Лаборатория

Многочисленные приборы тихо щелкают время от времени, подсвечиваясь зелеными лампочками. Отсутствие окон и тысячи проводов, подсоединенные к огромным баллонам и закрепленные на стенах и под высоким потолком, создают особую, гнетущую атмосферу чего-то непонятного и пугающего. Зеленоватый свет смешивается со светом экранов мониторов, расположенных в самом центре помещения напротив громоздкого пульта управления с тысячей кнопок и рычажков, и мягко контрастирует с темнотой. Стеклянные баллоны вокруг стола особенно большие и шлангов к ним подсоединено куда больше, и по ним течет зачастую смертельный для всего живого яд. А напротив них, вмонтированный в стену до самого потолка, располагается подсвеченный зеленоватым светом аквариум, заполненный длинными водорослями, оплетающими дно, стенки и огромных размеров замок в центре аквариума. В воде, насыщенной кислородом, плавают две хищные почти двухметровые мурены с гладкой зеленоватой кожей, с круглыми расплывчатыми пятнами черного цвета в качестве окраса. Правительственная лаборатория номер тридцать три — это место, где проходят опыты над людьми. Жестокие и зачастую оборачивающиеся летальным исходом опыты ставятся в основном на заключенных, приговоренных к пожизненному сроку, на политических преступниках и на остальных, кому не посчастливилось каким-то образом оказаться здесь. Слово «лаборатория» является лишь условным названием, на деле же это далеко не одна комната, а целая база со своим испытательным полигоном, множеством подземных разветвлений и охраной не хуже, чем у глав государств. Здесь лишь один ученый — гении работают в одиночку, а так же служебный персонал и военные, готовые убивать и умирать по первому приказу руководителя и главного мозга этого жуткого места. — Профессор, прибыла новая партия из Восточной тюрьмы, — с подобострастием, вытянувшись и приложив руку к козырьку, сообщил мужчина в черной военной форме с золотыми погонами. — Ваши распоряжения? — вглядываясь в темноту помещения и щурясь от едкого зеленоватого света баллонов, большинство из которых достигало более двух метров в высоту. Чьи-то пальцы в темноте ударили по кнопкам и кресло, скрипнув колесиками, чуть повернулось в сторону, где стоял военный. — Мне нужно двадцать человек, — приглушенно и холодновато отозвался человек, сидящий в кресле. — Приготовьте их для меня в зале «Б» в левом крыле. — Будет сделано! — отчеканил военный и поспешил поскорее убраться, плотно прикрыв за собой толстую металлическую дверь. Стул вновь полностью развернулся к экрану, а человек на нем зевнул, размял плечи и потер переносицу, вглядываясь в четыре экрана перед собой, где с нескольких ракурсов были отображены изображения с камер наблюдения в зале «Б» левого сектора. Итак, сейчас начнется один из самых долгожданных экспериментов. Не важны параметры и наличие болезней у подопытных, в конце концов, мы испытываем на прочность смерть и ее извращенные вариации, а не ищем благодетельную панацею, а значит, все показатели можно будет снять потом, и медкарты посмотреть тоже потом. Человек закусил нижнюю губу и сцепил руки в замок, устремив внимательный и профессионально холодный взгляд на экран. *** Железные тугие наручники болезненно сжимали запястья первые два часа езды, а теперь к концу третьего часа боль стала невыносимой, пальцы онемели и начинали синеть, но бешеная доза вколотого транквилизатора не позволяла издать ни звука, беспощадно циркулируя в венах заключенных. «Словно звери» — мелькнуло в голове Саске, который мог лишь свирепо испепелять взглядом стены бронированной машины, в которой везли его и еще человек тридцать таких же обреченных как он. Одинаковые — в грязно-белых рубашках и плотных штанах из грубой ткани, с толстыми металлическими железными ошейниками на шее, они были свалены сюда как куски бесполезного мяса. Им вкололи что-то еще в тюрьме, и эта дрянь не отпускала вот уже третий час. Ни говорить, ни шевелиться, но ощущать каждый звук и шорох — весьма странные ощущения. К концу пятого часа транквилизатор начал отпускать, а еще через час машина остановилась, и Саске понял, что может даже стоять. Их буквально вытолкали наружу — босиком на снег при температуре около минус тридцати. До здания лаборатории метров тридцать. Вполне преодолимое расстояние. Сжать зубы и идти — все, что осталось. Никаких перспектив. Саске злобно окинул взглядом здание перед собой и понял, что сбежать будет трудно. Очень трудно. Обнесенное бетонным пятиметровым забором по всему периметру, без окон и с кучей датчиков и антенн на крыше, с явно огнеупорными и ударостойкими дверьми. Это почти что огромный бункер, войти в который снаружи так же трудно, как и выйти из него. Как только тяжелые автоматические двери открылись, пропуская заключенных в небольшой резервуар, из которого их уже должны были распределить, охрана отступила и, отдав честь, бодро зашагала обратно к машине. Двери лаборатории начали с металлическим скрежетом смыкаться, постепенно отделяя людей от внешнего мира, снега и блеклого солнца, скрытого слоем серых облаков. — Посчитайте их, — приказал своим людям непонятно откуда взявшийся мужчина в черной военной форме. Несколько вооруженных солдат в точно такой же форме, но без золотых погон, быстро пересчитали заключенных. — Двадцать человек идут со мной, остальных — распределяйте по свободным помещениям, — гаркнул мужчина с погонами. Солдаты поспешили исполнить приказ, и вот Саске, не чувствуя рук и ног от холода, вяло шагал в числе той самой двадцатки за военным. Их быстро провели по широкому, ярко-освещенному коридору и завели в просторное пустое помещение с облупившейся краской на стенах и с тяжелыми трубами по периметру, привинченным к стенам в метре от пола. Двадцать человек заключенных, диковато озираясь, разбрелись к стенам и углам, прижались спинами к холодному бетону, зорко осматриваясь и сжимая зубы от холода. Дрожь в теле никак не хотела уходить. Через некоторое время в трубах что-то зашумело и, словно под высоким давлением, заметалось в разные стороны, пытаясь вырваться. После чего вентили на трубах, до этого закрученные, быстро начали пропускать воздух, а затем и грязно-оранжевый, шипящий газ. Заключенные резко отшатнулись от стен и постепенно начали сбиваться в центр помещения — вдыхать первому непонятные пары не хотелось никому. Однако вскоре, расползающийся газ, целиком заполнил все помещение. Саске задерживал дыхание насколько мог, зажимая нос и рот ладонями, однако вскоре организм потребовал свое право на кислород. Тяжелый, густой газ с кисло-горьким запахом химикатов ворвался в легкие и мгновенно разодрал, вышиб болью все внутри, заполнил все предоставленное пространство и словно застыл внутри липкой массой. Сделать выдох не получилось. Только вдохи. Учиха раскрыл рот, словно рыба, а затем упал на колени, хватаясь руками за горло и ошалело вытаращив черные глаза. Рядом с ним люди падали точно так же. Кто-то задыхался, кто-то блевал кровью, а кто-то, истошно вопя, замертво падал и не подавал признаков жизни. Вопили единицы, но вскоре и они прекращали, начиная судорожно кашлять и захлебываться газом. Сознание Саске помутнело, и организм сдался, погружая тело в странный сон… Но это лишь на секунду. Вспышка боли резко отрезвила и заставила закричать. Парень не слышал собственных воплей — в ушах заложило. Кровь брызнула и бордовыми струйками потекла из ноздрей, обильно проливаясь на пол. Учиха хватал воздух губами, захлебывался и отчего-то злился. Вскоре злоба стала невыносимой во всех смыслах этого слова. Смешавшись с болью, она обрела совершенно иной, осязаемый характер и превратилась в ощутимого врага, которого необходимо было уничтожить. Саске начал кидаться на стены, разбивая руки и сдирая ногти. Кровь из носа текла, словно струйка воды из незакрытого крана, и вся кофта на груди вскоре пропиталась ею. Парень бил ладонями и кулаками стены, обезумев от боли и злобы. Глаза слезились и отчаянно высматривали что-то на белом потолке. Свет слепил и словно жег кожу, на кончиках пальцев, языке и даже, казалось, на каждом кончике волоса невыносимо зудело. В голове бились странные образы, и вскоре пришли галлюцинации. Он начал чувствовать, как шевелятся извилины в мозгу. Как они трутся о черепную коробку и тем самым вызывают невыносимый зуд и скрежет. Словно пенопластом по стеклу. Учиха резко начал биться лбом о стену, пытаясь заглушить ужасающие звуки и невыносимый зуд. После пяти безумных ударов он потерял сознание. Начались судороги, а изо рта пошла кровавая, горячая пена. Зрачки мгновенно расширились, капилляры в глазах полопались, а кровь, шедшая носом, внезапно перестала течь. В сознании что-то на мгновение вспыхнуло… *** — Интересно, — сквозь белый противогаз протянул профессор, вкалывая в вену на удивление дышащего парня темно-зеленую жидкость. — Что прикажете с ним делать? — сухо спросил мужчина в военной форме в точно таком же противогазе. — Как остальные? — вместо ответа задал встречный вопрос автор этого жуткого действа, внимательно разглядывая лицо едва дышащего заключенного. — Мертвы, — ровно ответил мужчина, чуть вытянувшись. Профессор задумчиво хмыкнул и нахмурился, убирая руки в карманы белого халата. — Этого — ко мне, — кивнул он на Саске. — И одного мертвеца принесите. Посмотрим, что у них внутри. — Так точно! — отдал честь военный. *** Резкий вдох и рывок вперед. Распахнуть глаза и тут же зарычать от боли. Инстинктивно дернуть руками и встать не получилось, хотя он искренне пытался, не понимая, что же ему мешает, и только через пару резких рывков, отдавшихся болью в запястьях, пришло осознание, что руки, ноги и все тело целиком приковано к холодному столу. Дышать получалось с огромным усилием и хрипом, который, казалось, был громче, чем все то, что Саске слышал до этого. Из закрытых глаз потекли слезы. Боль, отчаяние, непонимание, бессилие, страх. Все смешалось, и нервная система треснула, из Учихи вырвался хриплый, негромкий крик боли и отчаяния. — Тише-тише, — по голове мягко погладили и выключили яркий свет. Теперь в просторной комнате остался полумрак, освещаемый лишь синим светом мониторов и белым светом подсвеченных пробирок. Профессор спокойно поставил измученному парню еще один укол в вену, отчего та посинела и резко выделилась сквозь бледную кожу. Учиха задышал ровнее, все вокруг стало каким-то вязким и холодным. Он перестал чувствовать сначала ноги, затем руки, а вскоре и все остальное. — Очнись, — шепнули совсем рядом. Саске резко распахнул глаза, всматриваясь теперь уже в темноту и различая рядом со столом, на котором он лежал, мужской силуэт. Расширенные черные глаза с нескрываемым ужасом вглядывались в незнакомца, чьего лица не было видно. — Не пытайся говорить, — предупредил незнакомец приятным голосом, вынимая руки из карманов и включая небольшой фонарик. — Будет не больно, — фиксируя рукой в тонкой резиновой перчатке лоб Учихи и наклоняясь ближе. Свет фонарика быстро замелькал перед глазами. — Где я? — прошептал Саске, пытаясь отвернуться и вновь зажмуриваясь. — Ты в научно-исследовательском центре, на тебе и еще девятнадцати заключенных два часа и тринадцать минут назад была протестирована моя новая разработка газового оружия, — в холодном голосе скользнул интерес. — В ходе испытаний, девятнадцать подопытных, как и предполагалось, были уничтожены. Ты смог выжить. И я безмерно хочу знать причину этого недоразумения, — профессор улыбнулся, взгляд пронзил и изучающе прошелся по телу заключенного. — Для того, чтобы это узнать, мне нужно будет взять некоторые образцы твоего тела. Костный мозг, кровь, пункцию легких и тому подобное. При этом мне важно, чтобы ты оставался в сознании, — мужчина отошел от стола и щелкнул выключателем на стене, после чего зажглись несколько ламп на потолке, заставив Саске вновь зажмуриться и болезненно скривиться. — Ведь тактильные ощущения имеют большое значение, — натянув на лицо странную улыбку, от которой бросало в дрожь. Стальная дверь лаборатории с грохотом закрылась, и профессор вновь подошел к столу. Разлепив глаза и устремив взгляд на мужчину, Саске вздрогнул. Перед ним стоял человек, который на вид был на несколько лет старше его самого, в длинном белом халате, перчатках, в выцветшем оранжевом свитере с высоким горлом и в теплых черных штанах. Светлые густые волосы были сильно взъерошены и торчали, чуть спадая на лоб из-за того, что их обладатель наклонился корпусом вперед, а внимательный и холодный взгляд голубых глаз настораживал. Ровные тонкие шрамы, покрывающие щеки мужчины на манер кошачьих усов, вскоре были скрыты белой врачебной маской. Рядом тихо и уверенно звякнули металлические приборы. Пальцы, обтянутые резиновой перчаткой, зажали шприц толщиной со средний початок поспевшей кукурузы и иглой чуть тоньше мизинца. Запахло спиртом и чем-то еще, что обожгло ноздри, губы и язык. Влажная вата прошлась по коже на ноге сантиметров на пять выше колена, и на следующие два с половиной часа Саске погрузился в мир кошмарной, раздирающей боли. Потерять сознание не давал нашатырь и адреналин, то и дело вводимый в вены, поэтому каждый раз, когда толстая игла входила в плоть, а иногда и в кости, раздавался хруст и треск плоти. Пытка продолжалась около часа, Учиха успел выругаться на всех языках, которые знал. — Это была прелюдия, — сквозь маску улыбнулся Наруто. В ту же секунду Саске почувствовал холодное острие скальпеля на своей груди. Острие надавило, проникая в плоть, разрезая ее до живота. Крик вырвался из горла, заполнил стены лаборатории, расширенные ослепшие от яркого света и слез глаза смотрели в потолок. Знаете, это ощущение, когда режут заживо? Не самое приятное. Учиха поднял голову, задыхаясь криками и нарастающей болью, пределов которой не намечалось. — Многие думают, что можно умереть от, так называемого, болевого шока, — с чавкающим звуком Наруто вытащил из парня кишки. Саске увидел это. Животный неконтролируемый ужас, перемешиваясь с раздирающей невыносимой болью, стегал каждую клетку, бил тело крупной дрожью. Стол заливала темная кровь, льющаяся на пол и заботливо стираемая роботами-помощниками. — Но проблема в том, что понятия «болевой шок» как такового не существует, — улыбнувшись и достав из Учихи что-то еще, кидая это в железное блюдце. — Есть понятие «травматический шок». Это совокупность боли и потери крови и умирают как раз от того, что крови из тела вытекло слишком много, а не от мнимого болевого шока. Человек, — Наруто безумно улыбался, не особо заботясь, слышит ли его Учиха вообще, продолжая копаться внутри, вводить в органы какие-то инъекции. — Способен вытерпеть любую боль. По крайне мере, его тело, — кинув взгляд на лицо Саске, с широко раскрытыми глазами и открытым в беззвучном крике ртом, из которого текла слюна. — На счет психики не буду столь категоричен, — улыбнувшись. *** Профессор снял резиновые перчатки и тут же выбросил, после чего подошел к миниатюрной раковине у самого входа, чтобы вымыть руки. На лице не отражалось ни единой эмоции. Только холодная собранность и знание своего дела. На операционном железном столе лежал тяжело дышащий бледный, но живой парень, потерявший сознание, как только ученый перестал колоть адреналин. Рядом на маленьком столике стояло блюдце с окровавленными шприцами, иглами и скальпелями всевозможных размеров, а так же несколько внушительных колб с разного рода жидкостями, извлеченными из тела Саске. Железная дверь осторожно открылась, и на пороге появился мужчина в военной форме, вызванный сюда нажатием кнопки. — Ваши приказания, сэр! — вытянувшись и отдав честь. — Это, — выключив воду, профессор кивком указал на стол с лежащем на нем парнем, — отвезите в бокс номер пять, — чуть нахмурив брови и потерев переносицу указательным и большим пальцами. — Вас понял! — с готовностью ответил охранник и хорошо поставленным шагом прошел к столу, после чего взял его за края и повез к двери. Маленькие колесики противно заскрипели. *** Саске очнулся резко, вздрогнув всем телом и сев на жесткой постели. Произошедшее ранее он помнил кусками, в основном это были разные оттенки боли, засевшие в памяти. По телу прошел озноб, и на секунду показалось, что пробуждение сопровождалось приветливо вылитым на него ведром ледяной воды, однако в маленькой комнатке с белым полом и такими же стенами никого не было кроме него, кровати у стены и встроенной в потолок лампы, ярко освещающей все пространство. Учиха дотронулся до груди, натыкаясь на свежий аккуратно зашитый шрам от ключиц до самого низа живота. Черные нитки, будто черви, впивались в белую кожу. Странно, но боли при этом парень не чувствовал — сказывалось все еще действующее обезболивающее. В углу, рядом с дверью, лежали аккуратно свернутые рубашка и штаны. Учиха оделся медленно, руки дрожали. Натянув на себя одежду, которая хоть и была чистой и даже в какой-то степени приятной на ощупь, но все же была велика размера на два-три, заключенный подошел к двери и пару раз по ней ударил, и уже через пять минут к удивлению ему любезно принесли поесть, просунув тарелку с едой в специально для этого сделанную щель в сантиметре от пола. А еще через полчаса дверь открылась, и в камеру зашел военный. — Ты — за мной, — пробасил он, грубо стискивая тяжелыми наручниками запястья Саске и наматывая на кулак толстую цепь, идущую от них. Заключенный сжал зубы, не имея возможности как-либо противиться, и пошел за военным. Каждый шаг отдавался тягучей, но вполне терпимой болью в костях и мышцах, и хотя идти было не так уж и далеко, дыхание Саске быстро сбилось. — Стоять, — приказал военный, останавливаясь около высокой железной двери. После чего он приложил указательный палец к небольшому зеленоватому экранчику на двери, и та с тихим писком открылась. — Жди здесь, — приказал военный, заводя Учиху в небольшое открывшееся ему помещение, напоминавшее чуть удлиненную кладовку с дверью у противоположной стены. Дверь за спиной Саске закрылась, и он ненадолго оказался в темноте, после чего под потолком вспыхнула гудящая лампа с резким белым светом. Дверь напротив открылась минут через двадцать, и из темноты показался уже знакомый Учихе мужчина в белом халате, медицинских перчатках и с почти что черными синяками под глазами. — Номер Семьсот Тридцать Один*, — задумчиво проговорил он, внимательно осматривая Учиху. — Иронично, верно? — улыбка и холодный блеск стальных глаз. По спине Саске отчего-то поползли мурашки, но он нахмурился еще больше и впился в профессора обжигающе ледяным взглядом. — Прошу, заходи, — мужчина открыл дверь шире и отступил в темноту. Саске помедлил какое-то время, но затем все же зашел, сразу оказавшись в темном помещении, освещенным лишь мониторами и светящимися колбами и приборами. Дверь за спиной с тяжелым ударом закрылась. — Кто ты? — быстро выпалил Учиха, вглядываясь в темноту, где стоял профессор, а затем обращая внимания на аквариум у стены и внутренне содрогаясь от вида жутких существ за стеклом. Чем они питаются? Человечиной? Эти предположения Саске не решился озвучить. — Мое имя Узумаки Наруто, — ответил ученый, наливая себе крепкий кофе, аромат которого моментально разнесся по помещению. — Я ученый, — включая свет во всей лаборатории. — Проходи, садись, — кивком указывая на стол. Саске подчиняться не спешил, хмуро исподлобья глядя на Узумаки. — В чем дело? — Наруто взгляд заметил. — Я не собираюсь снова причинять тебе сильную боль. Пока что, — он ободряюще улыбнулся. — Расслабься и проходи, — подмигнув. — Достаточно и старой доброй вивисекции для первого знакомства, — глаза ученого зияли сшибающим холодом, а на губах играла улыбка от удачной, по его мнению, шутки. Саске сжал зубы, не отрывая настороженного, диковатого взгляда от мужчины, который с деловым интересом смотрел в ответ, но все же подошел к столу и забрался на него. Учиха знал, кто перед ним. Перед глазами поплыли черно-белые фотографии из газет с фотографиями Узумаки, где рассказывалось о его бесчеловечных методах исследований на людях. Правительство замяло все в итоге, так как ученый для них слишком ценен. Наруто подошел вплотную, протянул руку и молча надавил на шею Учихи, нащупал сонную артерию. Саске задрал голову, отстраняясь, но ученый лишь сжал в ответ его плечо, вновь притягивая ближе. Рука скользнула к ключицам, надавила, прощупывая, а затем спустилась к желудку. Второй рукой Узумаки зафиксировал бедро парня, а затем надавил ниже пупка, пытаясь, по всей видимости, что-то отыскать путем прощупывания. Саске громко выдохнул и опустил голову, сводя вместе колени. Брови Узумаки поползли вверх, во взгляде мелькнуло удивление. — Эрекция? В такой момент? — улыбнувшись. — Предпочитаешь мужчин? — лукавый взгляд голубых глаз заставил Учиху сжать зубы и отвернуться. — О, в этом нет ничего страшного, — понизив голос, ответил Наруто, и к ужасу заключенного скользнул рукой по вставшему органу, чуть сжав и погладив головку. — Естественная реакция организма. Тем более, пережив близость смерти, мозгу хочется немного развлечься, — вновь улыбнувшись уголками губ. Саске охнул, когда горячая даже через перчатку рука сделала несколько резких движений по стволу члена, и со стоном до стыда быстро кончил, прогибаясь в спине и почти падая назад, если бы не сильная, вовремя его подхватившая рука Наруто. Тяжелое, сбивчивое дыхание наполнило лабораторию. На пол упали капли спермы и стянутые профессором испорченные перчатки, тут же убранные роботами. Учиха шокировано смотрел в пол, пытаясь отойти от яркости ударивших в мозг ощущений и беспомощно поджимая пальцы на ногах. Колени, пальцы и локти дрожали. Наруто же ничуть не смутившись, отошел и надел новые перчатки. — Номер Семьсот Тридцать Один, — записал профессор в какую-то тетрадь. — Знаешь ли, не у каждого от осмотра появляется эрекция, — он надел на лицо врачебную повязку. — Ты первый, — улыбнувшись сквозь повязку. — Я Саске, — грубо ответил Учиха, впиваясь безднами глаз в мужчину. Узумаки снисходительно улыбнулся этой наивности. — Я не называю подопытных по именам, — холодно, но с интересом в глазах. — Ты проспал почти что 32 часа, — сообщил ученый, отходя вглубь лаборатории и судя по звуку и моментально наполнившему помещение запаху, начал заваривать кофе. — Болит что-нибудь? — чуть повышая голос, чтобы Саске мог его слышать. — Ничего, — после паузы, грубо, садясь на столе и потирая переносицу. — Если будешь лгать или уклоняться от ответов, я сделаю так, что говорить ты не сможешь вообще, — мягко, без малейшей угрозы в голосе сказал Наруто. — Потому что если речь не служит средством общения, то ее наличие только мешает, — ученый, наконец, подошел и протянул Саске кружку кофе. — Я повторю вопрос. Что у тебя болит? — садясь напротив него. — Живот и грудь, — нехотя ответил парень, хмурясь и принимая кружку. — Внутри, — добавил он зачем-то. — Колет или режет? — Зудит… — выдохнув и дотронувшись до теплой поверхности кружки. — Не сильно, — обхватывая ее обеими руками, греясь. По телу прошел внезапный озноб. Наруто на несколько секунд замер, а затем громко расхохотался, заставив Учиху вздрогнуть и поднять взгляд. — Зудит и не сильно, — сквозь смех повторял он. — Прелесть, — отсмеявшись, заключил Наруто, опираясь рукой на стол рядом с Саске. — Что ты сделал со мной? — хмуро, вновь утыкаясь взглядом в кружку и делая глоток. По телу разошлось тепло. — Я проверил твои органы на повреждения от воздействия газа и ввел в сонную артерию полтора миллиграмма жидкого B12, что является смертельной дозой для любого живого существа, но ты, провалявшись в лихорадке 31 час и 15 минут, очнулся и сказал, что у тебя «зудит внутри, но не сильно», — Наруто заулыбался. — А в твоей крови я откуда-то нашел антитела к яду, — чуть тише добавил он со стальным блеском в сквозивших черным безумием глазах, которые будто уже резали тело Учихи на части. — Органы так же повреждены не существенно. — B12? — изгибая бровь. — Я так яд назвал, — в глазах скользнула веселость. Саске сжал зубы и залпом допил кофе. И в ту же секунду почувствовал, как внутри раздирает резкой внезапной болью. Сердце ускорилось. Учиха рухнул вниз, в руки ученого и закричал, чувствуя, как по телу бежит адреналин и вместе с ним, по чернеющим под белой кожей венам, разносится раздирающая острая боль. Наруто нахмурился и воткнул в плечо парня шприц с зеленоватой жидкостью. — Я умру? — хрипло, тяжело дыша, сжимая спину Наруто и глядя в темноту лаборатории. — Догадайся, — с улыбкой процедил Наруто, отстраняя от себя Учиху, глядя почти что с насмешкой, а затем встав с пола. Подумав, он снял с себя халат и накинул его на тело номера семьсот тридцать один, которого сейчас била крупная дрожь. — Лучше уж смерть, чем такое, — сипло ответил Саске с ненавистью глядя в ответ, но не в глаза, а куда-то сквозь, отчаянно ища что-то. — Я испытал еще около пятидесяти человек таким же образом с тем же препаратом, но никто больше не показал подобных результатов, — задумчиво, отходя к мониторам и что-то начиная набирать на клавиатуре. Саске все же встал на ноги, закутываясь в халат. По телу прошел озноб и крупная дрожь, колени подкосились, и заключенный вновь рухнул на пол. Наруто тут же подошел и дернул Учиху вверх за запястье прежде, чем тот успел среагировать. После этого ученый буквально втолкнул его обратно на стол, заставив сесть. Кожа Саске покрылась мурашками, он быстро выдернул запястье и обжигающе посмотрел на Узумаки. — Сколько тебе лет? — пристально глядя в ответ. — Девятнадцать, — Саске отвел глаза и начал потирать запястье, уткнувшись в него взглядом. — Ты очень худой и невысокий для своего возраста, — отметил ученый, без тени смущения распахивая халат и рубашку парня, рассматривая тело Учихи. Саске не ответил, отвернувшись. — И ты самый молодой из всех подопытных. За что тебя определили сюда? — жестко разворачивая лицо парня к себе и заставляя смотреть в глаза, в ту же секунду перехватывая его руку, занесенную для удара и выворачивая запястье под не естественным углом. Саске зашипел, вырываясь и глядя с обжигающей ненавистью и затравленной злобой, а затем замахиваясь второй рукой. Наруто в ответ нехорошо осклабился, дернул Учиху на себя, заламывая обе руки и опрокидывая того животом на стол, сгибая и выворачивая обе руки так, что послышался напряженный хруст костей. Парень зашипел, дернулся, но не закричал. — Давай так, — с весельем в ледяных глазах начал Наруто. — Я не причиняю тебе боли, а ты ведешь себя нормально. Или, может, тебе нравится, когда с тобой, как со скотом? — внезапно из голоса исчезла веселость и появилась жесткость. Саске фыркнул и рассмеялся. Громко, заливисто, искренне. — Да со мной всю жизнь, — прошипел он, не убирая жесткой и в то же время горькой ухмылки с лица. — Как со скотом. Наруто нахмурился, но не отпустил. — Спрашиваешь, за что я здесь? — болезненно улыбаясь. — За то, что в детстве был всеми брошен и вынужден был как-то выживать, — шипя. — За то, что воровал, чтобы не сдохнуть с голода. За то, что убивал, калечил и делал все, чтобы не умереть самому. За то, что… — Ты девственник? — грубо перебил Наруто, вглядываясь в черноволосую макушку, затем замечая шрамы под воротом рубашки, разрывая ткань на спине, спускаясь взглядом ниже на спину усеянную длинными и короткими шрамами. Он аккуратно подцепил пальцами ткань штанов и отодвинул ее, чтобы убедится, что ягодицы парня тоже в шрамах. Саске вздрогнул и сжался. Но уже через несколько секунд выдохнул и спокойно ответил, понимая, что Наруто увидел: — Хочешь спросить, сколько раз меня насиловали? — поворачивая голову в бок и с улыбкой глядя в глаза ученого. Наруто вгляделся в эти странные, затягивающие глаза с тоннами животной боли и замученной гордости внутри. — Я сбился со счета примерно после сотни, — улыбнувшись шире и прищурившись. Наруто отпустил. Саске тут же осел на пол, потирая ноющие запястья. Наруто отошел и заварил им обоим еще кофе. — Ну, есть и хорошая новость, — улыбнувшись как ни в чем не бывало продолжил ученый. — Я не причиню тебе боли сильнее, чем уже причинил, — соврал он. Учиха хмуро на него посмотрел и забрался на стол с ногами. — Скажи, — протянул он, глядя на спину Узумаки. — Почему ты этим всем занимаешься? Не противно, что создаешь что-то для убийства людей? И все эти эксперименты… — отворачиваясь и глядя в сторону. — Я бы так не смог, — уже тише добавил Саске. Наруто улыбнулся, протянул парню кружку кофе и вновь сел на стул. — А я прекрасно себя чувствую, — искренне со лживой добротой улыбнувшись, ответил ученый. — Я создаю яды, способные моментально убивать, разрушая клетки человека, проникая в них подобно вирусу и молниеносно распространяясь. Разве это не чудо? — глаза сверкнули лихорадочным звериным безумием. — А вот от невозможности воплощать в жизнь то, что строится у меня в голове, я бы точно сошел с ума, — опускаясь на шепот и отпивая кофе из кружки. — Ты и так сумасшедший, — почему-то улыбнулся в ответ Саске. — Может быть, — пожимая плечами, легко согласился Наруто, почувствовав, как резко разрядилась обстановка. — Кстати, — внезапно замирая и глядя на Саске в упор. — Пока ты валялся в отключке, я проверил полученные из твоего тела образцы. Ничего необычного, за исключением парочки не существенных аномалий, которые совершенно точно никак не могли повлиять на ход эксперимента. Я проверил, — кивнув и вновь отпивая кофе. — И мне стало еще интереснее, — улыбнувшись. — Будешь не против нескольких тестов? — улыбнувшись шире и благосклонно даруя иллюзию выбора. — Можно подумать, у меня есть выбор, — усмехнувшись и стараясь побороть уколовший страх. — А вообще, ты когда-нибудь спишь? — задал встречный вопрос Учиха, поднимая диковатый, но слегка заинтересованный взгляд на ученого и пытаясь перевести тему. Наруто задумался, плеская кофе в чашке и всматриваясь в напиток. — Обычно мне хватает пары часов в три дня, — прикинув что-то в мозгу. Саске внимательно посмотрел на ученого, сужая глаза. Высокий, несомненно, красивый мужчина лет двадцати семи, с кожей цвета мокко (Учихе пришла в голову эта ассоциация из-за кофе в руках), пронзительным, слегка отрешенным взглядом голубых глаз, тонкими губами и улыбкой, предназначение которой сводить с ума, вселять надежду, дарить уверенность, но никак не расплываться безумным оскалом. Наруто впору быть завсегдатаем пляжей и вечеринок, нежели вот так сидеть в темной лаборатории посреди снега и льда и делать что-то, что с одного вдоха забирает тысячи человеческих жизней. Темные круги под глазами ученого оттеняли светлые глаза, выделяли их, это не портило, но без них все же было бы лучше. — Никогда не хотел заняться чем-то другим? — отворачиваясь в сторону и допивая кофе, задал вопрос Учиха, рассматривая мурен, скользящих в аквариуме. Наруто прищурился, на губах заиграла усмешка. — А ты? — задал он встречный вопрос, впиваясь взглядом в парня. — У меня выбора не было, — буркнул Саске, хмурясь. — У меня тоже, — встав со стула и идя к выходу из лаборатории. — Я не чувствую, что живу, если занимаюсь чем-то другим, — Наруто повернул голову в бок, скользнув взглядом по парню, и нажал на кнопку в стене, открывая дверь лаборатории и впуская внутрь свет. — Тебе пора. Саске отставил стакан и, запахнув халат, вышел навстречу ждущему его охраннику, который тут же надел на парня наручники. Дверь лаборатории тихо закрылась, Учиха обернулся глядя на нее, в спину больно ткнули, призывая идти. *** Учиха почувствовал странную слабость, когда его завели в камеру. Или палату, Саске не мог точно идентифицировать это место. Через некоторое время принесли еду и сменную одежду. Учиха переоделся, поел и сразу же уснул. Снилось что-то тревожное, странное. Ошейник на шее давил и мешал спать. Саске проснулся резко, от громкого стука в дверь, оповестившего о подъеме. Проснулся со стойким желанием увидеть Наруто. Странно, но этот человек вызывал в нем любопытство и, несомненно, привлекал. Дверь открылась. Заключенных выпускали гулять по просторному коридору и большой зале, где располагалась столовая. Можно было даже выйти на улицу и погулять по небольшой площадке, но в такой холод желающих было мало. Повсюду стояла охрана, зорко присматривая за заключенными. Саске прислонился спиной к стене, скрещивая руки на груди и наблюдая за окружающими. Заключенные выглядели отрешенными, подавленными. Они слонялись от стены к стене, садились на пол, за столы в столовой или на диванчики. Некоторые начинали кричать и биться головой о стены, но охрана это моментально пресекала. Друг с другом почти никто не общался, разве что местами можно было увидеть группы из двух-трех человек, сидящих рядом. Через какое-то время охрана сгруппировалась и собрала вокруг себя человек десять. Их увели куда-то. Остальные со страхом и настороженностью смотрели им вслед. Учиха понял, что эти люди уже не вернутся. Он тихо выдохнул и вздрогнул, когда чужие пальцы сжали его локоть. — Номер семьсот тридцать один? — жесткий голос охранника. Саске попытался вырвать руку, но его тут же скрутили и повели за остальными в уже знакомую парню комнату. Когда Учиху грубо впихнули внутрь, он с ужасом понял, что его сейчас снова ждет. Газ зашипел в трубах и повалил из них густым потоком. Заключенные закричали как по команде. Кто-то падал на колени, зажимая нос и рот, кто-то просто цепенел от ужаса. Саске отшатнулся к стене к одной из труб и задержал дыхание, но вскоре тоже вдохнул немаленькую дозу яда. Люди вокруг начинали корчится в агонии, падая, харкая кровью и рвотой. Учиха зажмурился, приготовившись к боли и не почувствовал ничего. Так и остался стоять, вдыхая густой газ. Он даже мог почувствовать его горький вкус, газ заполнял легкие и выдыхался чуть тяжелее, чем воздух, но в целом все было в норме. Разве что глаза слезились. Минут через десять зашли люди в противогазах. Саске тут же узнал Наруто и подошел к нему. Из-за противогаза и его толстых стекол Учиха не мог видеть выражение лица ученого, но мог быть уверен — оно было бесценно в этот момент. Наруто схватил его за руку, сжимая запястье и считая пульс. Саске отчего-то улыбался. — Выглядишь, как кретин, — хмуро и приглушенно из-за противогаза сообщил Узумаки. — Пошли, — кивнув. — Профессор, вы забираете его? — осторожно поинтересовался один из охранников. — Приберитесь здесь, — вместо ответа. Саске шагал вслед за ученым, глядя ему в затылок и почему-то чувствуя странную гордость с толиками превосходства. *** — Интересно, — снимая противогаз и закрывая дверь в лабораторию. Саске довольно улыбался, сам не зная почему. — Что? — недовольство и хмурый взгляд Наруто, шедшего заваривать кофе. — Слушай, — протянул Саске, вдруг отворачиваясь к аквариуму. — А что едят эти твари, а? — рассматривая скользящие в воде длинные тела и хищно вытянутые вперед челюсти. — О, — Наруто заулыбался. — Тебе понравились мои крошки? Они едят любых других обитателей морского дна, — пожимая плечами и протягивая Учихе кофе. — Ту, что сидит сейчас внутри замка и злобно на тебя смотрит, зовут Сакура-чан. А вот эту, плавающую, Ино-чан, — тоже внимательно следя взглядом за муренами. Но не переживай, думаю, ты им понравился, — усмехнувшись. — Я думал, что ты кормишь их человечиной, — честно признался Саске, вглядываясь в глаза Наруто. Узумаки пораженно замер, в ответ глядя на Учиху. — Это не гигиенично, — с шоком в глазах, будто бы заключенный сказал что-то сверхстранное. Саске улыбнулся в ответ и подошел к аквариуму вплотную, всматриваясь в этих странных существ. — Насчет произошедшего, — вновь нахмурился Узумаки. — У тебя самого есть какие-нибудь догадки, почему ты не умер? — так же как и Саске подходя к аквариуму и прижимаясь к нему плечом, глядя на парня и скрещивая руки на груди. Саске повернулся к нему лицом и помотал головой, затем сделал несколько шагов в сторону ученого и с какой-то странной дерзостью коснулся шрамов на его щеке. Узумаки вскинул брови, открыто демонстрируя свое удивление. — Что это? Стокгольмский синдром**? — всерьез беспокоясь за психическое состояние подопытного, убирая его руку и, в свою очередь, прижимая свою к его лбу. — Тебе бы спать побольше, — хмуро ответил Учиха, не сопротивляясь. Наруто одарил его хмурым взглядом. — Твоя психика приравняла меня сейчас к какому-то извергу. Обидно, знаешь ли, — замечая температуру парня, хватая его за запястье и пытаясь утянуть за собой. Учиха руку вырвал и так и остался молча стоять и смотреть, сам не понимая, чего хочет и чего ждет. Может, и вправду психика дала сбой, а может… Наруто потер переносицу и тихо выдохнул. После чего сделал шаг в сторону Саске, притянул его к себе за талию и, не дожидаясь сопротивления, достал из кармана небольшой медицинский пистолетик с газом и выпустил его содержимое в лицо Учихи. Парень в руках тут же обмяк. Ученый закинул на плечо на удивление легкое тело и перенес на стол. *** Саске очнулся от легких похлопываний по щекам. Он попытался приподняться и раскрыть глаза, но ни то, ни другое ему не удалось. Парень был прикован к уже знакомому столу, а доступ света к глазам перекрывала плотная повязка. — Не пугайся, — заметив напряжение Учихи. — Я всего лишь проверю твою реакцию на холод и тепло. Максимум, что произойдет — получишь ожог, но это не убьет тебя, — спокойный холодный голос Наруто заставил довериться и расслабиться. Хотя оснований для этого не было ровным счетом никаких. Но выбора все равно нет. Саске медленно кивнул. Наруто нацепил на него странные датчики, измеряющие пульс, давление и мозговую активность, а затем прислонил к руке выше локтя панель, которая начала медленно нагреваться. Точно такую же он положил на живот подопытного. — Серьезно? — в голосе Узумаки сквозило изумление высшей степени. Саске отвернулся, закусив губу. У него встал. — Ты мазохист? — совершенно серьезно спросил Наруто, хмурясь. — Нет, — выдохнул Учиха, чувствуя, как от жжения начинает пульсировать кожа. С губ сорвался стон. Узумаки резко выключил датчик и сдернул повязку с глаз парня, вглядываясь в его лицо. — Ты издеваешься? — хмурясь. Саске заалел и отвернулся, натыкаясь взглядом на аквариум и на зеленые глаза мурены. Тут же отвернулся обратно, глядя в лицо Узумаки. Ученый инстинктивно отпрянул, увидев очень странное голодное желание в черных глазах. — Саске, ты озабоченный, — внимательно глядя в глаза Учихи, серьезно констатировал Наруто. Заключенный расплылся в улыбке. Его назвали Сааааске. Приятно, черт возьми. — Или… — Узумаки отпрянул. — Или это симптом чего-то, что позволяет тебе вырабатывать иммунитет к яду, — задумчиво. — Хотя симптом сомнительный, — потирая виски. — Эй, Наруто, — внезапно позвал Саске. — Когда у тебя в последний раз была женщина? — Учиха понял, что сошел с ума. В тот самый момент, когда из его рта, как-то даже против его воли, вырвались эти слова. — Оу, — Узумаки всерьез задумался. — Не помню, лет пять назад, — пожимая плечами и ни сколько не смущаясь. Саске на это лишь улыбнулся. Наруто нажал на кнопку, убирая удерживающие Учиху ремни. — Спасибо, — садясь на столе и потирая онемевшие запястья. — Ты можешь идти, — задумчиво кивнув и, кажется, уже думая о чем-то другом, отворачиваясь и уходя вглубь лаборатории к мониторам. Объяснить происходящего Наруто не мог. Реакция Саске это, несомненно, последствия какого-то странного отклонения в его мозгу. Воспринимать боль как удовольствие — чертовски редкое отклонение. Но если было оно, то могло быть и что-то другое, что и помогает парню раз за разом выживать. Наруто вбил ключевые слова в поиск по всей своей базе, пытаясь найти что-то похожее в предыдущих случаях своей практики, в голове роем взвивались мысли, сплетаясь, крутясь и разбиваясь друг о друга. При всей своей гениальности, Наруто не мог понять, почему подопытный еще жив. Чьи-то руки осторожно обняли со спины. Узумаки вздрогнул и резко развернулся, выныривая из мыслей. Саске не упустил возможности и тут же забрался сверху, сел на колени ученого, опираясь на спинку стула обеими руками от его головы. — Ты серьезно? — скептически глядя в темные глаза Саске, подсвеченные зеленоватым блеском мониторов. Учиха пожал плечами с видом типа «Почему бы и нет», подался вперед и коснулся губами губ Наруто, мягко проникая языком внутрь. Узумаки понял, что чувствует себя сейчас полнейшим идиотом. Вообще, это очень странно, он никогда бы не подумал, что окажется в подобной ситуации. Будь даже Учиха женщиной, все равно вряд ли. Пока Узумаки придавался размышлением о ненормальности и абсурдности происходящего, Саске успел задрать его свитер и рывком нетерпеливо стянуть с крепкого жилистого тела ненужный элемент одежды. Учиха в ту же секунду прижался ближе, обнимая и, наконец, получая то, чего хотелось так долго. Человеческое тепло. Кожа к коже, до мурашек. Саске так и сидел, прижимаясь, млея в чужих руках и вздрагивая, когда Наруто начал осторожно поглаживать его спину, проходясь по шрамам и аккуратно очерчивая их. Тепло. Солнечное, светлое, манящее тепло. Учихе не хватало его с самого раннего детства, и вот сейчас, наконец, он нашел то, что может его согреть. Саске прижался плотнее, утыкаясь носом в плечо Наруто и чувствуя запах кожи и солнца. Запах, черт побери, солнца в этом забытом месте среди тонн льда! Саске почти неосознанно проводит языком по плечу ученого, чуть прикусывает, ощущая вкус. Наруто едва ощутимо вздрагивает и обнимает в ответ крепче, удивляясь тому, как он мог забыть, как это приятно — ощущать тепло другого человека. Тело Саске кажется хрупким, но в то же время сильным и ловким. Его белая тонкая кожа, под которой видны очертания вен, будоражит. К ней хочется прикасаться, ощущая гладкость и мягкость. Наруто отстраняется, заглядывая в глаза Учихи. Саске осторожно дотрагивается до украшенной шершавыми шрамами щеки, проводит пальцами и подается вперед, прижимаясь губами к губам ученого, замирая и тут же отстраняясь обратно, будто бы следя за реакцией. В холодных глазах плескается удивление от внезапной близости и просыпающийся голод, запрятанный в самые потаенные закоулки сознания и давно отступивший на задний план. Узумаки прикусывает губу, чувствуя тепло внутри живота, и проводит руками по спине парня, очерчивая фигуру, опускаясь на ягодицы и сжимая их. Саске нарочито громко и томно выдыхает, ерзает и подается вперед, заставляя кожу Наруто покрываться мурашками. Черноглазый Дьявол. Еще секунда и дикое озверевшее, оголодавшее желание вспыхивает в ледяных глазах, и Наруто контролирует себя почти что чудом, до синяков сжимая упругие ягодицы Учихи. Саске замечает это, встает и отходит на несколько шагов назад, демонстративно снимая с себя одежду. Узумаки уже видел его голым, но тогда это был сугубо профессиональный взгляд, не заточенный на то, чтобы, вот как сейчас, почти пожирать глазами стройное угловатое тело, замечать все изгибы и впадины и поддаваться мыслям о том, какова эта кожа на вкус. Учиха успевает снять штаны, когда Наруто, сам не замечая, оказывается рядом с ним, толкает назад и вжимает спиной в холодное стекло аквариума. Саске чуть склоняет голову, улыбается и рывком снимает с себя рубашку, позволяя Узумаки скользнуть руками по бедрам вниз, прижать к себе. Наруто прикасается губами к шее, целует, кусает и вдыхает запах чужого тела. Все это сводит с ума. Он так долго не чувствовал этого, что сейчас, кажется, изголодавшееся по чужим прикосновениям тело реагирует почти что болезненными ощущениями. Наруто рычит, когда Саске в ответ кусает его в плечо, сжимая руками сильные плечи, царапая и громко выдыхая его имя. Узумаки чувствует, как член пульсирует от желания. Он резко разворачивает податливое тело спиной к себе, прижимая лицом и грудью к стенке аквариума и заставляя прогнуться в спине, отставив задницу. Саске закусывает губу, упирается ладонями в холодное стекло и поворачивает голову, с искрами желания глядя на Узумаки. Наруто спускает штаны и, обхватив руками бедра Учихи, приставляет к его анусу горячую, сочащуюся смазкой, головку члена. Саске шипит от боли, чувствуя сильный и грубый толчок внутрь. Удовольствие пульсирует внизу живота, на пол капает вязкая смазка. Наруто рывками толкается глубже, чувствуя, как горячие мышцы внутри принимают его полностью, обхватывают и сжимают. — Двигайся, — стонет Саске, подаваясь навстречу и расставляя ноги шире. И Наруто двигается. Грубо, жестко, слушая крики и стоны Учихи, скользящего руками по стеклу и по-кошачьи выгибающегося в спине. Он просит глубже, быстрее и жестче, просит не останавливаться, и Узумаки выполняет все, насаживая до конца, задевая внутри чувствительную точку, скользя пальцами по влажной коже спины и звонко шлепая в такт толчкам ягодицы своего подопытного. Саске стонет. Развратно, не стесняясь, расставляя ноги и просит еще и еще. Наруто почти до синяков сжимает пальцами худые упругие ягодицы, словно в безумии продолжая насаживать на себя это стройное аккуратное тело. Наклоняется, кусает шрамы на спине, заставляя Учиху дергаться и шипеть, затем целует, проводит языком и обжигает дыханием тонкую кожу. В какой-то момент крики Учихи словно вышибают весь остальной воздух из лаборатории, заполняют все вокруг, и он кончает, что-то шепча. Колени подкашиваются, но Наруто резко дергает парня на себя, перехватывая за локти и продолжая насаживать на член, вжимая в стекло всем телом и удерживая за бедра, до крови кусая плечи и шею. Саске громко дышит и вздрагивает всем телом, когда чувствует, как внутри него разливается что-то горячее, стекает по израненным стенкам и вытекает по бедрам, капая на пол. Они еще некоторое время так и стоят, громко и тяжело дыша, взмокшие, прижимаясь к холодному аквариуму. Через некоторое время Наруто отходит назад, взъерошивает прилипшие ко лбу волосы и ошалело смотрит на Саске, который не спешит оборачиваться, позволяя рассмотреть расширившуюся дырочку между его ягодиц, покрасневшие бедра и ноги, по которым стекает сперма. Еще пара секунд и он оседает на пол, прижимаясь лбом к аквариуму и чувствуя дрожащую пульсацию во всем теле. — Вообще, тут есть кровать, — немного припозднившись, сообщает Наруто, поднимая взгляд на прижавшихся к стеклу и явно заинтересованных мурен. Саске оборачивается через плечо и каким-то потерянным взглядом смотрит в ответ, после чего падает на пол, то ли засыпая, то ли теряя сознание. Наруто подхватывает его на руки и, понимая, что ему сейчас тоже срочно нужен сон, открывает нажатием потайной кнопки в стене вход в небольшую комнату в темных тонах с одной лишь широкой, явно больше, чем двуспальной, кроватью. Он осторожно кладет на нее Учиху, забирается сам и накрывает обоих толстым одеялом, почти сразу же засыпая и на самых последних, ускользающих нотах сознания чувствует, как к нему прижимаются, утыкаясь носом в спину и осторожно приобнимая. *** Саске резко вскакивает на постели и, громко дыша, оглядывается, замечая, что находится в своей камере. Он пару секунд смотрит в пустоту, оценивая произошедшее и прикидывая, не приснилось ли ему, однако боль в спине и искусанные плечи красноречиво сообщают о реальности происходящего. На полу лежит новый комплект одежды, Учиха быстро одевается и ждет, когда объявят подъем и дверь откроют. Через полчаса дверь открывается. Саске выходит и спрашивает у охраны про ученого, но те не говорят ничего, кроме того, что ближе к утру по просьбе профессора перенесли подопытного в его камеру. Целый день Саске живет обычной жизнью заключенного в Лаборатории, Наруто его не зовет. На следующий день — то же самое. И через день. Никаких тестов при этом тоже не было, что, в какой-то степени, удручало Саске, ведь без них он совсем не видел Наруто. На третий день далеко не безграничное терпение Учихи лопнуло, и он решил действовать, по его мнению, наиболее верно. — Меня вызывали, кажется, — глядя в глаза высокому крепкому охраннику солгал он. — Профессор, — для убедительности добавил он. — Номер? — пробасил охранник, с нескрываемым презрением глядя на Учиху и всем своим видом демонстрируя, что даже говорить с ним ниже его достоинства. — Семьсот тридцать один, — нахмурился Саске, медленно с расстановкой произнося эти цифры и с обжигающей ненавистью глядя на охранника. Больше всего на свете Саске ненавидел вот этот взгляд. Презрительный, пренебрежительный, уничижающий. Возможно, именно поэтому Саске так отчетливо запомнились и до сих пор не выходили из головы глаза Наруто. Ледяной взгляд, не окрашенный эмоциями, сквозивший чем-то бесчеловечным и сумасшедшим. — Профессор, семьсот тридцать первый говорит, что вы вызывали его, — сухо, с деловым уважением, в динамик, прикрепленный к вороту формы, проговорил охранник, не сводя взгляда с Учихи. — Да? — в голосе скользнуло удивление. Саске вздрогнул, услышав Наруто. По телу прошелся ворох мурашек. — Тогда ведите, — связь тут же оборвалась, и после этих слов охранник грубо схватил Саске под локоть и повел в сторону лаборатории. *** — Чего хотел? — спокойно спросил Наруто, как только дверь лаборатории закрылась за Саске. Он смотрел по-прежнему холодно, но что-то в его взгляде изменилось, однако определить, что именно подопытный не мог. Учиха опешил, не зная, чего же он и правда хотел. — Тебя увидеть… — вздрогнув, как-то с удивлением прошептал он, сам не ожидая услышать от себя подобного. Наруто приподнял брови, показывая свое ответное удивление, и протянул ему кружку кофе. Саске принял, отпивая горячую жидкость и наслаждаясь ароматом. — Почему больше нет тестов? — задал вопрос Саске, чуть хмурясь и глядя куда-то в кружку. Узумаки не ответил, проходя к столу, и жестом призывая Саске сесть на него. Учиха повиновался. Ученый достал из кармана фонарик и посвятил в глаза подопытного, проверяя зрачки. — Наруто? — хмурясь сильнее и отводя голову назад. Узумаки вздохнул, оперся руками по обе стороны от ног Саске и поднял на него сосредоточенный взгляд. — Потому что я не хочу твоей смерти, — тихо и твердо сказал он, глядя в глаза парня. Саске вздрогнул, глаза расширились, а воздух словно превратился в иголки и начал раздирать легкие изнутри. — Я… — сглотнув внезапно оказавшийся вязким воздух, — больше не нужен тебе? — в глазах расширялся неконтролируемый болезненный ужас пополам с болью. Наруто нахмурился, пару секунд вглядываясь в лицо Учихи и прикидывая, не издевается ли он. — Чисто теоретически, — продолжая хмуриться, — мне никто не нужен. Но я хочу, чтобы ты жил. Понимаешь? — приподнимая брови и следя за сменой спектра эмоций на этом красивом почти кукольном лице. От ужаса до понимания, от понимания до неверия, от неверия до робкого счастья. Саске тихо выдохнул, опуская голову вниз и сам себе улыбнулся. — А раньше сказать нельзя было? — осуждение во взгляде. — Мне нужно было время, — усмехнулся Наруто. — Такое, знаешь ли, нужно обдумывать, — ледяное веселье во взгляде. Учиха улыбнулся в ответ, подался вперед и прижался лбом к груди ученого. — Я никогда такого раньше не чувствовал, — тихо прошептал он. — Это называется Стокгольмский синдром, все нормально, — кивнул Наруто, отпивая кофе и похлопывая Саске по плечу. Учиха поднял на него хмурый испепеляющий взгляд. Один из самых испепеляющих взглядов, на которые был способен. — А ты романтик, да? — прошипев. Наруто пожал плечами, наклонился и подарил своему подопытному глубокий поцелуй. — Когда-нибудь я все же убью тебя, — отстраняясь, глядя в глаза, сжимая плечи Саске. — Потом сделаю чучело и поставлю в своей спальне, — с безумием в глазах. И у Саске не оставалось ни малейших сомнений, что Наруто всерьез. Он медленно кивнул, вглядываясь в ледяные глаза и понимая, что стал любовником человека, который действительно сошел с ума. Губы Учихи расплылись в улыбке. Ему этот вариант подходил. Подходил, как нельзя лучше.