Превратности любви

Честно скажу, что таких людей, как Мишка точно больше нет. Я его знаю со второго класса, и он уже тогда был с приветом. Нее, ну, а что можно сказать о восьмилетнем мальчике, который, возвращаясь из школы домой, припрыгивая, напевает песенку: Мишка косолапый С ножиком гулял Он людишек собирал И рас-чле-нял! И вот повезло же мне оказаться в одном классе и за одной партой с этим чокнутым, так я ещё и переехал в новый дом и стал его соседом по лестничной площадке. Первая наша встреча была просто эпичной. Пока грузчики вносили в квартиру мебель и десятки коробок, а родители бегали, проверяя и контролируя процесс, я забрался на пролет выше от нашей новой квартиры, уселся на подоконник и продолжил читать книжку. Читать я всегда любил. Это моё маленькое хобби, читал всё: от детских рассказиков до книг о мифах и легендах древних народов. Когда я читал, я полностью погружался в книгу и не видел и не слышал окружающий мир. Моё чтение прервал обычный вопрос: - Хочешь печеньку? Я поднял глаза и встретился взглядом с мальчишкой моего возраста. Чуть ниже меня, светловолосый, зеленоглазый, улыбается во все тридцать два зуба, протягивая блюдечко с печеньем. - Хочу. Спасибо, - вежливо, как учили родители, отвечаю. Мальчик садится на подоконник напротив меня, не переставая улыбаться. Через пять минут общего молчания, начинает ёрзать, молча изучая меня, спрашивает: - Вкусное? - Ну, вроде да. - А живот не болит? - Нет. А должен? - Пока не знаю. Печеньки баба Зоя с первого этажа испекла, а печь она не умеет. Зато угощать любит. - А что не так с её печеньем? - Ну одни были жутко солеными, другие сырыми, о третьи я чуть зуб не сломал, четвертые вместо корицы были посыпаны красным перцем, - он забавно загибал пальчики на руке, припоминая все угощения старушки. - Так зачем же ты мне эти предложил? - Что бы проверить качество. - Дурак! – обиделся я. - А откуда мне знать, что ты не дурак? - Тебе справку показать? Я нормальный. - Тогда давай дружить, нормальный! - С чего ты взял, что я хочу с тобой дружить? - А со мной весело! И схватив остатки печенья он сбегает вниз и исчезает за соседской дверью. Я мягко говоря был в ступоре, когда эта наглая рожа показалась снова: - Я кстати твой сосед и зовут меня Миша. А тебя? - Лёша. Вот и познакомились. Кстати печенье оказалось с сюрпризом, не знаю, что в нем было, но я до самого вечера проверял на работоспособность наш новый туалет. Он всё выдержал! Всю неделю до школы, мы обживались в новой квартире, паренька я больше не видел, да и честно говоря, не особо и хотел, после его любезно предложенных печений. Поначалу думал, как отомстить, но через неделю уже забыл об этом. И каково же было моё удивление, когда в новом классе, за первой партой, я увидел довольную улыбающуюся рожу. Конечно же, это был Миша, и в итоге я ещё стал его соседом по парте. - Печеньки бабы Зои больше не едим, - прошептал Миша, как только я сел. - Ты что, съел те, что забрал? – кивает в ответ. - Надеюсь тебе было так же хорошо, как и мне, - злорадствую, я доволен, он сам себя наказал. - А то, очень. Ты съел две штуки, а я пять, мне было лучше, - ворчит и тут же начинает посмеиваться. - Зато теперь я убедился, что если мне понадобится кому-то подгадить, я знаю, где взять всё необходимое. Ну и сосед мне достался. А ведь это были всего лишь цветочки. В его светлую головушку не раз приходили самые наикошмарнейшие идеи, и не раз мне влетали пиздюли с ним за компанию. Это именно он решил, что несправедливо поставленная ему двойка по математике заслуживает отмщения, ведь он рассчитывал хотя бы на тройку. А математичка потом весь день отдирала с одежды жвачку. Именно Миша решил, что если тебя обидели, надо обязательно дать сдачи. Апельсином. В столовой. И не совсем по тому, по кому надо. Апельсин скосил траекторию и прилетел в директора, а так как кроме меня никто не видел, кто запустил снаряд, Миша остался безнаказанным. Это именно Миша подлил в ведро с водой для мытья доски зеленку, просто чтобы проверить, у кого из одноклассников сегодня неудачный день. И ведь ни разу его не вычислили. Однако, когда он решил, что стены школьного коридора выглядят слишком уныло и решил их разукрасить мелками, да и ещё меня с собой прихватил, нас спалила уборщица и, завывая, как заевшая пластинка, потащила нас к директору. Драили стены мы до самого вечера. В общем, было весело. В летнем лагере, в который мы тоже вместе попали, он чудил ничуть не меньше. Облить вожатого водой – да, измазюкать зубной пастой все дверные ручки – да, спереть у вожатого ключи от домика, заныкать их и забыть куда – да, при интеллектуальном марафоне задать девочке вопрос: «Куда берутся дети?» и ржать от её ступора – снова да. А уж когда мы играли в казаков-разбойников, он отрывался на полную, мы были в команде разбойников и простор для беготни был в пределах всего лагеря. Угораздило же меня тогда шлепнуться и поранить коленку, было больно, но Миша тут же откуда-то притащил с десяток листиков и обклеил ими всю мою коленку. Долг разбойничьего врача он с честью выполнил. Это было в ту пору, когда мы ещё думали, что подорожник – универсальное средство от всех болячек. Что уж говорить о новогодних праздниках в школе, когда преподаватели всем детишкам давали задание. Спеть песенку, станцевать или рассказать стишок. Порадовать и учителей, и родителей, и самим опозориться. Миша и тут отличился. Ему выпала честь спеть песенку: «В лесу родилась ёлочка», классическую версию. А вышло: - В лесу родилась ёлочка, в лесу она рамдадабамбабадамбай. Всё! – выдал мощный бит и свалил со сцены. Я был одним из первых, кто согнулся пополам и с диким ржачем осел на пол. Нам было по двенадцать лет. В шестнадцать лет, он впервые признался в любви и впервые напился, так как Оля из соседнего дома ему отказала. Девчонки всегда на него смотрели, как на друга, забавный, веселый, но друг, не больше. А ему хотелось больше, молодой организм требовал любви и ласки. Первая безответная любовь приносит не мало боли, поэтому Миша решил затопить горе отцовским виски. Благо и мои и его родители на все выходные уехали за город на шашлыки, лето в самом разгаре. И к счастью, кроме меня, эту картину никто не видел. Ближе к вечеру пятницы, я получил невнятную смс-ку: «Ко мне дверь крыта быро!!!» Нихрена я не понял из написанного, кроме очевидного приглашения в гости. Дверь действительно была не заперта, свет выключен и в глубине квартиры раздавалось какое-то завывание. Захожу и вижу, Миша сидит в кресле, реально завывает, глаза красные, по столу раскиданы остатки какой-то закуски и пустые банки из-под пива, и он продолжает соло банкет уже с тяжелой артиллерией. - Ты что делаешь? – охуеваю от того, что он из горла хлещет бутылку с виски. - Запиваю бабосек. - Ты сожрал бабочек? - Нет, они там уже были, - тычет на свой живот. - Какие к хуям бабочки? - Ну те, кторые с чуфстами прил-летают. - А бухло тебе зачем? - Хочу, что б бабоськи в животе захлебнулись. - И очевидно подохли, - завершаю за него. - Да-а, - мелкий вовсю кивает головой и не удержавшись на своем троне падает мордой в ковер, и там заканчивает выть. В шестнадцать лет я вытянулся, рост был уже метр семьдесят пять, у Мишки рост был всего метр шестьдесят шесть, цвет его волос с детства почти не изменился, может только стал чуть темнее, как колосья пшеницы, мой же остался черным, как и карие глаза. Телосложением я у него явно выигрывал, у меня было достаточно накаченное тело, отец купил мне абонемент на год в спортзал, и я держал себя в форме. Мишку можно было бы назвать жилистым, он не был худой, но и явной мускулатуры, как у меня, у него не наблюдалось. Но он был веселым, открытым, честным, конечно со своими тараканами, но неинтересным или плохим его никто не мог назвать, от того, я и не понимал, почему девчонки ему отказывают. Как друг, он нравился всем и парням, и девчонкам. Оля ему нравилась больше пяти лет, он сначала наблюдал за ней со стороны, его внутренний непоседливый и язвительный домовенок затихал, как только девушка оказывалась рядом. И в итоге, при встрече он не мог вымолвить ни слова. Стеснялся, краснел и убегал. А потом Оля начала встречаться с каким-то старшеклассником из нашей школы, и Миша окончательно осознал, как недостижима его мечта. Казалось забыл, разлюбил, прошло наваждение, но как только узнал, что девушка снова свободна, попытался донести до неё свои чувства. И вот в итоге во что это вылилось: он лежит пьяный на ковре и ревет, что он «Осё-о-о-ол» и его никто не любит. А мне предстоит задача вывести друга из хандры. И ничего лучше, чем дать ему выговориться и до конца напиться, я не придумал и потащил его в ближайший бар. По закону алкоголь нам бы ещё не продали, но это не имеет значения, если хозяин бара друг отца. Мне пол часа пришлось клятвенно уверять Павла Николаевича, что мы забуримся в самый темный угол, допьем ту бутылку виски, что захватили из дома и выпьем ещё по паре стопок чего покрепче, и пойдем домой. Светиться не будем, уйдем черным ходом, ничего не разобьем и живые дойдем до дома. А дома, я должен буду зафоткать наши помятые рожи и отписаться о прибытии. Так и сделали, градус кондишина строго летел стрелкой вверх, туда же направлялось и настроение Мишки. Он выговорился, напился и мы уже прилично не трезвые или не трезвые до неприличия, вывалились с черного хода дико ржа и двинули в сторону дома. - Эм, Миш, это что? - указываю на стискиваемый им бокал из-под мартини с соседнего столика. - Бокал. - Ты спер бокал? - Я спер бокал. - Нахуя ты спер бокал? - Прост. Домой мы шли шатаясь, молча. Миша бережно нес в руках добычу, словно это был святой Грааль и его вот-вот кто-нибудь отберет. Задача открыть две двери оказалась непосильной, и мы завалились к Мишке, сил хватило, только на то, чтобы снять обувь, послать Николаичу фотку и отрубиться в гостиной. Суббота встретила нас похмельем, мне было терпимо, а Мишка блевал пол ночи и не давал мне спать, и утром картина повторилась. Пока он повторно изучал туалетную вселенную, я кое как приведя себя в порядок, если так можно выразиться, принялся за уборку. Среди мусора насчитал десять банок пива, пустую упаковку чипсов, завалившуюся под стол сушеную рыбку и недоеденную пачку сосисок. В общем и целом, можно сказать, что он вчера поужинал. Пока я убирался и намывал посуду, не заметил, как на кухню выполз зеленый Миша. Вид у него был, как у заправского алкаша с десятилетним стажем. - Кофе будешь? - Нет, - бурчит в ответ, - кажется меня и от него вырвет. - Тогда воду. Много воды. Родители приедут завтра вечером, постарайся привести и квартиру и себя в порядок. - Лёшка, как же мне хреново. - Пить меньше надо. А вообще, ты впервые так напился. С первым жестким похмельем тебя брат. - Да ну тебя… - Ты мне вот что скажи, - усаживаюсь напротив него, - неужели Оля стоит того, чтобы так себя изводить? - Стоит, - вспыльчиво вскакивает, хватается за больную голову и оседает на место. - Очень даже стоит, она мне так нравиться. У нее такие красивые голубые глаза, а какие у нее шелковистые волосы, губки такие сладкие и фигурка отпад. И она такая милая, когда смеется. Я конкретно влип, да? – обреченно смотрит на меня это чудо. - Влип да, а конкретно или нет, пока не знаю. Человека же не только по внешности выбирают, а характер у твоей Оли поганый. Да и у тому же она жуткая сплетница. - Не оскорбляй Олю, - взвыл несостоявшийся любовник, - она самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал. - Да ты её толком не знаешь, дубина. - Знаю, она совершенство! И плевать, какой у нее характер. - Вот влюбленный идиот, - я уже начинал закипать. Я знал, что влюбленные люди слепы, но никогда в живую этот феномен не наблюдал. И тут лучший друг решил показать его во всей красе. - И меня не обзывай, - ворчит Миша, - мне и так сегодня плохо. - Ладно, замяли тему. Ты чем будешь заниматься? - Ничем. Спать буду. - Тогда увидимся вечером. Я сгоняю в спортзал, магазин, занесу в бар бокал и вернусь сюда. Всё понял сурок? - Вали уже, - фыркнул Миша и поплелся в комнату. Что бы это создание не нашло на свою пятую точку приключений, я прихватил его ключи от дома и запер его в квартире. Одна проблема решена, Миша точно будет дома и никуда не денется. Быстро заскочив домой и собрав спортивную сумку, я направился в спорт зал, по пути заскочил в бар, вручил Николаичу бокал, отчитался, извинился, выслушал гогот мужика на всю округу и наконец добрался до спортзала. Прозанимавшись два положенных часа и быстро приняв душ, я решил так же быстро заскочить в магазин и прикупить продуктов. В общем со всей этой беготней я разобрался к шести вечера, так что времени чтобы зайти к Мише и нормально его накормить, было предостаточно. Не удивляйтесь, Миша и кухня, понятия не совместимые, готовить он совершенно не умеет, так же, как и не дружит с тостером и микроволновкой. Единственная техника, которая позволила ему собой пользоваться, это электрический чайник. И холодильник всегда приветливо встречает молодого хозяина, позволяя тому рыться в своих дебрях, выискивая что повкуснее. По дороге к дому, я думал, что можно приготовить из купленных продуктов. Накупил я много, но тащить это всё к Мише не вариант, полноценного ужина он даже ждать не будет, когда увидит сладкое, тут же мигом всё сожрет и ещё упаковку вылижет. Каково же было моё удивление, когда перед домом я застал причину вчерашней попойки друга. Оля в мини юбочке с невинным видом сидела перед нашим подъездом и что-то строчила в телефоне. Поравнявшись с девушкой, хотел было мимо нее пробежать в подъезд, но не вышло. Меня спалили. - Лёшик, привет, - Оля подскочила со скамейки и направилась ко мне. - Чего тебе? - я даже не старался сдерживаться, всем своим видом показывая, что я ей не рад. - Фу, как грубо, - девушка надула губки. - Я просто хотела узнать, как Миша!? - А тебе не всё ли равно? - Я его десять лет знаю. Он мой друг, конечно мне не всё равно. - Для начала он тебе не друг, а слуга, которым ты пользовалась, когда тебе это было удобно. «Миша понеси мою сумку, Миша хочу эту куклу, купи, Миша мне холодно, дай мне свою кофту, Миша принеси, Миша подай.» И этот влюбленный идиот всё выполнял, потому что ты ему действительно нравилась. А во-вторых, ты вчера ему отказала, и если мне не изменяет память, сказала, что: «Такие бестолковые хлюпики, как Миша, тебя никогда не заинтересуют!» Ну и вот, какого хера, ты приперлась, а Оль? - Эй, подожди, всё не так было! - А как? В чем я ошибся, просвети. - Да хотя бы в том, что я им не пользовалась. Я же не заставляла его выполнять мои просьбы, он сам. - Да всё потому что он влюбленный идиот в розовых очках. Если б чувства не застилали разум, он бы и не задумался над выполнением твоих желаний. - Ну и ладно, - девушка вздернула нос, показывая, что беседа ей не нравиться, - он всё равно не в моем вкусе. Он меня не достоин! - Это ты его не достойна, дура, - как же хотелось уколоть побольнее эту выскочку, но нужные слова никак не находились. - Лёшик, ну извини, он и вправду не в моём вкусе. А вот ты другое дело. - Чё? – я на секунду завис. - Ну какой же ты недогадливый, - Оля медленно провела пальчиком по моей руке, - я говорю, что ты мне нравишься. Ты такой сильный, красивый. Полностью в моём вкусе и я согласна с тобой встречаться. - Ты совсем ебанулась? – я отвис, выслушал этот бред и меня начало колотить от гнева. - Лёшик… - Заткнись. Нахуй ты мне вообще сдалась? - Я красивая, - не унималась девушка. - Да мне пофиг на твою внешность. Оль, ты мне никогда не нравилась, не нравишься и никогда не понравишься. И я никогда не прощу твоё отношение к Мишке. - Что ты заладил, Мишка, да Мишка, - вспылила девушка. - Обрати уже на меня внимание, ты мне нравишься с десяти лет и я не могу тебе не нравиться. Твой мир не должен вращаться вокруг этого ничтожества. - Всё сказала? – не дождавшись ответа я развернулся в сторону подъезда. - Лёёёёёшик, - девушка вцепилась в спортивную сумку, - милый, ну посмотри на меня. Я докажу, что я серьезно настроена, ну хочешь я тебя поцелую, - договорив Оля потянулась к моему лицу, что взбесило меня ещё больше. - Отвали, - я оттолкнул девушку и она, не удержавшись на ногах упала на асфальт. И тут же расплакалась. Лишь мгновение я разрывался, между желанием помочь ей подняться и молча войти в подъезд и забыть о ней. Однако Оля, видя, что всё же я не собираюсь ей помогать, поднялась сама. - Лёша, - снова, как заевшая пластинка, девушка начала скулить. - Оля, - мой громкий возглас, наверно было слышно во всем доме, - отвали по-хорошему. В последний раз повторяю, ты мне не нравишься. Даже больше, ты мне противна. Я и рядом с тобой находиться не хочу. - Лёша, - она вновь заплакала, плечи затряслись. - И к Мише больше не подходи, поняла! – я гневно посмотрел на ревущую девушку и пока она не продолжила, открыл дверь и вошел в подъезд. Было противно. И от нее, и от себя. С одной стороны, я немного перегнул палку, слишком ей нагрубил. Но с другой стороны, она меня выбесила, смешала Мишку с грязью, может оно и к лучшему, что всё так получилось. По крайней мере надеюсь, что она не совсем тупая и отстанет от нас. У неё десятки поклонников, как-нибудь переживет потерю. Зайдя домой, я кинул в дверях сумку и направился к Мише. Он наверняка не ужинал, а может и не обедал, а эта курица отняла у меня столько времени. Стоило мне переступить порог соседской квартиры, как на меня накинулся маленький ураган: - Ты меня запер, скотина, - бушевал Миша. - Ой, не дерись, - я тщетно пытался увернуться от подушки, которой Миша вовсю меня колотил. - Я еду принес, сладкое, - вставил я два спасительных слова. - Сладкое! – завопил Миша, отбирая пакет. Всё, он счастлив и уже обо всем забыл. Ну вот, что за чудо. - Не смей есть сладости, пока нормально не поешь. - Да, мамочка, - весело отозвалось чудо с кухни. Настолько быстро, насколько это было возможно, я приготовил плов и накормил развлекавшего меня всё это время Мишу. Он умял целую тарелку и даже попросил добавки. И конечно же оставил место для сладкого. В такой веселой обстановке, я и позабыл о недавней встрече с Олей. Всё произошедшее отложилось в самый дальний ящик в памяти, от которого я хотел потерять ключ. - Лёша, - друг прервал минутное молчание, - о чем вы с Олей говорили у подъезда? - Ты нас слышал? – я нервно заерзал на стуле. - Нет, не слышал. У нас ведь звукоизоляция стоит, а балкон на другую сторону выходит. Я только видел, как ты толкнул Олю, и она упала. - Понятно, значит не слышал. - Ты не должен был на неё срываться из-за меня, - тихо сказал Миша, - она не виновата. Никого нельзя заставить полюбить. - Ты, - у меня всё поплыло перед глазами от гнева, - да при чем тут ты? Отдаленно, конечно же я злюсь на неё из-за тебя, но основная причина не в этом, а в том, что она смазливая тупая овца. Прости, - я понизил голос, готовый вот-вот сорваться на крик, - не хотел тебе об этом говорить, зная, как она тебе нравиться, но Оля призналась мне, я отказал ей и именно из-за этого мы поссорились, и я её толкнул. Глупо конечно, я слишком вспылил, но я на дух не переношу эту девушку. Прости, Миша. - Она тебе призналась? – Миша по-прежнему сидел, изучая стол и не поднимал на меня глаза. - Прости, - повторное извинение прозвучало слишком жалко и тихо. - Ничего, - друг улыбнулся горькой улыбкой, - конечно же ей понравился ты. Кто я по сравнению с тобой? Мне не светят такие девушки, как она. - Миша, ну что ты! Перестань, - я пересел к нему и приобнял за плечи, - ты самый замечательный. Эта Оля тебя не достойна. Поверь, обязательно найдется человек, который будет любить тебя больше жизни. - Слишком пафосно звучит, - шмыгнув носом хихикнул Миша. Вот, что мне в нем нравиться, он никогда долго не печалиться. Он всегда умеет рассмешить и поддержать любую беседу. С ним не бывает скучно. Он и правда замечательный. - Ты не злишься на меня? – виновато вглядываюсь в его лицо. - За что? - Ну, не знаю… Из-за Оли, например. - Нет. К тому же, теперь мне понятно, что она никогда не будет со мной. Надо просто перестрадать эту любовь. - Мишка… - Да не парься, хватит уже, - Миша поднялся и подошел к окну. - От сюда, я в последний раз смотрел на девушку своей мечты. - В смысле, в последний? - Совсем дурак, - Миша развернулся и уставился на меня, - думаешь я смогу находиться рядом с ней, как прежде? Не смогу, это будет слишком больно. Поэтому я больше не хочу с ней видеться. - Это правильное решение, - я был рад, что мозги друга повернулись в нужном направлении. Олю необходимо вытеснить из его жизни. Я действительно рад, что он сам это понял. Поболтав на различные темы и посмотрев фильм, мы разошлись. Тему Оли, мы больше не затрагивали. Миша твердо решил, не общаться с девушкой. Меня на ходу вырубало, хотелось завалиться в кровать и проспать всё воскресение. Поэтому зайдя домой, я быстро принял душ и упал на кровать. Обычно перед сном я читаю, но в этот раз я уснул мгновенно. Мне снился прекрасный сон. Такой спокойный и яркий, не то что обычно. Обычно мои сны напоминают сценарий Звездных воин или смесь Чужого с Зубастиками, и конечно же я как великий воин спасаю мир от всех напастей. Мне достается приз, уважение и любовь. Всё, что положено герою. Однако, какой-то странный противный писк всё портит. Птицы в моем сне растеряли все свои певческие данные, ставлю им за исполнение двойку. Проклятье, да что же это за шум? Раскрываю глаза и слышу источник шума. Кто-то настырно трезвонит в дверь. Убью заразу! Глаза не хотят полностью открываться, ворча тащусь к двери: - Кому жить надоело? – рявкаю в коридор. - Ой, ты спишь, - сфокусировав зрение встречаю глазами удивленного Мишу. - Как видишь нет, уже вынужден проснуться. - Простиииии, - виновато протянул Миша, - мне помощь нужна. - И что на этот раз случилось? – зевая пропускаю его в квартиру и ползу одеваться. - Бутылка виски мне нужна. - Что, опять в запой? – ошарашенно смотрю на друга. - Да, нее. Я ж выпил отцовский виски, если он не обнаружит вечером бутылку, он меня прибьет, без выяснения обстоятельств. - А, ну теперь понятно. И какой план? Алкоголь нам не продадут, тем более виски. - Эту проблему, я вроде как решил. Тебе лишь осталось поговорить с одним человеком. - Это с кем же? – кричу из комнаты, натягивая на себя одежду. - Ну как там его, мужик из бара, где мы были. - Павел Николаевич? - Да, пусть он купит. - Ну в общем то это не проблема, договорюсь, - проползаю на кухню мимо оживленного друга. - Да, это не проблема, но самая главная проблема осталась. Нужна именно такая бутылка, какая была. Умоляю скажи, что ты запомнил название! - Издеваешься? – внимательно смотрю на друга-идиота. - Конечно же я не запомнил. - Отлично, просто отлично, - ворчит Миша, - завтракай и выдвигаемся. - Куда? - Идем в тот бар. Надо найти бутылку. Уже почти двенадцать, родители приедут в семь. Ну что, афигительный план. Найти пустую бутылку, узнать название, упросить Николаича купить такую же, вернуть на законное место. Все легко и просто. Бля, не очень-то всё легко и просто. Угловой столик, за которым мы напивались, пустовал. Оно и понятно, столы вычищают, как только клиенты уходят. Вот только я не помню, что бы мы оставляли бутылку на этом месте. Миша, смутно припоминая, соглашается с этим. И где теперь искать злосчастную тару? Пока Миша обшаривал все закутки дивана и изучал дорогу, по которой мы шли к черному входу, я успел договориться с Николаичем. Он мужик понятливый, согласился очень быстро или это я так хорошо умею убеждать? В зал влетел Миша схватил меня за руку и потянул за собой. - Где-то тут, - Миша указал на мусорный контейнер на улице. - Хха, ты совсем чокнулся, я туда не полезу, - указываю на огромный ящик. - Я полезу, - прошипел Миша, - а ты осмотри место вокруг. Мы точно здесь её оставили. - Я тебя после такого три часа в ванне драить буду. - Да хоть пять, главное найти эту чертову бутылку. Как он забирался в контейнер, я умолчу. Я еле сдерживал смех, когда он чуть весь туда не завалился. Пришлось поддерживать этого недотепу. И спустя двадцать минут искомый объект был найден, возле мусорного бака в другой стороне. От Миши исходил такой аромат, что ни одни французские духи не перебили бы сейчас этот запашок. Докатились, по помойкам шарим. Стыдоба. Хорошо, что этого никто не видит. Николаич, строго настрого приказал не заходить в его бар, или он нас четвертует. Оказалось, что от меня пахло, ничуть не лучше, чем от Миши. Он посмотрел на бутылку и убежал, и спустя пятнадцать минут принес полную бутылку Jack Daniel's. Миша принялся благодарить, даже обнять его хотел, но Николаич по известным причинам предложил остановиться на устном «спасибо». Деньги мы пообещали потом занести и поспешили домой. В душ, мыться и стирать одежду. Когда я закончил намываться было уже шесть часов вечера. Родители должны скоро приехать. Я решил, что как раз до их приезда успею что-нибудь приготовить. Да, я парень, который любит готовить и такое бывает. В дверь настойчиво позвонили. Я подумал, что это снова Мишка, вот не сидится ему дома. Открыв дверь, я был просто ошарашен незваными гостями. Полиция нагрянула. - Зеленов Алексей Викторович? – спросил мужчина в форме. - Да, - я тихо отозвался. - Проедемте с нами, - мужчина указал на выход. Из соседней двери показался встревоженный Миша, который услышал шум в коридоре. - По какому праву вы меня забираете? - Поступила жалоба, проедемте в участок, чтобы со всем разобраться. - Какая жалоба? – вклинился Миша. - Молодой человек, вас это не касается. Пожалуйста зайдите обратно в квартиру. - Не пойду, - уперся Миша, - пока не узнаю, почему вы увозите моего друга. Полицейский проигнорировал Мишу и твердо повторил приказ, я одел обувь и вышел из квартиры. - Позвони моим родителям, - крикнул я Мише, спускаясь вниз по лестнице окруженный с двух сторон полицейскими. Меня быстро довезли до ближайшего участка. Запустили в пустую комнату, заперли и ушли. Что за черт? В чем меня обвиняют? Я прокручивал в голове все недавние события и ничего не приходило в голову, из-за чего меня могли бы арестовать. Родители будут в ярости. В пустующей комнате я просидел пол часа, прежде чем вошел какой-то мужчина. - Добрый день, молодой человек, - поздоровался лысый мужик в очках, - я следователь Петренко. - Добрый. - Итак, позвольте я разъясню вам ваши права. - По какому поводу меня арестовали? – перебил я следователя. - Алексей, сначала ваши права. Вы имеете право хранить молчание, всё что вы скажете может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката. Вы понимаете свои права? - Понял. Теперь говорите причину. Уверен, это все какая-то ошибка. Меня не в чем обвинять. - Алексей, вас обвиняют в изнасиловании. Это очень серьезно. - В чем? – я ахуел от обвинения. Пока я обдумывал свои поступки, я мог что угодно предположить, но только не это. - Итак, что вы можете рассказать. - Да вы что? О каком изнасиловании идет речь? Я ни черта не понимаю. Кого изнасиловали? - Вишневскую Ольгу Владимировну. - Что? Оля? – моя челюсть поздоровалась с полом. Какого черта происходит? - Да. Вы её знаете? - Знаю, но я её не насиловал. - Девушка говорит обратное, она дала четкое описание нападавшего и следы на её теле подтверждают её слова. - Повторяю, я её не насиловал. - Тогда где вы были этой ночью, в районе с двух до пяти утра? - Спал, дома, один. - Значит вы хотите сказать, что на время преступления у вас нет алиби? - Какое алиби? Не трогал я эту курицу. Я дома спал. - Кто-нибудь может подтвердить, что этой ночью вы находились дома? - Нет. - Значит Алексей, у вас нет алиби на время преступления. Это плохо. Вашу мать, да мать же вашу. Какого хуя происходит? Я не насиловал Ольгу. Точно. Блять, да я же всю ночь продрых дома. И пьян не был, ночь с пятницы на субботу я провел у Мишки дома. А ночь с субботы на воскресение спал дома. Я ничего не делал. В коридоре раздались крики и уже спустя минуту в комнату ворвался мой отец. - Какого черта ты натворил? – взревел батя. - Мужчина, покиньте помещение, - следователь поднялся, чтобы выпроводить моего отца вон из комнаты, но это ему не удалось. - Руки убрали, - приказал батя, - и сына моего немедленно освободите. Не знаю, в чем его обвиняют, но вы не имели права тащить его в отделение. В коридоре за отцом стояла встревоженная мама, Мишка и его родители. Все примчались меня выручать. Стало не так страшно, как было вначале. Отец всё уладит. - Я вас всех засужу, - ругался отец в управлении. А мы сидели поодаль и слушали, как он устраивает разнос всем, кто попался под руку. - Как только тебя увели, я сразу же дозвонился до родителей, и мы примчались настолько быстро, насколько это было возможно. Твой отец так гнал, я и не знал, что можно так круто водить, - Мишка шепотом отчитался за проделанную работу и был собой доволен. Уже в машине он пересказал родителям, что случилось, мой отец сделал пару звонков, узнал где я нахожусь и тут же приехал. Мама старалась немного унять гнев отца, а то он действительно мог всех засудить. И полицейских, которые меня доставили и следователя, и уборщика, который реально под руку попался и полицейскую овчарку, которая не вовремя подала голос. Всех! Хреново нарываться на мужика, который является юристом и от корки до корки знает все права. - Приведите сюда эту девушку, пусть ещё раз подтвердит, что именно мой сын её изнасиловал. Хочу посмотреть на эту особу, - отец уселся на стул, всем своим видом показывая, что он не сдвинется с места, пока в управлении не будет пострадавшей. Следователь, выяснив, кем является Виктор Зеленов, уже сто раз пожалел, что именно ему досталось это дело. Он связался с семьей потерпевшей и уже спустя пол часа, в отделение вошли Оля и её родители. - Почему этот насильник не в камере? – тут же взревел Олин отец. - Да как бы потому, что ему там не место, - парировал батя. - А вы ещё кто? – рявкнул верзила. - Виктор Зеленов, отец этого мнимого насильника. - Что значит мнимого? – вклинилась Олина мама. - Посмотрите на мою девочку, она пострадала. Оля действительно выглядела плохо, губа разбита, на щеке, как и на руках и на ногах синяки. Мы с Мишкой пристально разглядывали девушку. Казалось, что по ней танк прошелся. Она вся сжалась и смотрела в пол. - Вижу, что пострадала, - отец обвел взглядом испуганную девушку, - только не от моего сына. Он не мог этого сделать. - Как не мог? – не унимался Олин отец. - Она подтвердила, что это он сделал. - Не он, - твердо и уверенно ответил мой отец. - Да как вы смеете, - Олин отец начинал впадать в бешенство, как и её мать. - Девушка, - батя обратился к Оле, - скажите, это мой сын вас изнасиловал? Оля подняла залитые слезами глаза и утвердительно покачала головой. - Вы врете, - спокойно и с полной уверенностью сказал отец. - Не вру, - закричала Оля, - он, это он со мной такое сделал. - Ложь, - повторил отец. - Мы в больницу ездили, нам справку дали, у Оленьки разрыв вагинальных тканей, - Олина мама потрясла бумажками перед носом моего отца. - Да плевать я хотел на вашу справку, - рыкнул батя, - вашей дочери надо либо к офтальмологу, либо к психиатру. - Да что вы себе позволяете, - взвизгнула Олина мама. - Поясняю, - батя встал и отобрал у следователя заявление об изнасиловании, - во-первых к офтальмологу, потому что ваша дочь не разглядела нападавшего, если конечно нападение было, во-вторых, - он повысил голос, - к психиатру, так как возможно она психически больна. Ну и в-третьих, я вас сам засужу за ложные показания и клевету, если мы сейчас не уладим это недоразумение тихо и без доведения до суда. Я уже в который раз поразился тому, как мой отец умеет вести дела. Он всегда был и будет для меня примером настоящего мужчины. Решительный, уверенный в себе, в его профессии эти качества ему очень помогают. Миша и его родители, тоже с восторгом смотрели на него, не скрывая заинтересованности ситуацией. А мама, мама была горда своим мужем, с таким супругом и в огонь, и в воду. Хотя она у меня тоже боевая, психолог со стажем, в общем моих родителей лучше не злить. К слову всё отделение с интересом наблюдало перепалку сторон. После того, как следователь сделал пару звонков, ему ясно дали понять, что Виктору Зеленову лучше дорогу не переходить и пусть юрист сам разберется в сложившейся ситуации. Коротко: всему отделению было приказано сидеть тихо и не рыпаться. - Девушка, последний раз вас спрашиваю, кто на вас напал? – отец решил добиться ответа во что бы то ни стало. - Он, - Оля снова указала на меня. - Да что же это такое, - батю уже начинало бесить такое поведение, он ненавидел, когда ему врали. Я это испытывал на своей шкуре всю жизнь. Если я врал, он всегда меня вычислял, а если я врал по-крупному, мне по-крупному и влетало. - Он, это сделал он, - Оля вновь залилась слезами. - Леш, ты меня извини, - отец повернулся ко мне, - иду на крайние меры. - Папа, - тут же вскочил я, так как понял о каких мерах идет речь, - не надо! - У тебя есть другие варианты? Если есть, я готов выслушать. - Нет, - я покачал головой, - но прошу, не говори. Сделай, как-нибудь по-другому. - Как? – отец уставился на меня. - Ты мне не предложил другие варианты. - Милый, может действительно не надо, ну не хочет он, - мама попыталась вразумить отца, она всегда служила весами в нашей семье, всегда могла найти компромисс. - О чем вы говорите? – перебил нас Олин отец. - Да всё о том же, - батя развернулся к нему, - не мог мой сын изнасиловать вашу дочь. - Да почему? – одновременно подали голос Олины родители и следователь вместе с ними. - Да потому что он гей, - рявкнул на всё отделение отец, а я заливаясь пунцовой краской опустился на стул. - Дорогой, - мама укоризненно покачала голой, - а по деликатней никак нельзя было? - Как поделикатней? По мальчикам он, не стоит у него на баб, поэтому девушку изнасиловать он никак не мог. Я бы ещё поверил, если б это парень был. Или у тебя член между ног, а пострадавшая? – отца аж трясло от гнева, того и гляди не засудит, а порвет в клочья всю Олину семейку. - Как гей? – опомнилась Оля, она первая вышла из ступора. - Почему гей? - А вот так, девонька, - отец устало покосился на нее, - ошиблась ты с насильником. - Но, но, но… - не унималась Оля. - Стоп! Всё, хватит, - адвокатским тоном произнес отец, - забирайте заявление и больше не пересекайтесь с моей семьей. Ищите своего насильника, если таковой был. А мы уходим. - Это он, - Олю лихорадочно затрясло, - это всё он, - взвизгнула девушка и кинулась на меня. Не ожидал, честно. Ещё б миллиметр и она оцарапала бы мне лицо. Хорошо, что отец успел перехватить эту истеричку и передал её в руки правосудию. - Это всё ты, - орала Оля, вырываясь из железного захвата полицейских, - гад, сволочь, тварь, - сыпались оскорбления, - и ты, - она попыталась наброситься на Мишу, - ненавижу тебя, ничтожество, ты тоже виноват, пустите, - Оля продолжала вырываться, когда её уводили в камеру, или черт знает куда. Её родители взволнованно бежали за ней следом, уверяя, что всё будет хорошо. Мы все молча проводили взглядом эту ненормальную семейку и когда в отделении наступила тишина, отец наконец подал голос: - Ну всё едем домой, - довольный разрешением ситуации, он кивнул в сторону выхода, - и вот вам мой номер, в случае возникновения каких-либо вопросов, звоните, - он сунул следователю визитку, и мы наконец-то, свободные и уставшие, покинули полицейский участок. Уже дома, когда мы всей толпой завалились к нам домой, отец поинтересовался, что же такого ужасного мы с Мишей, сделали этой девушке. - Она мне нравилась долгое время и в пятницу я ей признался, а она меня отвергла, - начал Миша. - А потом в субботу вечером она призналась мне и уже я её отверг, - закончил я. Родители выслушали наши оправдания и вся квартира залилась звонким веселым смехом. Мои родители решили устроить скромный ужин, а Мишин отец решил дополнить его отменной выпивкой и ушел в свою квартиру, за любимым виски. Наши мамы побежали на кухню, чтобы быстро что-нибудь приготовить, а отец пошел к машине, за оставшимися сумками. Нам же с Мишей была дана задача поставить и накрыть стол. Мишин отец, в быту Гордеев Станислав Олегович, вернулся в квартиру спустя несколько минут и вопросительно уставился на сына. - Миша, я не понял, а это что за бутылка? - Твой виски, - тихо пискнул Миша. - Виски конечно мой, но бутылка не моя. Я больше половины выпил, а эта полная, - закончил он и повторно уставился на сына. - В чем дело? – в комнату вошли мамы. - Да вот, новая загадка, мою бутылку с виски кто-то подменил, - Станислав Олегович испепелял уже не только Мишу, но и меня грозным взглядом. Пятая точка, та, которая отвечает за приключения и неприятности, вовсю вопила, что мы попали. Ещё с пол часа пришлось отчитываться, о несчастной влюбленности и уверять, что к спиртному мы ещё долго не притронемся, в общем в итоге мы оба были наказаны. Обидно, ведь Станиславу Олеговичу досталось виски больше, чем он ожидал. Мужчины распили эту бутылку виски, нам с Мишей достался сок, что было крайне несправедливо, после пережитой нервотрепки, а мамы, открыли бутылочку вина. Весь вечер Миша более-менее молчал и косился на меня, и я понимал причину этих взглядов, но устраивать разбор полетов перед родителями совсем не хотелось. Мы распрощались с соседями уже за полночь и легли спать. Я решил, что завтра обязательно поговорю с Мишей. Мне очень не хотелось терять друга. Честное слово, лучше бы мне дали выпить, я почти всю ночь не спал. Оказывается, если не уснуть в районе двенадцати ночи, то потом отключиться практически невозможно, так как мозг активно начинает перерабатывать информацию. А мой мозг, в комплекте с сердцем, нервами, да и, пожалуй, всем организмом, решил, что спать я не буду, я обязан всю ночь переживать, по поводу того, что скажет Миша. Это нормально: париться по поводу того, что ещё не случилось. Зомби выглядят лучше, чем я этим утром. На часах десять утра, родители уже давно ушли на работу. Душ и кофе, не сделали из меня человека, а я так на них надеялся. Я не боюсь, не волнуюсь, я взрослый парень. Капец. Взрослый, а на звонок уже с минуту не могу нажать. Хорошо, что Миша, словно чувствуя, что я топчусь за дверью открыл её сам. И кажется он тоже плохо ночь спал и только что проснулся. - Привет, - это всё, что я смог произнести и то тихо и неуверенно. - Привет, - ответил Миша и пропустил меня в квартиру. Я понятия не имел, с чего начать разговор, но уже то, что меня впусти в квартиру говорит о том, что Миша тоже хочет поговорить. Очень надеюсь, что этот разговор не последний. - Ну и видок у тебя, - заметил Миша. - У тебя не лучше, - вернул я комплимент. Мы молча прошли на кухню, где витал запах кофе и блинчиков. Миша сделал вторую кружку кофе, и мы уселись напротив друг друга. Хотя ещё долго ни один из нас не решался начать разговор, к счастью Мишу первым пробило. - Лёш, давай поговорим, - начал он. Я лишь молча кивнул, предоставляя ему право начать первым, и он меня понял. - Даже не знаю, с чего начать, - замялся Миша, - наверное с извинений, хотя сомневаюсь, что они чем-то помогут. - Какие извинения? – я внимательно посмотрел на друга. - Лёша прости меня, - Миша низко опустил голову, - ты ведь наверняка из-за меня таким стал. Мне очень, очень жаль. Я теперь понимаю, что вел себя, как идиот и честно, сделаю всё, чтобы загладить свою вину. - Что? – я был ошарашен потоком слов, которые не смог прервать, Мишку понесло. - О чем ты говоришь? Разве не мне нужно извиняться, за то, что я скрывал от тебя, что я гей? - Но, - Миша поднял голову, - разве ты не из-за меня стал геем? - Не понял, а ты тут при чем? - Ну как при чем, - друг покраснел, - это ведь я всё детство вешался на тебя, а в благодарность за помощь в драке или за шоколадку, блин, да за что угодно, всегда чмокал тебя в щеку. Это ведь я, когда мне было плохо приходил к тебе и просил обнять меня, как плюшевую игрушку. Это ведь я во всем виноват, да Леш? - Ой, бля, - теперь была моя очередь краснеть, - ну и накрутил же ты себя, дубина. - А разве не так? – Мишка виновато поглядывал на меня. - Не так, глупый. Я не из-за тебя геем стал. Помнишь лето, когда я на все три месяца уехал, - Миша кивнул, - я ведь не к бабушке в деревню погостить ездил. Я тогда после седьмого класса, когда мать пыталась познакомить меня с дочкой свой подруги, грубо отказался, а отец, выясняя причину докопался до меня и я сгоряча признался родителям, что меня к парням тянет. Конечно же отец закатил скандал, сначала долго орал, выпорол, мама более спокойно восприняла, но в общем в восторге от моей новости они не были. И на все три месяца меня отвезли, как они выразились в санаторий, но на деле это был психологическо-медицинский центр, где меня пытались вылечить. Я ведь не правильный, так не должно быть. Три месяца врачи ставили опыты, проверяли меня, тестировали. Каждодневные разговоры с психологом. Не знаю, как я это выдержал. Мама звонила лишь узнать результаты, отец и вовсе не желал со мной разговаривать. И только в конце лета мама приехала за мной. Врачи уверяли, что меня нужно оставить, что простор для работы огромен, но мама отказалась и в тот же день мы уехали. Лишь дома, обняв меня, мама со слезами на глазах просила прощения за эту пытку. Она смогла осознать, насколько неправильно они с отцом поступили, и что она любит меня таким, какой я есть. Одобрение отца мне пришлось ждать ещё два месяца, но и он примирился с моей ориентацией. Правда единственным условием, которое он мне поставил, было то, что я должен выглядеть как нормальный мужик, а не как педик. Поэтому еженедельные тренировки в спортзале и обучение самозащите, стали обязательны. К концу восьмого класса, мы снова были счастливой, крепкой семьей. Я им очень благодарен. - Почему ты мне ничего не рассказал? – Миша сидел и открыто ревел. - Я не мог, - я пересел и стал вытирать слезы этого ревы, - отец попросил, что бы до окончания школы я держал в секрете свою ориентацию, что бы не было нападок и я смог спокойно доучиться. - Ты так и не сказал, как ты понял, что тебе парни нравятся, - Миша в последний раз всхлипнул. - Да просто стал замечать, что мужские тела привлекают меня, а женские нет. А в том центре выяснилось, что я не испытываю никакого возбуждения видя обнаженное женское тело. Сто процентный гей. А вообще первый момент, когда я понял, что со мной что-то не так, был в середине седьмого класса. Нас тогда фотографировали для общего фото класса. Помнишь молодого фотографа, в общем когда он поправлял на мне одежду и помогал правильно сесть, я впервые почувствовал возбуждение от мужских прикосновений. Он мне понравился. Тогда-то я и понял, что моя ориентация, цвета его рубашки. Вот так. - Афигеть, - выдал Мишка. - Теперь ты понял, что я тебя ни в чем не виню? - Ага. - Мы по-прежнему друзья? Я бы очень не хотел тебя терять. - Да я вроде никуда и не собираюсь пропадать, - засмеялся Мишка, - к тому же сколько бы мы не ссорились, после, мы все равно мирились. - Теперь мне легче стало, - я прокрутил в голове весь разговор, - а то я всю ночь не спал, не знал, как ты отреагируешь. - Аналогично, - фыркнул Миша, - мне тоже не спалось. Мы ещё некоторое время просидели на кухне, но сидеть в духоте быстро наскучило, и Мишка предложил прогуляться. Сначала его понесло в парк, потом ему захотелось пойти на пруд, потом, когда пруд наскучил, его снова потянуло в парк. Нормально, мы ведь гуляем. - Блин, - донимал меня Миша уже минут пятнадцать, - ну скажи, как это целоваться с парнем? Отличается от того, когда с девчонкой? - Миша, в сотый раз повторяю, я с парнями ещё не целовался. Мне хватило твоих поцелуйчиков в щеку, при любом случае. - Не верю, нам по шестнадцать лет, неужели ты ни разу ни с кем не целовался? - В губы, нет. И взасос тем более. - Какое упущение! – подытожил этот террорист. - Я тебе сейчас врежу. - За что? - Задолбал, вот за что! Ещё минут пять мы грызлись, когда к скамейке, на которой мы сидели, подошли две незнакомые девушки. - Мальчики, можно с вами познакомиться? – худенькая блондиночка мило нам улыбнулась. Вторая девушка с рыжими волосами, смущенно стояла у нее за спиной. - Нет, - рыкнул Миша. Я даже слово не успел проронить и лишь смотрел на внезапно озлобившегося друга, ещё секунду назад его настроение было прекрасным, а теперь закатилось под плинтус, и он с раздражением смотрел на девушек. - Почему нет? – блондиночка открыто изучала меня, не особо обращая внимания на Мишку. Может это его огорчило? Девчонки снова интересуются мной и не смотрят на него. - А вам простого «нет», недостаточно? – ворчал Миша. - Ника пошли, - рыженькая попыталась оттянуть подругу и уйти. - Подожди Вик, - отцепила руку подруги девушка, - мы ж ничего не сделали, просто подошли познакомиться. Неужели два одиноких парня не хотят пройтись с милыми девушками? - Всё ещё «нет», - продолжал ворчать Миша, уже явно показывая своё раздражение. - Извините, мы правда не хотим знакомиться, - решил я разбавить обстановку. - Почему? – не унималась блондинка. - У тебя девушка есть? – обратилась она ко мне. На что я отрицательно покачал головой. - Тогда почему бы не познакомиться с нами? – оживилась блондиночка. - У него есть я, а вы валите нахер, - рявкнул Миша на всю округу. - Не хами парниша и за друга не решай, – девушка начинала злиться, видимо ей редко отказывали. - Ты оглохла, курица? Я сказал, что у него есть я и ни одна из вас ему не нужна, - Миша пошел в атаку. - Это я курица? Посмотрел бы на себя дрыщь, - блондинка отбивала атаку. - Ты тупая, да? - Ты сам не шибко умный. И чё это ещё значит, что у него есть ты? Ты лишь как балласт. Я уже хотел было встать и прервать эту перепалку, как вдруг Миша развернулся ко мне схватил меня за руку, поставил на ноги и впился в мои губы собственническим поцелуем. Казалось, что в моей голове взорвались десятки фейерверков. Я приобнял его за талию и плотнее прижал к себе. - Фу, педики, - услышал я краем уха оскорбление и цокот каблучков уходящих девушек. Мне было все равно. Я лишь чувствовал мягкие и теплые Мишины губы. Никогда бы не подумал, что буду с ним целоваться. Миша отстранился и смущенно смотрел на меня, а я продолжал его обнимать. - Ну и что это было? – поинтересовался я. - Прости, - еле слышно прошептал Миша, но я услышал. - Снова просишь прощение ни за что. Ты ни капли не изменился. - Просто, не знаю, как объяснить. - Да хоть как-нибудь, а то я столько сейчас на придумываю. Миша смущенно опустил голову и пытался собраться с мыслями. - Миш? – позвал я друга, пять минут на сборку мыслей вполне достаточно. - Я не знаю, как объяснить, - начал он, - просто представить не могу, что ты будешь заботиться о ком-то ещё, кроме меня. Ты только мне можешь готовить вкусный плов и только со мной можешь рыться по помойкам. Только меня ты можешь обнимать, как плюшевую игрушку и только меня можешь обзывать балбесом и идиотом. Ты всегда был моей поддержкой и опорой, я всегда на тебя ровнялся. Только тебе я рассказывал все свои радости и печали. Я не могу представить и не хочу, чтобы в твоей жизни появился какой-нибудь человек, важнее меня. Пока Миша всё это говорил и ещё больше краснел, я с каждым словом всё шире и глупее начинал улыбаться. Этот балбес раньше меня смог осознать то, что я никак не хотел признавать из-за своих глупых страхов. Я действительно заботился о нем, с тех самых пор, как мы сдружились. Только ему я всегда приходил на выручку. У меня много друзей, но ни к одному из них, я не чувствовал такой привязанности, как к Мишке. Только обнимая его, я чувствовал себя счастливым, а каждая его слезинка, болью отдавалась в моём сердце. Он давно стал для меня гораздо более близким человеком, чем просто друг, но я не позволял себе чувствовать к нему нечто большее, ведь признайся я ему в своих чувствах, я мог услышать отказ и потерять это дорогое сердцу солнце. Я очень боялся его потерять, поэтому готов был всю жизнь быть для него просто другом. И тут это чудо выдает признание и сдается мне со всеми тараканами в его светлой головушке. - Ты ведь понимаешь, что ты сейчас сказал? – пожалуй моя улыбка сейчас больше напоминает крокодилий оскал. Миша лишь краснеет ещё сильнее и прижимается ко мне. Большего мне не надо, и я с удвоенным наслаждением целую уже свою любимую плюшевую игрушку, солнце, которое сегодня сияет ярче яркого. Теперь я его никуда не отпущу. Он мой. Наконец то! Домой мы шли довольные и никак не могли перестать нервно улыбаться, увидь кто нас со стороны, тут же вызвали бы скорую и доставили нас в психушку. И не важно, что мы до безумия счастливые идиоты. Впрочем, окружающий мир, нас мало волновал. Придя домой, мы застали всех родителей в сборе в нашей квартире. Оно и к лучшему, Миша решился и все сразу выложил. Мой родители закаленные, они даже рады были, Мишку они любили, как второго сына. А родители Миши сначала подзависли, но видя счастливое и смущенное лицо сына, сказали решать всё самому, а они, как родители попытаются принять и понять. Мой отец решил разбавить обстановку и поделился новостями. Ему звонили из полицейского участка, следователь рассказал, как разрешилась история с Олей. Оказалось, после моего отказа, девушка была настолько оскорблена, что решила подставить меня и загубить мне жизнь. Она попросила своего бывшего парня избить её и изнасиловать, а всю вину она хотела переложить на меня. Вот только не вышло и теперь и она и парень, оба понесут наказание. И Олю всё же направили на обследование к психиатру, надеюсь он хоть чем-то ей поможет. Я же не злюсь на неё, не хочу тратить на это ни секунды жизни. У меня есть человек, с которым можно гораздо интереснее провести эту жизнь. Весь вечер мы с Мишкой просидели в обнимку в моей комнате. Болтали, смеялись, слушали музыку. Кажется, наше состояние называется счастьем или безумием, но в любом из них, мы вместе. Утром я проснулся рано и решил немного почитать, вышел на лестничную площадку, на пролет выше, уселся на подоконник и начал читать. Моё чтение прервал не обычный вопрос: - Хочешь поцелуй? Я поднял глаза и встретился взглядом с улыбающимся парнем моего возраста. Ниже меня, светловолосый, зеленоглазый, в белой футболке и домашних штанах. Такой близкий и такой родной. - Очень хочу, - тут же откладываю уже не интересующую меня книгу и тянусь к любимым губам. Порой люди не знают где найдут свою любовь, за каким поворотом она появиться или какой столик в кафе займет. Не знают будет ли эта любовь на всю жизнь или это будет пробный вариант на долгом пути, не знают будет ли она счастливой, но я знаю одно, любовь можно найти в близком человеке, в друге, в том, кто всегда рядом, буквально за соседней дверью, нужно лишь набраться смелости и рискнуть, и возможно это окажется любовь на всю жизнь.