Сломленный

Тонкие пальцы ловко справлялись с ржавой лестницей, от колес которой постоянно сыпалась, и прилипала к вспотевшим ладоням почерневшая краска. Ошибки, которые остались в далеком прошлом, вторглись в голову с точно такой же болью, с которой ныли мышцы его рук. Поднявшись наконец на горизонтальную поверхность, Мики отряхнул руки, и взъерошив темные волосы, избавился от остаточных крошек краски застрявших в них. Оставив еще несколько царапин на резиновой подошве кед, пройдя несколько метров по незаконченному мосту, парень аккуратно присел на его край, свесив ноги, и смотря в бездну. В ночной темноте мало что удавалось разглядеть на такой высоте, но ему и не надо было. Более уместными в этой ситуации были представления о том, как долго капли его крови пробудут в свободном полете, и куда именно приземлятся. На чей дисплей телефона, на какой из столиков кафе этого города, чью белую, свежевыглаженную рубашку она испачкает. На лице юноши просияла кривоватая ухмылка удовольствия. *** Горячие слезы без единого звука катились по его щекам. Первый гудок, второй, третий. Наконец они сменились знакомым голосом, а фоном как обычно послужила тишина. -Мики? Я думал ты уже спишь. Бессонница? -поинтересовался парень спокойным, умеренным тоном. Его ничего не беспокоило. Пока еще. -Гер, я хочу тебя. Сильнее чем когда-либо хотел. Сильнее, чем вообще может желать чего-то человек.-капилляры на глазах уже давно лопнули, из-за чего белки приобрели красноватый оттенок. Юноша ни шмыгнул носом, ни горько и шумно всхлипнул, ни заревел. Он просто стоял на коленях, держа пистолет, подаренный ему на 18-летие около виска, и лишь выискивая более удобное положение дня указательного пальца. От края моста его отделяла ничтожная пара сантиметров. Аллан уже хотел по обыкновению отпустить какую-то фирменную шуточку, но промолчал, вслушиваясь в речь парня. Он пьян? Нет, не похоже. На его мозг сейчас не действует ни один ведомый брюнету наркотик. -Ты когда-нибудь любил? Любил настолько безумно, что не хотелось жить если он не рядом. Не хотелось существовать ни в одном мире обширной Вселенной, если не можешь увидеть с какой улыбкой он произносит твое имя, не можешь ощутить его шепот на своей шее, а ваше расставание затянулось так надолго, что ты начинаешь забывать его глаза. Это ломает твои ребра изнутри, вытесняя сердце, которое и так уже разрывается на тысячу частей. Тебе знакомо это чувство, не так ли? Но в этот момент виной всему ты сам. Твоя дурость, и присущая тебе когда-то детская наивность.-в голосе молодого человека появились нотки злости. Он ненавидел самого себя, процедив сквозь зубы последние слова. Парень зажмурил глаза, начиная дрожать. Неровности асфальта впивались в кожу через джинсы, будто он стоял на колотом горохе. -Дорогой, я начинаю переживать.-настороженно произнес Герберт, уже быстрее отходя ото сна, и готовлясь к худшему. Но настоящего масштаба он и представить себе не мог. Удар. Удар хрустальным молоточком по охладевшему сердцу брюнета. Он больше не «Дорогуша», и даже не «редис». Их пара трескалась по швам. Мики вдавил пистолет в кожу, оставляя отметину по краям. -Ты любил кого-нибудь так сильно, что когда начинал изнывать от боли которая тебя душит, нашел в себе силы приставить дуло пистолета к виску? Потому что не хочешь чувствовать это. Потому что устал. Я устал от того, что не могу коснуться твоей руки даже в последний раз. Это несправедливо. Но, разве суицидник это не борец за справедливость? -Мики.. -Ты можешь представить себе сколько должно скопиться боли в человеке, чтобы он решил покончить с собой? Надо только нажать на курок, и выстрел решит все мои проблемы. Все, кроме тебя. Потому что ты не рядом. Ты не можешь вытянуть меня из этого, я утопаю. Ты не обнимешь меня настолько сильно, чтобы переломать все кости. Не поцелуешь, не получишь возможность укусить меня до той степени, чтобы начали кровоточить губы. Это была бы меньшая жертва, и легкое решение ситуации. Но я выбрал еще более легкий путь. Любить-значит перестать доставлять человеку неудобства. Любить-значит избавить возлюбленного от такой никчемной половинки любым способом. Любить-значит жертвовать чем-то ради другого, пускай даже собой. -Мики, постой! -Я люблю тебя, Вэйд… -Блять! -«Абонент вне зоны доступа» *** Телефон выпал из руки брюнета, щелкнув, и распался на три части: крышка, батарея, и сам мобильный. Разрешив себе "повысить" громкость до совсем тихих всхлипов, юноша на долю секунду опустил голову, но опомнившись, вздернул ее вверх, гордо держа подбородок на нужной высоте. Еще примерно столько же времени ускользнуло от него, после чего Мики изменил положение руки, чуть закинув голову назад, и приставил огнестрельное оружие к подбородку. Уже сейчас он чувствовал металлический привкус крови во рту, и зажмурив глаза, собрал волю в кулак, предпринимая попытку нажать наконец на курок, но у него не вышло. В который раз. Шмыгнув носом, юноша "встряхнул" себя, обещая что это будет последняя попытка. В противном случае, у него в друзьях найдется высота этого моста в несколько сотен метров над землей. Холод. Неужели у него получилось? Хотя нет, ощущения те же.. Черт! Его обхватили чьи-то руки. Но это не родные руки, не родные! И хотя его затылок лег на плечо парню, это было просто кольцо, ограничивающее его действия. Стив, не ослабляя хватки опустил одну руку к бедру друга, прижимая его собственную, чтобы он наконец отнял дуло пистолета от своего подбородка. При одной только мысли, что он мог не успеть, холодело сердце, появлялась легкая дрожь в конечностях. -Мик… Нет, это точно не его избитый переживаниями мальчик. Ни поцелуя в шею, ни томного дыхания около уха, ни пальцев, которые при каждом объятии бессовестно пробираются под его футболку, ни ласкового прозвища, ранее с такой нежностью слетавшего с любимых губ. Ничего. Он один. Не в силах терпеть ту боль, которая долгое время таилась в его груди, юноша выплеснул свои эмоции в виде слез. Нет, он еще не выплакал свои переживания. Грудная клетка брюнета со слишком короткими паузами содрогалась всхлипами, пропуская по нервам через все тело малый разряд тока. Торопливо повернув друга лицом к себе, парень смело прижал его, крепко обняв, и мягко, не жалея присущей ему нежности, погладил того по спине. -Чшш..Тише, Мик, расслабься..-успокаивал его парень, совсем тихо шепча слова. Стивен выдержал достаточную паузу, чтобы дать брюнету осознать теперешний ход событий, и наконец спросил.-Ты любишь его? Юноша разрыдался еще сильнее, но этого стоило ожидать. Когда приступ пульсирующей боли слегка утих, ОʼСалливан смог выдавить звонкое «да», все еще хныча, и обнимая парня за шею, утыкаясь носом в плечо друга. -Сильно? -его голос был настойчивый, и вполне серьезный, а ходы заранее продуманы. Он получил ответ чуть быстрее чем прошлый, без труда ощутив уверенный кивок, и уловил постепенно стихающий плачь. -Тогда что же ты творишь? Разве тебе хотелось бы причинить ему такую боль? Немного отстранившись, брюнет не поднимая головы вновь лишь повертел головой, и утер нос тыльной стороной ладони, уже практически не вздрагивая. -Поехали домой. А завтра возьмешь билеты, и навестишь его на выходных. Не переживай если придется задержаться, я придумаю как отмазать, не глупый же.-юноша усмехнулся, опаляя еще не пришедшего в себя брюнета теплотой своих высказываний. -Спасибо.