Тихий шёпот измученной души (The Barest Whisper Of A Bone Dry Soul)

Длинные пыльные дороги — мертвенно-белые кости оставленных городов и позабытых грёз — исчисляются цифрами, выведенными на указателях. Дин всё ещё помнит. С тех пор, как он вернулся из Ада, слишком долгими ночами, которые тянутся за бессмысленными днями, он видит лица. Некоторые так же реальны, как и он сам, и у них есть имена. Другие же приходят бессловесными картинками, в глазах которых застыл немой ужас. Он — один из них. Его собственная агония уже не так сильна: её место заняла боль тех, кто был рядом когда-то. Это всегда было участью Дина — гнуться под тяжестью ошибок, из-за которых пострадали невинные люди. Если Сэм и знает об этом, он не говорит. Года три назад они поменялись местами: раньше Сэм не мог жить спокойно из-за смерти Джессики и чувства вины. Кошмары не давали ему спать по ночам, а всё остальное время его преследовали воспоминания. Иногда он так смотрел на Дина, будто понимал, что творится в голове у брата. Порой Дина будят среди ночи приступы дезориентации: он задыхается от неспособности вспомнить, в каком он городе, по какому поводу, в чьей кровати лежит. Прошли годы с тех пор, как они с Сэмом перешли тонкую грань, а они по-прежнему делают вид, что это просто случайность, хоть и происходит чаще, чем не происходит. Дин по-прежнему бронирует номера с двумя кроватями, всё ещё уходит в свою постель, когда они с Сэмом кончают, а сердце перестаёт бешено стучать. Когда Сэм обнимает его, всё ещё быстро дыша, а их пот смешивается и засыхает, Дин не всегда может заставить себя отстраниться. Но он всё равно будет пытаться, ради себя и того самого выражения на лице Сэма — практически упрёк, но слишком похоже на сожаление. За него Дин проклинает себя ещё с самого первого раза. Тогда Сэму было двадцать два. Он всё ещё дивится тому, что Сэм не бросил его снова. Они едут в Билокси, где многое указывает на появление оборотня, и Женщина в белом садится в машину Дина, когда он возвращается из фермерского дома в мотель по тёмной ленте дороги. За все эти годы он ни с одной девушкой не встречался достаточно долго для того, чтобы успеть ей изменить. Но он знает, с чего вдруг привлёк внимание призрака. Она пришла из-за его ненормально сильной любви к Сэму. И он не может найти в себе силы прекратить это, как бы он ни просил помощи у Господа. Это единственное настоящее, что у него осталось. Они в Фейетте. Сидя на диване, Дин чистит оружие и наблюдает за сидящим в трёх метрах Сэмом, копающимся в Интернете. Мысли Дина уже вертятся вокруг длинных пальцев Сэма и ощущениях, которые они дарят, скользя по телу, задевая самые чувствительные места. Неожиданное появления Кастиэля заставляет Дина залиться краской. Некоторое время он не может заставить себя посмотреть ангелу в глаза. Он подскакивает от неожиданности, стыд вспыхивает и сходит на нет секундой позже, сменяясь приступом ни на кого конкретно направленного гнева и мыслями о том, что Дин потерял абсолютно всё, кроме этого. И больше он терять не намерен. Он был послушной собачкой в Аду, а теперь он на побегушках у Небес. Но, похоже, ни одна из сторон не подозревает, что человека можно довести до точки, когда ему становится просто на всё плевать. — Для тебя есть важное задание. Кастиэль мог бы напомнить Дину о том, что происходит с ним сейчас, или о том, что Винчестера могут вернуть обратно в Ад. Дин равнодушно смотрит в ответ, складывая оружие в сумку, готовясь отправиться, куда скажут. Следующая неделя потеряна в тумане заклятий, символов и неприкаянных душ, роящихся в районе Новой Англии. Дин и Сэм проводят два дня в Акроне, охотясь на вампиров и околачиваясь друг рядом с другом в неловкой тишине. В мотеле Дин то и дело замечает, что Сэм глядит на него с нечитаемым выражением на лице. Смирение? Осуждение? Или нечто иное? Боже, как же Дин скучает по тем временам, когда он точно знал, что думает Сэм! Дин немало удивлён, когда вечером Сэм присоединяется к нему в душе. Мыльное скольжение кожи о кожу потрясающе. Они остаются в ванной до тех пор, пока вода не становится совсем холодной. Несколько часов спустя Дин засыпает, пытаясь понять, что всё это значило. БОльшую часть времени еда почти безвкусная, а небо недостаточно синее, недостаточно светлое. Всё то, за что Дин цеплялся год назад, потеряло свой блеск. Как и сама жизнь. Дин видит сны, полные страха и огня, крови и страданий, и слышит звук разрываемой плоти. Порой он просыпается в пустой комнате, и скрытность и предательство Сэма в очередной раз бьют под дых. Но бывают и ночи, когда кошмары превращаются в пепел под тяжестью рук Сэма, крепко обнимающих Дина. Дин же уверяет себя в том, что он в этом не нуждается. Когда подходит к концу неделя в Техасе, где Дин дрожит под прикосновениями пальцев Сэма уже четвёртый раз за последние семь дней, Винчестер-старший понимает, что что-то изменилось. Сэм приходит к нему так же часто, как тогда, когда отпущенный Дину год заканчивался. Но отчаяния больше нет. Теперь всё медленнее, мягче, будто воспоминания о Руби, Анне и других женщинах наконец остались в прошлом. — Знаешь, это и мой выбор тоже, — хрипло шепчет Сэм брату в ухо. Они лежат на шероховатых простынях, пытаясь отдышаться. — И я не передумал. В Мэне полтергейст вышвыривает Дина на улицу через парадную дверь, прежде чем Сэм успевает закончить обряд изгнания. Дин смотрит на звёзды, чувствуя обдувающий его ветер, просачивающийся сквозь одежду. Он лежит в снегу, пытаясь навести в голове порядок. Сэм плюхается на землю рядом с ним и притягивает брата к себе. Тепло его губ сжигает остатки смятения Дина. Там, в темноте, разгоняемой лишь снегом, Дин ощущает, как его безразличие наконец исчезает. Посреди Арканзаса, где дорога постепенно тянется к холмам, Дин останавливает Импалу, чтобы размять ноги. Он шагает до растущего вдалеке дуба и обратно. Вернувшись, он обнаруживает, что Сэм сидит на большом камне, повернувшись лицом к солнцу. Младший Винчестер открывает один глаз и искоса смотрит на брата. — Здесь двоим места хватит, — говорит он, двигаясь. Дин садится. Луг — живой ковёр, колышимый ветром, — расстилается у подножия холмов. Цветы — трепещущие огоньки в зелёной дымке — дрожат и кланяются. Рука Сэма скользит по спине Дина, даря тепло. Дин одновременно чувствует жар и лёгкое дуновение ветерка. Контраст так силён, что дыхание замирает. Над головой поют птицы. Дин задумывается над тем, когда он последний раз обращал на них внимание. Месяцы назад? Или годы? Выживать каждый день — совсем не то же самое, что жить по-настоящему. Разница уже давным-давно стала очевидной. Запах нагретых солнцем земли и травы пересиливает аромат цветов. Дин перестаёт замечать плащом расстилающиеся равнины. Твёрдая рука Сэма — вот она, реальность. Вселяет надежду. Дин медленно осознаёт, что так может быть всегда. Все эти попытки избежать осуждения Сэма только мешали Дину увидеть ответ, который лежал на поверхности, прямо перед ним, всё это время. Каким-то образом он умудрился пропустить именно то сообщение, которое всегда стремился получить. — Мне было так плохо, когда тебя не стало, — произносит Сэм. — Я не смел надеяться на чудо вроде того, что раньше устраивал Трикстер. Как хорошо, что нам дали второй шанс… Вот чего не хватало. Облегчение, тепло и счастье — давно позабытые ощущения — заполняют пустоту в сердце Дина. Он касается лица Сэма, придвигается ближе и целует его. И пусть этот поцелуй видит весь мир — живые, мёртвые, да кто угодно. Дин гонялся за этим чувством всю свою жизнь, не находя его до этого момента, не понимая, какое огромное значение оно несёт в себе. А всё остальное пусть рассыплется прахом.