То, что слышишь

— Тебе не понять… В неверном свете тусклых лампад, кое-как освещавших палатку лекаря, лицо рыцаря смерти казалось маской, искаженной болью и каким-то странным непониманием. — Тебе не понять. — Объясни, — маг с состраданием смотрел на него. — Постарайся объяснить. Он просто проходил мимо, услышал, как кто-то зовет, заглянул в палатку. И там был этот рыцарь смерти, который очень хотел поговорить с кем-то. Он говорил что-то страшное, но маг слушал, не пытаясь уйти, сам не зная, почему остается рядом с этим безумцем. — Я не могу. Вам, живым, никогда не понять такого. Вся жизнь… Вся моя жизнь… Да, она была такой… Я убивал… Пытал… Мучил. Но это была моя жизнь! — немертвый это почти выкрикнул. — А что теперь? Кому… Кому мы нужны… Да, можно снять марионетку с нитей, но она не сделает ни шагу. — Но Свет… — Глупость. Ложь. Красивые слова… освобождение…. — он закашлялся, долго и мучительно, согнулся пополам, затем сплюнул черные сгустки на пол. — Но ведь этот Орден… Рыцарь смерти засмеялся, хрипло и болезненно: — Посмотри на меня. Я разлагаюсь. Мое тело перестает существовать. На это меня обрек ваш Свет, меня и многих других. Если вы, живые, несколько раз повторите о том, что я могу вспомнить прежнюю жизнь, могу очиститься, освободиться — вы в это поверите. — Что ты… — Тише, у меня мало времени, очень мало. Выслушай меня. И никогда… Никогда больше не верь в сказки Света… Маг всхлипнул и закивал. — То, что они говорят — неправда. Это как яд, как въевшаяся в кости лихорадка. Вы думаете, что достаточно вытащить голос моего Короля из моей головы, как я сразу же стану иным. Нет… Я умер… Умер давно. То, что я сейчас, — создано на основе боли, крови, искажения… Какие еще есть слова, скажи, ты умный. — Оскверенение, — маг понял, что от него ждут ответа. — Не совсем, ладно, пускай будет. Не время для дискуссий. Рыцарь смерти снова закашлялся, затем посмотрел на бледного от испуга мага: — Вы забрали у меня голос, который вел меня, который говорил, что мне делать. В моей голове пустота, боль, меня сжигает огонь, которому нет названия. Чужая боль ненадолго заставляла его утихнуть, когда я видел кровь на своих руках, когда я умывался ей, становилось легче. Это моя сущность… Нет, не война. Вы решили, что дать мне войну — значит, дать мне все. Боль… Боль и страдание — вот что мне нужно. И голос. Голос моего Короля. — Я не понимаю… — маг почти плакал. — Я и не ожидаю, что ты поймешь. Просто… Просто вы решили, что освободили нас, а на самом деле, просто обрекли на мучительное существование. Глаза немертвого латника внезапно разгорелись, он вытянул шею, прислушиваясь к чему-то за окном. — Что там? — нервно спросил маг. — Он…. — рыцарь смерти почти молитвенно сложил руки, лицо его озарилось внутренним светом, став почти красивым. — Он… Я слышу… Он снова зовет меня. — Кто? — Мой Король, я слышу твой голос. Я иду…. Я… Иду… Он осел на постели. Маг приблизился, неуверенно тронул за руку: — Эй? Эй… Ты… Не пугай меня. Что ты там слышишь? Ну? Открой глаза. Открой глаза! Посмотри на меня! Открой глаза! Почему ты не отвечаешь? Оттащил его вбежавший жрец, которому хватило одного взгляда, чтобы понять, что случилось. — Что с ним? — маг вцепился в мантию лекаря. — Он умер. Мне жаль… Он был вашим родственником? — Нет, мы познакомились полчаса назад. Он хотел с кем-нибудь поговорить.