Questions and answers

Пещеры Рваного Берега были такими же рваными, грязными, наполненными пауками и прочими нечистотами, трупы заблудших душ то и дело валялись на берегу, оставляя на песке красные пятна. Хоук поморщилась и выдохнула, ну вот опять, опять пещеры. Как же она их ненавидела, видит Андрасте, если бы она могла, то предпочла бы блевотину Висельника, нежели темноту и замкнутость этих природных явлений. Как там эта дыра называлась на карте, Мертвый грот? Да уж, мертвее некуда, уже за вторым поворотом на них обрушилась лавина черных пауков, а за вторым приветливо встретили ловушки. Как досадно, магесса так надеялась, что пещера оправдает свое название, но, увы. Она тяжело выдохнула, поправив посох за спиной, освещая дорогу факелом, ведь магические силы были настолько истощены, что даже создание маленького огонька вызывало у девушки крупную дрожь. Идущий позади эльф мрачно смотрел вперед, его взгляд упирался в спину шагающей впереди девушки и проскользнув им ниже, Фенрис тяжело задышал смыкая губы - ободранная красная мантия свисала странной тряпкой, пыльные высокие сапоги кое-где прожжённые, но все еще держащиеся на стройных ногах магессы, кроме жалости ничего не вызывали, а кровоточащая рана на бедре беспокоила его все больше и больше. Тевинтерский беглец уже несколько раз пытался взять девушку на руки, но в ответ получал только язвительную реплику о том, что она не сахарная, на что он только злобно фыркал. Она ведь всегда была такой. Фенрис видел одно - Хоук ужасно выглядела. И это не удивительно. Эльф до сих пор не понимал, как после боя с лириумной одержимой, она все еще стоит на ногах. И не только стоит, а еще и движет ими, пытаясь вскарабкаться вверх, куда вела пещерная тропинка. Эти пещеры Хоук знала, как свои пять пальцев, хотя, возможно даже их она знала куда хуже, чем эти чертовы пещеры, в которых она так смачно давала нагоняй работорговцам. Где-то позади, из последних сил ползли остальные: Мерриль о чем то болтала с Карвером, который помогал смущенной эльфийке вскарабкаться на гору, Авелин, утирая лицо своим красным платком, подталкивала Донника, чтобы тот шевелился быстрее, на что бывший стражник только ворчал. Даже в такой мрачной ситуации, помятая Изабелла, и не менее помятый Варрик, успевали спорить и подсчитывать, сколько они уложили в Казематах. Судя по спору, Изабелла не хотела признавать, что в этот раз Бьянка обошла ее клинки. В гробовой тишине позади всех плелся горе-Андерс. С ней были все. Все, кроме Себастьяна. Несостоявшийся принц Старкхэйвена исчез, оставив напоследок горячее обещание вернуться и не оставить от Киркволла и камешка. Это обещание Ваэля жгло сердце Хоук, но она не смогла. Не смогла сделать того, что хотел от нее добрый друг Себастьян. Да, она никогда не понимала всю эту чушь с Церковью, и вряд ли ее можно было назвать верной поклонницей Андрасте, но если дело касалось Ваэля, девушка всегда готова была ему помочь и выслушать. Только вот, пути разошлись. Хоук усмехнулась, минуя очередной поворот. Этот одержимый Андерс успел стать для нее другом и братом, немного двинутым конечно, но вряд ли их компанию вообще можно было назвать нормальной. Всадить нож в спину близкого человека? Нет. Она не смогла бы сделать этого. Она не отдала Фенриса этому мерзкому тевинтирскому слизню, выстояла на дуэли с Аришоком, лишь бы защитить глупую Изабеллу, и если бы нужно было защитить близких, Хоук взорвала бы весь город без вопросов. Но, нельзя было ожидать, что все будут с ней рядом. Себастьян не остался и это понятно. Девушка ни в чем его не винила, но и видеть боль в его глазах сил не было. Какая-то часть души кричала о том, что она поступила неправильно, вторая же огрызалась и твердила, что лучше бы все равно не вышло, ведь она не Создатель. Хотя, видит Андрасте, как же она хотела, чтобы все закончилось этим дерьмовым миром. Где-то позади кто-то смачно выматерился, говоря о том, что лучше бы сейчас он пил ослиную мочу в самой худшей таверне Киркволла, чем радовал своим присутствием здешние места. Этим кем-то оказалась Изабелла. Позади пиратки устало плелись Авелин и Варрик, и если эти трое еще вообще дышали, то шедший позади всех Андерс был образцовым примером всея скорби. Хоук не могла этого не заметить - хилер шел позади всех, словно пес, которого выгнали хозяева, и который больше не имел права быть с ними. Впереди показалась отличная пещерная поляна. Она была отличной хотя бы потому, что здесь было сухо, и никто не пытался каждые пять минут проткнуть тебя своим лириумным мечом, ну и можно было развести огонь, идеальное место. Да и она устала, как бы Андерс не старался подлатать ее бедро, но боль осталась, и игнорировать жжение было все труднее. - Привал, - девушка махнула рукой, ковыляя к середине ночлежки, чтобы образовать костер. Хоть в такой то момент магической силы должно хватить на один маленький костер? - Задница Андрасте, неужели я услышал эти заветные слова, Хоук? Мы с Бьянкой уже и не надеялись на такую радость в этой жизни, - гном хохотнул, заваливаясь на песок, не подстелив даже куртки. Конечно, как же он мог выпустить свою Бьянку из рук. - Ты наименее потрепанный из всех нас, Варрик, это вообще я должна возмущаться! Ты только посмотри на это! - Изабелла рьяно махала своим оборванным передником перед гномом, показывая оторванную переднюю часть ее одеяния, ну, и не только это, отчего Варрик прикрылся рукой. - Ох, Изабелла, видит Создатель, ты прекрасна, но Бьянка… - начал было гном, но получив сердитый взгляд капитана пиратов, только рассмеялся. - Это конечно не мой номер люкс, Хоук, но моя пещера - твоя пещера, - улыбнулся гном, на что Защитница смутно усмехнулась, она бы обязательно вернула Варрику шутку в тройном размере, но сейчас боль заглушала все. С другой стороны костра устроились Донник с Авелин, а рядом с ними Карвер, Мерриль и Андерс. Пока Авелин осматривала мужа на наличие повреждений и, под шипение мужа, пыталась осмотреть его спину, Мерриль о чем-то шепотом говорила с Андерсом. "Ох, надеюсь, они не хотят поднять в воздух эту пещеру", - мысленно вздохнула магесса, наблюдая за неадекватными, но дорогими двумя магами. Легкое прикосновение к плечу быстро вывело девушку из состояния задумчивости. Фенрис стоял позади нее так близко, что она ощущала его дыхание над ухом. - Пошли, - не дожидаясь положительного ответа, эльф одним ловким движением поднял девушку на руки. - Кажется, ты сказал: "Пошли". Я в состоянии идти, - Защитница, не смотря на свои слова, закинула руки за шею эльфа и выдохнула. Она была благодарна. - Скажи это своему бедру, - сухо ответил бывший тевинтирский беглец, преодолев расстояние от одного конца пещеры к другому, куда свет от костра, так заботливо разведенного магессой, попадал меньше, место, которое было подальше от всех, место, где глаза сопартийцев их не могли бы найти. И Хоук была только за. Сейчас, смотреть в глаза друзьям и вообще шевелить губами хотелось меньше всего. Пока она была в холодном плену мыслей, Фенрис уложил ее на свой ранее подстеленный черный плащ. Эльфа не прельщала мысль, что его девушка будет лежать на холодном песке. Оказавшись уложенной в теплый плащ, который она ему когда-то подарила, магесса улыбнулась, глядя из-под приоткрытых глаз на хмурого эльфа. Он стоял над ней, разглядывая, и о чем-то размышляя. Спустя минуту эльф вернулся с бинтом и каким-то зельем. Бровь Хоук от удивления так взметнулась вверх, что потолок пещеры просто был обязан завалиться. - Нагово дерьмо, Фенрис, ты сам сходил к Андерсу и попросил у него все это? - магесса удивленно посмотрела за спину мужчины, как бы уверяясь, что хилер жив, и эльф «случайно» не задел того своим двуручником.. Фенрис никогда не прибегал к помощи Одержимого, даже под напором Хоук. Вот самой магессе, эльф разрешал себя время от времени подлатывать, но чтобы Андерсу, нет, никогда. Стойкая взаимная ненависть, что тут сказать. Но сейчас... Фенрис опустился на колени, рядом с ней. - Просто помолчи, хотя бы сейчас, - нет, он не показывал усталости, но она видела. Он не показывал волнения, но она знала. Знала, как он сейчас волнуется, как волновался о ней, когда меч Мередит смазано прошелся по бедру, оставляя на нем кровавое пятно, как был взбешен, что они просто не могут жить как все – обычно, как трудно ему было пойти за ней. А еще она тоже очень устала. Поэтому, прикрыв глаза, она впервые разрешила ему заботливо перевязывать свои раны, успокаивающе поглаживать ее чуть повыше колена, когда зелье выжигало кожу. Хоук не любила, когда он видел ее вот такой, израненной, как дикий зверь. Но сейчас нужно. Нет, Фенрис никогда не видел, чтобы она стонала от боли, собственно говоря он и сейчас этого не видел, но для того чтобы знать, не обязательно видеть. И Фенрис знал. Знал, как сейчас ей дико больно, и, к сожалению, это чертово зелье - наименьшая боль, терзавшая его любимую женщину сейчас. Что он мог еще сделать? Перевязать раны - самая малость. Андерс не мог сейчас вылечить Хоук, хилером слишком много сил было потрачено на поле битвы, и хотя эльф понимал это, но не мог отказаться от желания удушить его сейчас же. Но сейчас не об этом. Покончив с перевязкой ран, уставший эльф стащил броню. Хоук этого не видела - открыть глаза было слишком трудно, но она прекрасно слышала лязг металла, а спустя секунду ощутила, как сильные руки приподнимают ее тело, и вскоре, она уже спиной ощутила сильную грудь эльфа, умащиваясь между ног полусидящего мужчины, а сильные руки, покрытые витиеватым лириумным рисунком, обнимают поперек талии аккуратно, заботливо, нежно. Не обжигая, но давая наслаждаться его теплом. - Фенрис... - один хриплый стон срывается с губ девушки и она, игнорируя боль в бедре, подтягивает свои ноги, чтобы сплести их с ногами возлюбленного. Невероятная волна тепла накрывает бывшего раба, и он позволяет себе чуть крепче сжать в руках Хоук, сплести свои пальцы с ее, ощутить их нежность и хрупкость. Даже странно, что такие нежные руки так умело орудуют посохом. Впрочем, не только им. Эрлен Хоук выдыхает, молочные волосы разметаются по груди Фенриса, и девушка не видит, как он начинает немного светиться, но что-то заставляет открыть янтарные глаза, обычно светлые, с большим темным зрачком, но сейчас потемневшие, и встретиться с его взглядом. Почти сверху вниз, неудобно, но это, пожалуй, единственный недостаток их позы. - Мне было страшно. Мужчина дергается, словно от удара кнута. Но он ничего не говорит, ожидая продолжения разговора, и Хоук не заставляет себя долго ждать. - Знаешь, я никогда так не боялась последствий своего решения... Защитница Киркволла, - девушка тихо засмеялась, только татуированный воин не услышал в нем и тени радости, - глупый, ничего не значащий титул, разве я этого хотела? Фенрис, я... Прости меня. - Он буквально ощутил, как девушка в его руках вся сжалась и напряглась. Она ждала. Ждала, когда он разразится гневой тирадой, обзовёт дурой, может, ударит, скажет, что он предупреждал, что все маги такие, и одержимость – неизбежно. Она уже ждала столкнуться с презрительным взглядом зеленых глаз. Но ничего не происходило, и тишина, за исключением смеющихся Варрика и Беллы, сильно угнетала. - За что простить? - довольно тихо раздалось на фоне разрывающейся от смеха пиратки, но для Хоук это было достаточно громко. Ферелденка дрогнула. Да, именно с ним она позволяла себе быть такой. Быть слабой. - А разве не за что? Посмотри чем все обернулось, я выступила за магов, против Мередит. Орсино, он… - магесса тихо шептала, - но, на чьей бы стороне я не выступила бы, конец был бы один и тот же, но, возможно, будь я на другой стороне, нам бы не приходилось быть в бегах, Фенрис, я... Я чувствую себя отвратительно и это... Это не передать словами. - С каждым словом голос девушки гас, и на глазах Фенриса, она с каждым вздохом превращалась из грозной Защитницы Киркволла в обычную ферелденку-беженку, которая просто хотела жить. Он не смог остановить свою улыбку. Он давно перестал видеть в ней мага и грозу всех работорговцев, вместо этого, он научился смотреть на нее как на девушку. Чертовски обаятельную, с острым чувством юмора, пропитанным нотками иронии и сарказма. И такая Хоук сводила его с ума. - Я боялась, как ни странно, не войны с Рыцарем-Командором. Я боялась, что ты уйдешь. Эльф усмехнулся краешком губ и прижался ими к виску Эрлен. - Ты сомневалась во мне? - Я сомневалась в себе. В своем выборе. После всего, что причинили тебе маги, я встала на их сторону... - девушка не успела договорить, как хриплый голос ее избранника перебил ее речь: - Я дрался не за них, Хоук. Я делал это ради тебя. Разве я не говорил, что ты можешь положиться на меня в любом вопросе, о чем ты не попросишь - все будет сделано, Хоук. Все - это значит все, полностью все, - лириум засветился сильнее, и вскоре их укромное местечко уже не было таким темным. Фенрис был задет. Как она могла сомневаться в нем? Разве он когда-нибудь давал повод? Зеленые глаза приобрели темноватый оттенок. - Просто на миг, в тот миг, когда я озвучила решение, я готова была провалиться в Тень, лишь бы не видеть твоего взгляда, но... Я никогда этого не забуду, - девушка вдруг резко перевернулась и ее ловкие руки обхватили шею эльфа, горячее дыхание обдало мужскую щеку. Хоук покрывала поцелуями лицо Фенриса мучительно-нежно, будто пыталась вложить всю благодарность в эти рваные касания губами. И он их принимал, все до последнего прикосновения, грубыми, знавшими всю тяжесть меча и горечь чужой крови, руками обнимал ее крепко, вжимая в себя. Немного прохладные руки легли на широкие плечи эльфа и девушка, поддавшись вперед, провела носом по носу эльфа. Он хотел было что-то сказать, но Хоук остановила эту попытку легким поцелуем в висок. Немного помедлив, она опустилась ниже, покрывая поцелуями скулы, переходя на веки. Обхватив лицо мужчины руками, она нежно коснулась губами. - Но знаешь, это было чертовски приятно, - девушка вдруг усмехнулась, ее растрепанные волосы на челке свисали, не скрывая озорных глаз. - Мммм, - многозначительно протянул эльф, - не знал, что тебе приносят удовольствие потасовки с одержимыми храмовниками, - тихий смешок вырвался с его губ. Хоук улыбнулась и, умостившись на его груди, обвила руками мужскую талию. - Когда ты сказал, что не бросишь меня. Это было... Чертовски приятно, - магесса смущенно улыбнулась, пряча эту улыбку на груди у эльфа. Фенрис тоже не сдержал смешок. Вашидан, что она с ним делала? Это ни в какие рамки не лезло. Только его Хоук могла ломать все его стереотипы о магах, забираться в его холостяцкий особняк, вышибая дверь ногой, а потом, как ни в чем не бывало, заваливаться на его кровать с грязными сапогами. Ну, не то чтобы она и до ее прихода была так чиста, но все же... Завалиться к нему домой после визита Висельника пьяной в стельку и полезть в его же погреб за ночной добавкой? При этом рассыпаясь в лучших образцах ферелденского слога, крайне красноречивого слога, объясняющего куда нужно сходить наместнику с его проблемами. А потом нахально уснуть прямо на его кровати, при этом опять же не сняв сапог. Взять участие в какой-то затее, ничего не объяснив потащить его на Расколотую гору "прогуляться" и попасть в передрягу с Антиванскими Воронами? И нет, чтобы решить проблему спокойно, но Хоук была бы не Хоук, если бы перед тем, как оторвать засранцам яйца, не толкнула свою увлекательную юмористическую речь. Иногда даже Фенрис краснел, мысленно конечно, когда магесса объясняла очередному вышибале, куда бы ему стоило прогуляться и в каком гробу она хотела бы его видеть. А еще, кроме великолепного слога, девушка была сильной, и не только потому, что могла в одиночку выстоять против десятерых, а просто потому, что он никогда не видел ее слез. Когда они искали ее мать и все таки нашли, эльф, как ни пытался, но не смог увидеть на лице девушки и намека на слезы. Вместо них там была непроницаемость, и его сердце сковывала судорога всякий раз, как он вспоминал, как она сама несла мать на руках, не доверив это дело ни ему, ни Варрику с Андерсом. Лишь когда он пришел к ней, он сам не знал зачем пришел, в таких случаях все слова казались ничтожным и ненужным утешением, но он ощущал острую потребность это сделать, он застал ее сгорбленной, сидящей на кровати. Хоук выглядела так, будто она потерялась и не смогла найти выхода, а когда ее покрасневшие глаза столкнулись с его, сердце провалилось куда-то вниз. Воин чувствовал себя отвратительно, будто посмел вмешаться в очень личное, но с другой стороны он был рад. Рад, что только он мог видеть ее слезы, пусть это и было так эгоистично. Хоук не была похожа на остальных, именно поэтому, когда он уходил, ему было настолько больно, что никакой лириум с этим не сравнялся бы. И три адовых года в ее компании, но без нее. Кричала ли она? Ненавидела ли? Он хотел тогда, что бы это было так, но это было не так. Хоук не дрогнула, когда на следующий день они столкнулись в Висельнике, не убегала взглядом, вроде бы, ничего не изменилось, и они как и прежде перешучивались? И она таскала его на все задания, но... Ему было так холодно и мерзко от себя самого, от того, что он был не в состоянии остаться, но и уйти от нее казалось смертью. А потом были дни, когда он всем своим существом желал удушить Одержимого в его же лечебнице. Он его всегда недолюбливал, но когда хилер начал околачиваться рядом с Хоук, стоять слишком близко, говорить слишком тихо, Фенрис понял, что его ненависть к Одержимому возросла, но какое было облегчение, когда эльф всё-таки понял, что никаких отношений Хоук ни с кем заводить не собиралась, она будто... Ждала? Тогда Фенрис откидывал такие мысли подальше. Разве такая девушка стала бы ждать его после всего, что он сделал? Но он понял, что каждый раз на поле битвы Хоук старается быть рядом, старается прикрывать его спину и иногда, бросая взгляд на красный платок на его руке, краснеет. Эльф все больше сомневался. Время неслось со скоростью света, а вскоре с Данариусом было покончено. Фенрис никогда не забудет победную, злорадную ухмылку на губах девушки. Каффар, да она так не радовалась, даже когда своими руками отправила Аришока в путешествие в Загробный мир. В один конец. Хоук не волновало то, что ее новая мантия, скорее теперь решето, чем предмет одежды, молочные волосы, кончики которых немного прогорели из-за огненного шара, так ласково брошенного магистром в ее сторону, девушку тоже не огорчили, она ликовала. Наверное, даже больше чем он. Она заставляла его проявлять эмоции, таскала с собой везде, куда только можно было, разбиралась с его проблемами, топила работорговцев в их же крови, и с чувством выполненного долга и усмешкой на губах, отправлялась в Висельник, выпить очередную бутылку. Она была так преданна ему, так нетипично вела себя, в отличие от других магов. Не воспринимала магию как нечто особенное, для нее она была не больше, чем для него двуручник. Она просто была другой и она была его. Даже, когда он ушел. Предать ее в такой момент? Он бы никогда этого не сделал, не бросил бы Хоук в ее войне, у него не только не было на это права, он просто не хотел. - Фенрис? - Что такое? - Два зеленых глаза уставились на девушку и эльф понял, что в своих воспоминаниях погряз так, что совсем не слышал Хоук, которая в этот момент заговорщицки смотрела на него. Что она задумала? - Ну, они уснули, и я тут подумала, - Хоук запнулась, что вызвало легкий смешок у мужчины. Создатель, они так долго вместе, а она все еще краснеет, когда они говорят на такие темы. - И что же ты подумала? - прошептал эльф и лириум под его кожей слабо засиял, что не укрылось от глаза магессы. - У меня внизу все ноет, Фенрис... – внезапно сказала она. Эти слова прозвучали слишком громко, настолько, что отдались внутри мужчины болезненным эхом, заставляя внутренности скручиваться в сладкий узел. Рваный выдох вырвался из сомкнутых губ эльфа, и его руки, проскользив из тонкой талии вверх, оказались на аккуратной груди. Девушка тихо застонала, ощутив, как эльф сжал упругую грудь. - Ты вообще знаешь, как я волновался о тебе, глупая дурочка, - Фенрис тихо рыкнул в ухо девушки, мазнув по нему губами и тяжело задышав. Она была здесь, с ним, помятая и грязная, в чужой запекшейся крови на руках и щеке, с рваной одеждой, уставшая и так отчаянно желавшая его ласки, такая живая, такая... его. Подобные мысли сносили крышу совсем, лириум жег кожу, не принося боли, вместо нее болезненно ныло все тело воина, желая поскорее прикоснуться, обладать. Просто знать, что теперь они вместе. - Я ощущала то же самое, - ее мягкие, обветренные губы ласкали шею эльфа, тяжело выдохнув, девушка сжала бедра Фенриса между своих ног, и ее подкосило от внезапной волны удовольствия внизу и боли, ведь рана плохо заживала. Но сейчас ей было все равно, Хоук нуждалась в нем всегда, с самого начала. Как она упустила тот момент, когда каждое его слово значило для нее больше, чем воздух, которым она дышит? Когда она впервые увидела его, выдирающим своей жертве сердце, или когда наткнулась на темный силуэт у окна в бывшем поместье Данариуса, или когда столкнулась с ним взглядом и на миг ей показалось, что Тень и ее демоны - шутка, в сравнении с его глазами, которые увлекали, заставляли ноги подкашиваться и глотку покрываться сухими трещинами, в желании выпить чего-то крепкого. Хоук никогда не была скромницей. Будучи магом-отступником, проводя всю жизнь в бегстве и тренировках, она научилась жить среди людей не выдавая себя, отпускать колкие шуточки в адрес врагов, умело орудуя своим посохом на манер копья, и вряд ли бы кто-то мог понять, что эта деревянная штуковина с лезвием на конце могла выпускать такие стихийные бедствия, что разобраться в одиночку с десятком разбойников один на один не составляло труда. Но этот странный эльф все понял. Фенрис раскусил ее сразу же, и никакие финты с посохом не помогли. Скорее всего, лириум под кожей ощущал ее магию, выдавая обладательницу магических способностей с головой. Что же он видел тогда? - В нашу первую встречу... О чем ты подумал, увидев меня? - Хоук вдруг сжала пальцами его плечи и отстранилась ровно настолько, чтобы видеть его глаза, но при этом ощущать теплоту дыхания. Эльф тихо рыкнул, сжимая ее ягодицы в ладонях и прижимая к себе поближе. Каффар, да она же танцует без движений на обломках его самообладания. Черт знает, какая выдержка ему требовалась, чтобы не подмять ее под себя прямо здесь, в этой чертовой пещере. Эльф закрыл глаза, и магесса почти словила ртом его судорожное дыхание, пропуская его внутрь себя, будто наркотик, пьянея от грубых касаний ниже поясницы. - Ты уверена, что сейчас подходящий момент, для вопросов? - он все же открыл глаза, запуская руку в светлые волосы и аккуратно срывая ленту с маленького хвостика. Молочные волосы доставали девушке чуть ниже линии подбородка, рваная челка легла на ровный лоб, немного прикрывая правый глаз. - Просто ответь... Ммм, твоего самообладания хватило, чтобы пойти со мной в самое пекло, хватит и на то, чтобы сжимать мою задницу, попутно отвечая на вопросы, - девушка тихо усмехнулась, медленно двигая бедрами, сжимая между ног бедра Фенриса, прижимаясь к нему крепче, настолько крепче, что жар обдавал обоих, заставляя тело сжиматься от судорог удовольствия. Эльф прошелся взглядом по светло-янтарным глазам, поддался вперед, опираясь на локти, и начал медленными поцелуями покрывать мелкую россыпь веснушек на лице девушки. Они всегда его умиляли. - Хочешь знать, что я думал? - он немного отстранился, и его губы тронула легкая улыбка, а глаза бродили взглядом по ее лицу. Хоук выдохнула, обхватив его шею руками, и прижалась щекой к его теплой щеке. Эльф улыбнулся, взаимно обняв ее за талию. - Подумал, что ты ненормальная, Хоук. - Чт... - Тшшш, - Фенрис прижал ее крепче, и Защитница вновь принялась слушать. - Ринулась мне помогать, ничего не требуя взамен, ночью, одна, только с псом, пусть и хорошо натренированным псом. Я сразу понял, что ты маг, но мне нужна была помощь, а ты так вовремя ее оказала. Потом я подумал, что мог ошибиться. Ни единственного намека на магию, ты бегала по поместью, махая своим копьем направо и налево, раскидывая прислужников Данариуса, словно щенят, и радовалась каждому убитому работорговцу. Ненормальная. Но все же ты была магом, таким непохожим на остальных, странным магом. Знаешь, Хоук, ты начала топтать мои стереотипы только одним своим появлением, - эльф нервно усмехнулся, поглаживая ее спину. - А потом?... - А потом ты пришла ко мне в поместье, вышибая дверь с ноги. Знаешь, когда я хватался за меч, я ожидал увидеть кого угодно, но точно не тебя, дико пьяную и с бутылкой антиванского бренди в руке. - Почему же ты не вышвырнул на улицу такого наглого гостя? - Хоук язвительно улыбнулась. - Может, потому что у гостя были очаровательные хмельные глаза? - "А еще съехавшая рубашка, с закатанными рукавами, открывающая часть плеча, обтянутые кожаными брюками стройные ноги, высокие сапоги, тонкие запястья, шальная улыбка на лице и эти веснушки... Ох, Фенрис", - эльф мысленно усмехнулся, вспоминая тот вечер. - Хочешь сказать, тебе понравилась моя пьяная рожа? - Хоук не удержалась от смеха, покрепче обнимая эльфа. Фенрис тоже тихо засмеялся. Чувство, что они одни в своем мире, охватило обоих, будто не было Мередит и Орсино, будто Андерс не взрывал церковь. - Не только лицо... - Фенрис взял ладонь магессы в свою руку, - каждая часть тебя, Хоук, - шершавые губы прижались к ладошке, целуя. Мужчина ухмыльнулся, ощутив, как бедра девушки напряглись, сжимая его между ног еще сильнее, и она слабо дернулась, выдыхая ему на ухо. - Фенрис, чтоб тебя. Хватит меня мучать, - тонкие пальцы обхватили подбородок эльфа и, приподняв его, Хоук впилась остервенелым поцелуем в его губы. А он и не сопротивлялся, попутно с поцелуем освобождая ее тело от ненужных брюк, вернее того, что от них осталось, сжимая ее бедра до боли. Наверняка там останутся синяки, но разве после секса хоть один из них выглядел нормально? Как минимум синяки, как максимум укусы и красные пятна по всему телу, а еще болезненное ощущение по утрам, когда для того чтобы подняться, нужны титанические усилия. Еще более демонические усилия нужны чтобы отлипнуть друг от друга утром. Но сейчас обоих мало волновали эти приятные последствия. Только быть рядом, еще сильнее, еще глубже, вжимаясь друг в друга до одури, целуя каждый сантиметр кожи так, что лириум сжигал до тла, каждый раз доказывая самим себе, что это не сон, и они живы, вместе. *** - Хоук, а ты точно была уверена, что они все уснули? - сильные руки бережно прижимали к себе магессу, укрывая сверху ее порванной мантией. Девушка что-то невнятно проурчала, целуя Фенриса в плечо, попутно закидывая ногу на его бедро и обнимая за талию. Подштанники Андрасте, как же тепло и приятно. - Мммм... Да, они вроде бы спали, - сонно простонала Хоук и эльф не смог сдержать улыбки, наблюдая из тени за гномом, который, сидя у костра, что-то записывал в свой дневник с такой скоростью, что свет мог бы обзавидоваться. "Каффар, Создатель видит, Варрик, если это появится в твоей книжке, я...", - но придумать кару для рассказчика баек ему не дала Хоук, которая выбила все мысли из его головы одной лишь фразой. - Я люблю тебя, Фенрис... Давно хотела сказать, просто... Времени не было, - девушка улыбнулась. Сердце эльфа сдало обороты, на миг, пропустив ход. - Теперь у нас будет полно времени, - Фенрис улыбнулся, прижимая магессу к себе. - Это по-дьявольски взаимно, Хоук. Я твой. Всецело.