И как ты это объяснишь?

Сумерки сгущались над районом Токио. По улицам, то и дело сворачивая в узкие проулки, теряясь из виду, шел парень в темной куртке. Черные волосы развевались, поддаваясь легким дуновениям ветра, карие глаза всматривались в темноту улиц, а на тонких губах играла привычная для самого парня и его окружения, ухмылка. Выйдя на освещенную широкую улицу, Изая, так звали этого парня, во время увернулся от пролетающего мимо, а может от летящего в сторону парня намеренно, автомата с газировкой, ничуть этому не удивившись, лишь только его улыбка стала немного шире. — Изая! Из-за поворота на улицу выскочил парень, одетый в форму официанта с взьерошеными светлыми волосами и дорожным знаком под мышкой. — Шизуо! Как я рад тебя видеть! — выкрикнул Изая Орихара, не прекращая движения, но теперь идя спиной вперед, держа Шизуо на расстоянии. Дорожный знак, использованный как копье, вошел в асфальт в каком-то метре от во время увернувшегося Орихары. — Убью. Я тебя убью! — Ты хотя бы скажи, на что злишься! — развел руками Изая, будто правда (а может и на самом деле) не понимая, за что Шизуо его так не любит. — Да ты одним своим существованием бесишь! — взревел Хеваджима, швыряя в Орихару мусорный бак, поднятый с земли секундой ранее. Сам же Изая продолжал идти спиной вперед, совершенно не обращая внимания на все, что происходило вокруг. На вывески, на прохожих, на машины… — Эй, Изая, стой! — Прости, плохо тебя слышу! — Орихара повертел пальцем у своего уха (а может у виска. Кто знает?), как-то не по доброму скалясь. — Я сказал, стоять! — Шизуо протянул руку, словно мог схватить парня за ворот кофты с расстояния десяти метров. Его глаза распахнулись, став раза в два больше, а рот чуть приоткрылся, застывая в немом возгласе. Красный свет, красная машина, красные пятна крови на асфальте, красные огни приехавшей по вызову «скорой», красная табличка «не входить» над дверью в операционную. — Вот идиот! Сказал же, чтоб остановился… — ругал Изаю Шизуо, сидя на скамье ожидания. Из операционной вышел врач, с усталым видом направившись к Хеваджиме, сидящего как на иголках с самого их приезда в больницу. — Не волнуйтесь, ваш друг жив. Несмотря на то, что его сбили, травмы он получил незначительные, проблема только в их количестве. Через несколько дней его можно будет выписать. Хотите к нему зайти? — Нет — процедил сквозь зубы Шизуо — С чего вы вообще взяли, что мы друзья? Я ему только смерти и желаю. — Но ведь это вы вызвали «скорую помощь»? На этот вопрос Хеваджима не смог найти не противоречащего его предыдущим высказываниям, ответа. И правда, зачем он вызвал эту «скорую»? Сделал бы вид, что не знаю этого парня, жил бы спокойно, без оглядки на Изаю. Какая-то часть Шизуо страстно желала убить этого раздражающего жука, но другая, сидящая где-то глубоко-глубоко в подсознании, хотела сохранить этой блохе жизнь. Доктор, добро глядел на парня, на лице которого мешалась причудливая палитра эмоций. — Зайдите к нему. Неуверенно кивнув, Шизуо все-таки прошел в палату. На кровати, подключеный к паре-тройке приборов и оглядывая помещение карими глазами, полулежал Изая, без тени былой ухмылки. На какое-то краткое мгновение сердце Шизуо сдавило спазмом, тут же отпустив. — Пришел поиздеваться? Нет, выкинуть меня из окна вместе с кроватью. — Не мели чушь. Хотя, должен признать, идея это заманчивая. Как ты? — Что я слышу! Подожди, а я точно не умер? Ты, просящий прощения и интересующийся моим самочувствием, это что-то из области фантастики. — Когда это я прощения просил? — Ты себя видел? Бледный весь, и руки, вон, трясутся. Ты беспокоился. — И что с того? Идея с вышвыриванием парня из окна приняла довольно реалистичный вид. — Да так… На самом деле мне хреново. У меня пол тела в гипсе — Изая пошевелил рукой, на которой красовался толстый гипсовый рукав — и вся эта половина просто пипец как чешется. — Бедненький. — Еще и обезболивающим накачали. Почти ничего не соображаю. — Да уж… Знаешь, мне даже жаль тебя — покачал головой Шизуо, скептически глядя на парня, видимо воспринявшего это высказывание серьезно. — Правда? — Нет. Еще чего?! Ладно, я пошел. Как выздоровеешь, я убью тебя при первой возможности. Шизуо уже хотел переступить порог, как вдруг услышал из-за своей спины реплику. — Спасибо за спасение жизни, шизик. Парень все-таки покинул палату, а вслед за ней и больницу. Прошла неделя. Изаю выписали, с условием того, что если парню станет плохо, он тут же позвонит в больницу. Его «друг» не заставил себя долго ждать, бегая за темноволосым по всему Икебукуро, метая в того все, что попадало под руку. От кошек, за что последние были ему не очень благодарны, до дорожных знаков и автоматов, которые еле-еле успевали устанавливать после очередной потасовки между Шизуо и Изаей. Последнего все это очень веселило. Он подбирался к Хеваджиме все ближе и ближе, буквально играя со смертью. И вот как-то раз, спустя две недели после выписки, Изая, переступив все возможные границы, завалился к белобрысому герою домой. Залез в кухню через окно он словно тень, а вот потом оставаться незаметным стало весьма трудно. У холодильника, с бутылкой молока в руке и бутербродом во рту, в пижаме, стоял сонный Шизуо, будто ходя во сне и не замечая рядом стоящего парня. — Жрешь по ночам. Ай-ай-ай. Как не стыдно, Шизуо? — пожурил Изая почти шепотом, но этого ему было достаточно, чтобы лицезреть подскочившего до потолка блондина, роняющего бутерброд и чудом сохраняя бутылку молока целой. — Изая! Какого черта ты здесь?.. Завершением фразы послужил летящий в Изаю тостер. Парень от неожиданности не успел увернуться и отрибут кухонной техники впечатался в его грудную клетку. Послышался сдавленный вскрик. Сломаные не так давно, успевшие кое-как срастись, ребра давали о себе знать. Изая рухнул на холодный кафель. Шизуо не знал, что делать. Он метнулся к телефону, но… — Подожди… — Орихара тяжело дышал, но говорил вполне спокойно — все в порядке. Подняться поможешь? Только Шизуо протянул Орихаре руку, как тот, резко сев, потянул за нее, опрокидывая парня на себя. — Что ты?.. — А ты тяжелый. И сильный, зараза. Больно ведь — Изая все еще держал его руку, не собираясь так просто отпускать. — Блоха надоедливая… Отпусти и дуй домой, чтобы я тебя больше здесь… Шизуо был заткнут грубым поцелуем, переростающим в более нежный, но не менее пылкий, горячий. Блондин отстранился, опешив, не до конца понимая происходящее и злясь. — Ты что творишь?! — Шшш… Тише, соседей разбудишь — почти промурлыкал Изая, притягивая к себе Шизуо, положив тому руку на затылок, вновь потянувшись за поцелуем. — Похоже я тебе по голове вчера слишком сильно двинул, раз у тебя здравый смысл из нее вылетел. — Ничего у меня не вылетело…по крайней мере вчера — надул покрасневшие губы Орихара — хочу… — прошептал он Шизуо прямо в ухо, касаясь мочки губами, опаляя горячим дыханием. Это стало последней каплей. — Да чтоб тебя!.. — помедлив еще буквально секунду, Шизуо бесцеремонно впился в губы Орихары, разводя их языком, толкаясь внутрь. Несмотря на холодный пол, Изае было жарко. Быстро сбросив куртку, а за ней и кофту, он вновь прильнул к губам своего врага, на этот раз беря инициативу в свои руки. Кое-как поднимаясь с пола, почти вслепую, на ощупь направляясь в комнату и достигая цели, парни рухнули на кровать. Шизуо был сильнее, поэтому присек жалкие попытки Изаи оказаться сверху, нависая над ним, вновь целуя. Орихара стянул с парня ночную рубашку, а вслед за ней в угол комнаты последовали штаны Шизуо. Хеваджима спускался губами на шею, обводил языком острые ключицы, ведя мокрую дорожку дальше. Изая запустил дрожащие пальцы в мягкие светлые волосы, закинув вторую руку за голову, предоставляя Шизуо полную свободу действий, глядя на своего врага из-под опущенных ресниц и необьяснимо, но стремительно заливаясь пунцовой краской. — Изая! Глаза темноволосого распахнулись, являя своего хозяина новому дню. — А? Что? О, привет Шизуо. — И как ты это объяснишь? Он, голый, лежит в одной кровати с ненавидящим его парнем, да еще и голову ему на плечо положив. — Ну… Я могу сказать, что мне нужно почаще кидаться под машины — на тонких губах появилась улыбка. — Подожди, кидаться? Так ты все это подстроил?! — Ну конечно. А как еще я мог убедиттся в твоем неравнодушии по отношению ко мне? — Убедился? — Да — прошептал Изая, оставляя на губах Хеваджимы полный нежности, поцелуй. — Блоха. — Шизик.