Куда заводят мечты

      В этот раз я погрузилась глубже обычного, и это странно. Как правило, чем ярче мир я создавала, чем больше верила в собственную иллюзию, тем чаще она выкидывала меня в реальность. Мое собственное гендзюцу выходило из-под контроля и вставляло свои фальшивые ноты в мою идеальную мелодию. Оно воскрешало в памяти одно неприятное воспоминание, заставляя меня быть невольным зрителем снова и снова повторяющегося поединка, по итогам которого я, собственно, и вынуждена частенько заглядывать в этот мир. Иногда я стараюсь бороться с этим, тратя вдвое больше и так практически не оставшейся чакры. Наградой за победу или красиво сыгранную ничью становится пробуждение. Запахи пыльных дорог, по которым пару секунд назад бежала красноволосая девочка с охапкой своего будущего обеда, заменяются запахом влажной, прогнивающей древесины. Крик неудачливого торговца, лишившегося возможной доли своего дохода, переходит в ор надзирателя, поднимающего на ноги еле живое тело ребёнка. Мое обычное утро.       Быстро убирая за пазуху флейту и не дожидаясь носильного пробуждения, я стараюсь как можно быстрее свалить из этого барака. Успех в этом деле не светит. Другой надсмотрщик толкает меня в плечо, и я падаю. Его потная ладонь прижимает мою голову к полу: «Сегодня идёшь к перекрёстку. Прояви усердие, а то никогда не окупишь свое существование!» Он отпускает меня и переключается на кого-то другого. Ждать нечего, пора за порог.       На улицу уже выбежали те, кого жизнь потрепала гораздо меньше. В большинстве своём это были абсолютно здоровые ребята, грязные, исхудалые, но, по крайней мере, у них были ноги, на которых они крепко стояли. Они не были калеками, вроде меня.       Дети схватили миски и тарелки для милостыни и помчались по своим «точкам». Мне же оставалось смотреть им в след, неуклюже переставляя по ступеням огрубевшие ладони.       Перекрёсток, о котором говорил надзиратель, находился в пяти километрах от деревни. Это была узелковая точка одного из главных торговых путей, соединяющего три деревни: Лист, Облако и Водопад. В нашу деревню торгаши с набитыми карманами заходили редко, да и то не для продажи. В таком захолустье никто вам не заплатит даже за пару глиняных чашек. А вот отобрать их, попутно избавившись от свидетелей, будет рад даже ребенок. Так что посещали нас только те, кто держал путь в страну Молний. Такие купцы нанимали среди наших мужиков охрану для обозов. Дело в том, что на границе страны Молний в предгорьях уже давно живет несколько разбойных кланов. Правительство страны неоднократно заявляло о мерах, которые предпринимаются для борьбы с грабежом и убийствами в этом районе. Но на лицо оставался факт бездействия. Оно и понятно, ведь эти разбойники были стране Молний даже на руку. Грабили они только чужаков (местные знали лазейки и без потерь вывозили товар за границу), вынуждая их заказывать сопроводительные и охранительные миссии у шиноби Скрытого Облака. Такие миссии входят в прейскурант всех скрытых деревень, но у Облака сопровождение на этом участке стоило особенно дорого. Говорят даже, что эти самые шиноби иной раз и присоединяются к грабителям. Так им приказывает их лидер – Райкаге. В итоге они забирают награбленное в деревню, где еще за отчет о проделанной работе, получают кругленькую сумму. «Вот так феодалы в союзе с ниндзя грабят честных торговцев!» - заключил один толстый мужчина за бутылкой сакэ.       Для меня, маленькой девочки, караулящей, когда он заснет, чтобы стащить его толстый, пока еще не полностью пропитый кошелек, история показалась захватывающей. Я не знала, в чем была правда, а в чем вымысел, но усвоила одно: шиноби – это сила, способная раздавить это омерзительное самодовольство зажиточных толстяков, вечно прибедняющихся в чужих глазах, но ничего не знающих о бедности настоящей. Говоря «шиноби», я представляла не человека, это был образ. Образ той жизни, которая стоит выше всего ничтожества, грязи и насилия, царившего в моей деревне.       К несчастью, кроме купцов, появляющихся здесь слишком редко, никто не мог рассказать мне о ниндзя. Но и из них мало кто отвечал на мои вопросы: одни были в хлам, другие просили плату за услуги, третьи игнорировали, а четвертые с радостью бы отвесили мне пинка. Время шло, а информации не прибавлялось. Но однажды, мучая очередного торговца расспросами, ко мне подошел человек. Он назвался шиноби и предложил ответить на мои вопросы. От него я узнала о чакре, ниндзюцу, тайцдзюцу, академии, кунаях и многом другом. В конце я спросила: «Могу ли я стать шиноби?». Блик солнца отразился в его очках, и он ответил: «Думаю, ты отлично овладеешь гендзюцу». Я была счастлива. Этот человек заставил меня поверить, что мои мечты могут стать явью.       Прошла всего неделя, и в деревне появился новый шиноби. Его звали лорд Орочимару. В первый же день он собрал здешний верховный сброд и объявил о «Великих переменах», которые ждут это место, имя которому, отныне, Деревня Скрытого Звука. Всех, кто присутствовал на том совещании, я больше не видела. Надеюсь, Орочимару-сама всех убил. И их приспешников: черных торговцев и людей, держащих приюты (в одном из которых я, кстати, сейчас коротаю свои дни).       Так Орочимару-сама начал воплощать мою мечту в жизнь и разделять её с другими детьми из нашей обновлённой деревни, деревни Звука. Он стал учить нас быть шиноби. Он был заботлив и внимателен на тренировках, показывал и объяснял снова и снова, говоря: «У вас у всех есть потенциал. И пока вы можете его раскрывать, вас будут ценить в этой деревне». У нас не было больших академий, как в других скрытых деревнях, не было и выпускных экзаменов. Лорд Орочимару просто устраивал индивидуальную тренировку, по результатам которой выдавалась повязка с символом ноты на протекторе. В день моего условного выпуска Орочимару-сама подарил мне флейту, моё самое грозное оружие. «Тебе нужно практиковаться в гендзюцу. Если научишься обращаться с ней, то окажешь мне неоценимую помощь». И, конечно же, я усердно тренировалась, мечтая, что бы меня оценили по достоинству.       Награда не заставила себя ждать. Меньше, чем через год Орочимару-сама оставил на моем теле проклятую печать. Но чувство восторга быстро затуманила острая боль. В тот момент все зло, которым было наполнено мое прошлое, показалось какой-то детской игрой: боль избиений – мягким прикосновением, голодные спазмы – лёгким урчанием, ночной холод – морской свежестью. Я была готова умолять о смерти, но вместо этого почему-то вспомнила слова одного чиновника, назначенного столицей собирать здесь долги. «За мечты и желания надо платить», сказал он очередной должнице, жестом приказывая стражнику отобрать у нее ребенка. Тогда я не понимала, что он был прав. Но сейчас я поняла и твердо решила, что справлюсь. Я во что бы то ни стало выдержу это испытание и исполню свою мечту – я стану шиноби, настоящим шиноби, которого оценит сам Орочимару-сама.       И вот все закончилось. Открыв глаза, я почувствовала себя особенной, законченной копией того образа, что я создала в детстве. Выжить после получения печати удалось не мне одной, но разве хоть кто-нибудь из членов моей команды был таким, как я? Нет. Их проклятая печать казалась мне чем-то совершенно непохожим на то, что есть у меня. Я была лучше и поэтому даже не сомневалась, что все они сдохнут на той миссии в Конохе. Единственное, о чем я и вправду бы жалела, так это о том, что они бы не увидели мою победу над тем пацаном из Листа. Я даже была разочарована, когда мне достался такой слабак, не переросший забавы театра теней. Но я ошибалась. До сих пор не понимаю, почему все пошло не так. Почему я проиграла ему и той девчонке с веером? Никогда не поверю, что их мечты были желанней моей, что они заплатили цену дороже, чем я. Тут что-то не так.       Все, чего я хотела, это стать шиноби, вырваться из того загнивающего мирка, которому лорд Орочимару подарил второй шанс. И как этот шанс был использован? Деревня Звука вернулась в пучину так же стремительно, как недавно из неё вынырнула. Орочимару-сама исчез, весь сброд, что он вышвырнул отсюда, вернулся на свои насиженные места, система обучения шиноби, которую он создал, разрушилась за считанные дни. Все что осталось от недолгого расцвета – это красивое имя «Скрытого Звука» и люди, худо-бедно метающие кунаем. Мой мир шиноби разрушен, и я как шиноби больше не существую. Понятия не имею кто вытащил меня из-под того завала и вернул в это место. Зачем он так сделал? У меня был шанс умереть в бою, как полагается шиноби. Но сейчас все, что я могу, это побираться каждый день у ног так ненавистных мне людей на большой торговой дороге и ловить себя каждую ночь в свое собственное гендзюцу, в тайне надеясь, что оно не закончится. Почему все так? Либо моя мечта была слишком дорогим удовольствием, и именно сейчас я плачу его настоящую цену, либо тот чиновник был дураком, и в мире все устроено совсем иначе.       Что ж, похоже, у меня, наконец, достаточно времени, чтобы в этом разобраться. Надеюсь, вечности мне хватит.