Университетские страсти

Глава 10. «Противостояние» - Лекса, я не понимаю, что с тобой происходит?! Я всегда был уверен в том, что воспитал дочь должным образом! Что мне никогда не придётся вытаскивать её из неприятностей, потому что она умна и способна взвешивать каждое своё действие! - Я и не прошу тебя вытаскивать меня, папа. Я знаю, что виновата, но если бы можно было повернуть время вспять, то я всё равно поступила бы также. - Ты слышишь себя?! Что ты такое говоришь?! - Ты прекрасно знаешь семейку Коллинзов! Ты лично знаком с отцом Финна! Яблоко от яблони не далеко упало. Сын такой же моральный урод, как и его отец! - Александрия Жасмин Тейлор! - Хватит, Виктор! Со дня драки прошло три дня. Первые два Лекса провела в квартире Свон, распивая спиртное и на радостях вспоминая причину отстранения от учебы. Они слушали музыку, играли в «Кто прикончит больше шотов?», смеялись над скрюченным и ноющем от боли Финном и ни капли не жалели о содеянном. Конечно, девушки задумывались над тем, как им вернуть доверие Реджины, ведь исключение с четвертого курса на руку не сыграет как одной, так и второй. Но если в случае Свон всё может решиться благодаря помощи семьи, то у Тейлор с этим были небольшие проблемы. Хотя Эмма не посмела бы оставить лучшую подругу за бортом. Вернувшийся с командировки Виктор Тейлор совсем не обрадовался последним событиям в жизни своей дочери. Утром третьего дня, то есть сегодня, в квартиру блондинки явилась грозная Миллс, буквально силком вытаскивая Лексу из апартаментов. При этом брюнетка успела поругаться с бунтующей Свон, напоминая той, что их разговор ещё впереди. В конечном итоге, Лекса стоит перед очень разозленным отцом, пытаясь оправдать себя в его глазах, и только Реджина стояла между мужчиной и своей крестницей, пытаясь не дать обеим сторонам начать войну. - Реджина, она не понимает, что рушит свою жизнь! – поток возмущений всё никак не прекращался, от чего даже самой брюнетке хотелось закрыть уши, лишь бы не слышать долгую тираду мужчины. - Лекса, оставь нас, пожалуйста, - Миллс продолжала сохранять спокойствие, но её многозначительный взгляд, обращённый крестнице, не говорил о том, что она простила шатенку. Молча кивнув в ответ, Тейлор быстро покинула опасную территорию гостиной своего дома, направившись в сторону выхода во внутренний двор. Девушке как никогда хотелось напиться, чтобы мозг вновь отключил все внутренние переживания. Жаль, что это было невозможно. Лекса разместилась на бортике бассейна, погружая ноги в воду по колено. В ушах до сих пор стоял звон от криков отца, что ужасно нервировало. Мысли огромным потоком обрушивались на шатенку и если многие в такой ситуации могли думать только о скорейшем исправлении ошибок, то Тейлор в этот список не входила. Ни с того ни с сего перед её глазами появилась картина целующихся Кларк и Финна, вызвавшая такие эмоции, которые в принципе, не должна. Откуда взялась эта ярость? Откуда это ощущение прожигающей ревности? Почему эта проклятая Гриффин, целующая другого человека, не покидала пределы разума? Дело в Коллинзе или всё таки только в Кларк? Вопросов у Лексы к самой себе было множество, но какой ответ? Какой-то далёкой частью своего разума Тейлор понимала, чем вызваны все эти внезапные чувства, но осознать их и признать не желала. Всё, чего хотела шатенка на этот момент – оказаться там, где эта блондинка уж точно не смогла бы достать её. Как физически, так и морально. - Я успокоила твоего отца, но это только малая доля твоей огромной проблемы, Лекса, - на этот раз голос, которым говорила Реджина сев рядом с девушкой, не был строгим или холодным. Родной и теплый, которого не хватало шатенке долгое время. - Спасибо и на этом, - улыбнувшись лишь уголком губ, Тейлор тяжело вздохнула, продолжая смотреть на поверхность воды в бассейне. - Лекса, что с тобой происходит? Свон бешенная как черт, никогда не контролирует свой язык и действия, но ты ведь вовсе не такая, - брюнетка сидела спиной к воде, её пристальный взгляд ни на секунду не сходил с лица молодой девушки, в чьих зеленых глазах она видела внутреннюю борьбу. – Я хочу помочь тебе. - Может я просто устала быть правильной, - на выдохе произнесла шатенка после минутного молчания и обдумывания ответа. - Может тебе просто нужно отдохнуть, Лекса, - Реджина чувствовала, что внутри её крестницы сейчас бушует шторм разнообразных мыслей и ощущений, которые та упрямо продолжала держать в себе. – Я поговорила с ректором Свон о вашем с Эммой наказании. Мы пришли к общему решению, что вы не нуждаетесь в исключении. Двух недель отстранения от занятий будет вполне достаточно. - К общему? Вы? Серьезно? – Лекса недоверчиво взглянула в сторону брюнетки. - На кону будущее двух дорогих и любимых мне людей. Мне пришлось ради вас пойти на мировую. Реджина, как и Лекса, тихо посмеялись, ведь мирный договор между Миллс и Мэри-Маргарет – это что-то невообразимое. - Хотела бы я посмотреть, с каким выражением лица ты вскинула белый флаг. - Заткнись, Лекса. У вас обеих есть один шанс. Не подведите меня на этот раз, - брюнетка улыбнулась на мгновение, одарив шатенку строгим взглядом шоколадных глаз, после чего аккуратно поднялась со своего места и, отряхнувшись, не спеша последовала в сторону дома. – Разберись со своими демонами за это время. И будь добра, не говори пока об этом Свон. Я сама ей скажу, после того, как придушу собственными руками. Женщина коварно усмехнулась, оставив громко смеющуюся Лексу в одиночестве. Одна проблема решена, и пора бы приступить ко второму пункту. - Надеюсь, Свон, ты трезвая. Иначе умирать ты будешь очень долго и в самых страшных муках. *** Что обычно принято делать после бурной пьянки? Верно! Убирать квартиру, в которой мусора собралось довольно большое количество. Бутылки, пустые коробки из под китайской еды, коробки от пиццы, лапша, развешенная на барных стульях, и множество других неприятных сюрпризов обнаружила Свон, когда её оставили одной в собственной квартире. Уборку блондинка затеяла не сразу. Ей, для старта, пришлось принять освежающий душ, смывая с себя два дня беспробудного пьянства. Только после этого Эмма смогла оценить масштабы безудержного веселья и его последствий. На секунду, она даже задумалась, точно ли они с Лексой натворили всё это, и не было ли тут других людей, ведь то, что помнила Свон, совсем отличалось от того, какой её подруга была в последние годы. Во всяком случае, времени на раздумья тратить не хотелось. Уборка займет долгие часы, поэтому, быстро приготовив крепкий кофе и выпив его, девушка принялась за работу. Спустя три долгих часа, покрывшаяся потом и запыхавшаяся блондинка закончила со своей миссией по оттиранию китайского острого соуса с кухонного пола. Она сняла резиновые перчатки с рук и бросила их, вместе с губкой, в раковину, оглядываясь по сторонам. Гостиная и кухня сияли чистотой, запахи табака, витавшие по всему первому этажу пентхауса, сменили ароматы морского бриза, а благодарности за это стоило выражать производителю освежителей воздуха. Всё было идеально, за исключением самой хозяйки апартаментов. Грязная, вонючая и потная, девушка отправилась в ванную. Эмма издала стон удовольствия, встав под струи теплой воды. Гель для душа, с запахом лайма и мяты, как раз то, что нужно после такой тяжелой работёнки. Медленно нанося гель на тело, девушка прикрыла глаза и подумала о том, как же было бы приятно сейчас ощутить на себе не только собственные руки. Широкая улыбка озарила лицо, стоило ей на мгновение представить обнаженную горячую брюнетку в этой просторной кабине, прижатую к стене с запрокинутой головой и издающую не очень скромные звуки, как тело блондинки покрылось мурашками, сопровождаясь легкой дрожью, остановившейся в самом чувствительном месте между ног. Эмма хотела большего, но ей явно в ближайшее время не светит оказаться в одной постели со своей девушкой, поэтому то, что она собиралась делать дальше – это самое лучше решение проблемы. Упираясь одной рукой в кафельную стену, а другую, опустив вниз, Свон скользнула пальцами по своей промежности, медленно проникая глубже и находя именно ту часть своего тела, которая невероятно сильно нуждалась в освобождении. Лаская себя и представляя, что там сейчас работала рука Миллс, девушка издала гортанный стон, чуть увеличивая тем. Ноги еле держали её в вертикальном положении, а дыхание стало сбивчивым. Совсем ничего не замечая вокруг, глубже погрузившись в порочные омуты своей фантазии, Эмма ощутила, как к её спине прижалась упругая грудь её возлюбленной, как руки Реджины коснулись её собственной груди, не сильно сжимая и перекатывая розовые соски меж пальцев. И вновь громкий стон наполнил всё пространство. Но тут до Свон, наконец, дошло. - Реджина! – испугавшаяся блондинка, словно кузнечик отпрыгнула к стене и, если бы это было возможно, она оказалась бы дальше, да вот только стена помешала. Хватаясь за грудь, в которой быстро билось сердце, девушка на секунду подумала, что оно сейчас выпрыгнет наружу. Настолько сильно она испугалась внезапного появления той, о ком фантазировала во время самоудовлетворения. И на этом моменте Эмма залилась краской. А в это прекрасное время, профессор Миллс, известная ещё как «Злая Королева», коварно улыбалась и тихо посмеивалась эффекту, что произвела на свою девушку. Спасибо ключу от квартиры, который Эмма лично вручила брюнетке, ибо такое зрелище пропустить просто нельзя. - Привидение увидела, Свон? Что так пугаешься? Или ты не хотела, чтобы я тебя застала за… Творческим занятием? Глаза, цвета горького шоколада, скользнули по обнаженному телу блондинки взглядом, полным страсти, желания и голода. Наконец, когда Реджина посмотрела в ярко-изумрудные омуты, она шагнула вперед, приближаясь к Эмме, от чего та сильнее вжалась в стену. Речь куда-то пропала, дышать стало гораздо сложнее, а в животе появилось это странное чувство, словно Свон попала в ловушку коварного безжалостного охотника. Когда Миллс вновь прижалась к телу своей девушки, сразу захватив её губы в жадном, жарком поцелуе, та смогла пошевелиться спустя несколько секунд, ответив на порыв этой яростной страсти. Скользнув по предплечьям Эммы вниз, женщина обхватила запястье именно той руки, которой блондинка приносила себе удовольствие, и стала медленно опускать её туда, где она находилась раннее, а вторую прижала к стене над головой девушки, переплетая пальцы. Брюнетка целовала её так, словно губы этой сумасшедшей студентки были единственным смыслом в жизни. Свон чувствовала власть над собой и эти пухлые горячие губы и более горячий язык любимой женщины не давали ей забыть об этом. - Продолжи то, что начала без меня, - прошептала Миллс, с заметной хриплостью в голосе, жарко выдыхая в рот блондинки, а после вновь соединяясь с ней в противостоянии нежных розовых и безумных алых губ. Даже не осознавая своих действий, Эмма легко подчинилась приказу той, которая сводила её с ума. Пальцы её правой руки прошлись меж бедер, проникая в горячую промежность, раздвигая половые губы и ощущая там влажность своего возбуждения. Настолько сильного, что дрожь не унималась во всем теле. Кровь будто кипела в жилах, от чего становилось ещё жарче, хотя казалось, куда же больше. Два пальца скользили по клитору, и каждое движение заставляло эму стонать в губы своей возлюбленной. Глубоко и громко, не в силах сдерживать себя. Но стоило пальцам Реджины присоединиться к её собственным, двигая ими синхронно, лаская каждый дюйм, а после, углубляясь, проникая в лоно, как блондинка начала терять равновесие. Ноги держались на последнем издыхании, как и сама девушка, чьи стоны становились частыми, как и рванные судорожные вздохи. Пока пальцы левой руки двигались внутри Эммы, с каждым разом проникая глубже в её лоно, и ощущая, как мышцы сжимают её, не желая выпускать, правая рука Реджины опустилась на грудь блондинки, стиснув твердый сосок меж пальцев. Вскоре к ним присоединился рот женщины, оторвавшийся от сладких розовых припухших губ, и сразу захвативший твердый комок в свои оковы. Сначала губами, после – чуть прикусывая зубами, заставив Свон уже не просто стонать, а кричать от изнеможения. Эмма даже не почувствовала, как её свободная рука опустилась вниз. Как коснулась влажной промежности другой женщины. Как начала нежно ласкать её клитор, а после грубо и глубоко проникать в пульсирующее горячее лоно. Как её губы впились в плечо брюнетки, всасывая нежную кожу и кусая её, оставляя заметные следы своей неистовой страсти. Она только ощутила, как эти действия повторила Реджина, но с её шеей. Услышала её стон, смешанный с рычанием, напомнивший пантеру. Дикую и опасную, но грациозную кошку. Они двигались в одном ритме друг с другом, не желая уступать в этом поединке. Их стоны заполнили пространство, и лишь звуки льющейся воды немного заглушали эту мелодию жаркой порочной любви. Думали только друг о друге, утопая в пучине своих чувств, не пытаясь спастись. Эмма полностью отдавала себя власти той, которая желала иметь в подчинении только Свон. И когда обеих одновременно сокрушил бурный оргазм, ванная комната заполнилась громкими стонами освобождения, журчанием воды из душа и хриплыми отчаянными вздохами. *** - Всё-всё-всё! Тайм-аут! Смилуйся, женщина! Я ведь умру сейчас! - Так ты сдаёшься, дорогая? - Да! Я сдаюсь, Реджина! Сдаюсь! Ещё одного раза я просто не перенесу! - Всего-то пять раз, Свон. Слабовато. - Изыди, Дьявол! Откуда в тебе столько сил?! - Ты ещё многого обо мне не знаешь, дорогая, - и вновь хитрая, немного злобная, улыбочка, украсила пухлые губы брюнетки, когда она, нависая над Свон, опустилась ниже, нежно целуя её левую ключицу, на что блондинка прикрыла глаза от удовольствия и слабости перед ласками своей любимой. Прошло несколько часов с неожиданного появления Реджины в душевой кабине. Несколько часов, на протяжении которых девушки не прекращали заниматься любовью, раз за разом доводя друг друга до обессиливающих оргазмов. После водных процедур, они переместились в спальню, и если за всё это время Эмма устала так, словно пробежала границы материка Северной Америки, то брюнетка, казалось, выпила тонну энергетиков. - Зато я знаю, что таким образом ты решила меня наказать за все мои промахи, - почти шепотом проговорила девушка, крепко обнимая брюнетку за талию. Немного отклонившись в сторону, Эмма всезнающе посмотрела на женщину и улыбнулась. – Ты действительно «Злая Королева». - Очень злая, - Реджина довольно потянулась, вновь напоминая блондинке грациозную кошку. Не совсем случайно коснувшись губами розового соска, от чего оба сразу затвердели, женщина, как ни в чем не бывало, высвободилась из объятий недовольной этим действием Свон. - И куда ты? – хмурые брови изогнулись в удивлении, когда Миллс поднялась с постели, надела шелковый халат и направилась к выходу из спальни. - Два дня пьянства и нездоровой пищи сделали из тебя слабачку, дорогая. Пора поесть полезную домашнюю пищу. Брюнетка скрылась за дверью, оставив Эмму в одиночестве. Девушка не знала, где найти силы, чтобы подняться с постели и присоединиться к самой страстной женщине во всем мире, но спустя пару минут всё же смогла взять волю в кулак. Медленно, как ленивец, поднявшись с постели и напялив первое, что попалось под руку, а этими вещами были боксеры, домашние шорты с пальмами и белая майка, Свон отправилась следом за брюнеткой. Найдя её за кухонным островком, нарезающую овощи, девушка опустилась на чистый высокий барный стул и стала наблюдать за женщиной со счастливой улыбкой на лице. Эмма уже не раз отметила у себя в голове, что готовка являлась для Реджины одним из любимых занятий. Она всецело отдавала себя этому делу, вкладывая в каждое приготовленное блюдо частичку любви. Блондинка обожала вкус каждого из этих блюд и за всё время их отношений настолько привыкла к тому, что Миллс постоянно готовила для них, что любая другая еда стала для неё безвкусной, пресной. - Я люблю тебя. У Эммы частенько вырывались из уст эти слова. Это признание, которое каждый раз она произносила так, будто говорит впервые. С таким же счастливым выражением лица, как сейчас, и сияющими изумрудными глазами. А Реджина, в каждый из таких моментов, отвечала не менее счастливо. - И я люблю тебя, дорогая. *** После вкусного ужина при свечах и спокойной музыке, девушки решили расположиться на мягком ворсистом ковре в гостиной, продолжая слушать песни, которые обожала Свон, а Реджина привыкала к этим странным предпочтениям в музыке. Блондинка действительно отличалась специфичностью в этом плане. Иногда она могла слушать рок, иногда попсу, потом резко переключиться на какие-то депрессивные мотивы, а после вновь прыгнуть в пляс под клубные миксы. Сама же брюнетка предпочитала классику и только ради Эммы решилась немного подвинуть свои предпочтения в сторону. На что не пойдешь ради любимых? - А эту песню кто поёт? - Это группа «The Fray», а песня называется «Never Say Never». Нравится? - Определенно. Первая, среди десяти остальных, которые мы прослушали. - Я заметила, что такие песни тебе нравятся чаще, чем остальные. - Ещё что ты заметила? Сидя между ног Эммы спиной к ней, Реджина запрокинула голову ей на плечо, а сама блондинка держала любимую в теплых объятиях, прижимаясь щекой к макушке её головы. Смотря на огни ночного Лос-Анджелеса сквозь панорамные окна пентхауса, Свон понимала, что большего для счастья ей не нужно. Она всегда думала, что влюбилась в Миллс с первого дня учебы в университете, но чем больше вспоминала прошлое, тем лучше припоминала самый первый, самый далекий день, когда её сердце забилось чаще в присутствии брюнетки. - Ты хорошо помнишь время, когда Лекса училась в школе? - Да, а что? - Помнишь тот день, когда тебе пришлось заехать за ней, когда она упала во время тренировки и сильно подвернула ногу? Ты тогда была постоянно занята и не часто могла видеться с ней, но стоило нашей медсестре позвонить тебе, как ты пулей прилетела в школу. - Да-да. Она мне говорила, что упала во время бега. Поспорила с одноклассницей, что быстрее. Доказала, но грохнулась в конце. - Той одноклассницей была я. - Я в курсе, Эмма. К чему ведет эта история? - Мне кажется, в тот день, когда ты ворвалась в медицинский кабинет, вся взъерошенная и взволнованная… - в голосе блондинки появился хрип, и пару раз откашлявшись, она продолжила. – Я тогда была в том кабинете. Сидела рядом. Ты не заметила меня, потому что переживала, но я… Я увидела тебя и мне показалось, что земля из под ног ушла. Сердце готово было пробить грудную клетку, до такой степени оно сильно забилось. Я не слышала ваших разговоров, не слышала, что бубнила Лекса мне на ухо. Я просто оторвать глаз от тебя не могла, а мир будто растворился. Словно кроме тебя одной никого не было. - Эмма… - Потом, ты больше не появлялась, а я сочла тот момент просто за какой-то эмоциональный всплеск. Ну знаешь, ты паниковала, вот и на меня что-то перекинулось, - Свон усмехнулась, чуть сильнее стискивая брюнетку в объятиях и прижимая к себе плотнее. – А совсем недавно, перебирая всё это в голове, я поняла, что влюбилась в тебя в тот самый день. Теперь я понимаю, что значит выражение «Любовь с первого взгляда». Тогда я впервые встретила свою истинную любовь. Реджина, ты моя истинная любовь. Навсегда. До самого конца и даже после. - Свон? - Да, любимая? - Если ты меня сейчас же не поцелуешь, я тебя придушу. - Интересно, у всех людей истинная любовь хочет тебя убить, или только мне так повезло? Эмма рассмеялась и, наклонившись, сделала то, чего от неё требовала брюнетка, глаза которой были на мокром месте. Поцелуй был наполнен всеми теплыми чувствами как одной, так и другой девушки. Вся их нежность по отношению друг к другу, вся любовь и забота. Сейчас там не было место всепоглощающей страсти. Не было жадного голода. Только чистая искренняя любовь. Не нужно было завышенных речей, лишних слов. Таких поцелуев было предостаточно для обеих. Для тех, чья любовь взаимна. *** *** Вы хорошо помните своё детство? Есть ли у вас самое счастливое воспоминание о нем? А может несколько? Или же вы забыли его и не можете вспомнить, как бы не пытались? - Мама! Мамочка! Смотри! Я сделала себе лук и стрелы! Сама! - Сама? Правда? Без помощи Луизы? - Ну, я же говорю, что сама их сделала! Тебе нравится? - Дай-ка взглянуть на них. Высокая женщина, с волосами цвета темного каштана, сидела в плетеном кресле, наслаждаясь лучами теплого летнего солнца. Во дворе пахло цветами и недавно политой травой. Отличный день, чтобы провести его с пользой. Читая книгу, допивая прохладный ягодный сок и радуясь тому, насколько счастливой выглядит маленькое чумазое создание в джинсовом комбинезоне. Девочка протянула матери сначала прочный упругий прут, концы которого были равномерно перетянуты толстой леской, а затем – несколько других прутьев, но менее толстых, чьи наконечники действительно напоминали небольшие пики. Конечно, не настолько заточенные, даже слегка туповатые, но выглядели как стрелы. Брюнетка внимательно разглядывала «орудия» с очень серьезным выражением лица, изредка поглядывая на свою дочь, а та в свою очередь ожидала похвалы за проделанную работу. - Ну, что я могу сказать, мой маленький предводитель воинов… - женщина полностью сосредоточила взгляд на девочке, пытаясь выглядеть сейчас как настоящий оценщик, и после нескольких секунд молчания, продолжила, но уже с гордой улыбкой на лице. – Это самые лучшие лук и стрелы, которые я когда-либо видела! - Ура! Смех и радостные возгласы малютки мог услышать любой, кто находился в пределах ста метров. Настолько громкими они были. Кинувшись на шею матери, ребенок ещё около трех минут сжимал женщину в крепких объятиях своих маленьких рук. - Спасибо, мамочка. Я люблю тебя. - И я тебя люблю, Жасмин. Жасмин… Лекса до сих пор помнила то, как её второе имя произносили уста её матери. Ласково, любяще и бережно. Словно она заботилась не только о своей дочери, но и об имени. Виктор дал дочери первое имя – Александрия, а Кэрол второе – Жасмин и только она её называла именно так. Только мать. Тейлор помнила, как от неё пахло цветами, иногда от неё веяло вкусной выпечкой. Даже запахи её духов. Порой, шатенке казалось, что эти приятные ароматы возникали рядом, но быстро исчезали. Словно её мать находилась за спиной, наблюдала за ней, а после вновь уходила туда, куда ушла много лет назад. Лекса могла забыть то, что происходило с ней в школе, могла забыть некоторые моменты прошлого дня, но она никогда не забывала ничего, что касалось её матери. Её взгляда, её нежного голоса, её мягких и теплых рук. Сейчас, держа в руке рамку со снимком, на котором были изображены счастливые Кэрол и её дочь, шатенка перекручивала все свои воспоминания в голове и не смогла сдержать слезу, катившуюся по её щеке. Прошло много лет, и Лекса всегда спокойно относилась к тому, что очень рано потеряла любимую мать, но какой ребенок не будет изредка ронять слезу по своему родителю? - Может, будь ты сейчас рядом, всё было бы иначе. На выдохе проговорила девушка, смотря на счастливую улыбку своей мамы, но тихий стук в дверь отвлек её от собственных мыслей, вернув самообладание. - Лекса, дорогая, можно войти? – прозвучал робкий мужской голос за дверью. - Конечно, пап. Высокий мужчина, с щетинистой бородой и едва заметной улыбкой на лице, неспешно вошел в комнату дочери, закрыв за собой дверь и хотел уже приблизиться и сесть рядом с ней, но немного замялся. Лекса же заметила это поведение отца и тепло ему улыбаясь, указала на свободное пространство своей мягкой кровати, где сидела сама. Виктор понял этот знак, как разрешение и занял место рядом с дочерью, сразу замечая в её руках рамку с фотографией. - Я тоже часто вспоминаю её. - Каждый день думаю, что было бы, если она была жива? – Лекса продолжала любоваться снимком, подушечкой пальца, поглаживая стекло рамки именно в том месте, под которым хранилось лицо её матери. - Ну, если бы ты затеяла драку, то специально для меня, она тебя поругала, а затем шепнула бы тебе на ушко «Так держать!». Отец с дочерью тихо посмеялись, ведь всё было бы именно так. Кэрол всегда настаивала на том, чтобы дочь умела постоять за себя и занималась спортом, а именно – единоборствами. Виктор исполнил желание супруги, но мать девочки уже не могла видеть этого. Если только не с того места, куда отправляются после смерти. - Ты мне говорил, что иногда побаивался её. - Именно. У твоей матери был отличный хук левой. - На себе испытал? - Трижды. Было больно. - Весело же тебе пришлось, - младшая Тейлор вновь затихла, представляя себе то, как её мать врезала отцу, и девушке хотелось разразиться смехом, но она сдержалась от этого удовольствия. - Лекса, я поговорил с Реджиной по поводу твоего отстранения… - Пап, всё нормально. Она мне всё сказала днём и я не глупая. Я понимаю, что с ректором Свон говорила не только Реджи. Во сколько тебе обошелся мой грешок? – девушка подняла взгляд на мужчину, в котором четко выражалась вина и благодарность. - Перестройка спорт-комплекса и общежитий, но это пустяки. Важно то, что я смог помочь, - на мгновение лицо Виктора украсила хитрая улыбка, а в темных зеленых глазах засияли искорки самодовольства. – Я даже почувствовал себя нужным в кое-то веки. - Пап, ты всегда мне нужен. - Знаю, но я никогда не решал проблемы, в которые ты влезала, потому что таких случаев с тобой не происходило. А в тот момент я впервые ощутил себя отцом, который заботиться о будущем своей дочери и делает всё, чтобы его не разрушили случайные ошибки. - Но мой поступок не был случайным. Я знала, что делаю. - И думаю, ты знаешь, что должна делать теперь. Они минуту смотрели друг на друга, не отводя глаз. Во взгляде старшего Тейлора читалось «Не облажайся», а во взгляде его дочери «Я всё поняла». Этот безмолвный диалог заставил обоих собеседников улыбнуться друг другу, после чего мужчина стиснул Лексу в крепких объятиях своих сильных рук, а шатенке пришлось вытерпеть несколько долгих секунд задержки дыхания. Настолько сильными были руки её отца. - Кстати, я хотел ещё кое о чем поговорить с тобой, - и вновь эта неуверенность промелькнула на лице взрослого мужчины, когда он высвободил дочь из рук и сейчас смотрел куда угодно, но только не в глаза Лексы. – Завтра на выставку ты можешь не сопровождать меня. - Но ты ведь сказал, что пойдешь, - шатенка думала, что у отца вновь неотложная командировка и уже хотела высказать ему свои недовольства, но тут Виктор улыбнулся, и девушка впервые чего-то не могла понять в этом, непривычном её отцу, выражении лица. – Папочка? - Я… Ну… Перед отъездом в Германию, я познакомился с одной женщиной… и мы пару раз встретились… - Пап, прекрати так нервничать и мямлить, словно подросток на первом свидании. Если ты хочешь пригласить эту женщину, то я совсем не против. - Правда? – мужчина очень надеялся на понимание и одобрение дочери, что можно было судить по его взгляду и Лекса, широко улыбаясь, похлопала отца по плечу, после чего поцеловала в щеку. - Правда, пап. Я рада, что тебе кто-то понравился настолько, что ты решил её пригласить на мероприятие, где будут не только короли и их наследники Лос-Аджелеса, но и пресса, - девушка усмехнулась легкому испугу в глазах отца, а после, уже не сдержавшись, рассмеялась и поднялась с кровати, направляясь к двери и по пути говоря. – Не сдрейфь, папочка. Я болею за тебя. Александрия оставила запаниковавшего отца в своей комнате и сразу направилась туда, где ждал самый лучший друг в её жизни. В гараж, где сейчас мирно спал «монстрик». Она очень хорошо знала своего отца. Он не струсит. Ему просто стоит собраться с мыслями и послать всех к чёрту, но сделает он это, когда посидит один и подумает над всем самостоятельно. Без одобрения его любимой дочери. Виктор, хоть и бывает робок, но когда хочет чего-то, то берёт и делает это со всей мужественностью, присущей только настоящему мужчине. Сев за руль автомобиля, девушка не стала долго думать, куда ей сейчас нужно поехать. Есть только одно место, которое она любила всем сердец. Место, куда в детстве её однажды привела мать и с тех пор Лекса частенько бывала там, чтобы немного подумать о своей жизни. Dodge тронулся с места и медленно выехал по асфальтированной подъездной дороге за пределы огромного особняка. Как только ворота дома остались позади, шатенка надавила на педаль газа сильнее и машина, грозно зарычав, со скоростью понеслась по загородной трассе в сторону города. Как и всегда, поездка сопровождалась разнообразной музыкой. Стерео система включилась автоматически, и начались первые аккорды песни «Danny Gokey - Hope in front of me». Лекса изредка вслушивалась в слова композиций, и те, которые она действительно любила слушать, чем-то напоминали её жизнь, характер или были связанны с каким-то определенным моментом. Таких песен было много, но для музыки у этой девушки в сердце была отдельная комната, в которой места хватило бы на тысячу, а то и больше. Шатенка жила с музыкой и в самые трудные времена просто включала плеер, одевала наушники и уходила в потоки мелодий, которые несли ей тот покой, в котором она нуждалась. Дарили облегчение и освобождали от ненужных мыслей. Достав из кармана кожаной куртки пачку сигарет, да, она вновь закурила, Тейлор закурила одну и, выдыхая первый клуб дыма, откинула голову на спинку сиденья. Серебристый автомобиль рассекал ветер. Чем ближе машина приближалась к городу, тем больше машин появлялось на дорогах и приходилось сбавлять скорость. Спустя двадцать минут, девушка направлялась в сторону одного из самых уютных парков «Города Ангелов», где и было то самое, дорогое сердцу, место. Оставив машину на общей парковке, Александрия взяла с собой телефон и наушники, отправившись по тихим аллеям в самую глубину этого зеленого пространства. Слушая «Thirteen Senses - Into The Fire» шатенка шла по выученной дорожке и ноги, казалось, сами вели её к озеру, которое вскоре открылось перед взором, окруженное огромным количеством разнообразных деревьев. Но на этом путь не окончился. Лекса не останавливалась, пробираясь в эти густые заросли и вскоре она вышла на небольшую поляну, куда явно никто не приходил. Настолько было чисто. И хотя всё постепенно погружалось в вечернюю тьму, но девушка знала тут каждый сантиметр как собственный дом и могла даже с закрытыми глазами пройтись по территории, ни разу не споткнувшись. Посреди этой поляны протекала небольшая журчащая речка, омывая каменистые берега по обеим сторонам своего пути. Запахи луговых цветов витали повсюду. Лексе иногда казалось, что тут даже сам воздух был иной. Словно над этой поляной стоял невидимый купол, оберегая её от городских ядовитых газов и глаз других людей. Расположившись на сухой мягкой траве, Тейлор вытянула ноги, разминая их, а после согнула в коленях, ложа руки на них, а голову на руки. Жизнь в этом мегаполисе имела множество плюсов, и одним из них было то, что зимой очень редко можно было увидеть снег. Раз в несколько лет. В основном зима у них была такой, каким Нью-Йорк бывал осенью. Немного холодно, но в остальном светит солнце. Только дождей было очень много. Но сейчас земля была сухой и девушка совсем не переживала за свои джинсы, сидя на зеленой проросшей траве. Её мысли сейчас совсем ничего не занимало. Это место будто стирало всё из головы, помогая расслабиться и наслаждаться уединением. С университетом всё улажено, хоть и при помощи отца и Реджины, да и от Эммы не было вестей, а это значило две вещи: первое – Эмма серьезно потрепала нервы своей девушки и та её убила, второе – они уладили всё в спальне с помощью языка тела. От второй мысли Лексу бросило в дрожь, и она сморщилась, поскорее избавляясь от этих мыслей. Она счастлива за эту парочку безумцев, но ей совсем не хотелось случайно оказаться свидетелем их любви, а уж тем более думать об этом. И даже, если Реджина убила Свон, то сразу позвонила бы Тейлор, чтобы попросить помощи закопать тело блондинки. Вот такая картина событий заставила девушку рассмеяться и лечь на спину. Наушники захотелось снять, и Лекса просто поставила музыку играть через динамик, слушая песню «Laura Welsh - Cold Front». Как только взгляд шатенки устремился в небо, она увидела темное полотно, усыпанное яркими звездами. Ни одной тучи, ни облаков. Лишь яркие звезды разных размеров. Одни далеко, другие немного ближе, от чего и размер казался большим. Интересно, каково им? Как это, быть звездой в огромном космосе? Так же, как и быть человеком в огромном мире? Ощущать себя одной из множества, отличаться ото всех, но всё равно оставаться такой же, как и остальные. Внезапный шорох кустов со стороны заставил Лексу резко подняться с места. Она тут же направила взгляд в сторону, откуда доносился шум, и заметила одинокую фигуру, стоящую всего в нескольких метрах от неё. Даже в темноте, Тейлор почувствовала, что это был за человек. Она не увидела его, но почувствовала. И в голове промелькнул очень громкий недоумевающий вопрос «КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО?!». - Прости, я не думала, что об этом месте знает ещё кто-то, - прозвучал осторожный знакомый голос из уст человека, чьи шаги медленно приближались в сторону Лексы, пока она молча стояла и смотрела на девушку в черной толстовке и светлых джинсах, чьё одеяние совсем не влезало в представление о Кларк Гриффин. - Так же, как и я, - резче, чем хотелось, ответила Тейлор. Её тело прекратило слушаться, и ноги приросли к земле, не давая возможности сдвинуться с места. Ей хотелось уйти как можно дальше от этой девушки, но чертовы ноги, словно камнем сковало. А блондинка, тем временем, подошла ближе. - Я могу уйти, если ты скажешь, - вечерний мрак не мог скрыть взгляд этих ярких голубых глаз, которые сейчас смотрели на шатенку, снизу вверх, с мольбой и надеждой и почти незаметной улыбкой на устах. Тейлор удивилась такому выражению лица и это еще один пункт новой характеристики о Кларк, что постепенно начал формироваться в её сознании. Она хотела сказать блондинке, что сама уйдет, что ей нужно отлучиться срочно по каким-нибудь делам, о которых она внезапно вспомнила. Хотела оставить её тут как можно скорее, потому что в присутствии Гриффин, Лекса переставала контролировать себя. Она будто теряла разум, и вместо него всем занималось сердце. Это служило причиной разногласия девушки с собственным органом, но этот орган явно не хотел сдавать позиции, постепенно захватывая власть над каждой клеточкой тела своей хозяйки. - Тебе не обязательно уходить. Места тут предостаточно, - что и требовалось доказать. Александрия даже не поняла, как умудрилась сказать эти слова. Она просто потеряла пультик управления собственной жизнью, и теперь он у непонятно кого. - Спасибо. Кларк слегка кивнула головой и ещё некоторое время стояла неподвижно, но стоило Лексе опуститься на землю, последовала её примеру. Девушки сидели на расстоянии вытянутой руки друг от друга, невидящим взором смотря вперед, а тишина, образовавшаяся между ними, была настолько напряженной, что её можно было потрогать руками. «Из всех мест в этом огромном городе, она пришла сюда именно в тот момент, когда я решила провести здесь время!» вертелось возмущение в сознании Тейлор, пока блондинка думала, что ей не стоит говорить со старшей девушкой. Нельзя и ни к чему хорошему это не приведет, но её рот, видимо, считал иначе. - Ты придёшь на завтрашнюю выставку моей матери? Этот мягкий голос, звучавший так робко и с нотками надежды, будто треснул шатенку по голове арматурой, даря ей временное онемение и заторможенность речи. - Да… Завтра… Я буду там. - Хорошо. Девушки вновь погрузились в неуютное молчание. Кларк опустила голову и начала играться с травой, всеми силами стараясь не поднимать взгляд на девушку, сидящую рядом, а Лекса смотрела на огромный камень, пытаясь сфокусировать свои мысли на его размерах и форме, но, увы, ей это плохо давалось. Шатенка не заметила, как слегка заёрзала на месте, что заставило другую чуть вздрогнуть. «Вставай и уходи, Лекса! Чего ты сидишь тут, как идиотка? Поднимай свою задницу и уходи!» думала девушка, но её тело и разум не поддавались и когда голос Гриффин вновь разрезал тишину, нарушаемую лишь вступительной мелодией песни «Raign - Wicked Game», как острый нож режущий фрукт, Тейлор поняла, что внутри неё что-то постепенно начало пробуждаться, словно спящий всю зиму медведь. - Лекса, я хочу, чтобы ты знала, что мне очень жаль... – начала было блондинка, но её перебил голос, в котором сейчас было море яда и злости. - Послушай, Гриффин! Я не знаю, что ты там думаешь, но мне ни капли не жаль! Я получила удовольствие, когда твой смазливый парень валялся под партой, как кусок дерьма, которым он и является. Мне не жаль, потому что я хотела сделать то, что сделала! И мне не жаль твою подругу, которой Свон чуть не сломала руку, потому что видит Бог, я сама не отказалась бы от такой возможности! Мне не жаль, что нас отстранили, потому что мы заслужили наказание за нашу промашку, но этот промах стоил того! - а вот и зверь. Лекса ощущала в себе столько эмоций, сколько не ощущала никогда. Будто все они разом охватили её существо, и разобраться в них было невозможно. Она вскочила с места и развернулась, намереваясь быстро уйти, но нежные теплые пальцы, обхватившие запястье её правой руки, остановили девушку. Остановили лишь тело, но не чувства. – Что тебе непонятно, Кларк?! - Лекса… Тейлор не знала, что послужило её действиям. Что двигало ей в тот момент. Но то, как блондинка произнесла её имя, как она смотрела на неё своими проклятыми ярко-голубыми глазами, казавшимися синими, как огромный океан, то, как её горячие пальцы мягко сжались на запястье, и то, как она прикусила уголок нижней губы, что-то переключили внутри шатенки. Одно мгновение и вокруг будто остался лишь мрак. Ни звуков природы, ни музыки, что доносилась из динамика её телефона, ни судорожных вздохов. Мгновение и Лекса резко притянула девушку к себе, атакуя её губы жестким поцелуем. Кларк даже не пыталась сопротивляться. Она просто позволила этим губам взять своей грубостью то, что они хотели получить, и с радостью отдавала больше. Противостояние, желание, ярость… Поцелуй, в котором мягкость добровольно подчинялась жесткости, где добро не побеждает зло, а опускает перед ним голову, моля его о власти над собой. Где одни руки нежно ложатся на грудь и шею темноволосой девушки, в то время как другие – грубо сжимают талию и шею блондинки, отбирая любую возможность на вдох. Язык Лексы вторгся глубже в горячий рот Кларк, где их языки сплелись в танце двух огней. Жаркого пламени, сжигающего всё на своём пути и маленького огонька, чье тепло способно лишь согреть тебя в холодную ночь. Приглушенный этим поцелуем гортанный стон, сорвавшийся с чьих-то уст, отрезвил Тейлор, чей разум полностью опьянел от вкуса губ Кларк. Она будто была под действием сильного наркотика, что поглощает мозг и не даёт ему мыслить трезво. Шатенка только сейчас поняла, насколько сильной оказалась её хватка, потому что единственным звуком, который раздался в тишине, когда девушка отпрянула от Гриффин, был хриплый вдох блондинки. Она всё это время не могла нормально дышать, но разве такой поцелуй позволит оставаться нормальной? И был ли этот поцелуй нормальным? Было ли тут что-то отдаленно напоминающее нормальность? Девушки всё ещё смотрели друг на друга, но, не говоря ничего, первой начала отходить назад шатенка. В её ярких изумрудных глазах выражался чистый страх. Она знала, что завтра последствия этого поцелуя отразятся на нежной коже Гриффин в виде посинений в тех местах, где находились её пальцы. Но если Лексу пожирало изнутри чувство вины, то блондинка думала совсем иначе. Она хотела этого. Не зная почему, но она всем своим телом, душой и разумом хотела ещё раз ощутить эту грубую силу. Силу, которая не просто хотела власти, но и окутывала в поглощающие глубины необъятной страсти. - Лекса… - Я… Я не знаю, что на меня нашло… Прости, - бормотала Тейлор и, словно ужаленная языками собственного пламени, быстро убежала прочь от этого места. В большей степени от девушки, что пробуждала в ней эти неконтролируемые эмоции и действия. Она бежала как можно быстрее, будто боясь, что это пламя вот-вот настигнет её и сожжёт, превратив в пепел. Бежала, пока ноги не привели её к стоянке, где находились всего две машины. Серебристый Dodge Charger 2015 года выпуска и красный Range Rover Sport, принадлежавший именно той, от которой Лекса сейчас хотела держаться как можно дальше. Так она и поступила. Села в своего «монстра» и быстро умчалась в ночной тьме, оставив Кларк на той проклятой поляне. Наедине с собой, своими новыми ощущениями, чувствами и желанием оказаться сейчас где угодно, но с тем условием, что Александрия Тейлор будет рядом и будет целовать её так, как целовала несколько минут назад, постоянно, пока сама того желает.