О колбочках и веточках

— Ньютон, сколько можно уже? — взвыл Германн, убирая со стола какую-то цветущую веточку, поставленную в колбу с водой. — Герм, это называется У-Ю-Т, — доктор Гейзлер, незаметно оказавшийся позади математика, осторожно забрал колбочку с растением. — Ты вообще знаешь такое слово? — Знаю. Но мой уют — не твой. Так что не лезь, пожалуйста, со своей растительностью и животностью, — Германн раздраженно пнул лежащий на полу кусок Кайдзю, — на мою половину. В следующий раз ты просто получишь тростью по голове. — Да ладно тебе дуться, ну. Растения вырабатывают кислород. Чем больше кислорода — тем свежее мысли. Я что, неправ? — Ньют с нежностью провел по листочкам одного из многочисленных растений, стоящих на его половине в медицинских колбах разных форм и размеров. — Но не в таком же количестве, господи! У нас тут что, ботанический сад или рабочее пространство? — А кто сказал, что ботанический сад не может быть рабочим местом? — Да иди ты к черту, Ньютон, — Германн устало закатил глаза. — Только чтобы ни одного растения больше на моей стороне! Ни одного! — Вас понял, сэр Готтлиб! Ни одного растения! — Ньютон шутливо отдал честь. «Ничего хорошего это не предвещает, — страдальчески подумал Германн, — абсолютно ничего хорошего». *** Началось это «абсолютно ничего хорошего» для Германна через три дня, когда он заметил цветущую веточку в синей колбочке на столе у маршала Пентекоста. В тот день математик решил, что сходит с ума, потому что Пентекост и цветущие веточки никак не стыковались в логической цепочке в его голове. После Пентекоста веточки и цветочки в колбочках начали распространяться по базе со скоростью, кажется, быстрее, чем скорость света. Разноцветные сосуды и ярко-зеленые растения в них теперь были в комнатах персонала и пилотов, на столах в столовой и даже в ангарах егерей. *** — Ньютон, черт тебя дери, почему весь Шаттердом утопает в твоих растениях? Зачем они здесь вообще нужны? Ты что, и вправду решил устроить здесь ботанический сад? — Германн, оперевшись на трость, стоял рядом с Ньютоном, потрошившим очередной труп Кайдзю, и яростно сверлил его глазами. — Герм, спокойствие, лучше возьми лейку и долей воды до отметочки в зеленую круглую колбу вон там в углу, — спокойно проговорил доктор, не отрываясь от своего занятия. — Доктор Гейзлер, вы ответите на мои вопросы? — по лицу математика можно было заметить, что у него скоро начнется нервный тик от такого нахальства его «напарника». — Ты сам сказал, чтобы ни одного растения на твоей стороне не было, ну вот я и решил, что раз тебе не нравится, может, другие будут рады… Но я не ожидал того, что они по всей базе разойдутся. — Мне кажется, что твои растения скоро выселят нас всех с базы и сами пойдут сражаться с Кайдзю, напялив на себя доспехи из колбочек… Ньютон с минуту тупо стоял и пялился в пространство, а затем звонко рассмеялся на всю лабораторию. — Германн, ты понял, что только что сделал? — пытаясь отдышаться, проговорил доктор. — Сказал, что… — Ты пошутил! — Ньютон было занес руку, чтобы похлопать друга по плечу, но вовремя сообразил, что та все еще в перчатке, испачканной Кайдзю-Блу. — Какие тут шутки? Я серьезно тебе говорю, что пора растениям отправиться туда, откуда вы их взяли, — тут Германн на секунду замолчал. — А откуда вы их вообще взяли? Но последний вопрос ушел в никуда, потому что Ньютон исчез из лаборатории, оставив на столе пару запачканных перчаток и полу разделанную часть Кайдзю. *** Убедившись, что доктор Гейзлер действительно убежал рассказывать кому-то о новой шутке, Германн Готтлиб с совершенно невозмутимым видом взял Ньютоновскую синюю леечку и долил воды «в зеленую круглую колбу вон там в углу». Все же кто-то в этом дурдоме должен держать все под контролем.