Билет №18

— Следующие — Лу Хань и Ким Чонин, — объявляет преподаватель и моё тело заходится мелкой дрожью, вызванной волнением. Только бы не номер 18… Я могу думать лишь об этом. Мы с Чонином встаём с места и идём к преподавательскому столу. — Только не восемнадцатый! — шепчу я себе под нос, смотря на стопку билетов на столе, к которому мы неумолимо приближаемся. Я слышу, как хмыкает рядом Чонин, видимо, услышав меня. Ему весело и это меня бесит. Я тут чуть ли не умираю, а он спокоен, как удав. Но сейчас не это важно. Важно то, что мы уже стоим перед преподавателем. — Зачетки? — требовательно просит он. — Кто выберет билет? — спрашивает он, когда мы предъявили документ. — Я, — слегка дрожащим голосом отвечаю я. Мы вчера условились, что билет выберу я. Чонин сказал, что так я смогу винить лишь себя, если что. Коварная скотина! — Так выбирайте, — преподаватель головой указал на хаотично разбросанные на столе листы с одним единственным, своим, номером на них. Только не восемнадцатый — напомнил я себе и дрожащей рукой потянулся за листом. Я чувствовал на себе прожигающий взгляд Чонина, и от этого мне становилось ещё хуже. С бешено колотящимся сердцем я выбрал один билет и хотел было взять его, но на мгновение задумался, после чего резко передумал и взял другой — под ним. Я не стал смотреть на цифру, а просто протянул его Чонину, не в силах узнать номер вопроса самому. — Какой вопрос? — спросил препод у Чонина. Я видел довольное лицо Чонина и мне становилось не по себе. В перечне навыков было много неловких, так что переживать мне было не о чем. Но все же… — Наложение жгута и сердечно-лёгочная реанимация, — ответил Чонин уверенным голосом, а затем добавил, будто лично для меня. — Восемнадцатый билет. Вечер накануне экзамена. — Ты волнуешься? — спросил Чонин, повернувшись ко мне. — Нет, — я не мог посмотреть на него. С той самой минуты, когда Минсок-хен познакомил нас, я чувствовал себя не в своей тарелке в его присутствии. Ещё бы, ведь Чонин был такой… Такой классный. Он красивый. Он умный. Он обаятельный. Он… Такой привлекательный. Я и не мог понять, почему терялся, только заприметив его поблизости, превращаясь в загнанного в угол оленя… — Ты что, влюбился? — шутил Минсок-хен всегда, а мне вот было вовсе не смешно, потому что, кажется, что да — влюбился. С первого взгляда и бесповоротно. — А почему тогда такой взвинченный? — спрашивает Чонин снова и я чувствую, как его взгляд плавит мою кожу. В кровь выбрасывается адреналин, а в голове все перемешивается. — Ладно, — я нахожу в себе силы взглянуть на него и смело поворачиваюсь, но тут же моё сердце бухается в пятки, когда наши глаза встречаются. — Я волнуюсь, — добавляю я очень тихо и неуверенно, сглатывая подкативший к горлу комок. Чонин не отводит глаз, он смотрит пронизывающе и я начинаю гореть. Огонь, от которого не сгорают, а тот, который обжигает… Я не знаю, куда мне деть свои глаза, пока я окончательно не рассыпался в прах. Но я и не хочу отводить глаза, я тоже хочу смотреть на него. — Тогда давай все повторим, — чуть ли не с придыханием говорит Чонин, — чтобы ты не волновался. Он облизнул губы, как бы невзначай, а у меня от этого жеста внутри все приятно сжалось. Я быстро отвёл взгляд, лишь бы не показать ему, что все, что он делает, как-то странно влияет на меня. Странно, но так приятно… Двадцать три минуты спустя. — Ты пропустил восемнадцатый вопрос, — Чонин вопросительно взглянул на меня, а я в миг растерялся, не думая, что он заметит эту мою маленькую «оплошность». — Сердечно-легочная реанимация. — Я не то, чтобы забыл, — начал я мямлить, уже понимая по взгляду Чонина, что его не обмануть. — Просто… Да что там повторять! Все знают, как делать ИВЛ (прим.: искусственная вентиляция лёгких) и массаж сердца. Чонин прищурился и перевёл взгляд снова на лист, от чего я заметно расслабился. — Знают, но не все могут показать это на практике, — вполне резонно заметил Чонин. Сейчас в пору пожалеть о том, что я студент медицинского факультета. О том, что мы с Чонином одногруппники, а ещё напарники на экзамене по практическим навыкам и неотложной помощи. И я очень жалею, честно. — Ты думаешь, что именно нам это попадётся? — неловко засмеялся я, пытаясь заполнить неловкую паузу. — Это же маловероятно! — Но чем черт не шутит? — Чонин усмехнулся. — Ну, ладно, пропустим. На твоей совести. — Ок, — мой облегчённый вздох услышал и он. — Ты не умеешь проводить реанимацию? — Что? С чего ты взял! — взвился я. Ведь я умею! Вернее, знаю, как это делается, но не пробовал на практике. Но ведь не говорить же ему о том, что я просто не хочу близости с ним во время искусственного дыхания! Точнее, не то, чтобы не хочу, а просто боюсь… — Ну, хорошо, — губ Чонина касается усмешка и он встаёт с дивана, на котором мы сидели. — Надеюсь, нам не попадётся вопрос про клизмы или суппозитории. Экзамен. — Черт! Я не могу поверить своим глазам! Я сам выбрал именно билет номер 18! Как такое могло произойти?! Вероятность этого была равна 16%, как посчитал хен. Как этот вопрос выбрал я, минуя все 84%! Какой же я неудачник! — Чувствуешь разочарование? — Чонин засучивал рукава на халате и ехидно улыбался, глядя на меня. — Я ведь предупреждал. — Тебе смешно, я вижу, — процедил я, борясь с волнением, которое плотным узлом засело где-то в области груди. — Да ты бы своё лицо видел! — Чонин еле сдерживался, чтобы не рассмеяться при виде моего растерянного лица, как он говорит. — Ха-ха-ха, — не поддержал я его веселья. — Давай уже приступать! — Вы готовы? — спросил преподаватель и Чонин кивнул в ответ за нас обоих, ведь я готов нафиг не был. Как же тяжело сосредоточиться, когда напротив стоит такой прекрасный, уверенный в себе Чонин… Даже белый халат смотрится на нем по-особенному, делая его таким сексуальным и притягательным. Ведь именно этого я и боялся. Боялся того, о чем мечтаю с самого первого взгляда на его губы. Боялся такого близкого контакта, какой подразумевает собой искусственное дыхание. Надо держать себя в руках, Лухан! — Кто из вас будет рассказывать навык? — преподаватель обращался уже к Чонину, поняв, что тот более авторитетнее, чем я. Ещё бы, Чонин ведь отличник. — Лухан расскажет про наложение жгута, а я неотложку, — ответил Чонин и, взяв со стола жгут, протянул мне с кривой ухмылкой на губах. Я не стал оспаривать его решение, все ещё чувствуя себя паршиво от осознания своей невезучести. Семь минут я рассказывал о наложении жгута, накладывая его на руку и бедро Чонина, и отвечал на вопросы преподавателя. — Ладно. От кровотечения ваш пострадавший не умрет. Пришло время оказать реанимацию. Приступайте, — дал указ преподаватель. И тут я осознал всю тленность своего бытия, когда уже мне пришлось лечь на специальный мат и изображать пострадавшего, нуждающегося в помощи врача. В этот момент я вспомнил, что мы тут, как бы, не одни — ведь вся группа тут из тридцати студентов и ещё два ассистента кафедры помимо профессора. Я оглядел быстро аудиторию и утешился лишь тем, что никому не было до нас дела, ведь все готовились и повторяли навыки. Это меня успокоило. Но спокойствие моё дало трещину в ту самую секунду, как Чонин склонился надо мной. — Ну? Приступим? — Чонин был серьёзен и на его лице не было и тени иронии. С каждым сантиметром, что он приближался ко мне, я видел, как и он волнуется. Он-то хоть из-за чего переживает? Когда я ощутил его дыхание на своих губах, я прикрыл глаза, стараясь представить себе, что это не вентиляция лёгких, а поцелуй. Тот самый поцелуй, о котором я так долго мечтал. Я одновременно ощутил, как его пальцы коснулись моего подбородка, приподнимая его и запрокидывая мою голову назад, как положено по инструкции, и как его тёплые губы накрыли мои — наверняка холодные от волнения. По телу пробежалась волна мурашек, а внутри проснулось приятное возбуждение, сливаясь где-то внизу живота в тугой, ноющий узел. Я вздрогнул, не в силах сдержать свои эмоции, но очень старался, чтобы Чонин не понял… Ведь он уже неравнодушен к Кенсу, как я заметил. Я не могу надеяться на что-то… Не прошло и трёх секунд, как Чонин отстранился и принялся имитировать массаж сердца, слегка надавливая на мою грудную клетку, пытаясь не причинять мне неудобства. Я все не решался открыть глаза, думая, что логичнее изображать пострадавшего более реалистично. Но на самом деле, я просто боялся сгореть от неловкости. Вскоре Чонин снова прикоснулся своими губами к моим ненадолго, вызывая у меня новое полчище мурашек и усиливая чувство внизу живота. Затем ещё раз, пока преподаватель не остановил нас. — Что ж… Поздравляю, ребята, вы только что спасли человека! — объявил он, ставя нам в зачетках высшие баллы. Как только я оказался за пределами аудитории, я тут же выбежал в пустой в этот субботний день школьный двор. В субботу занятий нет, а сегодня у нас экзамен. Прохладный ветер приятно обдувал моё лицо, которое горело пламенем стыда. Боже… За что мне это? Почему именно я должен был стать напарником Чонина? — Эй! — я вздрогнул, услышав голос Чонина за спиной. Зачем он побежал за мной? — С чего ты убежал? — Я… — я запнулся, не зная, что ответить, — было жарко и я решил… — Понятно, — улыбнулся Чонин, подходя ближе. Я хотел инстинктивно двинуться назад, но мои главный инстинкт кричал мне быть ближе к нему, а не безуспешно пытаться избегать. — Ты веришь в судьбу, Хань? — вдруг спросил он, смотря на небо, где было одно маленькое облако. — Что? — я растерялся. Странный вопрос… — Нам выпал именно этот билет, — он перестал смотреть на небо, опустив взгляд на меня. — Как думаешь, почему? Я в немом удивлении разглядывал его лицо, стараясь понять, где именно его ирония переходит в серьезность и наоборот… — Я не знаю, — почти шёпотом ответил я. Чонин сделал ко мне ещё шаг. Затем ещё один, пока не оказался очень близко. Я поднял голову, так как он был выше меня, чтобы с ещё большим удивлением натолкнуться на его взгляд. Горячий и такой… Чувственный? Будто он пытается о чем-то сказать. — Чонин, — шепчу я, когда он без слов наклоняется и накрывает мои губы своими. И это будто в первый раз. Будто не он совсем недавно уже прикасался к моим губам. Этот раз лучше… На этот раз я уже точно знаю, что я зря волновался. Я точно знаю, что не я один сходил с ума. Он прерывает поцелуй, но неожиданно обхватывает меня за шею рукой и прижимает к себе. Я от неожиданности не знаю, как реагировать, осознавая лишь то, как мне приятно. Чонин наклоняется ко мне и шепчет в ухо, обжигая своим горячим дыханием: — Это судьба… Просто кто-то там, наверху, услышал мои молитвы. — Что за молитвы? — так же шепчу я, боясь испортить этот момент. — Чтобы попался восемнадцатый билет… ≫ конец ≪