No 9

      Его губы метались от ее пальцев до запястья, ладони, руки, вновь к ее лицу, скулам, губам, снова к руке. Тяжело дыша, он не смел открыть глаза; ее запах был везде вокруг него. Его пальцы не могли выпутаться из влажных прядей бледно-золотых волос, разум вновь и вновь подводил его, отказываясь мыслить. Ссутулившаяся спина начинала болеть, но он едва замечал это. Он был там, она была там — это все, что имело значение.       Рука схватила его, он услышал свое имя, произнесенное шепотом, но продолжал держать глаза закрытыми. Он не мог перестать целовать ее, прижимать ее к себе так крепко, что непременно сдавил бы. Хватка на плече усилилась, и его резко затрясли. «Сморкала...»       Он задыхался, его легкие болели от учащенного дыхания, мир вокруг нещадно завертелся. Он все целовал пальцы, затем запястья, ее лицо и вновь пальцы. На этот раз его имя произнесли с мольбой: «Сморкала, пожалуйста...»       Он тряхнул головой, он не будет слушать. Его широкая грудь была как бушующее море, вздымаясь и опускаясь так быстро, что он непременно упал бы. Он вдыхал запах океана, исходивший от женщины в его руках, и поражался, как идеально она умещалась там. Никогда он так сильно не любил держать что-то, как любил держать ее.       — Сморкала!       — Нет!       Протестующий ответ эхом разнесся вокруг него, улетая в открытое море и исчезая на ветру. Он сопротивлялся отчанию, вцепившемуся ему в руки. Он отказывался открывать глаза, так же как отвергал мысли и звуки. Он противился движению момента. Он противился происходящему. Забияка в его руках была безмолвной, смирившейся, еще теплой.       Дыхание отяжелело, голова болела. Что-то горячее и влажное заставило распахнуться его веки, что-то обожгло горло, что-то острое и зазубренное шевельнулось внутри. Он был уверен: заговори он вновь, он бы истек кровью.       Он сопротивлялся, тряся Забияку так же резко, как его — Иккинг; он сопротивлялся, зовя ее по имени в надежде, что она ответит. Он сопротивлялся, глядя на багровую влагу, покрывавшую кончики его пальцев, когда они откидывали назад ее челку. Он сопротивлялся еще одной паре рук, оттаскивавших его от его света, его женщины, его Забияки. Он вновь поцеловал ее тонкие пальцы, надеясь, что если его губы задержутся там достаточно долго, то они отдадут ей всю жизнь, которую она забрала с собой.