Нянька для Принца

Дни текли медленно, неохотно сменяясь один другим, чередуя по строго заученному порядку время суток, катая солнце и луну друг за другом по кругу. В нервном напряжении время всегда тянется в пять раз медленнее, издеваясь, смеясь и мучая людей, заставляя больше думать о грядущем событии, воображая кучу нелепых исходов тех или иных возможных обстоятельств, в следствие чего и нервничать. Каждый во дворце волновался по-своему и думал тоже о чем-то своем. Кто-то хотел, чтобы все скатерти были идеально белыми, как мел, и мягкими на ощупь, и чтобы все серебро было начищено так, что можно было увидеть себя в глазах своего отражения. Кому-то было важно, чтобы все блюда были идеальными. Ничто не должно быть пересоленным или, наоборот, пресным, мясо не должно быть жестким, крема в десертах - приторными, а рыба - сырой. Члены королевской семьи в основном волновались о предстоящем торжестве с точки зрения самой официальной его части. Коронация была делом ответственным, и, если процесс будет прерван, как в прошлый раз, пойдут дурные слухи. Многие особо суеверные начнут шептаться, что правление будущего короля будет полным неудач и ошибок, раз коронация была сорвана аж дважды. Естественно, ожидаемые гости тоже были поводом понервничать для каждого. Но, к несчастью для окружающих и самой себя, Сигюн волновалась обо всем этом сразу и, казалось, не прекращала раздумывать об этом ни на минуту. Создавалось впечатление, что она лично будет принимать гостей, чистить дворец, готовить ужин и проводить коронацию самой себя. Она постоянно дергалась при упоминании своего имени, была словно на иголках. Руки её все время самовольно тянулись к волосам, то и дело перебирая волнистые пряди - Сигюн ничего не могла поделать с этой дурацкой привычкой. Глаза её вечно бегали туда-сюда, следя за каждой деталью интерьера дворца, представляя, понравится ли это гостям или нет. Внутри все клокотало и бурлило - воодушевление вперемешку с волнением создавали адскую смесь. Эти два чувства по идее несовместимы, и их взаимодействие давало вполне ожидаемый эффект нервозности. Даже говорить девушка спокойно не могла - она то и дело быстро тараторила, запиналась. Сон её тщательно избегал, а любая еда, пусть даже приготовлена лучшим поваром Асгарда, казалась ей неаппетитной. Тор собирался было дать ей отдохнуть пару дней, но понимал, что волноваться она не перестанет и дома, да и Локи не на кого оставить. Просить последнего помочь девушке справиться с эмоциональной нестабильностью тоже было рискованно, но вполне возможно. Недолго взвешивая плюсы и минусы этой идеи, Бог Грома вежливо попросил брата увести Сигюн из замка на свежий воздух на большую часть дня, пока она еще чего-нибудь не сломала. Как ни странно, Фригг одобрила эту затею, наказав Лофту как следует девочку накормить, пока та не стала совсем прозрачной. Йотун не имел ничего против, сам осознавая, что если так пойдет и дальше, то его компаньонка может и убить кого ненароком. А потом на себя руки наложит от стыда и угрызений совести. Поэтому, от греха подальше, Сын Лафея повел девушку прогуляться по саду, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Ему нравилась идея наконец выбраться из дворца в Асгард, услышать последние слухи и домыслы, но лишней огласки ему не хотелось. Собственно, по этой причине он и ограничился лишь тропинками дворцового сада. Сидя в небольшой беседке, укрываясь от последних лучей уходящего солнца, Локи решил переключить внимание девушки на что-то другое, а также проверить уровень её интеллектуальных способностей. Объединить эти две цели помогло одно занятие - излюбленные экс-принцем шахматы. На деревянном столике лежала черно-белая доска, на которой уже разыгрывалась самая настоящая баталия. До конца было еще далеко, но оба соперника уже были настроены серьезно. Мягкие солнечные лучи легли на горизонтальную поверхность причудливым узором, копирующим деревянную резьбу на крыше сооружения, где находилась пара. Ветер то и дело приносил уличную пыль и листья и через миг вновь уносил их своими сильными порывами. В воздухе витал приятный букет ароматов садовых цветов. Тишина прерывалась лишь шелестом аккуратно остриженных насыщенно-зеленых кустов. Обстановка умиротворяла и помогала настроиться на процесс игры. Сигюн оказалась не самым блестящим игроком, но Лофта радовало, что она могла похвастаться наличием куда более высшего интеллекта, чем у табуретки. Еще одно доказательство её "не-бесполезности". Лафейсон сам не сразу заметил, как постоянно пытался искать в ней положительные качества. Скорее всего, он подсознательно пытался доказать сам себе, что она достойна лучшего обращения, чем любой другой из окружения трикстера. Иначе он не мог объяснить ни свое нынешнее поведение, ни резкую перемену в Мидгарде, когда он чуть ли не стал общаться с девушкой так, будто знает её полжизни. - Вы опять выиграли. У меня нет ходов, в итоге все равно будет мат, - с некой долей грусти в голосе сказала девушка, расставляя фигуры обратно, так, как они стояли в начале игры. Лафейсон признал свою победу и молча кивнул. - Сыграем еще? Очередной молчаливый кивок, и Сигюн сделала первый ход пешкой, освобождая путь своему белому офицеру. Стоило отметить, что фигуры были выполнены вручную, и поэтому отличались небывалой красотой. Каждая была украшена мелкими деталями, которые, казалось, человек не может сотворить. Первые пятнадцать минут асинья постоянно отвлекалась на то, чтобы посмотреть на ту или иную фигурку, потрогать её со всех сторон и восхититься. Но теперь она совладала со своим восхищением, и уже пятую партию начинала именно с этого хода, каждый раз раздумывая другие комбинации и возможные ходы противника. В шахматы она умела играть с раннего возраста - отец научил. В то время Бёдвар все еще был не так занят на работе, в коротких волосах девочки была голубая атласная лента, а подушка каждую ночь намокала от слез по покойной матери. - Ты делаешь предсказуемые ходы, - отметил мужчина, делая сразу ход резным конем. В отличие от Сигюн, он начинал каждую партию по-разному. Хотя, даже если бы он начинал все одинаково, девушка все равно не смогла бы угадать, что он сделает в следующий миг. Ума и хитрости у Бога Обмана было в достатке, а если учесть то, что в этой игре он вполне мог предугадать любые действия асиньи, которая явно не была гроссмейстером, то его и так стопроцентные шансы увеличивались еще вдвое. Итого - полное поражение девушки при любом раскладе. Единственное, что заставляло её играть дальше - увлекательный процесс и возможность провести время вне дворцовой суеты, которая выжимала из неё все соки. - Неправда, я всегда что-то меняю, - парировала девушка, передвинув офицера на две клетки по диагонали, стукнув его о доску немного сильнее нужного. От громкого звука она даже немного вздрогнула, словно выходя из прострации. - Не кипятись и не будь такой наивной. В итоге исход будет один и тот же. Сигюн не то, чтобы оскорбилась или обиделась, но почувствовала себя неловко. Трикстер говорил правду, а ей оставалось лишь кивнуть, стараясь не выдавать никакого волнения. Все эмоции из неё были выжаты бесконечной усталостью и многодневным недоеданием. Её не спасал даже завтрак, которым её пытались накормить. Из всего того, что предлагалось, она лишь выпивала немного сока и съедала пару кусков хлеба. Асинья не могла даже нормально разозлиться. Руки еле двигались, перед глазами то и дело плыло. Ужасно хотелось спать, но она знала, что мысли снова начнут штурмом брать её разум, как только она коснется головой подушки или любого другого горизонтально лежащего предмета, способного её заменить. Хотелось есть. И все эти чувства одолевали Сигюн одновременно и непрерывно, отчего хотелось выть и кусаться. Выросшая в лучших условиях Сигюн не могла просто так взять и привыкнуть к таким нервным ситуациям. И это еще гости не приехали. Страшно представить, что с ней будет в присутствии других Богов. - Я спокойна, - ответила она, отмахнувшись и сделав ход пешкой. - Ты даже сейчас нервничаешь, хотя в тебе и сил почти не осталось, - хладнокровно констатировал Локи. - Ты постоянно о чем-то волнуешься. - Это лучше, чем не думать ни о ком, кроме себя, - резко ответила она, и, поняв, что её собеседник может принять это на свой счет, закрыла рот рукой, сразу словно придя в себя - ее как громом поразило. Несмотря на то, что мужчина сразу перешел на личности, Сигюн так поступать не хотела. Но Лафейсон не разгневался. Напротив, эта игра ему нравилась. Откровение за откровением. Минус за минусом. Они копались друг в друге, вытаскивали наружу все самое плохое и выставляли это перед друг другом, словно ожидая суда. При этом никто не обижается и не злится. Это походило на проверку домашнего задания. Сделал - молодец, не сделал - сам виноват, умей воспринимать укоры и исправления в свой адрес. - Ну, своим рвением всем помочь ты когда-нибудь погубишь себя, - очередной ход конем, и Локи забрал её пешку. - Если я погублю себя с мыслью, что я кому-то помогла, то не буду жалеть, - офицер съел коня. Асинья поправила выбившуюся из прически светлую прядь, отвечая совершенно правдиво и не выдавая ничего, кроме волнения. На лице трикстера играла легкая ухмылка. Она не стала говорить ему о его недостатках. Зная, что перед ней Принц, она не сделает ничего лишнего или неправильного. Надо просто её подтолкнуть в нужном направлении. - Я бы на твоем месте так не поступал. Ты многое сможешь сделать в своей жизни, а люди вокруг только помешают тебе, - черная ладья выдвинулась вперед, съев офицера. - Люди могут помочь, если ты поможешь им. Все хорошее рано или поздно возвращается, - белая королева вышла в центр доски. Фигур с каждым ходом все меньше и меньше - поле боя пустело, ряды обеих армий постепенно редели. Теперь все зависит от полководцев и их дальнейших действий. - А тебе вернулось? - Возвращается потихоньку, наверное... Да я и не делала особо ничего грандиозного. Поэтому я живу спокойно, тихо и мирно. - Ты просто боишься радикальных мер. Ты все делаешь какими-то полумерами, от тебя редко можно увидеть решительные действия. Тебе удобнее идти протоптанной дорогой, нежели вытоптать новую самой. Даже когда ты избавила меня от нитей, ты руководствовалась жалостью ко мне. Это, наверное, единственное серьезное решение, что ты приняла. - Зато я живу спокойно. Меня не кидает из стороны в сторону, мне редко приходится делать трудный выбор. А вы делаете это каждый день. Балансируете на краю. Вы уже не злой, но еще не добрый. Идете по канату, балансируете над пропастью, стремясь идти вперед. Но из прошлого вас что-то зовет и не оставляет. Вот вы и стоите где-то между, не зная, куда идти! А не боитесь, что канат оборвется?.. Королева съела Короля. Мат. - Ой, я, кажется, выиграла, - удивленно сказала Сигюн, у которой начали краснеть щеки. Постепенно она начала приходить в себя - реальность втянула ее обратно. Видимо, беседа отвлекла Лафейсона, и ей удалось достаточно быстро поставить короля в безвыходное положение. В то, что она победила честно, как-то не особо верилось. К тому же эта фраза была сказана больше для того, чтобы сгладить неловкую ситуацию, что сейчас сложилась. Лофт поднял на девушку взгляд своих зеленых глаз. Шахматная партия теперь его волновала не больше муравья, ползущего сейчас по краю деревянного стола. Он не был зол. Скорее немного удивлен. Он привык слышать от Сигюн простые, даже немного наивные фразы, которые не затрагивали никаких глубоких тем. Йотун ждал, что она просто назовет его каким-нибудь шаблонным словом, вроде "чудища" или "грязного йотуна", как его порой звали. И снова она провернула неожиданный финт. - Выиграла, - Локи перевернул доску и начал складывать фигуры обратно. - Думаю, уже достаточно. Тебе явно пора поспать, ты сама не своя. Сколько дней ты уже не спишь? Сигюн ничего не оставалось, как виновато пожать плечами и помочь Локи убрать весь этот беспорядок. Она не знала, как он отреагировал на её слова - лицо его ничего не выдавало. Лофт снова ставил между ними стенку, которую девушке снова придется разбивать. После первого раза казалось, что теперь все будет проще, но теперь асинья понимала, что ошибалась. В любом случае, в этот момент она ничего уже и не сделает. Девушка слишком устала за все эти дни. А из-за нервного разговора сонливость снова куда-то делась, поэтому сон откладывался на неопределенный срок. - Я сплю. Просто мало. И все равно сейчас я не усну. - Уснешь, уснешь, - странным доверительным тоном работника психиатрической больницы сказал Локи, и, придерживая Сигюн за плечи, вел её в сторону дворца, не смотря на её препирательства. Он и сам порядком утомился и еле удерживался от зевка в присутствии дамы. - Может, я тогда домой пойду? - неуверенно предложила девушка, чувствуя некую неловкость от действий экс-принца. Почему-то его касания заставляли её порой вздрагивать и краснеть, а внутри разливалось странное чувство, которое никак не давало ей покоя. Это было тяжело описать. Будто кто-то случайно опрокидывал чан с теплой, тягучей массой, которая разливалась внутри её грудной клетки и заполняла собой все пространство, делая биение сердца крайне затруднительным процессом. В принципе, такое чувство имело место быть в любой момент, когда трикстер был рядом, но оно особенно набирало обороты именно в моменты прикосновений. - Там ты точно не уснешь. Я знаю кое-что, что поможет. Поспишь сегодня в комнате для гостей, - коротко пояснил Лофт, не говоря конкретно, что именно он собирается делать. Услышав робкое "спасибо" от Сигюн, он отмахнулся: - Да не стоит. Если придешь на пир не выспавшаяся, это будет грандиозный позор. Фрейя небось подумает, что я тебя пытал. На то, что слова совершенно не сочетались с образом Лафейсона и из его уст звучали как-то совсем уж фальшиво, асинья решила просто не обращать внимания. К тому же, трикстер начал что-то шептать - что-то совершенно девушке непонятное и странное, поэтому она решила не прерывать йотуна. Солнце уже потихоньку садилось за горизонт, оставляя за собой рыжие и розоватые разводы на голубом небе. Трели соловьев и прочих пернатых постепенно умолкали, а ветер дул вяло и неохотно, словно для галочки - чтобы не придирались. Под ногами приятно хрустел гравий, гармонично вписываясь в окружающую сонливую атмосферу. Сигюн начала клевать носом - глаза то и дело норовили закрыться. Не удавалось сконцентрироваться ни на одной мысли - они, будто скользкие рыбешки, ускользали из цепких лап её разума. Блондинистые пряди падали на лицо, а ей было слишком лень, чтобы привычным мягким жестом их убрать. Было в тягость даже просто отбросить их назад махом головы. Подолы платья из тонкой материи серого цвета с нашивками из серебряных нитей то и дело лезло под ноги, мешая ходьбе - от падения спасала только крепкая хватка Локи. Путь от главных ворот дворца до комнаты прошел словно в тумане. Небольшое помещение с зашторенными окнами пропускало в себя совсем немного света, и, опять же, если бы не руки трикстера - девушка наверняка бы на что-то наткнулась. Руки мужчины были единственным, что сейчас связывало девушку с реальностью. Мысль путались, разум потихоньку отключался. "Наверное, это Локи наколдовал," - такова была последняя мысль, промелькнувшая в голове девушки, как только она легла на мягкую постель. Не прошло и нескольких секунд, как она крепко заснула. Впервые за несколько дней ей был гарантирован полноценный сон без всяких там Богов и прочей нервотрепки. Не будь её дрема столь непробудной, она бы почувствовала прикосновение мужской руки к своей щеке - Локи осторожно убрал волосы с лица, стараясь не нарушить покой девушки. Жест этот он объяснить никак не мог, да и не хотел. С убранными волосами лицо девушки предстало перед ним таким, каким оно и должно быть. На нем нельзя было прочитать ничего, кроме умиротворения. Обычно оно было довольно подвижным - то брови нахмурятся в неодобрении, то губы расплывутся в улыбке, то глаза от удивления широко распахнутся. А сейчас Сигюн была такой, какой была по-настоящему - бесконечно невинной и юной. Тусклый свет падал на её лицо, очерчивая мягкие линии скул, оставляя тени под крыльями небольшого, аккуратного носа, игрался со светлыми ресницами. Около минуты Лафейсон не отводил взгляда от спящей асиньи, а затем, вспомнив свою основную цель, встал с постели. Теперь он был уверен, что компаньонка ему не помешает и в самый ненужный момент не окажется рядом каким-нибудь неведомым образом. Сон её крепчал, и пробуждение в ближайшие часы было невозможным. Лофт был рад такому раскладу - ведь это и ему на руку, и ей пойдет на пользу. В комнате стало холоднее. Будто кто-то резко понизил температуру в комнате. По телу Локи пробежал холодок, а спящая Сигюн съежилась, из-за чего мужчина поспешил накрыть её одеялом. Обычный холод был бы не помехой его заклятию, но это резкое падение температуры было вызвано отнюдь не погодой. - Вот за что я люблю иметь с тобой дело, так это за твою пунктуальность, - сказал Лофт, оборачиваясь. Около окна стояла молодая девушка. Она была необычайно высокой, её голова едва не доставала до потолка. Её идеально прямые волосы ниспадали чуть ниже талии, и, казалось, отливали серебром. Её кожа казалось почти белой, без единого изъяна, совсем как мрамор. Глаза её смотрели насквозь, видя каждую деталь человеческой души. Цвет их был гораздо светлее обычного голубого - от них веяло холодом. Черты её лица были резкие, словно выточенные - острый подбородок, широкие, выраженные скулы .Резкий контраст с её белоснежной кожей создавало черное платье с длинными рукавами, глубоким вырезом и длинной юбкой, шлейф которой тянулся по полу. Она казалась совершенно неземной - ей не место в этой небольшой, совершенно обыкновенной комнате. Она не вписывалась в эту обстановку, явно была тут чужой. Кто-то ошибочно поместил её сюда. Да, это наверняка была чья-то глупая ошибка. Таким прекрасным особам место в самых роскошных залах всех девяти миров. Девушка сделала шаг в сторону трикстера. Казалось, она не шла, а плыла - в ней было столько грации и изящества, что, казалось, этого нет больше ни у кого. - Я тоже рада встрече, Локи, сын Лафея, - сказала девушка. Голос её был спокоен, в нем не слышалось никакой угрозы, но все равно у любого человека перехватило бы дух от страха. - Спасибо, что откликнулась на зов, моя дорогая Хель, - Локи приблизился к Богине Подземного Царства, дабы поцеловать ей руку. Та позволила ему сделать это. - Ты ничуть не изменилась с нашей последней встречи. Девушка ничего на это не ответила. Вместо этого она оглядела кровать, на которой лежала Сигюн. На лице её появилось кривое подобие снисходительной ухмылки - у Хель всегда были проблемы в выражении эмоций. - Твоя новая пассия? - Нет, вынужденная мера, Один настоял. - А ты уверен? - вкрадчивым голосом спросила она, подняв брови. Локи ничего не ответил, отмахнувшись. - Не хочу себе мачеху. - Ты уже давно не маленькая, незачем тебе об этом волноваться. Я вот думаю, не пора ли тебе соединить себя с кем-нибудь узами брака? Насколько я помнил, у тебя есть кандидатуры, - Локи говорил словно невзначай, так, между делом. Но в то же время он ждал ответа Хель, надеясь, что её слова будут именно такими, как он ожидал. Локи никогда не считал Хель своей дочерью и никогда не занимался её воспитанием. К тому же, этого и не понадобилась - через несколько лет после её рождения Один лично отправил её в Хельхейм, и дальнейшая судьба девушки была все равно неподвластна трикстеру. А точнее больше безразлична. Но девушка в итоге сумела поразить отца, и поневоле ему пришлось признать, что союз с ней может принести плоды. Сила и власть его дочери была поистине огромна. Она добилась большего, чем её отец. Какой ценой - Локи уточнять не стал. - Что ты от меня хотел, отец? - перешла Хель на другую тему. Употребления слова "отец" в сторону Локи означало только её крайнее раздражение. Лофт попал туда, куда метил. Губы его расплылись в улыбке. - Содействия. Поддержки. Хотел предложить тебе союз. Называй это как хочешь. - Иначе говоря, тебе нужна моя помощь? А не ты ли сегодня говорил, что люди тебе мешают? Трикстер хмыкнул, покачав головой. - Подслушивать нехорошо. Твоя мать совершенно не справилась с твоим воспитанием. Хель оставила эту колкость без ответа. - И в чем заключается мое содействие? - Все просто. Я преподнесу тебе подарок. То, о чем ты давно грезишь. А ты просто должна... не обижать меня. Будет обидно, если с подарком что-то случится. Или кто-то его заберет. Некрасиво получается. Сохрани его и никому не отдавай, - глаза отца и дочери встретились. Она смотрела на него, словно пытаясь что-то прочесть, разузнать, найти внутри него. А Локи не позволял - его зеленые глаза горели нехорошим энтузиазмом. Он был совсем близок к тому, чтобы добиться желаемого. Ну же, Хель, не подведи папочку. - И что же за... подарок? - Богиня сделала шаг в сторону, вопросительно глядя на отца. Она слегка наклонила голову вбок, отчего её серебряные волосы водопадом заструились по плечу в сторону. Безусловно, Хель была прекрасна для взора любого, пусть и приносила порой необоснованный страх. Но даже её красота хранила свои тайны. Губы Локи зашевелились. Он назвал имя. Имя "подарка". Глаза Хель округлились от удивления - внутри её ледяного сердца словно бы ёкнуло. Она поднесла пальцы к губам и смотрела куда-то в сторону, словно приходя в себя и раздумывая. Слишком велик соблазн. Она не может не согласиться. Ей подносят то, чего она ждала так долго, на блюдечке с голубой каемочкой. Только глупец скажет "нет". Но имея дело с Локи, никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Богиня отвернулась, а Лофт терпеливо ждал её решения, сцепив руки в замок за спиной. Губы его были поджаты. Дочь медлила с ответом, раздумывая. Минус в её отсутствии эмоций тоже был - она размышляла, взвешивала все за и против, когда любой другой сразу сказал бы свой вердикт. С каждой секундой уверенность покидала йотуна. - Так и быть. В комнате снова стало тепло - слегка дернулись шторы. Хель больше не было в комнате, и только её спокойный голос витал в воздухе, распространяясь по всему помещению. Не успел с уст Локи сорваться облегченный вздох, как тут же дикая усталость свалилась на его плечи. Темная энергия Хель давила на него все это время. Даже ему, Богу, её отцу, было тяжело. Любой смертный от её присутствия давно лежал бы без сознания. Голова гудела, перед глазами мельтешили черные мошки. Лофт судорожно тер лоб, пытаясь придти в себя. Но не суждено. Лафейсон потерял равновесие и рухнул на кровать, погрузившись в сон. В комнате послышался невнятный шепот Богини Загробного Мира. Было нелегко различить среди этого шуршания "Спасибо".