За северным ветром. Часть I: Возлюбленный

      Зайдя в длинную узкую бухту, образованную в древности двумя потоками лавы, «Кабан» бросил якорь у небольшой рыбацкой деревушки к востоку от Острограда. Капитан Антипов сошел на берег вместе со Славием, Василисой, Вадимом и их псом Ратмиром. Брать кого-то из своего команды он не решился, чтобы не привлекать лишнего внимания.       Наняв почтовую коляску, они незамедлительно отправились в Остроград по широкой мощённой дороге, сохранившейся со времён Острополя. Снега здесь практически не было, и кони, подгоняемые кучером, резво несли коляску по живописному склону вулкана приближаясь к городу.       Спустя пару часов проведённых в пути, до них стало доноситься канонада боя, звук которого становился всё громче и отчётливее, чем ближе была столица острова. На дороге стали встречаться толпы горожан, которые бежали из города, кто в каретах, кто в телегах, прихватив свои пожитки, а кто просто пешим ходом, взяв с собой только самое необходимое. Каждый спасался как мог, но становилось очевидно, что большая часть горожан осталась в городе.       — Спаси Светомир! Что там происходит? — воскликнула впечатлительная Василиса, увидев столбы дыма над городом. Ей сразу вспомнилась аналогичная картина дымящего Ильяграда.       — Дружки Валерия продолжают бомбить город с кораблей, — ответил Юрий, ухмыльнувшись и вскинув голову. — Он готов уничтожить всё ради власти.       — А что мы будем делать, если они уже высадились и захватили город? — продолжала негодовать девушка. — Разве сейчас подходящее время? Не лучше ли повременить с этим и переждать вдали от сражения.       — Что будем делать, спрашиваешь? — произнёс Юрий с усмешкой. — Драпать, как куры от пьяного охотника, пока за жопу не взяли. Но я надеюсь, что всё обойдётся.       — Сначала мы должны посетить Мирослава Любомира, — сказал Славий таким тоном, по которому становилось ясно, что он не примет возражений.       — А кто он такой, этот Любомир? — спросил Антипов, потерев толстый подбородок. — Никогда о нём не слышал, а я слышал о многих богачах — профессия обязывает.       — Я не уверен, что он богач, — ответил Славий, завертев головой. — Честно, я не знаю кто это, но он друг Петра Белояра, который должен нам помочь.       — Выходит, что канцлер доверяет этому человеку больше, чем собственной дочери, раз решил доверить тебя в его руки. Ты же вроде как важная птица, которая теперь как кость в горле у Валерия. Знаешь, что я думаю по поводу того, почему за тебя подняли награду?       — И почему же?       — Очевидно, Валерий как-то узнал про завещание, которое тебе передал царь. Эта бумажка в твоих руках для него страшнее любого проклятия, ибо делает его нелегитимным царём. Кстати, а ты знаешь, что там в нём написано?       — Нет, я не вскрывал его. Государь велел его вскрыть, когда наступит подходящий момент. Думаю, там содержится какая-то важная информация, которую мне пока знать не рекомендуется.       — Хах! Ты рискуешь жизнью ради этой бумажки и даже не знаешь, что там. Может, государь любил разыгрывать людей и там чернильная клякса вместо завещания?       — Не думаю, что на смертном одре человек способен шутить, тем более царь. Он дал мне ещё устные указания, и я исполню их, когда вернётся Пётр Белояр.       — Дело твоё, но я бы на твоём месте до лучших времён спрятал подальше эту бумагу и кольцо, ибо они принесут тебе моментальную смерть, если ты попадешь в руки к людям Валерия, пусть тебя и не узнают в лицо.       — Я так и поступлю, — кивнул Славий.       В это время их коляска уже подъехала к большим Ерофейским воротам, из которых вереницей выезжали экипажи и повозки. Там их остановили городские стрельцы.       — Кто такие будете? — спросил стрелецкий офицер, разглядывая пассажиров коляски. — Все бегут из города, а вы в него. Уж не мародёрствовать ли вы приехали? Старицкий приказал за это расстреливать.       — Разве мы похожи на мародёров? — спросила Василиса, удивлённо.       — Вы, барышня, нет, а вот эти рожи мне не нравятся, особенного твоя, толстяк, — ткнул он пальцем в Юрия. — И что за мальчик со шрамом на щеке?       — Это мой брат Вадим — он глухонемой, — ответила девушка, прижимая брата к себе.       — Мне твоя рожа тоже не нравится, господин начальник, — с презрительной ухмылкой обратился к офицеру Антипов, — но ведь это ещё не повод не пускать нас в город.       — О, голосок прорезался! — произнёс стрелец язвительно. — И сколько же сроков за решеткой вы уже провели, уважаемый?       — Сколько есть — всё моё, начальник.       — А не пройдёмте ли вы с нами?       Офицер кивнул своим подчинённым, чтобы те схватили Антипова, но тут вмешался Славий, придержав рукой зарычавшего Ратмира:       — Постойте, не следует этого делать! Мы не преступники. Нам просто нужно попасть в город. Мы очень спешим к Мирославу Любомиру.       — Ба! — воскликнул стрелец, переменившись в лице. — Что же вы сразу не сказали, что едите к нему? Проезжайте скорее и отправляйтесь вниз по проспекту Доброслава, пока не увидите высокое желтое здание с часами, там сворачивайте на улицу Марибора Великого и, проехав ещё немного, увидите дом из красного кирпича. Вам туда. Когда встретите Любомира, то скажете ему, пожалуйста, что Андрей Борняков вам помог.       — А там в городе безопасно? — спросила Василиса.       — Пока да, флотилия адмирала Кузьмина получила отпор и спешно ушла в море, а мы уже почти затушили все пожары. Город спасён. Добро пожаловать в Остроград!       Коляска заехала в город, и кучер погнал коней по указанному адресу. На улицах скопилось много людей, некоторые собирались уезжать, другие разбирали завалы сгоревших зданий и оплакивали погибших. Портовый район превратился в сплошное пепелище, но нашим героям нужно было попасть в другую часть города, которая менее всего пострадала от прошедшего обстрела.       — Похоже, ваш Любомир здесь знаменитость, — сказал Антипов, когда они пересекли одну из площадей, — раз его имя так действует на стрельцов.       Проехав по проспекту и свернув на улицу Марибора Великого, где стояли особняки многих знатных людей, они остановились у ворот большого трёхэтажного дома, выложенного из красного кирпича, и окруженного с трёх сторон садом.       Это было красивое здание с живописными барельефами, арочными лоджиями и колоннами на фасаде. Несмотря на внешнюю красоту, он казался мрачным и пустынным посреди голых веток деревьев.       — Вот это место: улица Марибора, дом семнадцать, — произнёс волнительно Славий, выпрыгнув из коляски вместе с Ратмиром, едва она успела остановиться.       Почему-то грядущая встреча с Мирославом Любомиром, которого он никогда не знал, сильно взволновала юношу. Он сам ничего не понимал, но ощущал, что между ними есть какая-то связь.       Войдя в открытые железные ворота, Славий прошел по дорожке мимо круглого фонтана, засыпанного землёй, поднялся по крыльцу и постучал в большую дубовую дверь условным стуком: три раза-два раза-четыре раза. После он замер в ожидании.       Спустя пару минут дверь отворилась и на пороге показался хорошо одетый, высокий, худощавый старик семидесяти лет с гладко зачёсанными назад молочно-седыми волосами, большим носом и округлым подбородком, но самой запоминающейся чертой в его внешности были глаза: один светло-зелёный, смотрящий прямо из-под редких бровей, а другой — всегда прищуренный с расплывшимся серым зрачком. Именно этот прищур придавал оттенок таинственности лицу этого человека.       Но Славий был разочарован, увидев старика. Он замешкался в негодовании, не зная, что сказать.       — Что вам угодно? — вежливо обратился старик, обращаясь сразу ко всем прибывшим.       — Лишенным дома и средств требуется помощь Мирослава Любомира, — произнёс Славий дрожащим голосом нужную фразу.       Старик улыбнулся, не размыкая тонких губ, а затем широко распахнул дверь и пригласил рукой войти в дом:       — Прошу, следуйте за мной.       Впустив гостей и заперев дверь на засов, старик ловким шагом повёл своих гостей по лестнице на второй этаж. Они шли за ним, озираясь по сторонам и оценивая скромное, без лишней роскоши, убранство: мебель, картины, украшения, тем не менее подобранные со вкусом.       — Здесь ваши комнаты, — произнёс старик, проведя их вдоль длинного широкого коридора с множеством дверей. — Там в гардеробных вас ждёт одежда разных размеров и деньги. Комнаты достаточно уютные, у каждой есть отдельная ванная и туалетные комнаты.       — Ну, прямо дорогущая гостиница, — произнёс Антипов насмешливо, открыв одну из дверей и заглянув внутрь. — Только обычно деньги дерут с гостей, а не с хозяев. В чём подвох? Впрочем, это не моё дело, гостить здесь буду не я, а они. Меня интересует только золото. Так что, папаша, за доставку ребятишек придётся раскошелиться.       — Разумеется, — сказал старик, обратив свой прищуренный взор на капитана, и улыбнулся той же тонкой улыбкой, от которой Юрию стало слегка не по себе.       — Что-то здесь не так, — прошептала Василиса, чувствуя неладное.       — Господин Любомир, — обратился Славий к старику, — мы благодарны вам за гостеприимство, но мы надеялись получить не только убежище, но и другую помощь.       — Вы ошибайтесь, молодой человек, принимая меня за другого, — ответил старик, медленно завертев головой. — Я не Мирослав Любомир, а всего лишь его слуга. Меня зовут Антон Сергеевич Хомутов. Мой господин уже несколько месяцев, как покинул Гиперборею и находится в Лемурии послом при дворе султана Эмина.       — Выходит, я его не увижу? — спросил Славий и недовольно сжал губы.       — Да, он вернётся нескоро, тем более такая обстановка здесь… Думаю, вы сами понимаете о чём я?       — Конечно, понимаю. Но что нам теперь делать? Ждать здесь возвращения Петра Алексеевича?       — Думаю, что так будет лучше для вас, Славий. Лучше ждать прихода попутного ветра, чем пытаться гнаться за ним.       — Откуда вы знаете моё имя? Я вам его не говорил.       — Я был предупреждён о вашем возможном приезде, только не ожидал, что вас будет так много. Размещайтесь по комнатам, мойтесь, переодевайтесь, отдыхайте, а вечером я представлю вас её высочеству великой княгине Марине. Пока я накрою для вас обеденный стол в столовой, — она на первом этаже. Чувствуйте себя как дома.       Когда Антон Сергеевич удалился, Юрий ввалился в комнату, дверь которой он до этого открыл, скинул с себя плащ и, не снимая сапог, растянулся на диване.       — Отдыхать, так отдыхать, — произнёс он, закурив сигару.       Взяв Славия за руку, Василиса отвела его в сторону и прошептала ему на ухо:       — Мне здесь не нравится. Этот старик очень странный. Ты видел, как он резво передвигается, как молодой, а его прищуренный взгляд такой, что у меня идут мурашки по коже.       — Да брось ты! — произнёс Славий, не веря в её страхи. — Тебе и Юрий не нравился, но ты к нему привыкла.       — Это да, но этот Антон Сергеевич… он что-то скрывает. Ты заметил, что везде висят картины с пейзажами, но нет ни одного портрета. У меня плохое предчувствие.       — Василиса, у тебя паранойя после смерти родителей и старшего брата. Но тут нет ничего необычного. Я намерен здесь остаться, хотя бы на некоторое время. Вас с Вадимом я не держу.       Девушка пристально посмотрела в глаза юноши, затем недовольно покачала головой и повернулась к нему спиной.       — Мы побудем здесь, — сказала она, уводя за собой Вадима, — но оставаться в этом городе небезопасно, тем более теперь, когда началась война.       Спустя десять минут Антон Сергеевич позвал их в столовую на обед.       — Помнится, молодой человек, — вспомнил он, наливая в бокал Славия красное вино, — вы упоминали о том, что вам нужно нечто большее, чем просто убежище. Что вы имели в виду?       — Мне нужно, чтобы вы помогли мне найти мою возлюбленную — Русану Анкалитскую, — ответил Славий с настойчивостью в голосе.       При упоминании княжны, Василиса недовольно поморщилась.       — Дочь императора Нордгарда? — переспросил Хомутов.       — Да, дочь императора Нордгарда, — повторил Славий.       — К сожалению, я сейчас не в силах вам помочь в этом. Можете обратится к двоюродному дяде великой княгини.       — Ладно, тогда я попрошу помощи у самой великой княгини.       — Ваше право, молодой человек. Только, учтите, княгиня примет вас одного. Она знает о вас, но не о ваших друзьях.       — Больно надо было, — обидчиво произнесла Василиса. — Я и не собиралась некуда идти.       — Полегче на оверштагах, папаша, — вмешался Юрий Антипов, проглотив залпом бокал с вином. — Это я привёз их сюда, поэтому я пойду говорить с княгиней насчёт оплаты, если вы не дадите мне денег. Я вытащил их из Ильграда, а добрые дела должны вознаграждаться золотом.       — Хорошо, сударь, вы пойдёте вместе с молодым человеком, — без лишних пререканий согласился Антон Сергеевич.       — Вот и прелестно, — кивнул моряк и криво улыбнулся, взглянув исподлобья на старика.       Обед вскоре закончился, и все гости разошлись по своим комнатам, пробыв в них до вечера.       Когда солнце зашло за горизонтом и город морально оправился от дневной бомбёжки, Славий и Юрий, сопровождаемые Антоном Сергеевичем, отправились в возвышающийся на склоне вулкана Изумрудный дворец, чей бирюзовый фасад можно было разглядеть с любой точки города.       Василиса, Вадим и Ратмир остались одни в большом пустующем особняке. Василиса чувствовала себя здесь неуютно, особняк виделся ей мрачным местом, хоть другим он не казался таким. Но больше всего её пугал Антон Сергеевич: его прищуренный взгляд, походка и спокойная, холодная манера речи.       Оставив младшего брата в гостиной, играть в мячик с Ратмиром, Василиса отправилась исследовать ту часть особняка, где она ещё не была. Поднявшись на третий этаж, как она поняла, она попала в личные покои Мирослава Любомира, открыла двери нескольких комнат, заглядывая внутрь, и в конце концов добралась до кабинета.       — Зьрети опаец, — прочитала она заклинание, создав магическую свечу над своей ладонью, и вошла в тёмное помещение.       Осветив чарами кабинет, Василиса с любопытством оглядела его убранство: посреди комнаты лежал большой шелковый ковёр, работы лимурийских мастеров; слева стена была украшена ружьями и саблями, шкурами и головами животных, что говорило о том, что хозяин особняка заядлый охотник; справа находилось длинное обзорное окно, длинной на весь кабинет, и дверь на такую же широкую лоджию; впереди стоял письменный стол и кресло, за которым находился камин и были выстроены книжные шкафы с секретером.       Подойдя к столу, Василиса осветила его и увидела, что на столе стоит бюст императора Ильи Великого и странный экзотический фиолетовый цветок в горшке. На столе среди письменных принадлежностей были аккуратно сложены стопки бумаг и распечатанных писем, очевидно, ожидавших приезда хозяина.       — Я должна узнать, что он задумал, — сказала сама себе шепотом девушка, подбросила магическую свечу, заставив его зависнуть над столом, а затем стала с осторожностью брать и осматривать письма, надеясь найти что-то важное.       Содержание всех писем было настолько туманно, что вызывало недоумение на лице девушки. Это были просьбы и доклады, адресованные Мирославу Любомиру, порой напоминающий глупый набор слов.       — Они зашифрованы, — рассудила Василиса, недовольно сжала губы и покачала головой. — Что за человек этот Любомир и какими тайными делами он занимается? Кем бы он ни был, но слуга у него не похож на слугу. Очень странно… Должно же быть что-то личное.       Молодая байя решила продолжить свои поиски. Необъяснимым магнетизмом, который можно списать на чутьё мага, её потянуло к камину, где ещё несколько часов назад горел огонь и лежала тёплая зола с головешками от поленьев. Присев возле камина и нагнувшись над золой, Василиса одной рукой светила себе чарами, а другой проверяла золу кочергой.       Приподняв одно из недогоревших поленьев, Василиса с радостным восклицанием увидела частично уцелевший в огне лист бумаги. Ей удалось прочитать только конец письма, обгоревший в нескольких местах:       «…знать, что Русана Анкалит… находится в Старограде в доме князя Романа Нетёсова…»       «…уже в городе. Скоро туда по приглашению прибудут все остальные…»       «…Отплытие на „Золотой лани“ назначено на утро 25-го велимира. Великая княжна будет передана Найрадом Всемилским в море на корабль заказчика, оплатившего похищение…»       «PS: Мирослав велел не выпускать мальчишку Славия из Острограда и держать его под замком до его приезда».       Прочитав остатки этого письма, Василиса была полна противоречивых чувств: то её охватило чувство радости, что соперница, возможно, покинет пределы Гипербореи; то страх и уныние о того, что эти люди, что-то нехорошее затевают против Славия. Внутри неё вновь боролись две силы: добро и зло.       — Завтра она покинет Лукоморье и больше не сможет мешать мне… — шептала сама себе юная байя. — Но я не должна вмешиваться в и отношения… Он сильно любит её, а кто я такая для него — просто сестра друга, который погиб. Он не может быть со мной из жалости. Но разве я должна сдаваться? Я ведь Буревая! Мой отец был сильным человеком… Несчастные родители, я совсем забыла о вас, как и Владиславе… Мы не должны здесь оставаться, но и уйти мы уже не сможем просто так от этих людей. Антон Сергеевич солгал Славию, что ничего не знает о судьбе императорской дочки. Нет сомнений, что письмо адресовано ему. Что же мне делать? Я должна рассказать всё Славию… Нет, я должна молчать, ведь если он узнает, то помчится спасать её, рискуя собственной жизнью. Но кем я буду после того, как скрою это от него? Обманщицей и эгоисткой, которая думает только о себе… Я должна скрыть. Да, я ничего ему не скажу. Пусть Русану забирают похитители, а он останется со мной.       Погруженная в свои размышления, Василиса не заметила, как на пороге показалась чья-то тень. Обернувшись, она вскрикнула от неожиданности, увидев в полутьме молчаливое лицо младшего брата и сидящую у его ног собаку.       — Вадим, родной мой, нам нечего здесь делать, вернёмся в комнаты, —спешно пролепетала Буревая, единственная знающая о том, что Вадим умеет отлично читать по губам.       Выходя из кабинета, Василиса случайно бросила взгляд на одну из картин и увидела на ней рисунок чёрного двуглавого дракона. Задержавшись на пару мгновений, она с задумчивостью внимательно рассмотрела картину, а затем выскочила за дверь.