Pack of beer

У Сехуна проблема. Из таких, которые не решаются с помощью упаковки пива или даже двух. Но он вполне уверенно рассчитывается в круглосуточном и уносит свою законно купленную дюжину банок. Никто ведь не мешает попробовать, верно? Как засунуть лампочку в рот или сделать пирсинг на дому, только лайт-версия. В итоге все останется прежним, только к уже существующим неудобствам прибавится еще и головная боль. Иногда кажется, что от выпивки не становится легче, просто все дерьмо откладывается на потом. Так случается и со всем остальным, обычное дело. А с отличной привычкой игнорировать явное и вовсе само собой разумеется. Ставя упаковки у прозрачной двери магазина, Сехун выуживает мобильник. Так-так. Перед «и» слишком много бесполезных имен. Кто вообще все эти люди и зачем ему столько номеров практически незнакомцев, если в нужный момент он не может найти единственный необходимый? Делать себе напоминание почистить телефонную книгу бесполезно, забудется же и лень. - Эй, это я, - бормочет недовольно и пинает носком кроссовка железное основание рекламной вывески. Энергетический напиток? Нет, спасибо, он просто попинает еще немного, - ты дома? Сехун вертится на месте, быстро переступает со ступеньки на ступеньку у круглосуточного и прячет замерзшую ладонь в карман светлых джинс. - Жди через минут десять, - коротко бросает и, не дожидаясь ответа, настойчиво тычет пальцем на красную кнопку. На самом деле, он может быть и через пять, потому что нужно только перейти дорогу и подняться на четвертый этаж. Если бы Исин сказал, что сейчас занят, пришлось бы торчать тут еще кучу времени. Варианта уйти не было дано изначально. Проблема же и две упаковки пива. Подхватывая пиво, Сехун сутулится. Для весны слишком холодно, а пайта слишком слабая защита от вечернего пробирающего ветра. Свежо, но не настолько, чтобы переться по ступенькам. Еще целую вечность приходится дожидаться лифт. Железная коробка ползет медленно и чужой порог выглядит так же, как и неделю назад. - Привет, - хмуро бормочет под нос и сует хозяину квартиры импровизированное подношение, которое в итоге сам и прикончит скорее всего. Вообще принято в гости с тортом или печеньем для диабетиков, но кроме пива в руки ничего и не поместилось бы. Поэтому Сехун без зазрения совести стаскивает на пороге кроссовки и следует по знакомому маршруту. Коридор – кухня – комната. - Ты быстро. Был рядом? Дела? Голодный? - Исин останавливается на втором пункте и втискивает гостинец в холодильник. - Не-а, - ответ на все и сразу. Не признаваться же в самом деле. «Специально ехал, дела отменил и готов съесть любую еду быстрого приготовления. Сухой. И вместе с упаковкой». Глупость какая. Пусть лучше так, загадочно и ни хрена не ясно. В комнате все по старому: узкая кровать, тряпичный ящик для вещей и разложенный впопыхах столик. Еще тысяча и одна мелочь, которую Сехун мог бы назвать даже с закрытыми глазами, но кого волнует кое-как застеленное покрывало и носок, спрятавшийся в углу. Там же, где совсем немного ободран кусок обоев. Он сам же и ободрал, чуть-чуть, чтобы на память и вдруг больше не пустят на порог. Исин как обычно не слушает, сует в руки тарелку с бутербродом и пытается незаметно расправить на кровати волнистое покрывало. И чего только переживает? К нему тут с пивом и проблемой, а он кормить вздумал и порядок наводит. - Чего тренировку пропустил? – закончив с последними штрихами уборки, Исин усаживает на пол и с интересом начинает разглядывать чужое лицо. Будто никогда не видел как кто-то жует бутерброд, в самом деле. - Учеба, - крошки вылетают изо рта, но Сехун не виноват. Ну в том, что запачкал стол. А вот во вранье вполне. Он был расстроен и подавлен, о какой тренировке вообще могла идти речь? И пусть в зале всегда удается забыться, но как-то не в этот раз. - Ясно, - отвечает Исин, будто это действительно так. Странно, что каждый раз они могут начать говорить только о том незначительном общем, что их связывает. Не о еженедельных вечерах вместе и мутных разговорах без четких тем и границ, не о погоде или новостях, а о стабильном и о том, с чего все началось. Танц зал отличное место для знакомства. Музыка, все танцуют, но не напиваются до бессознательного состояния. Как клуб только без того за чем туда обычно приходит большинство. «Привет, я Исин», ответное приветствие и стандартные хубе-сонбе. Странным образом так получилось, что Сехун стал пользоваться чужим гостеприимством, а ему не отказывали. Раз за разом и даже сейчас. Достаточно позвонить и создать видимость приличий, а дальше как-нибудь само получится. Все и держится на этом сомнительном клейком «как-нибудь», даже странно, что они протянули так долго. Чуть больше, чем приятели по залу, но никак не друзья. Это странный вакуум из жестяных банок и пьяных бесед, где пьет только один. Да и говорит тоже. - Спасибо, - бурчит Сехун, отставляя тарелку. Он вообще-то не просил, но и промолчать слишком неловко. – Пива? - Да, сейчас, - Исин улыбается чему-то своему и непонятно зачем вообще запирал упаковки в холодильнике. Не ясно, отчего те прохладные. Скорее виной чертова весна, которая почти ноябрь. Сехун поддевает пальцем крышечку и несмело тянет на себя. Та нехотя поддается, щелкает и слышится тихое шипение. Это последняя возможность спасовать, но слишком поздно. Он уже здесь, сидит и пытается вспомнить, почему приехал именно к Исину и как он справлялся со своими проблемами еще полгода назад. В голове пусто и мысли лопаются маленькими пузырьками, тают быстро, как пивная пена. После первого глотка не до размышлений, будет еще один и еще, а потом станет легко и просто. Это странная форма зависимости от бессвязных слов в голове, которые подозрительным образом после третьей банки становятся четким отражением истинных переживаний. То ли все деградирует до уровня жестянки, то ли алкоголь позволяет познать глубины себя. Если честно, Сехуну плевать. Пока Исин будет сидеть напротив и терпеливо ждать пока он надерется достаточно для разговора, все не зря. - Что случилось? – чужие пальцы мягко обхватывают запястье. Кажется, он слишком долго молчал. - У меня проблема, - обреченно вздыхает Сехун. Хотя по другому поводу он в гости и не приходит. Никаких заимствованных предметов или подработки неподалеку, только чистый расчет. - М? – Исин отпускает руку, позволяя отхлебнуть еще из банки. - Меня бросили, - признание не то чтобы унизительное, но достаточно неловкое, чтобы им делиться. С этим ничего не поделаешь, так уж устроены все эти туманные ситуации, которые в совокупности и зовутся отношениями. Шаг вправо – ты мудак, шаг влево – опять мудак. Сехун не то чтобы жалуется, просто действительно не знает что делать, а у Исина всегда найдется простой ответ на любое жизненное паскудство и как бонус – одна из очаровательных улыбок. - Вот как, - знает, что выспрашивать бесполезно. Гораздо проще подождать еще пол банки. Пустая жестянка стучит о поверхность стола чуть громче, чем следовало бы. - Да, вот так, - Сехун тянется ко второй и без раздумий открывает и ее, - меня бросил парень, - острые края царапают губы и хочется прижаться сильнее, чтобы почувствовать пикантную соль, смешанную с хмелем, - и не впервые. - Один и тот же или… - Разные, - обреченно опускает голову на сложенные руки и Исин еле успевает подхватить пошатнувшуюся банку. - Ты поэтому расстроен? – логичный вопрос, ничего не скажешь, хотя если не впервые, то дело не в самом расставании. - Обидно конечно, но я только понял, почему и с другими были проблемы. Это полный отстой, - Сехун бормочет куда-то в стол, закрыв голову руками, почти не разобрать, но Исину удается. Он осторожно касается мягких темных прядей и молчит, готовый выслушать и остальное. Только вот то самое остальное не так просто рассказать, как то, что тебя постоянно бросают. Задумываясь, Сехун понимает, что впервые делится с почти-другом тем, что он гей. Тот ни капли не удивлен. Временами кажется, что приди к Исину и поделись, что искромсал ножом своего преподавателя, тот только спросит, надежно ли спрятал труп и предложит бутерброд. - Это все из-за проблем в постели, - Сехун поднимает голову и тут же тянется за пивом, чтобы спрятать очевидное смущение. Края банки оказываются слишком узкими, и он видит как на него пристально смотрят, уже без улыбки, но со странным интересом. Раз начал – значит расскажет все. Это все слабый градус и тепло чужой квартиры, они так всегда действуют на истощенное терзаниями сознание. - К врачу ходил? – Исин наклоняет голову и даже не думает о неловкости. - Дело не в этом, - мотает головой Сехун, слишком сильно, и на мгновенье перед глазами все размазывается акварельными потеками, - вернее отчасти, но я здоров. Просто я… ну если с кем-то встречаюсь, то мне хочется близости довольно часто, - неловкая пауза, а затем он решает уточнить, - секс, я имею в виду секс. - Я понял, но это ведь нормально, - какой гей в своем уме отказался бы от такого лакомого кусочка? Исин не понимает, с чем связана депрессия этого вечера, ведь кому не захочется держать в постели 24 на 7 красивого горячего парня, особенно, если он сам настаивает, - а насколько часто? - Проблема не в том, что слишком часто, - Сехун ерзает на месте и опять пытается спрятаться за банкой, вливая в себя очередную порцию пива, - у меня слишком большой, - произносит неразборчиво в гулкое нутро жестянки. Весь этот разговор чертовски неправильный. Завалился к даже-не-другу, накачивается пивом и рассказывает, что, видите ли, парни его бросают из-за большого члена. Будь это кто-то другой, сидел бы Сехун с синей рожей у лифта и жалел об оставленных в чужом холодильнике упаковках. И только ему думается, что более смущающе быть не может, как Исин убеждает его в обратном, выдавая простую просьбу: - Покажи, - так непринужденно, будто это нормальное дело просить приходящих в гости продемонстрировать свой рабочий комплект. Сехун давится пивом. Кашляет надрывно и не очень-то хочет останавливаться, чтобы не пришлось переспрашивать. На некогда чистой поверхности стола теперь не только крошки. - Ч-что? – горло начинает болеть от кашля и Сехун все же задает вопрос, разглядывая диковатый рисунок из мутноватых капель. Похоже на единорога. - Покажи, - повторяет Исин и зачем-то хлопает по полу рядом с собой. Подходить Сехун не торопится, но все же поднимается. Приходится опереться о натужно скрипнувший столик. Пустая банка покачивается и заваливается на бок. И как это должно выглядеть? Мысль о том, чтобы просто отказаться как-то даже не появляется. Это же Исин, он всегда помогает в зале, кормит бутербродами и никогда не отказывает вот в такие вечера. Что плохого случится? Сехун расстегивает пуговицу и смело тянет вниз язычок молнии. Со светлыми джинсами дел немного, но вот на оранжевых боксерах он останавливается. Внезапно озадачивает вопрос, как много он должен показать. Полностью или может это вообще была такая диковатая шутка? Стоит ли приспускать джинсы или же… Активную внутреннюю борьбу прерывает прикосновение теплых пальцев к собственным. Исин успел подняться и подойти вплотную, пока Сехун решал под каким соусом лучше подать свой член. Полторы банки, всего ничего, а чувство, будто обе упаковки. - Эй, я просто посмотрю, - тихо и ласково, а затем руки поддевают резинку трусов и тянут вниз. Несколько секунд молчания. Кажется, что слишком долго, поэтому Сехун не выдерживает и шумно выдыхает, решаясь посмотреть на произведенную реакцию. Исин выглядит… задумчивым. Разглядывает пристально и будто примеряется. Как же смущает, вот же. Щеки заливает краска. Когда тишина прерывается, лучше не становится. - Действительно большой, - закусывает губу и неожиданно касается кончиками пальцев обнаженного бедра. Сехун дергается, но остается на месте. Все, что он может – смотреть непонимающе и взволнованно. Исин глядит слишком пристально и эти его ласковые поглаживания по поводу и без разгоняют по крови сладкое предвкушение. Несмелое, но явное. - Ты ведь актив? Так больше нравится? – видимо, неловкие вопросы будут продолжаться. Сехун особо не задумывается, кивает утвердительно. Единственное, чего он сейчас хочет, - это натянуть штаны раньше, чем его интерес к происходящему станет слишком явным. Ну или натянуть… ох, об этом лучше не думать, а еще о том, что для этого отлично подойдет чужой рот, влажный, с пухлыми искусанными губами. - Теперь понятно, хотя с хорошим партнером это можно исправить - Исин задумчиво хмурится и продолжает водить кончиками пальцев по чувствительной коже, будто это в порядке вещей, - это совсем не проблема. Немного фантазии и практики, вот и все что нужно, - продолжает, размышляя вслух. Сехун не успевает среагировать, когда Исин расплывается в улыбке и смотрит теперь прямо в глаза. - Будешь встречаться со мной, - еще большей неожиданностью оказываются непринужденные слова. И на этот раз это даже не вопрос, хотя он следует чуть позже, - не нравлюсь? - Нравишься, - Сехун отрывисто отвечает, понимая, что это чистая правда. Ведь действительно нравится: странное молчание, неумелые бутерброды и кое-как застеленная кровать. Полгода совместных тренировок и пьяные размытые вечера в комнатушке за раскладным столиком. А еще оторванный клочок обоев. Решение становится на свое законное место недостающим кусочком пазла. - Вот и отлично, - Исин вместо того, чтобы позволить одеться, делает шаг вперед, заставляя Сехуна попятиться. Еще один шаг и еще, пока ноги не упираются в край кровати. Мягкий толчок в грудь и опуститься на мятое покрывало оказывается удивительно просто. Исин настойчиво стягивает узкие джинсы, а с ними и оранжевые боксеры, отбрасывая их на пол и забираясь на узкую кровать следом. Места хватает устроиться только снизу, раздвинуть крепкие ноги так, чтобы можно было мять ладонями литые бедра. Под жадным взглядом Сехун не знает куда себя деть, ему жарко и мутно, болезненно хорошо. На нем осталась пайта с майкой и те задраны, не скрывая плоского живота. «Встречаться» и обнадеживающего «не проблема» достаточно, чтобы отпустить себя и дать возбуждению растечься вульгарными кляксами по телу. Пальцы скользят под коленку, в укромное местечко, и поглаживают нежно. Исин всегда касается так, будто Сехун лимонное пирожное, кремовое и мягкое, и после каждого раза на белом суфле остается его отпечаток. Он ведет ладонями вверх по напряженным ногам, очерчивая каждую тугую мышцу, к бедрам и тяжелеющему члену. Большой, с крупными яйцами и налитой головкой, с таким нелегко и Исин начинает знакомство с малого, наклоняясь и обхватывая кончик губами, вдыхая мускусный глубокий запах. Руками придерживает, проводит по всей длине, а затем выпускает изо рта и трется щекой. Ластится будто кот, даже глаза прикрывает, разве что не мурчит. Сехун сгибает ноги, раскрываясь, и дрожащими пальцами поглаживает Исина по волосам, боится, что может сорваться, боится, что не понравится. Но в ответ слышится только довольный вздох и член накрывает влажным теплом. Задирая пайту повыше, Сехун поглаживает себя, задевает соски раз за разом. Взвешивая на языке сочную головку, Исин глотает терпкие капли смазки. Уголки рта саднят, но он настойчиво вбирает в рот член, насколько может. Тот пульсирует и становится больше. Распирающее чувство остро дразнит и обещает, что трахать Сехун будет сильно и глубоко. Жаль что не сегодня. Растягивать придется себя заранее, возможно даже стоит прикупить плаг покрупнее, но оно определенно будет того стоить. Учитывать это как единственный вариант того, что можно сделать с сильным поджарым телом, слишком расточительно, поэтому они начнут в неспешном темпе и обязательно выяснят, что нравится им обоим. Исин старательно сосет, прикрыв глаза. Шумные вздохи и тихие редкие стоны прекрасно сочетаются с влажными звуками, когда член выскальзывает изо рта и елозит по щеке. Размазывая слюну со смазкой по всей длине, Исин ритмично надрачивает, дразня узкую щель языком. В руке пульсирует и наливается твердым. - Ммм, - Сехун закусывает ворот пайты, а Исин удивленно открывает глаза, чувствуя терпкую горечь на языке. Сперма толчками выплескивается, наполняя рот и пачкая яркие губы. Кадык прокатывается под кожей, а горло слегка саднит. Глотая, Исин продолжает лениво надрачивать. Наблюдать за нахмуренными бровями и часто вздымающейся грудью одно удовольствие. Повезло, что на нем только домашние шорты, но мягкая ткань все равно раздражает чувствительную кожу. - Прости, я… - на пайте наверняка остался влажный след. Сехун запинается, натыкаясь на довольный взгляд, а после того, как замечает перепачканные в белесых потеках губы, не решается продолжить. - И как же давно тебя бросили? – Исин облизывается, а затем нарочито медленно стирает пальцами капли спермы с уголков рта. - Уже как два месяца, - жалобно отвечает Сехун, порываясь сдвинуть ноги, но ему не позволяют. - Два месяца значит, - звучит отчего-то угрожающе и влажная ладонь, упирающаяся в колено, подтверждает, что ничего хорошего не стоит ждать. Исин тянет завязки на шортах и те сползают немного. Ткань вызывающе топорщится и приходится помочь себе, стягивая ниже. Сехун терпеливо ждет и послушно подхватывает ноги под коленями, когда Исин бросает небрежное «держи вот так». Наверное, стоит спросить, что тот собрался делать, но непонятное чувство вины советует помалкивать. - Ты такой хитрый, - медленно начинает Исин, придвигаясь ближе. Колени упираются в кровать, а руки любовно оглаживают чужие бедра, - всегда слишком пьян, чтобы понять мои намеки, - он прерывается, чтобы демонстративно провести языком по пальцам, - и слишком трезв, чтобы я мог воспользоваться твоим состоянием. Происходящее настораживает Сехуна все больше и когда влажные кончики пальцев касаются между ягодиц, он опять порывается сдвинуть ноги и недовольно хмурится. - Ну-ну, - Исин прерывает прикосновение и успокаивающе проводит ладонью по напряженному животу, пересчитывая пальцами ребра и задевая бока, - не бойся. Я совсем немного, - он подвигается вплотную и наклоняется, упираясь руками по бокам. Возбужденный член касается чужого и Исин плавно двигает бедрами, трется и отрывисто дышит в ворот задранной пайты. Ситуация все еще беспокоит Сехуна, но это ведь Исин, который нежно дотрагивается каждый раз, когда они вместе, слушает с мягкой улыбкой и который только что слизывал его сперму с пухлых губ. - Можно? – хрипло шепчет в плотную ткань и слегка приподнимается, чтобы отпечатать поцелуй на точеной скуле. Сехун думает, что разве что совсем немного и не находит в себе сил, чтобы отказать. Возбуждение лениво возвращается, тело отзывается на каждое касание и он отрывисто кивает, соглашаясь на все что угодно. Когда Исин отстраняется, Сехун невольно подается вслед, вызывая улыбку. На щеке очаровательная ямочка, а благодарный взгляд определенно стоил данного карт-бланша. Исин погружает пальцы в рот и поспешно облизывает. Сехун замечает, что руки у него дрожат, а кончики ушей безнадежно красные. Выдыхая, он заставляет себя расслабиться, продолжая наблюдать за тем, как двигаются между губ тонкие пальцы. Стоит вспомнить, как там же только что был его член, как волнение постепенно уступает место желанию. - Скажи, если будет больно, и я остановлюсь, - безнадежно врет Исин, понимая, что не получится выполнить обещание. Он осторожно погружает палец, фаланга за фалангой, а затем сразу же второй. Неглубоко и совсем немного растягивает, внимательно наблюдая за выражением лица Сехуна. Старательно разглаживает нежные складочки и с облегчением вздыхает, замечая, что чужой крупный член наливается и становится тверже. Его собственный куда меньше, но сейчас, заставляя Сехуна задрать ноги выше и приподнять попку, он вполне доволен своим размером. Направляя себя, Исин растягивает головкой тугой вход и тут же подается назад. Тесно и так хочется вогнать поглубже, втрахивая быстро и жестко. Но Сехун сладкая конфетка, которая приходит каждую неделю и после пары банок пива охотно обнажает свое беззащитное и нутро перед почти-другом. Исин прикармливал его понемногу, выслушивал терпеливо и знал, что не признается, почему подошел первым в танцевальном зале. Это как каждый день покупать консервы для котенка, который живет на углу в коробке, иногда звать его ласково, но не решаться забрать. Очередная проблема и смущенное признание стали последним рубежом. Это чертов ливень с ураганным предупреждением, когда картонная коробка превращается в месиво, а мокрый котенок продолжает сидеть и ждать, пока его угостят вкусненьким и, возможно подарят новый дом, где еще вчера лежала пара туфель. Исин будет осторожен, потому что теперь это его котенок. Его хочется избаловать до безобразия и сделать так, чтобы он даже не думал о том, чтобы найти другого хозяина. Сехун смотрит непонимающе, удивленно приоткрыв рот, а в ответ получает только кривую усмешку. Кожа натягивается под давлением, а головка входит чуть легче. Обхватывая пальцами собственный член, Исин не собирается делать проникновение глубже, пытаясь в одном ритме двигать рукой и бедрами. Покачиваясь плавно короткими рывками, приходится испытывать собственную выдержку. Ладони становятся влажными от пота и скользят по коже, но Сехун продолжает удерживать ноги, боясь даже вздохнуть. Прислушивается к собственным ощущениям и не находит даже намека на боль. Все, что он чувствует – нежность и жар. Представляя картинку, как дырку растягивает раз за разом сочная головка, он не выдерживает и тихо стонет. Собственный член тяжелеет и смазка пачкает живот. Опуская взгляд на соприкосновение их тел, Исин осознает, что это плохая идея. Хотя особого выбора у него нет. Наблюдать за напряженным стонущим Сехуном, который выглядит так, будто совсем не против быть оттраханным до изнеможения, куда хуже. Терпение дается слишком тяжело, пот стекает по вискам, а футболка на спине влажная. Сехун полностью открыт только для него, расслаблен и возбужден. Побаловаться они еще успеют, а сейчас Исин понимает, что не в состоянии держаться дольше. Быстро двигая рукой, он только касается дырки, но не входит. Прикрывая глаза, достаточно представить, как сладко было бы вогнать до основания с влажным шлепком. Тихие сладкие стоны только для него. Задерживая дыхание, Исин наслаждается каждым пульсирующим разрядом, проходящим через тело. Как же чертовски хорошо. Попка перепачкана в сперме и между ягодиц стекают белесые струйки. Широким движением Исин размазывает ее еще больше и касается напряженных рук Сехуна, позволяя отпустить ноги. Стоило сделать это еще полгода назад, но они определенно наверстают упущенное. Просыпаясь утром на тесной односпальной кровати, Сехун морщится от бесстыдных солнечных лучей, заглядывающих через окно. Осторожно разворачиваясь в теплых объятьях и наблюдая за тем, как Исин мило морщится во сне, он не сдерживает улыбки. Некоторые проблемы все же решаются с помощью пары упаковок пива. Даже если они так и остались стоять в холодильнике. Главное, что здесь теперь останется и Сехун.