Выпускной нашей мечты

      Прямо с утра наши героини рванули в парикмахерскую, куда заранее записались на вечерние прически. А в парикмахерской, сидя в креслах, без умолку обсуждали свои наряды. Первой, еще две недели назад, как обычно просто и безэмоционально решила этот вопрос Хедер.       «Я купила платье на выпускной», — однажды буднично сообщила она. Зарга с Астрид тут же с низкого старта рванули к ней. А потом с удивлением рассматривали невзрачную темно-синюю тряпочку. «Ладно, ща надену», — согласилась владелица. И надела. И вот тут подружки, что называется, почувствовали разницу. То, что выглядело невзрачной синей тряпочкой, на Хедер каким-то волшебным образом превратилось в удивительной красоты платье!       Оно было почти до пола, держалось на плечах на тоненьких бретельках, которые сзади на голой спине образовывали замысловатый узор. А когда Хедер подхватила свои эффектные почти черные волосы крабом, подружки хором ахнули.       — Надо же, ткань такая простенькая, дешевый такой полиэстрик, а как выглядит на тебе… — не выдержала и с оттенком зависти выдохнула Астрид. А Зарга тут же затребовала померить. Но на ней платье не смотрелось.       — Оно на мне выглядит, как ночнушка. Это потому, что у меня лицо простое и ростом я выше, — вздохнула Зарга.       — Это потому, что тебе нужно твое платье купить. И, поверь мне, ты его найдешь! — утешила ее Хедер.       А вот у Астрид и Зарги пробежки по магазинам закончились всего два дня назад: каким-то, иначе и не скажешь, чудом обе обзавелись платьями своей мечты. Торстон нашла себе золотистое с пышной юбкой, которая спереди была короче и открывала колени, а Астрид — атласное красное бюстье почти до пола, к которому прилагался подъюбник из сетки, придававший объем. По настоянию Хофферсон обе также приобрели перчатки: Астрид — черные выше локтя, а Зарга, потому как ее платье имело небольшие рукавчики, — тоже черные, гипюровые, закрывавшие только кисть. Подходящие к случаю туфли у обеих уже были. Теперь оставались только прически и макияж. Последний решили делать друг другу сами. У Астрид дома.       — Зарга! Зайчик! Help me!       — Что опять? — спросила та.       — Не открывай глаза! — рявкнула Хедер, которая в этот момент накладывала ей тени.       — Что это было вчера? С какой стати этот идиот облил меня грязью?       — Я не знаю. И кстати, перестань называть меня зайчиком: ты нарушаешь мои личные границы.       — Да? Тебе неприятно? А почему ты молчала?       — Я это только сейчас поняла.       — Ладно, прости, зайчик, я больше не буду.       — Кто?!       — Ой, ой, правда не буду!       — Зарга! Если ты будешь болтать, я тебя накрашу, черт знает как! — пригрозила Хедер, и той пришлось замолчать.       — Волнуешься — займись кототерапией, — посоветовала Хедер между делом.       И Астрид послушно взяла кота на руки.       — Девочки, я очень-очень хочу поговорить о Хэддоке! Но не знаю, что сказать… — продолжала нервничать Хофферсон.       — Забудь про него! — приказала Хедер.       Астрид попыталась возразить, но у нее не вышло. Потому что чем ближе к выпускному подходило время, тем чаще к ним в комнату начали заявляться ее родители. Которые, как выяснилось, тоже сильно волновались. Папа сначала долго стучался, потом заходил, мялся и кряхтел, после сообщал, что они выросли и «стали прямо совсем красавицы». Мама же, собираясь и прихорашиваясь в другой комнате, все пыталась вмешаться, объяснить подружкам, что красятся они неправильно. Но тут же восставали все трое и наперебой начинали объяснять про личные границы. «Вас не переспоришь!» — обижалась мама, уходила, но через полчаса возвращалась снова.       Параллельно разрывался телефон Хедер. Ее родители почему-то с утра были уверены, что она обязательно не успеет собраться вовремя и опоздает к началу. Сами же они, как уверяли, были в полной боевой готовности прямо с утра. Звонила ей и младшая сестра Мил, которой по случаю выпускного старшей сестры тоже купили красивое платье, и теперь ее волновало только одно: будут ли в клубе мальчики ее возраста и не абы какие, а красивые .       Зарге тоже позвонили пару раз. Несмотря на то, что ее папа с братом с утра уже стали отмечать окончание школы близнецов, оба тоже собирались присутствовать на мероприятии. Но как бы все ни нервничали, час «икс» настал.       В клубе «Атмосфера» был полумрак. Едва появившись на пороге, подружки растерялись. И их родители тоже растерялись. Народу было — не протолкнуться: там были их 13-й «В», еще 13-й «А» и 13-й «C». И все выпускники — с родителями. И весь педколлектив в полном составе. Хорошо хоть, их вовремя выловила Мэри Рид и направила за один из столиков. Все вместе, со всеми родственниками, они едва уместились за ним.       — Может быть, срочно шампанского? — тут же предложил Заргин папа, благо бутылки уже были расставлены и открыты.       — А давайте! — вдруг согласился отец Астрид, который вообще обычно не пил.       В четыре руки они мигом наполнили все бокалы.       — Молодежь, что растерялись?       Ни Астрид, ни Зарга, ни Хедер никогда до этого не пили с родителями… Но тут трясущимися руками дружно подняли бокалы.       — За вас, молодежь!       И едва успели отобрать бокал у Мил, которая под шумок тоже решила попробовать, что это такое пьют взрослые, а детям — ни-ни! — не разрешают.       Только мандраж не прошел, а, казалось, напротив, усилился.       И тут вдруг ярким светом озарилась сцена с транспарантом на заднике: «Прощай, школа!» И на ней, как будто ниоткуда, возникла их директриса с микрофоном в руках:       — Дорогие выпускники!..       Она сказала торжественную речь, и началось вручение аттестатов.       Астрид сидела, как в полусне. Вроде бы и понимала, что происходит, а вроде бы и нет. Быстро прошел 13-й «А», и стали вызывать их 13-й «В». Одним из первых на сцену вышел Хэддок... Сердце Хофферсон дрогнуло: он выглядел таким взрослым в строгом костюме, таким красивым и… таким недоступным.       Следом за Итеном уже поднималась на сцену Зарга Торстон, а ещё через несколько минут и Хедер… Когда объявили: «Для получения итогового аттестата о среднем полном общем образовании на сцену приглашается Астрид Хофферсон», — Астрид растерялась. Но так же, в полусне, вышла на сцену, прослушала поздравления, взяла документы и даже что-то сказала в ответ…       А потом сидела ни жива ни мертва. До нее вдруг дошло, отчетливо и во всей своей полноте, то, что последние месяцы никак не укладывалось в голове. Она закончила школу. И на руках у нее аттестат. Она закончила школу!       Все. Это случилось. Она стала взрослой. Она сидит во взрослом красном платье рядом с родителями, нервно крутит в руках бокал из-под шампанского. И детство ушло. Детства больше не будет. Не будет жмурок и пряток, не будет побегов с уроков и последующих объяснений с учителями и родителями, не будет туфель, которые, казалось, вчера только купили, а сегодня они уже малы… Детство ушло. Астрид вздрогнула, как от удара, и уронила на пол бокал. Он разбился вдребезги.       — Это к счастью! — хором сказали подруги, ее и их родители.       Не в силах справиться с эмоциями, Астрид выскочила из-за стола и рванула на воздух, на открытую террасу клуба «Атмосфера». Но не успела она прийти в себя, как следом за ней вылетела Зарга.       — Я все поняла! — с ходу заявила она. — Вот как встретилась с Хэддоком на сцене, так и поняла! Он — нарцисс!       — Что?! — Астрид ожидала любых откровений, но как-то не о том, что Итен – цветок.       — Спокойно, ща все поясню. «Нарцисс» — это психологический термин. Вспомни легенду о юноше Нарциссе, который увидел свое отражение в воде, влюбился и умер.       — Хэддок собрался умереть? — все еще не могла переключиться Астрид.       — Нет. Он будет жить долго и счастливо. Когда говорят: «Он — Нарцисс», — это значит, что человек помешан на себе. Вспомни, как он прислал тебе картинку про котов: «Острый психоз — я говорю с котом», ты ему написала о совпадении — ты как раз с котом на коленях читала — а он тут же откликнулся: «Да, я такой, я всемогущий!» И вообще, он все время сам себя хвалит в переписке с тобой. Себя! А не тебя. Потому что он считает себя круче и выше всех, звездит. Вспомни, как его бесило на вечеринке, когда Йоргенсон с гитарой был в центре внимания! Но! Внимание! Где-то внутри считает себя полным уродом. Он до смерти боится облажаться, оказаться неправым и что все это заметят. А потому болезненно чувствителен к критике. Вспомни, как он бесится в классе, если — не дай бог! — ему кто-нибудь из учителей укажет на ошибку в контрольной.       Зарга говорила так вдохновенно, что Астрид переключилась, стала прислушиваться и даже понимать, о чем она. Подруга же продолжала:       — А сам Итен критикует и осуждает направо и налево. Считает, что он — подарок любой девчонке, что он своим вниманием ее «облагодетельствовал». Успехи других людей обесценивает. Типа «это все фигня, а вот я…». Вспомни, начиная с Рождества, когда он сказал, что то, как ты справила его – это детский сад, а вот у него… И он все время так отзывается о твоих успехах! А еще он никогда никому не помогает и на каждом углу кричит, что ничья помощь ему не нужна. Так, что еще? Нарцисс использует других людей в своих целях. Он до смерти боится близких отношений. Пытается все и всех контролировать, потому что боится. Что-то он, кстати, тебе и про контроль писал… Не помню. А помнишь, как он пугал тебя, что будет звонить и молчать в трубку, как фильме «Крик»? А эта игра на вечеринке? Что это за игра, единственная цель которой, как он выразился, — «подгадь ближнему своему»? И друзей у него нет. Он никому не доверяет! И с девчонками так же.       — Боже! Это Хэддок — такой монстр?! — всплеснула руками Астрид.       — Это — недостатки. Есть ведь и достоинства. Например, Нарцисс — всегда заметная личность. Он душа компании, ее звезда, прекрасный рассказчик, потому что язык у него подвешен. Он искусный массовик-затейник, потому что, во-первых, пытается всегда быть в центре внимания, а во-вторых, готов потратить массу сил и энергии на то, чтобы придумать что-нибудь оригинальное, воодушевить всех, организовать. С ним легко и весело. Если он заинтересован в человеке, способен много для него сделать.       У Астрид голова кругом пошла. Информации было много, но как ее нужно было использовать?       — Если я тебя правильно поняла, — решила уточнить она, — Хэддок боится близких отношений?       — Боится. Самое ужасное для Нарцисса — признаться самому себе, что ему нужны отношения. Близкие отношения. Друзья. Любимая девушка. Он изо всех сил всегда пытается доказать, что никто ему не нужен.       — Знаешь, что я вдруг поняла? — после недолгих раздумий спросила Астрид. — Если уж писать список, каким должен быть парень мечты, то первый пункт: «Он должен хотеть отношений и искать их». Полгода он мне выносил мозг своими появлениями на «Фэйсбуке», а потом игнорированием… А я пыталась понять, что это… Чуть с ума не сошла… А он просто сам себя не знает…       — И боится, — добавила Зарга.       — Все. С меня хватит! — вдруг решила Астрид. — Хватит с меня Хэддока!       — Ты уверена?       — Я…       Но ответить она не успела. Неожиданно рядом с ними появилась Мэри Рид. И с ходу кинулась в атаку:       — Хофферсон! Ты че в натуре к моему Хэддоку позавчера клеилась?! Я все видела! Ты, уродка, попробуй только сегодня подойти к нему! Это мой выпускной. И мы с ним — самая красивая пара!       Астрид в первые секунды испугалась и растерялась, но… но не зря последние месяцы она была активной участницей кружка имени Зигмунда Фрейда. И не зря они говорили о личных границах и учились их отстаивать…       — Все сказала? Свободна, — прямо глядя в глаза Мэри, заявила она.       — Ах ты, овца! — и та кинулась на нее, стараясь вцепиться в волосы.       Астрид никогда не дралась. Несмотря на то, что она тоже была на каблуках, Рид была выше ее ростом… Но у Астрид носила невысокий, устойчивый, а вот Мэри... Одиннадцатисантиметровую шпильку. Уклонившись от ее рук, Хофферсон резко присела и ударила соперницу коленями под коленки, одновременно резко оттолкнув руками. И через секунду Рид уже лежала плашмя на полу.       — Сама овца!       Мэри в ярости вскочила, но вместо того, чтобы снова кинуться в атаку, отбежала футов* на пятнадцать:       — Ты у меня еще пожалеешь! — и скрылась в клубе.       И тут только Астрид почувствовала, как в ее крови бурлит адреналин, а сердце ухает в груди мощно и гулко.       — Круто ты ее, — похвалила подругу Зарга.       — А теперь наполните свои тарелки и бокалы! — со сцены приказала директриса.       Подружки едва успели заскочить за стол, как начался праздничный ужин. Взволнованные родители долго поздравляли своих чад. Говорили много, но суетливо и не всегда по делу. На сцене, между тем, уже настраивала инструменты группа «Сладкие сны». Астрид с удивлением обнаружила, что Саймона Йоргенсона среди музыкантов не было, но этот факт, в общем-то, был ей безразличен, а потому она быстро забыла о нем. Тем более что в какой-то момент Зарга исчезла из-за стола, а потом Астрид заметила ее, о чем-то шептавшейся с Эретом… Начались танцы, и все рванули на танцпол.       Спустя полчаса плясок Астрид за руку схватила Хедер:       — А где наш зайчик Зарга Торстон?       — Она… — Астрид покрутила головой вокруг, но нигде подругу не увидела. — Она на сцене говорила с Эретом, а потом…       — Что-то мне сердце подсказывает, надо бы пойти ее поискать…       Подружки нашли Заргу все на той же террасе клуба, только в самом дальнем углу и в слезах. Обе кинулись к ней с расспросами:       — Зарга, что случилось?!       — Все плохо, — еще пуще разрыдалась она.       — У тебя макияж…       — Мне все равно!.. У меня… Меня… меня Эрет бросил. Я поднялась к нему на сцену, хотела сказать ему что-нибудь хорошее, воодушевить перед выступлением, а он… а он сказал, что я ему надоела. Что таких, как я, у него полно, и я — далеко не самая лучшая…       — Вот козел! — не сдержалась Хедер и как могла утешила подругу: – Ладно, не реви, Торстон.       — Подожди, а как так вышло? Вроде бы до сегодняшнего дня у вас все было хорошо?.. — продолжая обнимать плачущую Заргу, Астрид все-таки решила во всем разобраться.       — Да уже последний месяц все шло странно… И изначально ничего хорошего не было. Ну, таскал он меня на репетиции… Но ведь статус на «Фэйсбуке» не поменял, не написал, что я — его девушка. И в классе на меня внимания не обращал.       — Но ведь ты сама сказала, что не хочешь, чтобы все знали!       — Я… Я наврала, девочки. Это он не хотел. А мне было стыдно вам признаться.       — Зарга, ну ты нашла, кого стыдиться! — Астрид обняла подругу еще крепче. – А я ведь искренне думала, что у вас любовь, что ты счастлива…       — Я тоже так думала. Только я себя обманывала…       — А как же деньги от концерта? Ведь он же вник в твою проблему, убедил своих музыкантов, они сыграли, чтобы заработать тебе денег. Разве это не настоящий поступок? Разве это не любовь? — высказалась Хедер.       — Вот я после этого и поверила, что это — любовь. Сначала сомневалась, чувствовала, что что-то не то, а после этого концерта сразу и поверила. Но все оказалось враньем…       — Ладно, попробуй успокоиться. Еще не хватало прореветь весь выпускной из-за какого-то козла! В пыж его! Я вот Хэддока решила выкинуть из головы! Давай будем свободными и прекрасными! — предложила Астрид.       — Давай, — поддержала ее Зарга, вытирая слезы. – Кажется, мне надо краситься заново… — и улыбнулась.       Общими усилиями в женском туалете была проведена реанимация заргиного макияжа, и все трое вернулись за столик, где обнаружили записку: «Дети, мы ушли домой. Развлекайтесь. Домой можете прийти, во сколько хотите». И подпись: «Родители». И снизу приписка: «Но не позже двух!»       — А теперь перерыв! — раздалось со сцены, и музыка стихла.       — Половину выступления группы пропустили, — констатировала факт Хедер.       — Зато у нас уже столько событий случилось… — и Астрид рассказала подруге, как ловко «уделала» Мэри Рид.       — Надеюсь, приключения на этом закончатся. По крайней мере, с меня уже хватит, — заявила Зарга.       — Что-то мне подсказывает, что это только начало… — вздохнула Хедер.       И как в воду глядела. Не успела она закончить фразу, как рядом с их столиком материализовался ударник группы «Сладкие сны» Зак. И, не глядя на Хедер, но обращаясь точно к ней, предложил:       — Пойдем покурим?       — Я не курю, — удивилась та.       Но Зарга уже сориентировалась и бодро пнула подружку ногой под столом.       — Или курю?..       И парочка удалилась.       — Прикольно, да? — едва они скрылись из виду, подпрыгнула на диванчике Астрид. — Хедер и Зак! А говорила: «Мне на парней наплевать!»       — Эх, хорошо ей, у нее все только начинается… — вздохнула Зарга.       — У нас тоже скоро все начнется! Пойдем к нашим девчонкам за столик подсядем.       — Пойдем.       В зале, между тем, уже все ходили-бродили. Обнимались, фотографировались на память, что-то говорили… В какой-то момент девочки потеряли друг друга из виду.       Астрид тоже со всеми общалась, обнималась, фотографировалась. Старалась не думать о Хэддоке и, к счастью, не натыкалась на него. Она почти уже успокоилась и снова почувствовала атмосферу праздника — своего выпускного, как вдруг ее неожиданно схватила Хедер и потащила куда-то.       — Прикинь, что мне сказал Зак?! — едва они вышли из зала в коридор, тут же заявила она. — Он сказал, что деньги от концерта Эрет забрал себе. Сказал, что передаст какому-то мальчику, больному лейкемией.       — Какому мальчику? — не поняла Астрид.       — Я не знаю. Но ни про какую Заргу Торстон Зак ничего не знает.       — Подожди, но ведь Жертва, в смысле наш Йоргенсон, вручил Зарге конверт! Ведь это были деньги от концерта!       — Нет! Еще раз тебе говорю: Эрет взял деньги себе.       — А это тогда что за деньги?!       — Надо спросить у Саймона!       И обе тут же поспешили на поиски Йоргенсона, которого и нашли буквально через пару минут в зале.       — Саймон! Быстро к нам! — грозно рявкнула Хедер, подбегая к нему.       А Жертва… моментально припустил прочь от подружек, у которых тут же сработал охотничий инстинкт, и они бросились в погоню:       — Стоять!       Но догнать не успели: Йоргенсон пулей влетел в мужской туалет и был таков.       Подружкам только и осталось, что зло пнуть дверь. Ведь с первого класса это было неписаное правило: девочки могли преследовать мальчиков где угодно, но в мужской туалет они не могли забегать ни за что. Равно как и наоборот: убегая от мальчишек, любая девчонка знала, что единственное место, где она может спрятаться — женский туалет. Астрид уже было развернулась, чтобы уйти прочь в расстройстве, но Хедер вдруг решительно заявила:       — Мы окончили школу! Пора начинать взрослую жизнь! — и рванула внутрь.       — Только почему мы должны начинать ее в мужском туалете?! — взвыла Астрид, но бросилась следом.       В первом помещении были ряды раковин. Парочка парней, мывших руки, уставилась на подружек большими глазами. Но уверенная в своих действиях Хедер, не обращая на них внимания, закричала:       — Йоргенсон! Тебе от нас не спрятаться! Что это за деньги ты отдал Торстон?!       — Меня здесь нет! — донеслось из смежного помещения.       — Ты здесь есть! И если ты не выйдешь, мы сами зайдем!       — Э-э, девки, не надо заходить… — тут же до подружек донесся другой растерянный голос.       — А мы зайдем! — настаивала Хедер.       — Чувак, быстро выходи! Это решительные бабы… — незнакомый голос попытался убедить Жертву выйти.       А Астрид вдруг как будто выпала из происходящего, потеряла связь с реальностью… и неожиданно поняла все.       — Хедер, я все поняла! — закричала она, хватая подругу за руку.       — Что «все»?       — Я поняла, кем я хочу стать! Я тоже хочу быть психологом. Я тоже хочу спасать людей. Я тоже хочу изменить мир! Я хочу, чтобы все научились понимать друг друга! Чтобы все научились не обижать, прощать и любить!       — Это ты круто придумала, чувиха! — из смежного помещения вышел парень, который просил подружек не входить. — У тебя все получится! — и ободряюще похлопал Астрид по плечу.       — Вот видишь! Это мир говорит мне устами этого парня!       — А ща еще и моими скажет, — предупредила ее Хедер и заявила: — Это ты здорово придумала. У тебя все получится! Знаешь, что? Я тоже поеду поступать в Осло. Во-первых, зря я что ли с репетиторами занималась? А во-вторых, как же я вас отпущу в большой город одних? Там же столько парней… Вы забудете про учебу.       — Ура! — тут же кинулась ей на шею Астрид. — Мы будем вместе!       Подружки обнялись, но Хедер вдруг резко отстранилась:       — Куда! Йоргенсон!       Воспользовавшись ситуацией, Жертва попытался улизнуть. Услышав окрик, он в первую секунду метнулся к спасительной двери, но неожиданно остановился и подошел к подружкам:       — А впрочем, что мне от вас бегать? Я вам все расскажу. Эрет изначально выручку от концерта не собирался отдавать Зарге. А когда я понял это, ушел из группы.       — А откуда тогда деньги?!       В первые секунды Йоргенсон смутился, но потом все-таки сказал:       — Это мои деньги. Я копил их на хороший инструмент, но решил их отдать Торстон. Я еще и на старом синтезаторе поиграть могу. Ей нужнее.       — Что?!       — Слушайте, может, вы где-нибудь в другом месте будете выяснять отношения? — и какие-то двое парней решительно выставили троицу в коридор.       — Зарга! — выяснив все подробности у Саймона, подружки вытащили Торстон на террасу, рассказали все ей и резюмировали: — Эрет — последняя сволочь.       — Йоргенсон? Йоргенсон отдал мне свои деньги? Как же так? Почему? — растерялась та.       — Догадайся. Ты же психолог, — пожала плечами Хедер.       А Астрид скомандовала:       — Пошли на танцпол. Эрет, конечно, последняя сволочь, но «Сладкие сны» играют хорошо. И я все-таки хочу потанцевать. Едва они вошли в клуб, как «последняя сволочь» завела песню про выпускной:

На тебе новое платье и мамины сережки,

У тебя в кармане — новый аттестат.       И тут же кто-то подхватил Астрид и закружил по залу. Это был Хэддок.

Именно сегодня уходит твое детство,

И нет пути назад, и нет пути назад.       — Я все про тебя знаю, ты — Нарцисс, ты очень хочешь отношений, но ужасно боишься, — не успев даже подумать, надо ли это говорить или нет, сказала Астрид.       — Да, ты права, я боюсь отношений. Особенно с тобой. Когда ты периодически гуляешь с Саймоном, а твоя подруга Зарга зазывает меня к себе на вечеринку. Вас, девчонок, не понять, кому из вас я нравлюсь и нравлюсь ли вообще… — вздохнул Итен.       — Ты нравишься мне! — брякнула Астрид, желая восстановить справедливость, и тут же испугалась. — А я тебе?

Ты то ли смеешься, а то ли плачешь,

Я смотрю на тебя и не могу оторвать взгляд.       — Ты мне нравишься. А тебе правда не нравится Эрет?       — Ни капельки. Хотя он и написал такую хорошую песню.

Сейчас я подойду к тебе и поцелую,

И нет пути назад, и нет пути назад.       — Но это не он написал!       — А кто?!       — Мы с Йоргенсоном. Хотели вас поразить. Тебя и Заргу…

Это твой выпускной,

Это твой выпускной,

Ты стала взрослой, и ты со мной,

Я обнимаю тебя и весь шар земной!       И тут Астрид вдруг почувствовала, что она счастлива. Полностью, абсолютно счастлива. И совершенно неважно, нарцисс Хэддок или нет, идеальный он или нет, ей просто было хорошо рядом с ним. И хотелось быть рядом с ним, и танцевать с ним, и говорить с ним, и чувствовать его прикосновения.       Краем глаза Астрид увидела Заргу, танцевавшую с Саймоном Йоргенсоном. Который, конечно, брюнет и левша, как и хотела Торстон, но тоже вовсе не идеал. Просто он совершил один настоящий поступок: поставил интересы девчонки, которая ему нравится, выше своих. Он отдал ей свои сбережения. И это очень походило на любовь.       И тут же Астрид увидела Хедер, танцующую с Заком. И подумала, что они, в общем, неплохо смотрятся вместе. И поняла, что правы все: и они с Заргой, считающие, что любовь и отношения с парнями очень важны, и Хедер, говорящая, что в жизни, кроме любви, полно всего интересного. Жизнь многогранна, выбор огромен. И правилен тот путь, который ведет тебя к счастью.

Это твой выпускной,

Это твой выпускной,

Ты стала взрослой, и ты со мной,

Я обнимаю тебя и весь шар земной!       А еще она поняла, что выпускной получился точно таким, каким она его себе и представляла. Только гораздо интереснее…