Солнышко

Сегодня мы едем к Уизли. Забавно звучит - мы едем к Уизли. А всего несколько лет назад я и сама носила эту фамилию. Но сейчас Джинни Уизли нет, зато есть одна из самых знаменитых женщин магического сообщества Британии - Джиневра Молли Поттер. Пока варится кофе и готовится завтрак, у меня есть время подумать. Я вспоминаю тебя, мое солнце, и каждую встречу наших семей. Вот так, все вместе - мы встречаемся редко: у всех работа, домашние заботы, дела. У детей - учеба, квиддич и еще много-много чудесных вещей, которые кажутся такими нужными в детстве. Но каждую такую встречу я жду не потому, что мы весело проводим время или потому, что обмениваемся новостями. Не потому, что делимся радостями и печалями. А из-за того, что я встречаюсь с тобой. И каждая такая встреча для меня имеет два смысла: тайный - для нас с тобой, и обычный - для Гарри, Рона, наших детей и всех остальных. Просыпается Гарри, целует меня и усаживается на свое обычное место. Затем просыпаются ребятишки, уже успевшие поругаться за утро и поэтому сидящие сейчас по разные стороны стола. Последней заходит Лили. В руках у нее плюшевый медвежонок, которого подарил Тед Люпин. Зверя так и назвали - Тедди, в честь дарителя. Пока дети и Гарри завтракают, я захожу в ванную и начинаю пальцами рисовать на запотевшем от пара стекле кружочки и запятые: ты всегда любила это делать, когда мы вместе сидели у окна. Тогда, давно... Когда ты вернулась из этого опасного путешествия вместе с Гарри и Роном. Именно тогда я поняла, что ты мне дорога не меньше, чем парни. Что за тебя я боялась даже сильнее, чем за них. А потом вы решили учиться дальше, не чураясь повышенного внимания и наглых взглядов, сидя на уроках с бывшими шестикурсниками. Конечно, это придумала ты: кто бы еще из вашей троицы захотел закончить образование, кроме тебя? Дети ушли собираться, я же наблюдаю, как Гарри приводит себя в порядок при помощи магии. Скоро мы будем вместе, мое солнце... -Джинни, ты идешь одеваться? Время идет, милая. -А... Да. - Голос мужа вырывает меня из мыслей. - Сейчас иду. Мы собираем последние вещи - и в путь через камин. Первым заходит Гарри, затем дети и последней, оглядев напоследок комнату, захожу в камин я. После короткого, но от этого не менее неприятного путешествия у меня слегка кружится голова и на миг темнеет в глазах, но через секунду я уже вижу твои радостные глаза и оказываюсь в твоих объятьях. Ты целуешь меня - по-дружески, в щечку, но мы с тобой знаем, что это для всех остальных. Я обнимаю Рона и племянников, пока ты слушаешь рассказ Лили о том, как она заколдовала кошку. Радостные лица, объятия, веселые крики ребятишек: все привычно и тепло, все так, как обычно бывает на наших этих встречах. Ты снова подходишь ко мне и обнимаешь крепко-крепко. Для всех – мы просто давно не виделись и очень соскучились. Для нас… Я помню, как ты любишь эти быстрые, тихие, но такие сладкие поцелуи в темных коридорах, пока там никого нет. Но еще больше ты любишь, когда у нас достаточно времени на то, чтобы насладиться друг другом. Рон предлагает всем выйти в сад, и ребятишки, весело хохоча, убегают. Я, глядя им вслед, сажусь на качели, а через несколько минут ты присоединяешься ко мне и берешь меня за руку. Наши пальчики переплетаются, и я ласкаю твою ладонь большим пальцем, принимая ответную ласку и твоей руки. Ты обнимаешь меня и прижимаешься поближе, а я чувствую себя так, будто счастлива больше всех - оттого, что ты просто рядом. После обеда все расходятся кто куда: Лили и Роза убегают в комнаты – краситься и наряжаться, а мальчишки и Гарри с Роном – на квиддичное поле. Я стою около старой рассохшейся ивы, смотрю на небольшое озеро, раскинувшееся недалеко от дома. Ты подходишь ко мне сзади и целуешь меня в шею. -Может, пойдем искупаемся? -Пойдем. Мы заходим в дом – забрать полотенца. Ты привычным жестом убираешь в пляжную сумку палочку, я повторяю за тобой. Война кончилась, а привычки – все те же. Мы идем по узкой тропинке до самого пляжа, держась за руки. Солнце припекает, но на озере никого нет. Мы бросаем сумки на песок, и я захожу в воду: сразу, с разбега. Ледяная вода отрезвляет и шокирует тело, но это чувство тонко граничит с наслаждением, которое усиливается, как только я начинаю привыкать. Тихий плеск за спиной: ты заходишь за мной. Делаешь пару неспешных кругов вокруг меня, а затем отплываешь за мою спину…Секунда – и ты разворачиваешь меня за плечи и целуешь. Целуешь страстно, глубоко, как бывает, когда мы долго не видимся. Держа меня одной рукой за талию, другой – запутавшись в моих еще не успевших намокнуть волосах. Застежки купальника расстегиваются сами – магия? Твои пальцы делают со мной такое, что я забываю, что стою по пояс в холодной воде. Нежные, легкие, вместе с тем горячие прикосновения погружают меня в состояние некой эйфории, когда все вокруг плывет и пляшет, и остаешься лишь ты. Так было всегда… У тебя потрясающе мягкие и нежные губы, забыть которые невозможно. Голова продолжает кружиться, и ты видишь это, и мы отходим на мелководье, садясь на дно. Ты покрываешь мою шею поцелуями, затем спускаешься ниже, к груди, и я чувствую, как горит кожа в тех местах, которые получили ласку. Мне немного непривычно сейчас. Я привыкла видеть тебя и быть с тобой в полутемной спальне, в безлюдном коридоре, в гостиной на диване, пока никого нет. Сейчас ты – насквозь мокрая и безупречно красивая. И только-только моя… Мы возвращаемся через час-полтора, успев даже позагорать. Ты идешь, прижимаясь ко мне и обнимая, и что-то говоришь мне. Я слушаю вполуха, потому что нахожусь в той эйфории, оставшейся до сих пор. Придя домой, мы узнаем, что Гарри и Рон собрались уехать на квиддичный матч, который проходит в пригороде Лондона. И то, что дети поедут тоже, потому что им жутко интересно. Ты ворчишь для проформы, но… Я-то знаю, что не одна рада отъезду ребят.