Вытаскивая из кошмаров

      Стайлз любит рутину. Любит, когда все однообразно и неизменно. Когда Малия как обычно приходит к нему часов в пять, принося конспекты Лидии для зубрежки изо дня в день. Стайлз не любит когда в их хорошо отрепетированную жизнь кто-то врывается, меняя ее, принося собой полный хаос, который невозможно контролировать. Стайлз Стилински не умеет контролировать, поэтому не любит хаос. А Тео Рэйкен для Стайлза — аномалия. Тео умеет контролировать хаос. Он контролирует тот хаос, тот беспорядок, который сам же и приносит в их жизни, в жизнь Стилински. Прожигающим дыру в спине взглядом, Стайлз внимательно осматривает Тео и думает, что он точно не тот мальчишка с четвертого класса. Рэйкена просто не узнать не только потому, что Стайлз видит совершенно не того лучшего друга из детства с которым когда-то заключали пакты на плевках. Тео выше раза в два, больше во столько же, лицо возмужавшего парня украшает легкая щетина, делая его немножко старше своих лет. Слащавый пацан превратился в очень привлекательного парня и Стайлзу не нравится, как на него смотрит Малия, но он молчит. Потом Стайлзу снятся кошмары. Ногицуне больше нет, это сам Стайлз пачкает свои руки по плечо в крови своих друзей. Просыпаясь Стайлз кричит слишком громко, будя отца, выкрикивая имя друга или подруги, которые выступают в роли жертвы во сне, громко и жалобно крича, моля оставить их в живых. В своем кошмаре Стилински безжалостен и непреклонен. Тео тоже слышит леденящий кровь крик Стайлза. Чувствует всей своей волчьей сущностью страх, исходящий от парня. Рэкен не может понять, как Скотт не чувствует горечь и боль, исходящую от его лучшего друга. Как он может верить широкой улыбке Стилински, за которой скрывается животный ужас. Эту мерзкую вонь ощущений можно почувствовать за километр, но МакКолл не чувствует его сидя со Стайлзом за одной партой. Тео ночью приходит к Стайлзу, забирая его боль, уже месяц. Он клянется себе, что это лишь для того, чтобы истошный вопль мальчишки не будил его по ночам, заставляя себя подавлять в себе желание сорваться с постели и примчаться к нему, успокоить и защитить от его собственного демона. Лишь для того, чтобы опротивевший до тошноты запах страха и тревоги больше не мельтешил постоянно около Рэйкена. Стайлз спит без кошмаров уже месяц. Он действительно стал лучше выглядеть, перестал будит отца криком и улыбка, которой он так привык улыбаться стала чуточку искренней. Стайлз больше не боится смотреть на Скотта и увидеть его до жути напуганные глаза и свои окровавленные руки. Но Стайлз не любит гром. Будучи ребенком Стайлз всегда боялся шумных раскатов. Сейчас же он вспоминает успокаивающий шепот матери, нежно гладящей его по голове, умиротворяющий и усыпляющий голос. Но когда матери не стало, Стайлз перебирался в кровать к отцу, ища защиты от непогоды у родителя. Стайлз с головой прячется под одеялом, старательно игнорируя особо громкий раскат. Он вздрагивает, слыша тихий скрип двери и тихие шаги по направлению к своей кровати. Парень думает, что это отец сам пришел успокоить сына. Он садится рядом на кровати и холодная ладонь пробирается под одеяло, находя стайлзову руку, несильно сжимая. От прикосновения становится так спокойно, уходит страх и воспоминания, приносящие столько боли оставляют его. Но чужая рука совершенно не похожа на руку его отца, да и одним прикосновением приносить такое умиротворение отец никогда не умел. Поэтому Стайлз быстро скидывает с себя одеяло, рассматривая лицо чужака. Тот дергается от неожиданности и подскакивает с места рядом, отворачиваясь. — Таою мать, какого хрена?! Помогите! — кричит Стайлз, узнав в человеке Тео Рэйкена, который через секунду — вот это скорость — оказывается рядом со Стилински, зажимая ему рот и злобно шипя: — Заткнись, чертов придурок! — он силой укладывает брыкающегося парня назад на подушку, забирая его страх. Стайлз успокаивается, расслабляясь, прикрывая глаза. — Спасибо, Тео, — тихо говорит Стилински, засыпая. Тео больше не придет. Этот хаос он не может контролировать.