Эта ночь для тебя будет длинной.

-Скажи мне, малыш. Ты- Аллен Уолкер? Вспоминая нашу вторую встречу, грех не признаться, Твой сломленный вид доставлял мне немалое удовольствие. Удовольствие… Смешно, не правда ли? Ты не можешь ответить, лишь хрипишь, бросая мне взгляды, полные ненависти. А моя рука продолжает сжимать Твоё горло. Я бы мог закончить всё разом, ещё немножко усилия — хруст, занавес, финал. Но так неинтересно. Я люблю более продолжительные игры. Немного ослабляю хватку. Ты тут же делаешь судорожный вдох, и тотчас заходишься в сиплом кашле. Ещё бы, лёгкие режет боль, после продолжительной нехватки кислорода. Но несмотря на это, ты выдаешь твёрдое: — Подонок. Ты… Из-за тебя… О? Неужели Ты злишься? Но разве те мелкие экзорцисты не были мне врагами, и я не должен был их устранить? Однако злоба переполняет тебя. Я даже могу засечь её в воздухе. Вдохнуть. Малыш, кто научил Тебя так смотреть на старших? Пожалуй, следует занять твой рот чем-то иным…

+++++++

Ужас в Твоих глазах ничем не скрыть, как бы ты не пытался. Ты лежишь на земле, корчась от боли, и всё ещё… неверяще? косясь на происходящее. — Ты не знал, малыш? Мы можем уничтожать невинность… — от нестерпимой боли в левой руке Ты продолжаешь кричать, просишь меня остановиться… Но нет, малыш, эта ночь для Тебя будет длинной… Адреналин стучит в жилах, кровь приливает… Малыш, почему же ты такой? Назовёшь меня психопатом? Пожалуйста. Я и сам знаю всё… С тобой не соскучишься. Отпустил золотого голема. Даже его, Ты считаешь своим другом? Ничего. С ним разберутся мои солдаты, а у нас с Тобой ещё так много дел… Ладонь горит, когда я сжимаю зеленоватый крест. Я бы мог уничтожить его сразу, но мне нравится наблюдать то, как ты корчишься, озлобленный, сломленный, напуганный… Медленно разжимаю пальцы, вновь давая тебе фору, позволяя передохнуть. — Лорд? — резко взмахиваю рукой, и карта, парившая на уровне моего плеча попросту исчезает. Стражнику не положено видеть то, что я собираюсь сделать. Этого не должен видеть никто. — Думаешь, самое страшное, что могло с тобой произойти, уже случилось? — опустившись на корточки над тобой, я по привычке поправляю цилиндр. Следом, подношу ладонь ко рту, кратко целуя бабочку, выпорхнувшую прямо из собственной руки. — Продырявь Его сердце, Тиз. Будет лучше, если этот храбрец умрет не сразу, а будет агонизировать от страха, чувствуя как кровь покидает Его сердце, — зубы голема уже стучат в нетерпении, целясь в Твою грудную клетку. Но что заставляет меня передумать? Следующее не поддается никаким объяснениям даже теперь, но согласись, мы оба неплохо провели время. С сомнением пряча Тиз обратно в ладонь, перехватываю Твоё лицо. С Твоего языка уже готово сорваться очередное проклятие, но я попросту Тебя затыкаю. Поцелуем. Не ожидал, правда? Удивительно, в Тебе ещё остались силы барахтаться. Но я сильнее стискиваю Твои скулы, и, наконец, проникаю в Твой рот. Ты никак не хочешь смириться, что Твой первый поцелуй забрал Ной, и всячески пытаешься ускользнуть, но это лишь сильнее распаляет меня. Довольно грубо кусаю губы. Ты попытался укусить меня в ответ, мальчишка? Но тут же получаешь по заслуге, впиваюсь зубами в твой язык, заставляя Тебя исторгнуть изумленный стон. Тебе больно? Поверь, малыш, веселье только начинается. Быстро распахнув Твой плащ, буквально разрываю рубашку, не беспокоясь о сохранности пуговиц. В Тебе не осталось сил сопротивляться, но Ты всё же хватаешься уцелевшей рукой за моё плечо, пытаешься оттолкнуть. Давай! Брыкайся больше! Кричи! Как же это меня заводит! Языком веду по краю ушной раковины, и смыкаю зубы на мочке, в то время как пальцы торопливо растегивают Твой ремень. Ты сжимаешься, дрожишь, а теснота в моих собственных брюках становится невыносимой. Наконец, сдергиваю ошметки последней одежды, и с силой развожу Твои стройные ноги. Ты наблюдаешь, словно решая, по силам ли мне пойти дальше? Можешь не сомневаться… Здесь, в зарослях бамбука нам не помешает никто… Звук расстегиваемой молнии, и Ты жмуришься, гадая, сможешь ли стерпеть следующее испытание. Интересно, жалеешь ли, что я попросту Тебя не убил? Нависаю, и на удивление мягко целую в выемку между ключицами, тем временем, наконец, упираясь в сжатое колечко мышц. Твои ногти, яро сжимающие мой смокинг выдают волнение. Расслабься, малыш. Ты навсегда запомнишь эту ночь. Толчок. Слегка морщусь. Видно позабыл, каково это — входить в неподготовленное тело. Однако, тебе больнее. Слезы, показавшиеся на твоих ресницах, вмиг скатывающиеся по щекам. Какой же ты милый, малыш. Языком подхватываю солоноватую каплю, ведя им по линии шрама, а вскоре, ласково целую закрытое веко, ни на миг не прекращая насильно растягивать столь узкие стенки внутри Тебя. Глупыш, сильнее сжимаешься, доставляя куда большее неудобство нам обоим. Ну что ж. Рука в перчатке ложится на Твой небольшой орган, бережно захватывая тот в плотное кольцо пальцев. Ты вздрагиваешь, отвлекаясь на неожиданную ласку, и я наконец вхожу до упора. Ты возмущенно вскрикиваешь, обманутый минутной лаской, и вновь корчишься от боли, продолжая избивать меня целой рукой. Мне это быстро надоедает, и перехватывая ту, заламываю за спину, совершая первый толчок. Поток ругательств прерывается на полуслове, и Ты вновь стонешь, униженный, обманутый… Потерпи малыш, говорят, это быстро проходит. Вновь и вновь вторгаясь в девственное тело, я сильнее сжимаю пальцы на твоем бедре. Заведенный Твоей дрожью, заметно ускоряюсь, и Ты кричишь, царапая мою шею. Давно упавший цилиндр катится в сторону зарослей. Пряди, упавшие на лоб полностью закрывают стигматы. А я наконец попадаю… Ты выгибаешься, обхватывая ногами мои бедра. Знаешь, не ожидал, что ты так скоро сломаешься, и будешь молить меня двигаться дальше. Но Твои пятки, столь недвусмысленно давящие в мои ягодицы, полностью подтверждают мою мысль. И не заставляя долго ждать, углубляюсь, повторно задевая чуткий комок нервов внутри, именуемый простатой. Похоть, она затмила даже Твой разум. Накрыла с головой, заставляя метаться, на собственном плаще, столь заботливо расстеленном мной. Признаться, даже не знаю, какой Ты мне понравился больше. Кто же ты такой, Аллен Уолкер? Ты уже вовсю тянешь меня за волосы, испещряешь кровавыми подтёками мою шею, когда фейерверк внутри меня наконец взрывается, и я наполняю тебя густой, белёсой жидкостью. Ты не заставляешь долго ждать. Миг — и я чувствую, что пора менять перчатки. Поднимаюсь, окидывая взглядом Твое изнеможденное тело. Заправляюсь, в то время, как в Твоей голове идет война между здравым смыслом и новым Тобой. Я успеваю закурить, когда ты наконец выдаешь хриплое… — Я ненавижу тебя, Микк. Выдыхаю струю дыма, с усмешкой бросая: — Я тоже тебя люблю, малыш.