Глава XVII: Ревность (Славий)
8 ноября 2016 г. в 17:36
В то же утро Славий, одетый с иголочки в дорогой костюм и пальто, вышел из гостиницы «Красимир», подождал несколько минут на тротуаре, а затем запрыгнул в подъехавший к нему экипаж с гербом великого князя Венетского.
Сани быстро доставили сироту к парадному входу Властимирского дворца. В передней его встретил поджидавший Авдей Романов и повёл в Зал Предков, где на гигантском зачарованном полотне, обновлявшемся с каждым поколением царей, было изображено генеалогической древо правителей Лукоморья. Казалось, здесь были сотни имён и портретов — вся вымершая императорская династия Велимиров и её многочисленные ответвления. Отдельно в самом низу было ответвление царской династии Святославичей.
Царь Дмитрий стоял в этом зале, облачённый в зелёный мундир, и внимательно рассматривал древо: всех своих многочисленных предков и умерших родственников, чья портреты были обведены чёрной траурной краской.
Камердинер ввёл в зал Славия и удалился.
— Здравствуйте, молодой человек! — воскликнул царь, подошел ближе и протянул руку для рукопожатия. — Рад приветствовать вас в месте, где увековечены имена правителей единой Гипербореи и царства Лукоморского.
— Это великая честь для меня быть здесь! — произнёс Славий воодушевлённо, пожав руку царю. — Правда, я не совсем понимаю, почему именно мне она выпала, а не кому-то другому. Что во мне особенного? Может, хоть вы мне объясните?
Государь в ответ лишь многозначительно улыбнулся и указал двумя пальцами на потрет светловолосого воина в доспехах, который находился на самой вершине древа. Зачарованное полотно, слушаясь приказа, расширило портрет, чтобы его было лучше видно.
— Вот это — император Илья Великий, основатель империи Велимиров, — прокомментировал Дмитрий Александрович. — В двадцать пять лет он объединил разваливающееся государство Гиперборейское и стал императором, а спустя шесть лет, здесь, на этом самом месте он разгромил вдвое превосходящую орду тёмного князя Макумира, завершив победой вековую войну с Тартарией. Он был триумфатор. Я с гордостью ношу титул ильянида, считая себя одним из его потомков. Столько предков, почти полтора тысячелетия истории. И вот они мы.
Государь указал на портреты в конце древа, где один был его и жены, двух сестёр и брата Станислава с супругой и сыновьями: Игорем и Георгием, которые находились в самом низу. Рядом с ними, ответвляясь от Дмитрия Александровича и его покойной супруги, был ещё один портрет: улыбающийся сероглазый мужчина тридцати лет.
— Это мой сын — царевич Родомир, — произнёс царь с горестью в голосе, указав на последний портрет. — Несколько лет назад его не стало, но ты, очевидно, слышал об этом.
— Конечно, государь, всё Лукоморье скорбело вместе с вами.
Царь благодарно кивнул.
— У меня нет сына, — проговорил он хриплым печальным голосом. — Государство погибнет.
— Ваше величество, — обратился Славий, — но ведь у вас есть целых три племянника, живые и здоровые. Пусть Игорь не в счёт, он диакон, но есть ещё двое.
— Один из которых тряпка, а другой — капризный деспот, — сказал с горькой усмешкой Дмитрий Александрович. — Я воспитывал одного наследника — своего, он был достоин трона, но я не мог указывать брату и сестре, как воспитывать детей.
Царь сжал губы, сложил руки за спиной и прошелся по залу. Сирота невозмутимо продолжал стоять на месте.
— Скажи мне, Славий, — вновь заговорил царь, обращаясь уже на «ты», — ты сильно любишь Русану, дочку императора Нордгарда?
— Больше жизни, государь, — ответил молодой человек. — Я полюбил её ещё тогда в лесу, когда она притворялась мальчишкой. Мы многое пережили вместе и несколько раз были на волосок от гибели.
— Занятная история, — произнёс Дмитрий Александрович и негромко засмеялся, — архидиакон Валимар рассказал мне её. Когда-нибудь об этом будут писать в книгах, попомни мои слова. Раз ты любишь Русану больше жизни, то значит, готов ради неё на многое?
— Ваше величество, вы задаёте мне тот же вопрос, что и Пётр Алексеевич вчера. Вам я отвечу аналогично: ради неё я готов на всё.
— И ты, вероятно, хотел бы взять в жены эту красавицу?
— Разумеется, — ответил Славий и немного смутился, — но, полагаю, это невозможно. Я люблю её, но нужно быть реалистом и рассуждать здраво: она дочь императора, а кто я такой для неё.
— В нашем мире нет ничего невозможного, сынок, — сказал царь, взяв юношу за плечо и пристально посмотрев ему в глаза. — Я не ставлю тебя в известность, а хочу спросить твоего мнения: желаешь ли ты быть усыновлённым моим племянником Игорем и, как его законный наследник, стать полноправным членом нашей династии?
— Что?! — воскликнул Славий и начал заикаться, шокированный этим вопросом. — Я… я?
— Став членом моей царской династии, ты сможешь, как равный, попросить руки Русаны у императора Нордгарда. Пётр Алексеевич пообещал об этом позаботиться.
Сирота оторопел. Он не мог поверить, что всё это происходит с ним наяву.
— Авдей, принеси стакан воды юноше! — крикнул царь.
Через минуту явился слуга и принёс на разносе стакан с водой. Осушив его до дна, Славий пришел в себя.
— Так что ты решил?
— Ваше величество, — ответил Славий, завертев головой, — это предложение весьма лестно для меня, но…
— Но? — перепросил царь, напрягшись.
— Но я вынужден согласиться, ибо от таких предложений могут отказаться только круглые дураки, а я не такой.
Государь расхохотался, по-отечески похлопал юношу ладонью по щеке и произнёс:
— Ты не боишься дерзить страшным людям, вроде Петра Алексеевича, и шутить с царями. Достойно, очень достойно. Документы об усыновлении уже готовы. На следующей неделе, после окончания праздничных дней, будет официально объявлено о твоём усыновлении. Игорь и великие князья, да что там, я сам тебя всему обучу, ибо чувствую себя прекрасно со вчерашнего дня.
— Ваше величество, позвольте мне уйти, — спешно проговорил Славий, взглянув на часы. — Скоро начнётся представление в цирке, а я договорился встретиться с Русаной у шатра. Она, очевидно, уже ждёт меня.
— Иди, конечно, обрадуй свою подругу благой вестью. Скажи ей, что государь, пока он жив, никому не даст навредить вашему счастью. Отдыхайте на празднике, молодые люди, а мы, старики, должны работать, чтобы ещё чувствовать себя полезными. Передышка окончена, меня ждут важные государственные дела.
Быстро откланявшись, Славий побежал прочь из зала и вскоре покинул дворец. Он немного слукавил, когда сказал царю, что Русана уже ждёт его. На самом деле ещё было время до начала представления, и он специально его выгадал, чтобы успеть посетить Феофилакта Платоновича, который в этот день продолжал демонстрировать у палатки свои волшебные краски.
— Феофилакт Платонович, вы сохранили тот портрет? — спросил юноша без лишних церемоний.
— О, молодой послушник, умеющий создавать заклинания силой мысли! — воскликнул профессор, заулыбавшись. — Да, конечно, я сохранил эту прекрасную картину… Только куда я её подевал? Ах да! Она в коробке! Сейчас я её достану, — добавил он и суетливо зашел в палатку, откуда стали доноситься звуки перебирания хлама.
— Можно побыстрее, — поторапливал Славий. — Она скоро будет здесь.
— Сейчас-сейчас, молодой человек, — отвечал профессор. — Мне каждый день приходится уходить вечером и забирать всё с собой. Вот я и положил портрет в одну из коробок.
— Эй, красавчик, не желаешь развлечься? — вдруг услышал Славий за спиной незнакомый женский голос и почувствовал, как кто-то дотронулся до его спины.
— Чего? — недоумённо проговорил он, обернулся и увидел перед собой привлекательную синеглазую блондинку, которая улыбалась и пожирала его горящими глазами. — Ты кто такая?
Вместо ответа, светловолосая девушка неожиданно накинулась на него, обхватила руками за шею и буквально впилась губами. Славий был обескуражен от этого внезапного поцелуя и попятился назад, пытаясь без грубости освободиться из объятий незнакомки, но барышня не отцеплялась и продолжала наступать на него. Преодолев таким образом несколько метров, они оказались сбоку от палатки Феофилакта Платоновича, в промежутке между другой лавкой, и тут, наконец, юноша вышел из себя, вырвался и резко оттолкнул беспардонную барышню.
— Ты дура что ли?! — гневно закричал сирота на незнакомку. — Пошла прочь! Я женат!
Но блондинка не унималась и снова накинулась на молодого человека, покрыв поцелуями его лицо.
Пытаясь отцепить от себя незнакомку, Славий поднял глаза и с ужасом увидел перед собой Русану. Его возлюбленная была поражена увиденным, она тяжело дышала и дрожала, смотря на него полными слёз глазами.
— Русана! — растерянно произнёс Славий, оттолкнув от себя блондинку. Он понимал, как всё это выглядело со стороны и попытался оправдаться. — Русана, это не то, что ты подумала!
— Я всё поняла, Славий, — с горечью проговорила княжна.
— Кто это такая, милый? — продолжала подливать масло в огонь блондинка.
— Заткнись ты, сумасшедшая! — рявкнул сирота на светловолосую незнакомку. — Я тебя вообще не знаю! Русана, поверь мне, — добавил он, мягко обращаясь к рыдающей возлюбленной, — всё это недоразумение. Я ждал тебя, а тут эта накинулась на меня и давай целоваться. Я вообще не понимаю, что здесь происходит.
Славий с добродушным лицом протянул к Русане руки, и она уже готова была ему поверить и кинуться в объятия, но тут за её спиной выросла фигура красавца Юлий. Руки сироты опустились, и в нём проснулся гнев при виде этого человека.
— Вы подлый обманщик и изменник! — громко возгласил дворянин, стараясь привлечь внимание большего числа людей. — Вы опьянили эту невинную девушку своими сладкими речами, а сами тем временем крутите шашни с другой.
— А ты кто такой?! — сердито проговорил Славий, казалось, готовый испепелить взглядом соперника.
— Защитник обиженных женщин, — уверенно произнёс Юлий и грудью прикрыл Русану, которая закрыла лицо ладонями и продолжала рыдать.
— Значит, вот оно как! — сказал сирота и закивал с язвительной улыбкой. — Я видел вчера, как вы, взявшись за руки, зашли во дворец. Думали, что я ничего не замечу.
— И после этого вы отправились в гостиницу и изменили своей возлюбленной с этой девушкой. Не отрицайте, я вас видел!
— Мы провели прекрасную ночь, — подтвердила блондинка, невинно стоя в стороне. — Но я всё ещё не понимаю, что это за девушка, милый?
Славий саркастически засмеялся, закатив глаза.
— Это просто сумасшедший дом! — закричал он, вскинув ладони к небу.
— Идёмте, ваше высочество, вам здесь делать больше нечего, — с нежностью обратился Юлий к Русане, взял её за плечи и попытался увести.
— Не смей к ней прикасаться! — закипел злобой Славий и грозно приблизился к дворянину.
Юлий не успел ничего предпринять, как кулак сироты просвистел над головой княжны и врезался ему в лицо. Он был сбит ударом с ног и с разбитым носом распластался на снегу.
Русана в этот момент отошла от рыданий и решила вмешаться.
— Что ты делаешь? — закричала она, ударила сироту ладошкой по лицу и кинулась на помощь раненому.
— Выходит, ты теперь с ним? — заносчиво произнёс Славий и отступил назад.
— Уйди! Я не желаю тебя видеть! — выпалила княжна на него, помогая Юлию встать на ноги. — Ненавижу! Уходи, обманщик!
Сжав кулаки, Славий зарычал, как раненный волк, продрался сквозь толпу глазеющих зевак и кинулся бежать прочь.
— Спасибо за помощь, ваше высочество, — поблагодарил Юлий, поднявшись на ноги и вытирая платком кровь с лица. — Он чуть меня не убил. Как вы могли полюбить такого неотёсанного мужлана? Если бы он был мне ровня, то я бы вызвал его на дуэль и проучил. Хорошо, что у вас, наконец, раскрылись глаза на его сущность.
Но молодой дворянин не знал о том, как княжна относится к дуэлям и другим подобным дракам мужчин из-за женщин.
В ответ Русана лишь метнула на него презрительный взгляд и произнесла сдавленным голосом:
— Какой же вы негодяй.
Из груди княжны вырвался стон боли, и она побежала обратно во дворец. Не видя ничего перед глазами, они пронеслась весь путь и забежала в ворота Склавинского дворца. Оказавшись в своих покоях, она упала лицом в подушки на кровати и залилась горькими слезами.
Великий князь Георгий, стоя у окна своего кабинета, с напряжением ждал возвращения Русаны и, увидев её заплаканную, он вздохнул с таким облечением, будто бы гнетущий камень, наконец, упал с его души. Он считал себя победителем.
Что касается Славия, то он, рассвирепев после ссоры, бежал без остановок по заснеженным улицам города, переулкам и мостам, не выбирая путь, лишь бы подальше от центра. После получасового бега по Ильграду, вспотевший и уставший, он остановился посреди улицы, не понимая, что он оказался в бедняцком районе Ильяграда. Подняв глаза к небу, он тяжело вздохнул и заплакал — впервые за прошедшие лета у него из глаз полились слёзы.
Жители бедняцкого квартала с неподдельным удивлением взирали на хорошо одетого богатого дворянина, который рыдал и был явно не в себе от постигшего несчастья. Проходя мимо какого-то грязного и зловонного питейного заведения, Славий услышал голос одного из пьянчуг, который обратился к нему:
— Эй, парень, выпить не желаешь?
— Выпить? — переспросил сирота, скорее, спрашивая самого себя, чем отвечая на вопрос незнакомца.
Он практически никогда не пил спиртное, хотя от природы хорошо разбирался в сортах вина, а к пьяницам относился с нескрываемым презрением. Но сейчас ему нужно было заглушить душевную боль и алкоголь показался ему лучшим средством.
— Да, пожалуй, выпью, — согласился он и переступил порог кабака.
Здесь он почувствовал себя так, будто бы снова вернулся на постоялый двор в деревне Леле. Ему захотелось скинуть это дорогое пальто и фрак, стереть с себя весь показной лоск и забыть светские манеры, которым его учил Игорь. Он пожелал забыть всё, что с ним произошло, забыть про любовь и снова стать тем, кем он был раньше — обычным деревенским парнем. Но недавно воспламенённое и пока не угасающее чувство можно лишь ненадолго подавить, заглушить алкоголем, но убить его сразу — невозможно.