***
Они были особенными. С самого рождения у каждого из них были какие-то необычайные способности. Кай мог перемещаться сквозь пространство, Сухо умел призывать воду, а Тао мог заставить время остановиться. Первым, кого встретил Бекхён, был Чанёль. Этот мальчишка залез в их сад, чтобы достать немного фруктов себе на пропитание. Всё произошло слишком быстро. Вот его заметила охрана, вот они несутся к испуганному мальчишке, который всё никак не может залезть на дерево, а вот они уже истошно вопят, пока пламя пожирает их тела. Бекхён в это время был на балконе. И он был ужасно напуган. Но не сильнее того лохматого недоразумения, которое побросало все свои трофеи и скрылось за стеной особняка. Потом Бекхён узнал от отца, не последнего человека в городе, что несколько лабораторий, в которых происходили эксперименты с химическим оружием, подверглись атаке неизвестных, и была масштабная катастрофа, когда тонны радиации были выброшены в атмосферу, впитались в почву, воду, растения. В людей. Зона поражения была огромной. Люди мутировали, превращались в уродов, их уничтожали. Человечеству угрожала серьёзная опасность, но как только заражённые территории зачистили, люди успокоились. Впрочем, те места теперь были огорожены от всего мира, оцеплены и находились под наблюдением. Отец сказал Бекхёну, что считает, что там проводят эксперименты над мутантами, которые получились из людей. Бекхён тогда сказал, что быть такого не может, ведь люди не настолько жестоки. Он ещё не знал, как сильно ошибался. А потом произошёл ряд событий, вследствие чего Бекхён решил бороться за права тех, у кого из-за радиации появились какие-то особенности. Началось всё с того, что спустя долгие годы Бекхён вновь увидел того парня. Конечно, они оба выросли и изрядно изменились, но сразу узнали друг друга, с первого взгляда. Бекхён окликнул парня, но тот бросился бежать. Погоня была долгой, через подворотни, узкие лабиринты улиц, заброшенные здания и крыши. Бекхён был в хорошей физической подготовке, но сравниться с тем, кто привык убегать, он не смог. И когда силы оставили его и он остановился, чтобы передохнуть, то замер, поражённый видом. Он стоял на крыше одного из зданий, входящих в оцепленную территорию поражённой зоны. И он бы немедленно повернул назад, если бы не услышал чьи-то голоса совсем рядом и не увидел мелькнувшего вдали красноволосого парня, за которым тут же помчался с новыми силами. Дорога преследования привела его в подвал какого-то здания. Было темно и тихо, потому парень старался усмирить бешеное сердцебиение и шумное сбившееся от бега дыхание. Медленно идя вперёд, он шаг за шагом направлялся в тёмную неизвестность коридора, которая вскоре вывела его к заброшенной лаборатории. Им завладело любопытство, и, позабыв о том, что преследовал кого-то, он начал осматриваться. Сразу видно, что тут побывала толпа народа, и что здесь царил хаос. Всё было разрушено и разбито, много стекла и въевшихся в пол и стены жидкостей. Чуть в стороне стоял какой-то странный аппарат, и Бекхён поёжился, ведь сюда явно крепили живого человека. Или мутанта. Отойдя на пару шагов, он увидел странную колбу с какой-то жидкостью. Шприц валялся на столе, соединённый с этой колбой тонким шлангом, и иголки мелкими каплями сочилась жидкость. На хромированной, сейчас покрытой толстым слоем грязи, столешнице скопилась большая лужа, с которой капало на пол. — Ну и какого чёрта ты здесь делаешь? — раздался тихий рык над ухом. Бекхён помнил лишь, как истошно завопил от испуга и дёрнулся вперёд, падая и переворачивая стол. Чёртов шприц упал на его руку, и парня бы пронесло, если бы сверху не упал перевёрнутый металлический ящик. Острая длинная игла резко впилась в запястья, протыкая руку чуть ли не насквозь. Жидкость хлынула в кровь, обжигая режущей болью и вырывая ещё один полу-крик полу-стон. А потом в голове взорвалась бомба, и парень отключился. А когда проснулся, то привычный мир перевернулся. Он уже был заражённым, и рядом с ним не было отца, который подсказал бы выход из ситуации. Рядом был только сумасшедший лохматый парень с ярко-красными волосами, который жутко скалился и рассматривал его, как голодный волк смотрит на беззащитного ягнёнка. — Привет. Меня зовут Пак Чанёль, и теперь ты один из нас. — А если я не хочу? — хрипло спросил Бекхён. — Тогда ты умрёшь. «Из нас» включало в себя ещё нескольких заражённых. И все они могли творить нечто невероятное. Сухо, который мог достать воду, создать её из ничего, высосать из воздуха. Исин, неведомым образом воздействующий на живые клетки, ускоряя их восстановление и размножение. Сехун, который чувствовал молекулы в окружающей атмосфере и мог ускорять или замедлять их движение, создавая ветер или затишье. Лухан, способный улавливать магнетические поля самой земли, тонко чувствующий малейшие вибрации и умеющий сдвигать предметы воздействием своего биополя на искусственные, но существующие биополя предметов. Чанёль, неизвестно как создающий пламя. Крис, умеющий летать. Тао и Кай, самые невероятные на взгляд Бекхёна. Один мог управлять временем, другой — пространством. Кенсу, который был невероятно силён. Минсок мог вызвать снежную бурю, а Чен каким-то образом улавливал малейшие электрические волны. И Бекхён. Бекхён, который неожиданно понял, что может управлять светом. Они были все вместе, выживали вместе, крепко сдружились. Так уж вышло, что по природе своей все они оказались связаны чёртовыми проявившимися способностями и каким-то образом тянулись друг к другу. Первыми сошлись Сехун и Лухан. Общая природа способностей дала почву для более тесного общения, а там и до нежных чувств не далеко оставалось. После сблизились Исин и Сухо на общей способности «давать жизнь». Потом и Крис с Тао, а после Кенсу с Каем. Пожалуй, единственными, кто до конца сопротивлялся новоявленной природе, были Чен и Минсок. Они стали лучшими друзьями и до конца смеялись над тем, что когда-то могут влюбиться друг в друга. Глупости же. Однако смеялись зря. И двух месяцев не прошло, как говорится. Конечно, Бекхён не мог просто взять и остаться в этом богом забытом месте. И пусть он, как и остальные меж собой, тоже чувствовал сильное притяжение к Чанёлю, он не хотел поддаваться этим чувствам. Быть привязанным к кому-то, зависеть от его судьбы — это не то, о чём он мечтал. Скрываться ото всех по грязным подвалам — это не то, чего он хотел достичь в жизни. Бён сбежал поздно ночью и вернулся домой. Но отец не был рад его видеть. И тогда Бён впервые познал боль предательства. Собственный отец, самый близкий и родной человек, сдал его. Их было много, людей одетых в белые халаты. И как только простейший анализ крови показал заражение, за него принялись всерьёз. Удивительно, но спасли его люди, от которых он сбежал, которых в какой-то мере стыдился. И когда его способность проявилась, когда все лампочки в лампах и аппаратах разом лопнули из-за невыносимой боли и напряжения, которое он ощущал, когда через его мозг пропускали ток, когда всё погрузилось во тьму, вокруг вдруг вспыхнуло пламя. Всё чертово здание лаборатории объял непотушимый пожар, который лишь сильнее разрастался, подпитываемый налетевшим ветром. Чанёль закутал его в свою толстовку и вынес на руках, переступая через обезображенные тела учёных и докторов, их помощников и медсестёр. На улице их уже поджидали. Множество машин и людей с оружием, но Бекхён больше не боялся. Не боялся, потому что его Чанёль рядом с ним. Но Чанёль оказался не один, с ним пришли другие. Все парни поддержали Пак Чанёля в стремлении спасти Бекхёна. И они с блеском завершили свою миссию. А потом всё завертелось в каком-то безумном вихре. Отец Бекхёна, оказывается, тоже был тогда в лаборатории и погиб там. Потому Бекхён вернулся домой и пригласил к себе других ребят. В огромном особняке нашлось место для всех. А после Чанёль предложил вызволить других таких же, как и они. Ведь в чёртовом городе так много подпольных лабораторий, да и в закрытой зоне всё так же мучаются их собратья. Чанёль предлагал идти по трупам, Бекхён предлагал попробовать договориться. И сначала все поддержали его. Через знакомых и друзей, через почту, рассылку, объявления они собирали митинги. Удивительно, но люди откликались и приходили с плакатами и громкими лозунгами. Но правительство подобного не потерпело. Полилась кровь. Их не хотели слышать, более того, на них объявили охоту. Остальные поняли, что метод Бекхёна не работает, что их не будут слушать, что нормальной жизни у них никогда не будет, и начали переходить на сторону Чанёля. Финалом стал тот день, когда Крис, Тао, Сехун и Лухан отправились на одну из разрушенных забытых баз, зная, что там заключены подопытные. Была засада, и выбраться смог только Сехун. Все ребята как раз обсуждали новый план, когда дверь в залу с ноги отворилась, и вбежал Сехун, израненный, в порванной одежде, залитый кровью. — Они поймали их, им нужна помощь! Конечно, все поспешили туда. Лаборатория была уже уничтожена. И Бекхёну было нечего ответить на тяжёлый взгляд Сехуна, который через секунду сменился пустым безразличным выражением, когда он отцеплял тело Лухана от какого-то жуткого огромного аппарата. Глаза его любимого Оленёнка уже не светились жизнью, а некогда красиво изогнутые в улыбке губы навсегда застыли в гримасе боли и бессилия. Тела Криса и Тао они так и не смогли найти. Сехун был разбит, ребята подавлены, Бекхён чувствовал бесконечный груз вины, а Пак окончательно слетел с катушек. — Они хотят крови? Они её получат. Началась безумная охота. Теперь подопытные сами стали хищниками, и все, кто так или иначе имел какое-то отношение к лабораториям, дрожали в страхе. Кровь лилась рекой, одна за другой взрывались, рушились, сносились здания лабораторий. Множество заключённых сбежало, в городе начались и другие нападения. Воцарился хаос. Сехун окончательно слетел с катушек и однажды вломился в здание управления, наведя там ураган. Так много людей погибло. Все они постепенно сходили с ума, погрязая в кровь и грязи своей жизни. И Бекхён был единственным, кто видел это, кто испугался до дрожи. Он был светом, и в его лучах грязная правда не могла укрыться. Они превращались в животных. В монстров. — Бекхён, скорее! — кричит Чанёль, счастливо смеясь и поджигая машины одну за другой. — Мы их давим, помоги мне! Осталось немного, уже почти достигли цели! Лицо Пака заляпано кровью, как и одежда. Рядом с ним безумный Сехун, который мстит всему миру за смерть любимого. Невдалеке Кай и Кенсу. Они дерутся в паре, как и Чен с Сюмином. Более уравновешенные Исин и Сухо сидят на краю крыши рядом стоящего здания. Один лечит своих и на расстоянии, а второй забавляется тем, что захватывает людей в водяные шары и разве что не физически ощущает, как им больно и страшно, как они захлёбываются. Чунмён чувствует странное возбуждение. Ему нравится убивать. Бекхёну кажется, что на него вылили ушат холодной воды. Разве этого он хотел? Разве этого добивался? Нет… НЕТ! Чанёль протягивает ему руку, беззаботно смеясь. По его щеке стекает кровь, и Бекхён чувствует, что его сейчас вырвет. Он делает шаг назад. И ещё один. И ещё. Лицо Чанёля выражает недоумение. А после в его глазах на секунду вспыхивает осознание, и загорается огонёк ярости. Бекхён на секунду замирает, прижавшись к сетке позади себя, а после судорожно выдыхает. «Прости», — шепчет он одними лишь губами и срывается с места, перепрыгивая через сетку и скрываясь в каменном лабиринте переулков. Сехун видит, как сбегает Бён, и что Пак порывается следом, но успевает схватить последнего за руку. — Пускай бежит, — шипит он, снося какого-то парня ветром в стену. — Далеко всё равно не уйдёт. Чанёль смотрит на раскроенный череп парня, который только что хотел его застрелись, и жутко скалится. Верно, Бекхён не сможет убегать от него вечно. Чанёль всё равно найдёт его, где бы тот ни был.***
Тихое шипение выдернуло Бекхёна из воспоминаний. Он вздрогнул, когда увидел огромную ползущую к нему змею. Она смотрела своими глазами, казалось в его душу. Взгляд метнулся на опрокинутый разбитый террариум. Вокруг валялись осколки, некоторые были покрыты запёкшейся кровью. Сехун проследил за его взглядом и усмехнулся. — Кажется, это Чанёль тебе подарил? Симпатичная тварь, мне нравится. Наверное, ядовитая. Зная пристрастия Чанёля, я уверен в этом. Тебе будет чертовски больно, когда она решит украсить твоё личико парой укусов. О с нежностью ведёт по острым скулам старшего и проводит подушечками пальцев по цепочке, что тянулась от губы до мочки уха. — Как ты смог выбраться? — спрашивает Бекхён, переводя взгляд на лицо Сехуна. Тот всё ещё сидит на нём, но теперь уже не сжимает чужие руки. О выпрямился, скрестив руки на груди и ухмыляясь. — Всё просто. Мы долго планировали нападение на твой дом. Не то чтобы мы хотели его разрушить, нет. Но ты сбежал от нас и носа не высовывал из своей каменной крепости. Мы решили, что лучше расставить все точки над «и». Удивительно, но не было никакой охраны, никаких людей с оружием. Тишина, мир и покой. Мы решили дождаться тебя здесь, в зале. Расселись за столом, как и всегда. Правда, меня взбесило, что стол был накрыт. Будто ты ждал нас, как старых друзей, на ужин. Я разнёс тут всё. Малость вышел из себя, и Минсок отправил меня подышать свежим воздухом. А потом неожиданно появились машины, вертолёты. Я даже не успел осознать, что происходит, как в залу ворвались эти ублюдки с оружием. Можно обладать какими угодно силами, но пуля — универсальная смерть. Все бросились в рассыпную, но поздно. Я сумел скрыться за портьерами на втором этаже. Когда все ушли, и шум стих, я решил дождаться тебя здесь. Но я и подумать не мог, что ты столь равнодушно встретишь меня. Ну что, каково это — сдавать своих друзей? Тех, кто не единожды спасал твою жизнь и задницу? — Что? Ты думаешь, я сдал вас? — зарычал Бекхён, подаваясь вперёд, но к его горлу тут же прижали лезвие. — Лучше тебе не дёргаться, я сегодня не в настроении, если ты не заметил, — прошипел Сехун, надавливая лезвием сильнее. Змея, почуяв кровь, затаилась и немигающим взором уставилась на Бекхёна. Секунда, и она атакует. Бён зажмуривает глаза, а после резко распахивает их, когда чувствует на щеке что-то горячее. Распахивает и замирает. Голова змеи пробита ножом, который на пару сантиметров вошёл в мраморную плиту, и находится в каких-то жалких сантиметрах от его лица. Её тело извивается в предсмертных конвульсиях, а О лишь смеётся. — Смотри, она умеет танцевать. Но вот безумное веселье его отпускает, когда змея затихает. Он кривится в отвращении и переводит взгляд на испуганного Бекхёна. — Когда они уводили всех, то один из них, главный, сказал в рацию, цитирую «передайте благодарностью мистеру Бёну, мы взяли их». Ты всё ещё будешь отнекиваться? — улыбается О, но улыбка его меркнет, когда взгляд Бекхёна становится решительным и тяжёлым. — Буду. Я не сдавал вас. И, чёрт возьми, я действительно ждал вас на хренов ужин. Потому что я безумно скучал по вам всё это грёбаное время. Но и остаться с вами я не мог! Не мог, потому что видеть, как все вы, как я сам, как мы превращаемся в животных, в чудовищ, в монстров не было сил. И я сбежал. Да, я позорно сбежал. Но я не предавал! — Звучит красиво, но не убедительно. Они повезли их на север. Две машины, в одной — все наши, в другой — Чанёль. Их накачали какой-то дрянью. Скорее всего, они — овощи. Докажи мне, что ты не подставлял всех нас. И если ты сможешь спасти их, рискнёшь своей шкурой, то я поверю тебе. Поверю и прощу. Сехун поднимается и неторопливо идёт к выходу, по пути забирая свой плеер с наушниками. Вскинув голову, он ерошит волосы, а после засовывает руки в карманы. — Мне жаль, что Лухан погиб, — шепчет Бекхён, даже не думая подниматься с пола и смотря ему вслед пустым взглядом. — Мне тоже. Но он погиб. А другие ещё живы. Чанёль ещё жив. И он сейчас думает о том, что ты предал его. Его и его чувства к тебе. Шаги Сехуна вскоре затихают в глубине дома. Бекхён переводит взгляд на потолок, смотрит на покорёженную люстру. Разве сейчас не лучший момент, чтобы всё забыть? Оставить прошлое в прошлом, сбежать в другой город, в другую страну, на другой континент. Но вот перед глазами ребята, его друзья, его товарищи по несчастью, его самые близкие люди. Вот они гуляют, вон они смеются, вот первый план прошёл удачно, и они празднуют в этой самой зале. А вот и первая их попойка, когда тут всё было разнесено сумасшедшими ребятами, которые в кои-то веки могли расслабиться и позволить себе веселиться. Здесь же на Бекхёна свалилась любовь. В прямом смысле слова. Он убирался после вечеринки, и зашёл Чанёль. Пак хотел помочь, но поскользнулся на скользком полу, после запнулся о чей-то брошенный здесь ботинок, и упал на Бекхёна, прижимая его к столу. И не смог удержаться, когда увидел смущение на лице старшего, его покрасневшие щёки. Наверное, всё дошло бы до секса, если бы не появились Тао и Крис, которые тут же начали шутить и смущать парней. В этом же зале обрабатывался план спасения парней, когда вернулся один лишь Сехун. Здесь же Бекхён проводил одинокие тоскливые вечера, прислушиваясь к тишине, и ждал, что сейчас ребята вломятся и начнут голосить каждый о своём. Но их не было. Под конец Бён даже перестал убирать посуду, как идиот надеясь, что это приманит гостей по закону подлости. Он не знал, где их искать, и надеялся лишь на то, что они сами найдут его. Этот зал — словно отображение последних событий. И глядя на осколки и обломки того, что некогда было чем-то прекрасным, Бекхён сжимает кулаки и резко поднимается. У него уходит всего час на то, чтобы собраться, подготовиться, и созвониться с несколькими знакомыми. Последнее, что взял с собой Бекхён, был пистолет, взятый из верхнего ящика стола в кабинете своего отца. Отца, который судя по всему, остался жив.***
На берегу моря красиво в столь ранний час. Серое небо заволокло тучами, но вдали пробиваются первые лучи солнца. Бекхён стоит на белом песке и смотрит на бушующую гладь воды. На нём джинсы и огромная толстовка, которая хорошо согревает. Но босые ноги, закопанные в холодный песок, уже давно замёрзли. Только вот двигаться не хочется, уходить не хочется. Хочется лишь дышать сырым солёным воздухом и смотреть на море, которое своими цветами приятно умиротворяет, расслабляя сознание. Синий цвет нравится Бекхёну. Он куда лучше ярких вспышек пламени, яростно поглощающего всё вокруг. Намного лучше пламени, что окутывает машины одна за другой, что тут же взрываются. Бекхён всё ещё помнит запах раскалённого металла, палёной резины и горелой человеческой плоти. Помнит крики и вопли, стоны боли, мольбы о пощаде. Но ему плевать на всё. Зверь, которого он пытался усмирить, вырвался на свободу. В тот день, ровно семь месяцев назад, он впервые окропил свои руки кровью. Впрочем, не только руки. Сверкая безумными глазами, он рвался вперёд, прорываясь сквозь людей с автоматами, круша всё на своём пути. Когда до заветной цели оставалось совсем немного, в него попала пуля. Чуть ниже колена, это было дико больно, и он рухнул всего за какие-то два жалких метра до фургона, в котором были заперты его друзья. Несколько человек подбежали, наставляя оружие, но неожиданное откуда-то вылетело несколько валунов, снося жалких людишек с пути. Бекхён вскидывает голову и видит Сехуна. Тот сидит на крыше фургона и улыбается. — Ты доказал, Бекхён. Я тебе верю. Когда подкрепление прибыло на место нападения, там уже не было никого кроме трупов и груды покорёженного метала. Два фургона мчались на полной скорости к выезду за город. Через несколько часов они остановились в какой-то глуши. Сехун заглушил мотор фургона и вышел на улицу. Бекхён в это время остановился чуть поодаль и выпрыгнул из другого фургона. Найдя в связке ключей нужный, парень отпёр замок и распахнул двери. И замер, закусывая губу. Они были там. Все ребята были там. Да, избитые, да, с многочисленными ссадинами, но живые. Правда, в сознании тогда был только Кай, который сумел побороть вколотую ему дрянь раньше других. Все они были закованы, на головах были закреплены странные аппараты. Пообещав разобраться с этим, Сехун подтолкнул Бёна в сторону второго фургона. Поняв всё без слов, Бён побежал ко второй машине, судорожно сдирая замок и цепи с ручек дверей. Но он не ожидает, что когда двери откроются, его схватят за горло и втащат внутрь, роняя на пол и тут же начиная душить. Он сдавленно хрипит, царапая чужие руки на своей шее, и лишь через какое-то время может поднять взгляд вверх. Взгляд у Чанёля осмысленный, адекватный и на удивление спокойный. Краем глаза Бекхён уже успевает заметить покорёженный механизм, такой же, как и у других ребят. В углу фургону валяется два тела с переломанной шеей. Бёну страшно, ведь он следующий. Но в то же время его заполняет сумасшедшая радость от осознания того, что Чанёль жив и здоров, что его жизни ничто не угрожает. Он из последних сил улыбается и с трудом, но кладёт слабеющие руки на плечи Пака. Он успевает увидеть удивление в глазах парня, а после отключается. — Ты снова сбежал сюда. Я хоть раз смогу проснуться и увидеть твою спящую тушку рядом? — раздаётся насмешливый голос, и на плечи опускаются горячие ладони. Бекхён ничего не отвечает, лишь разворачивается и жарко целует своего парня. Чанёль удивлён таким напором, но на поцелуй отвечает. Прижав старшего к себе крепче, он пытается принести в поцелуй долю нежности, но Бекхён каждый раз мешает ему, болезненно кусая и оттягивая чужие губы. Его холодные ладони забираются под майку Чанёля и с силой проводят по спине, наслаждаясь ощущением горячей кожи под подушечками пальцев и стальными мышцами. — Хочу тебя? — лихорадочно шепчет Бекхён, прижимаясь всё сильнее. — Но мы только недавно… — Плевать! Чанёль пытается перехватить чужие руки, но его просто валят на песок, вновь начиная целовать. Проворные пальцы Бекхёна уже стаскивают с него штаны, когда тот резко переворачивается, подминая парня под себя. — Ты говорил, что тебе всё ещё больно, — шепчет Пак, покрывая бледную кожу лёгкими поцелуями, и оставляя засос под ключицей рвано дышащего парня. — Плевать. На всё плевать. Я просто хочу почувствовать себя живым. Я просто хочу почувствовать тебя. Они занимаются сексом неторопливо, растягивая удовольствие и ловя губами хриплые стоны друг друга. Бекхён каждый раз так сильно сжимается, так сладко стонет при каждом толчке, что у Пака крышу срывает, но он продолжает двигаться мучительно медленно. Но терпения всё же не хватает, и он срывается на более быстрый темп. Этот спонтанный порыв не мог длиться долго. Вскоре всё заканчивается, и они обессилено падают на согретый их теплом песок. Первые лучи яркого солнца подкрадываются к ним всё ближе, отгоняя прохладную тень в сторону, и озаряя всё вокруг сиянием. Бекхён кладёт голову на грудь Чанёля и слушает его сердцебиение. Сейчас, на этом чёртовом холодном пляже, на чёртовом песке, который забился в волосы и во многие другие места, неприятно раздражая, он чертовски счастлив. Счастлив, что они живы. Счастлив, что не струсил тогда и не сбежал. Счастлив, что вообще когда-то помчался за высоким лохматым парнем в чёртову запретную зону. — Думаю, нам лучше пойти домой, принять тёплый душ и ещё поваляться в постели, — шепчет Чанёль, приподнимаясь. Бекхён улыбается и кивает, поднимаясь следом и лишь одевая толстовку, которая достаёт ему почти до колен. Чанёль же натягивает шорты и, взяв его за руку, направляется в сторону дома. — Кстати, почему ты так рано поднялся? — спрашивает Бекхён, когда спустя пару часов они нежатся в кровати. — Кай звонил. Он совершенно забыл о часовых поясах. Я так и не понял, где они сейчас с Кенсу, но у них там уже белый день. Кстати, он передавал тебе приветы. Ещё он недавно связывался с Ченом и Сюмином, они сейчас в Лондоне, и у них всё отлично. А Исин с Чунмёном во Франции. Они отбахали себе особняк и приглашают всех в гости на следующие выходные, — отвечает Пак, поглаживая любимого за ухом и наслаждаясь его мурчанием. — А Сехун? — спустя какое-то время спрашивает Бён, кусая губы. — О нём так ничего и неизвестно, — шёпотом ответил Пак, крепко обнимая брюнета. О Сехун действительно пропал. После того, как они всей компанией смогли вырваться в другой город и осесть там, после того, как все пришли в себя, Сехун сказал, что уходит. Он поблагодарил всех за то, что они были рядом, поблагодарил за то, что все они его поддерживали в трудные моменты, помогали с проблемами и в самый чёрный для него час не оставили его. Чуть позже наедине попрощался с Бекхёном. Крепко обняв его и сказав, что прощает за всё и ни в чём больше не винит, он надел шлем, сел на мотоцикл и сорвался с места. Позже и остальные разъехались, кто куда. Но они поддерживали связь. Сехун же пропал. Бекхён не знал, жив тот или нет. Он мечтал лишь о том, чтобы тот смог найти своё счастье. Как сам Бекхён обрёл своё в лице сумасшедшего огненного Пак Чанёля.|Fin|