Прости меня, брат… Прости, я подвел тебя Ладно, в эти дни ты в порядке — Нет, в эти дни ты склонен лгать.
— Могу представить реакцию его товарищей, — Тоору невесело хмыкнул. — Он и так-то обаянием не славится, а как нахмурится… — В его взгляде, направленном куда-то за витрины кафе, сквозь спешащих людей, читалась усталость. Он устал быть один.Прости, любимая… Ты жалеешь, что я сломил тебя Ладно, в эти дни я стараюсь, и в эти дни я склонен лгать.
Сейчас погода в Токио напоминала европейскую. Солнца не было, и было довольно прохладно из-за ветра. Это место уже не ощущалось домом, но рядом был Хаджиме. Тот самый Хаджиме, с которым они гуляли после уроков в младшей школе. Тот, с которым дрались в средней. Сражались, радовались победам и переживали поражения плечом к плечу в старшей. Его самый лучший друг. Он был уверен, что справится там один. Заведет новых друзей, окружит себя поклонницами, снова будет душой компании, как и в школе. Да, ему это удалось… Но ощущалось как-то неправильно.Считала, что я кто-то вроде таинственной личности, но затем я подумал, что не должен быть таким. Ты воскликнула самой себе изумленно: «Поздравляю, ты была совершенно одинока!»
— Хаджиме. — Да? — парень поставил кружку с кофе на блюдце. Так странно. Раньше он ненавидел кофе, ненавидел его запах, ненавидел вкус. Особенно с сахаром. «Приторная сладость поверх глубокой горечи» — говорил он. Забавно, это так точно описывало состояние Тоору сейчас. Он улыбался и пытался показать, что рад приезду домой, но это была ложь. Родная страна душила его, множество людей вокруг заставляли еще острее чувствовать свое одиночество, единственный настоящий друг рядом подавлял мыслью о том, что через несколько часов он снова будет абсолютно один. — Знаешь, я скучал, — Ойкава улыбнулся и повернулся к Иваизуми. Кажется, в первый раз за вечер. — Я так скучал! — его глаза подозрительно блестели, но улыбка была искренней. Кажется, в первый раз за вечер. — Я уже было подумал, что ты так и не произнесешь это, Дурокава — Хаджиме засмеялся. Тоору выглядел несколько растерянным, но каким-то более… Живым. — Весь день как на иголках, шарахаешься от людей, и тоскливо так оглядываешься. Как был придурком, так и остался! — Ива-чаааан, — обиженно протянул Ойкава, но вскоре тоже засмеялся.Твое время еще настанет, если ты будешь ждать, если ты будешь ждать, Поверь, это тяжело… Я пытался. Но я все равно подбираюсь ближе.