Тяжелая неделя Кима Джунсу

Это была тяжелая неделя для Кима Джунсу. В воскресение кто-то в их доме привел в действие пожарную сигнализацию, в то время, когда они с Джеджуном в постели дошли до самого интересного. И они должны были немедленно выйти на улицу, чтобы стоять с остальными жильцами здания. В одном нижнем белье. Выставляя напоказ жесточайшие стояки. Молодняк бросал на них многозначительные взгляды, соседи постарше лишь качали головами. Но что еще хуже — это не внушало крепкую любовь к ним их арендодателя, крошечной старушки, которая оглядела их двоих недоброжелательным взглядом, что так и говорил: «Я повышу вам арендную плату, и вы не сможете с этим ничего поделать». В понедельник Су позвонили из редакции с «прекрасными» новостями, о том, что печать его очередной статьи о финансовом расследовании была отменена, из-за приказа сверху или какой-то глупой бюрократической ерунды — он уже в суть не вникал. «Излишне жестко, господин Ким. Это зацепит ненужных, но выгодных нам людей. Всего доброго, господин Ким». Сама вежливость, аж зубы сводит от этого лицемерия. Двухмесячная кропотливая работа коту под хвост. Спасибо и поклон до земли, гребаные жополизы. Джунсу проводит четыре часа в офисе, споря с редактором и креативным директором, грозя вывести на чистую воду их грязную двуличность и заинтересованность. Скандал заканчивается тем, что Джунсу покидает их трусливое издание, так и не добившись согласия, но с твердым намерением закончить статью все равно, и продать независимому интернет ресурсу. Во вторник ничего плохого с Джунсу не происходит, но Джеджун приходит домой почти в слезах из-за грубых выходок клиентов. Что же, почти все клиенты кофеен являются придурками, особенно, если они альфы, а их обслуживает миловидный омежка. Джунсу хочется выследить всех, кто обидел его пару, и вгрызться в их горла своими клыками. В среду он припарковался на улице, чтобы зайти в пекарню «Darcy's», купить Дже его любимый пирог с кокосовым кремом. Таким образом, он решил подсластить Джеджуну возможно очередной тяжелый день, ведь омега обожает этот пирог. Стоя возле прилавка, ожидая своей очереди, чтобы оплатить покупку, он слышит скрежет и хруст металла, и, когда он выходит на улицу, с контейнером пирога в руке, оказывается, что какой-то баран протаранил бок его машины. Металл деформирован настолько, что едва получается открыть дверь. В мастерской через дорогу, механик говорит ему, что ремонт может обойтись около пяти тысяч баксов. Джунсу вызванивает Мина, бету, фотографа и совладельца независимой газеты, чтобы он забрал его от пекарни. Попутно они обговаривают дела - возможную публикацию забракованного материала Су. И, конечно же, альфа забывает пирог на переднем сидении. Сегодня четверг, и этот день не лучше. Они с Дже поссорились утром из-за какого-то пустяка. Как-то глупо и горько. Этого не должно было произойти. Но с такой неделей, что у него была… И еще полнолуние сегодня ночью… Джунсу так взвинчен, что готов взорваться, а Джеджун знает куда бить, да побольнее. Теперь альфа угрюмо наблюдает, как омега выбегает из квартиры, захлопнув за собой дверь, и все, что он может - это пытаться взять под контроль свои эмоции, чтобы не разгромить квартиру к чертям. Вместо этого Джунсу едет в редакцию к Мину, где удается договориться о публикации статьи. Материал — просто бомба, и там рады отхватить такой компромат на власти. Альфа получает гонорар, а потом едет в спортзал с бассейном. Су направляет всю свою негативную энергию на качалку и плавание, занимаясь, пока мышцы не начитают приятно ныть и гореть. Уже смеркается, когда Джунсу уходит из спорткомплекса. Он потный и все его тело болит вплоть до последней косточки. Все, что он хочет — это зарыться носом в шевелюру Джеджуна и сказать, как ему жаль, что он потерял самообладание, вжаться лицом в его бледную ароматную кожу на шее и благополучно провести полнолуние в комфорте их кровати. Но закон подлости не дремлет. Это не то, что его ожидает. Конечно, это не то! Ему так не повезет, не после тяжелой недели, что у него была. Прежде всего, Джеджун еще не вернулся, когда альфа добрался домой. Но он должен был прийти — занятия в университете закончились часы назад, а в кофейне у него сегодня выходной – и Джунсу уныло сутулится. Джеджун, наверное, до сих пор сердится. Вероятно, он пошел ночевать к своему одногруппнику-омеге. Альфа проверяет телефон, но ничего от Дже нет. И это внушает… Ужас! Джеджун знает важность полнолуния для альфы с парой. Он прекрасно знает, как плохо альфа (теперь не одиночка) переносит полнолуние без Дже. Как он зависим от присутствия, запаха ЕГО омеги рядом, который держит его контроль в узде, словно якорем. Он должен быть здесь, несмотря на ссору, ведь Джеджун понимает, что такие мелкие ссоры будут происходить всегда, но они все еще связаны. Они пара. На всю жизнь. Не может быть, чтобы он его просто бросил… Голова Джунсу болит так, что становится дурно. Луна влечет его, выкручивая жилы и внутренности наизнанку с каждым часом все больше, и ему все труднее сдерживать трансформацию. Он не хочет накручивать себя на пустом месте, так что идет и принимает душ вместо того, чтобы вслушиваться в каждый шорох, надеясь, что Дже сейчас придет домой. Омега не приходит, и Джунсу выходит из душа, чувствуя себя дерьмово. Он заходит в спальню и вот тогда он замечает листок бумаги, лежащий на кровати. Сердце альфы пропускает удар, ведь у него в голове проносятся самые худшие опасения, по поводу того, что может быть написано в записке: «Я ненавижу тебя», «С меня хватит», «Ты обещал моим родителям заботиться обо мне, но ты плохой альфа и плохая пара», «Я больше не люблю тебя»... Джунсу сглатывает противный ком в горле, поднимает послание, и читает размашистый почерк омеги: «Приди и найди меня ♥» Джунсу читает несколько раз, смакуя эту строчку снова и снова. Омега тот еще шалун, решил подразнить его. Альфа бросает записку и выдыхает, сразу все напряжение уходит из его тела, облегчение приятным зарядом проходит через него. Он улыбается, когда поворачивается к комоду, чтобы взять и натянуть чистые шорты и старую футболку. Он выходит на улицу, ухмыляясь и качая головой, когда тут же чует дорожку четкого запаха Дже, которого совсем недавно здесь не было. Он начинает c неспешного бега трусцой, следуя за запахом его пары по вечерним улицам. Альфа пускается в галоп, только когда попадает в Центральный парк; его тело поет от волнения. Прошло несколько месяцев, с тех пор как он бегал при полной луне, и он не осознавал, как ему этого не хватало. Сдерживать бета-релиз*, контролировать себя — те вещи, которые не были проблемой в течение длительного времени, так как они с омегой проводили полнолуния в постели, закрепляя их связь, снова и снова. Остальной мир за стенами их квартиры не имел значения. Сейчас же себя приходилось контролировать, так как зверь внутри требовал погони, охоты за непокорной парой. Повелевал догнать, заклеймить и покрыть. Джеджун умен. Он проложил путь через парк, петляя взад-вперед вокруг деревьев, оставляя ложные повороты и остановки. Джунсу движется медленно. Он мог бы перехватить Дже в одно мгновение, если бы действительно хотел, но знать, что омега планировал всю эту погоню для его удовольствия — очень волнующе, так что он хочет наслаждаться ею. Запах Дже пряный и сладкий, но скоро он меняется, и тогда след становится теплее, окрашен он волнением и похотью. Это заставляет альфу предвкушающе облизаться и утробно зарычать. Глаза светятся голубым. Хищно. Когда он догоняет Дже, круглый диск полной луны висит высоко над кронами деревьев, затмевая своим светом блеск звезд. Она заливает парк серебром и лазурью. Омега сидит, прислонившись к дереву, покачивая лениво ногой из стороны в сторону. Он улыбается, когда видит Джунсу. — Эй, хмурожопка, — говорит он, наклоняя игриво голову в бок. — Достаточно порезвился? — Покорись своему альфе, сейчас же, — рычит Джунсу, сквозь удлинившиеся клыки. Омега лишь улыбается, а желудок альфы скручивает предвкушением, потому что теперь Дже тот, кто выглядит хищно. Джунсу сглатывает, наблюдая, как омега встает с земли и прислоняется к дереву с присущим ему изяществом. Дже откидывается спиной на дерево, смотря тяжелым взглядом прямо в горящие глаза альфы, и манит пальцем. Непокорный засранец! Но это — то приглашение, которое Джунсу нужно. Он льнет к желанному телу и прижимает Дже к шершавой коре, приподнимая пальцами подбородок омеги и облизывая его рот со всей тщательностью и осторожностью, которой альфа в полнолуние с клыками во рту может располагать. Дже немного отталкивает альфу от себя. Он по-прежнему мятежный, чтобы снова притянуть, впиться тупыми ногтями в сгорбленную спину альфы, задевая зубками пульс на шее. Его жар напротив крепких бедер Джунсу. Это то, что он любит в Джеджуне — одна из причин, одна из множеств причин. Потому что Джеджун жестче, чем он может казаться, его длинные конечности сильные, цепкие. У них было несколько лет, чтобы расширить границы, исследовать пределы друг друга, и Джунсу чувствует себя в безопасности, зная, что Джеджун не собирается ломаться под ним. Он никогда этого не признает, но он очень горд тем, как омега возмужал и повзрослел рядом с ним. Альфа тихо вздыхает, проводя носом вдоль линии челюсти Дже, руками сминая широкую футболку омеги, чтобы пробраться под нее руками и прикоснуться к теплой нежной коже. — Прости меня, — бормочет Су в горло Дже, тем временем его пальцы пощипывают чувствительные соски омеги. Только после этого Джеджун поддается нежному напору альфы, толкаясь бедрами в надежную мощь бедер пары, судорожно сглатывая. — Я о сегодняшней бессмысленной ссоре говорю.        — Заткнись, — рычит Дже, и в его голосе нет ничего злобного, только нежность и тепло. — Я сам виноват. Разозлился и сорвался на тебе. Дже отодвигается от альфы и улыбается лукаво: — Дай мне загладить свою вину. Волк в голове Джунсу воет от предвкушения. Он хочет быть внутри своей пары, пометить то, что ЕГО, но он позволяет Дже поменять их местами так, что теперь он привалился спиной к дереву, шершавая кора впивается ему в лопатки. Прерывистое дыхание вырывается из него, когда Джеджун падает на колени и прижимает своим ртом к изнывающему жару у него между ног. Джунсу хватается за его плечи, трение рта Дже по его члену через гладкую ткань шорт дурманит сознание, дразня зверя в нем — это делает его колени слабыми. Альфа может чувствовать свой собственный жаждущий, тяжелый и удушливый запах в воздухе, и похоть Дже столь же сильная и пьянящая. Джунсу пропускает пальцы сквозь волосы омеги, пока длинные пальцы Дже дразняще медленно стягивают за резинку его шорты, — это как какой-то перевернутый стриптиз. Если бы Су был поэтом, он бы писал оды рукам Джеджуна. Его длинным, ловким пальцам. Его широким, мягким ладоням. Тому, как он обхватывает ими его толстый член или нежными порхающими движениями ласкает внутреннюю сторону его бедра, едва не касаясь мошонки. — Блядь, невыносимо! Дже! Да, поэтом Джунсу не был. )) Омега прикасается к нему, слегка проводя пальцем по нежной плоти, и уже это вызывает у Джунсу желание выпустить когти. Он не делает этого, крепко держась за свою человеческую сущность, но Дже бросает на него взгляд, будто все равно догадывается об этом. — Может, поторопишься и сделаешь что-нибудь? — бурчит Су, пытаясь скрыть смущение. На что Джеджун только ухмыляется. Стон Джунсу эхом разносится по парку, когда омега наконец берет его член в рот, одной рукой обхватив за основание, а другой сжимая крепкое бедро альфы. А Джунсу не может перестать касаться Дже, он то ласкает волосы, то гладит его скулу, прикасается к уголку полных, растянутых вокруг его члена, сверкающих слюной, губ. Он не может оторвать глаз от лица Джеджуна, заставляет себя держать глаза открытыми, чтобы наблюдать за трепетом ресниц омеги, за его впалыми щеками, отсасывающими, кажется, не только его член, но и последние капли его самообладания. Джунсу сильно сомневается, что сможет вытерпеть такую пытку наслаждением достаточно долго. Дже скользит по его члену быстро и уверенно. Его язык теплый и влажный, его прикосновение посылает яркие жаркие искры удовольствия в позвоночник, и Джунсу хочется закрыть глаза, прежде чем он кончит постыдно быстро. Учащенное дыхание и стоны прорываются снова, высоко и просящие, когда рука Джеджуна проскальзывает у него между ног, лаская яички, прежде чем протиснуться дальше, прижимаясь к его входу. Альфа не может остановить свои бедра и подставляется под касание, захлебывается стонами, умоляя. Он может чувствовать, как Дже растягивает губы в улыбке вокруг головки его члена, гадёныш, а его палец, только на фалангу, но проскальзывает в дырочку на сухую, и это заставляет Джунсу задрожать. Когти то выпускаются, то втягиваются поочередно, пока он пытается сохранить контроль над собой. Дже ухмыляется, проталкивая палец ещё глубже и заглатывая член Джунсу. Альфа не может содержаться и больно сжимает в кулаке всклоченные пряди волос омеги, что сидит между его коленей. Но Дже лишь счастливо мурлыкает вокруг него, втягивая щеки и добавляя ещё один палец в дырочку. Джунсу лишком резко выгибается шарахаясь головой об ствол дерева, когда омега начинает ритмично надавливать на простату, буквально высасывая из него всю душу. Джунсу в полнолуние был сверхъчувствительным, ясно? Ещё бы один умный поворот пальцев Дже и пошлый мазок его языка по головке и все.... Но омега отодвигается: — Давай, — шепчет Дже, отрывая рот от члена, но не отстраняясь, дышит горячо в кожу Су, ластясь щекой к бедру. — Скажи мне, куда ты хочешь кончить. — Черт, — стонет Джунсу. — На твое лицо, пожалуйста. — Хорошо, — Дже усмехается, прикусив нижнюю губу. — Тогда сделай это сам. Омега сидит на корточках, глядя на Джунсу выжидательно, поблескивая яркими глазами цвета выдержанного коньяка. Джунсу стонет снова, обхватывает руку вокруг своего члена и дрочит быстрыми нетерпеливыми движениями. Пальцы омеги до сих пор внутри него, другая рука сжимает бедро Су так крепко, что будь он человеком, не обошлось бы без синяков. Джунсу насаживается на его пальцы сам; дыхание его учащается до натужного пыхтения смешанного со стонами. Джеджун так смотрит на него сквозь темные густые ресницы, — его припухшие губы приоткрыты, на щеках румянец, — что он не может больше сдерживаться. Невыносимо ощущать, как сердце омеги бьется уверенно, доверяя всецело Джунсу. Альфа смотрит, как Дже облизывает свои вкусные губы и все — игра для него окончена. Он кончает с резким хриплым криком. Его сперма жемчужинами окрашивает гладкую светлую кожу Дже, разбрызгиваясь по его щекам, губам и скулам. Он оседает, член еще горячий и пульсирующий в его ладони, и он дергается в его руке, когда омега снова облизывает губы, собирая пальцем по своей щеке сперму и медленно слизывая ее. Джунсу тяжело зглатывает от такого вида, а омега все ещё облизываясь, довольно медленно поднимается с колен вверх по его телу. Альфа наклоняется, чтобы поцеловать его и пробует себя на языке Дже. Тот довольно урчит ему в рот и Джунсу может ощутить, как шум вибрирует сквозь него, проникая в самое нутро. Джунсу ловит руку омеги по пути к его щеке и бережно прижимает к груди, целуя каждый палец, прежде чем засосать ртом указательный и средний. В глазах у Дже темнеет. Джунсу выпускает облизаные пальцы и улыбается ухмылкой  хорошенько оттраханного человека. —Люблю твои пальцы. Джеджун отодвигается, усмехаясь: — Было хорошо? — спрашивает. — Извинения приняты, — говорит Джунсу хрипло, и улыбка Дже становится шире. На его тонких штанах в районе паха виднеется мокрое пахучее пятно. На что альфа сыто и довольно ухмыляется. — Дай мне пять минут форы, — говорит омега, лаская подбородок Су длинными пальцами. — И думаю, мы сможем поиграть в охоту еще. Теперь очередь Джунсу облизывать губы: — Я буду считать до ста, — предвкушающе хрипит он. — Раз, два, и три... Джеджун запрокидывает голову назад и хохочет: — Поймай меня, если хочешь**, мой альфа, — игриво воркует он, и исчезает в зарослях парка.