, ради которых стоило потерпеть эти мучения ещё немного: «Я нашёл тебя, Ванда…»***
Она проснулась в камере, когда было уже темно. На ночь выключали основное освещение, оставляя гореть лишь салатовые панели на полу, которые позволяли различить в темноте лишь смутные тени. Ванда села на кровати, с трудом вспоминая самую близкую возможность к собственному спасению. Её подвел гнев и опьянившая уверенность в своих силах. Она устало потерла виски, с тоской мечтая повернуть время вспять. Что бы ни произошло тогда, она бы смогла разнести всё вокруг на пути к свободе. И так глупо облажаться! А голос? Тот, который помешал хотя бы свести счеты с этим жалким садистом? Было это реальностью, или её воображение сыграло с ней жестокую шутку? Сейчас, когда она пришла в себя, ведьма понимала абсурдность подобных мыслей. Учитывая способности Вижена, её бы нашли гораздо раньше. К тому же, Ванда больше не верила, что вообще выберется отсюда когда-нибудь. Единственный выход она видела только в собственной смерти. Иначе этот ошейник было не снять, а дверь камеры — не открыть. Словно повиновавшись её мыслям, послышался щелчок, и дверь тихо распахнулась. Ванда с интересом покосилась на произошедшее, но вставать и радоваться не спешила. Слишком много времени она находилась в этом месте, слишком много раз её попытки сбежать пресекались жестоким и болезненным способом. И хоть на пороге, да и в коридоре никого не было видно или слышно, ведьма не верила, что судьба преподнесла ей такой подарок. И всё-таки сидеть, сложа руки, она не могла. Она должна была выбраться отсюда. Не таким путем, так другим, маячившим над ней со дня своего заточения. Но в эту камеру она не вернется. Ни за что. Либо в коридоре было прохладнее, либо пробежавшие мурашки были вызваны волнением. Вокруг царила тишина — слишком подозрительная и отчасти пугающая. Но Ванда держала данное себе обещание и упорно отдалялась от места своего заточения. Индикатор на ошейнике маяком мерцал в царящем полумраке, и девушка поспешила спрятать его за ворот одежды. Проблему это не решило, но хотя бы приглушило свет. Она не знала, куда идти, поэтому шла наугад. Вскоре перед ней оказалась очередная дверь, с виду неприступная, но поворачивать назад Ванда не хотела. Естественно, преграда перед ней оказалась заперта. Вздохнув поглубже, Максимофф решилась: напрягшись, она быстро ударила красной волной в засов двери, заставляя ту открыться. Ошейник тут же отозвался зарядом тока, но дело было уже сделано. Девушка на секунду прислонилась спиной к стене, пережидая последствия использования способностей. Однако время на передышку у неё закончилось. Неясно, была ли причиной открывшаяся дверь или сработавший ошейник, но активировавший сигнал тревоги был способен поднять мертвого. И шанс по-тихому пробраться к выходу канул в лету. Ванда сорвалась с места, перескакивая через порог и оказываясь в каком-то тоннеле. Здесь освещение отсутствовало вовсе, поэтому сверкающий индикатор пришёлся кстати. Девушка быстро перебирала босыми ногами по холодной каменной плитке, как никогда завидуя способностям своего брата. Обнадеживало, что дорога шла под наклоном, придавая уверенности, что выход где-то рядом. Сирена не прекращала выть, давя на уши, но это чудным образом придавало пленнице сил бежать быстрее. Адреналин, разливаясь по венам, смывал усталость и слабость, оставляя за собой решимость оказаться на свободе. На этот раз дверь распахнулась беспрепятственно, открывая ведьме путь на узкий мостик. Казалось, внизу и наверху развернулась пропасть, но, всмотревшись получше, ведьма узнала в огоньках над головой звезды и ночное небо. Надежда, зажегшаяся тусклой далекой звездой, стремительно разгоралась во всепоглощающий пожар. Ванда могла продолжить бежать вперед, попытав удачу найти выход там, или, превозмогая боль, использовать силы для полета наверх. Пусть она недостаточно практиковалась в левитации, пусть эта штука на шее всеми способами будет ей мешать, но это самый близкий и гарантированный путь к освобождению. Ванду терзали сомнения. Она боялась. Боялась, что не выдержит, что мужества в ней не так много, как того требуется. Ей оставалось сделать последний, решающий шаг, оттого и наиболее сложный и пугающий. — Стой! — двери с двух сторон с грохотом распахнулись, и на мостик высыпались люди, окружая её со всех сторон. Паника, поднявшаяся внутри ведьмы, подстегнула к действию. Она шагнула вперед, и, прежде, чем её тело поддалось силе притяжения, она выставила руки вперед и резко выпустила потоки алого пламени. На мгновение зависнув, она начала подниматься вверх. Ток, в ту же секунду пробежавший по её коже, чуть было не заставил Ванду схватиться за голову и свернуться комочком. Но, сжав зубы, она продолжила подъем. Сантиметр за сантиметром она приближалась к своей свободе, в то время как боль разрывала её тело. Достигнув определенной точки, у девушки не осталось сил сдерживать ещё и крик, так что этот рубеж обороны пришлось оставить. Этот подъем, боль и её крик — всё казалось бесконечным и непреодолимым. И примерно на середине она сдалась. Жестким жгутом колючие силки сжали её голову, а из рук вырывалась уже не сила, а обжигающее пламя, принося с собой не желанное спасение, а агонию. Секунда, и крик оборвался. Как и её шанс на спасение. Зависнув в воздухе всего на долю секунды, она выдохнула в последний раз, готовая принять то, что должно было за этим последовать. Раскинув в воздухе руки, она была прекрасна в своем падении. Закрывая глаза, она видела Пьетро, и какая-то часть радовалась скорой встрече с ним. Но была и другая — сожалевшая, что больше не увидит золотистый плащ и застенчивую улыбку одного невероятного Человека, которого иначе назвать было нельзя… Несколько секунд и всё было кончено. — Поймал, — сильные руки крепко держали её, как когда-то в Заковии. В тот день, когда она все потеряла. И сейчас, когда она чуть было не потерялась сама. Открывая глаза, Ванда лишь желала, чтобы впредь он больше её не отпускал.