Эпиграф: Засыпая, порой ты видишь больше чем обычно. Намного больше…
***
Утренние солнечные лучи пали мне на заросшее лёгкой щетиной лицо. Я нехотя приоткрыл слипшиеся веки и сквозь сонный прищур взглянул на время. На моих наручных швейцарских часах стрелка приближалась уже к восьми. Я понимал, что опаздываю, и потому, неуклюже вскочив с кровати, я нашёл ногами загнанные под кровать тапки и поплёлся в ванную. Позавтракать я так не успел. Лишь сделал пару глотков заветренного коньяка и, накинув пальто, поторопился на выход. На улице меня давно ждали противная мартовская слякоть и запорошенный снегом БМВ. Вообще, погода ещё стояла холодная, а я по глупости умудрился уже поставить летнюю резину. На новую зимнюю не хватало денег. Я понадеялся, как всегда, на авось. Однако не пронесло. Не успел я сесть в авто и двинуться с места, как позвонил начальник. Всю дорогу он брюзжал на меня и требовал объяснений по поводу опоздания, мол, всегда так выходит. Но всё было ложью: я понимал, что все эти преувеличения он использовал для красного словца. Мой босс был старым и сварливым мужиком, хоть и не самый главный из управления, но явной возомнивший себя пупом земли на маленьком троне, поэтому такая предсказуемость не вызывала у меня особого потрясения. Спустя минут десять ему надоело, и он бросил трубку. А я всё так же продолжил зависать в томительно пробке. Через некоторое время, опершись на руль, я упал в сон — возможно, причиной тому послужили утренний коньяк и невыносимая скука. Помню, в какой-то газете я вычитал, что чем позже встал, тем тяжелее проснуться. Так и со мной. Меня оглушил сильный сигнальный звук. Я забыл, что нахожусь в машине и спешу, и продолжил дремать. После чего в стекле заднего вида я узрел, как недовольный водитель вышел из своего бензовоза и, со всей силы хлопнув дверь, что та чуть не отвалилась, последовал ко мне. В его руках была бита. Тогда я окончательно пришёл в себя и понял, что всё-таки реагировать придётся. Однако я растерялся и не знал, как себя надо вести в таких ситуациях. Моя правая нога непроизвольно вжала педаль в пол, и машину рвануло куда-то вперёд. Я попытался взять ситуацию под контроль. Но как бы я не пытался рулить, БМВ меня не слушалась. Я почувствовал, как из-за гололедицы машину стало круто заносить. Авто вело из стороны в сторону: то туда, то сюда. В итоге я оказался на встречке. Лоб в лоб на меня летел грузовик. От паники мысли в моей голове перепутались, и я не мог ничего предпринять. В моём распоряжение были лишь пара мгновений, но было поздно. Я дрожащими руками закрыл лицо, и… всё закончилось.***
— Сынок! Прошу, не умирай! — рыдала навзрыд женщина, припав к своему чаду, целуя его онемевшие руки. Поодаль стоял и отец. Он едва сдерживал слёзы, но старался сохранять спокойствие. Через некоторое время в больничную палату вошёл врач. — Скажите, что с ним? — встрепенулась несчастная мать, глаза которой покраснели и опухли от слёз. — Он будет жить? Скажите, что будет! — всхлипнула она. — Я ничего не могу утверждать. Я лишь… — Я прошу!.. Нет, я умоляю вас! Хотите, я на колени встану?! — ещё пуще взвыла убитая горем женщина, упав в ноги растерянного от этой драмы медика. Чего он только не видал на своём веку, но сейчас ему, как студенту с первым пациентом, стало не по себе. Он не мог больше терпеть и, повысив интонацию, грозно произнёс: — Прекратите! Прекратите это немедленно! Встаньте! Ошарашенная выплеском доктора, она словно пришла в себя. Она приподнялась с колен и стала внимать тому, что говорил врач. Его слова звучали, как приговор: — Ваш сын впал в кому. И то, выкарабкается он из неё или нет, будет зависеть исключительно от него самого. Я обещать ничего не могу. Единственное, что смею сказать: надейтесь на лучшее. Может, это его и спасёт. Пока это всё. Крепитесь, — похлопав понуренного отца по плечу, врач оставил родителей наедине с их горем.