K1NK.3

      Просторную комнату заливало алое зарево. Чанёль осторожно притворил за собой дверь и прошёл внутрь. Его опасливые шаги звучали преувеличенно громко в глухой тишине. Тихо было настолько, что слух невольно цеплялся за стук крови в висках. По спине пробежал холодок, и мужчина облизал губы, весь сжавшись от волнения.       В комнате не было ни души. Цепи, свисавшие с потолка, блестели в кровавом сиянии ламп. Большая кровать у дальней стены, застеленная белоснежным покрывалом, не манила, а пробуждала животный ужас. Чанёль чувствовал прикосновения его когтей к горлу и старался не дышать. Он сам пришёл сюда, так что нечего было бояться…       Но Чанёль боялся.       — И правильно, — внезапно прозвучал насмешливый голос. Он догнал мужчину у постели, к которой тот успел подобраться, сделав целых десять шагов. — Ты даже не представляешь, на что себя обрекаешь.       Чанёль мог бы с ним поспорить, если бы его язык не онемел от страха. Кончики пальцев покалывало, взгляд испуганно метался по глади покрывала. Бэкхён смотрел на него в упор, мужчина ощущал это всем своим существом. Волосы на затылке едва не шевелились, а сердце гулко выдавало удары о грудную клетку.       — Не сметь! — бросил парень, стоило Чанёлю только подумать о том, чтобы обернуться. Прозвучало резко и грубо, отчего мужчина замер и весь обратился в слух.       Было некомфортно не видеть того, кто с тобой говорит и при этом бесцеремонно пробирается в твои мысли. Чанёль хотел было переступить через страх и возмутиться, но его отвлёк новый звук: скрипнула кожа, очевидно, дивана, и следом за скрипом раздались осторожные шаги. Каждый из них отдавался в теле мужчины сердечным ударом. Секундная стрелка его часов громко отсчитывала мгновения до того, как Бэкхён оказался совсем рядом.       — Будешь делать то, что я скажу, — произнёс парень, — если хочешь остаться жив.       Вопреки всему эти слова звучали не как угроза, а как обещание. Голос мягко переливался хрипотцой и вибрировал от закравшейся в уголки губ улыбки. Чанёль почувствовал разливающееся по телу тепло и сжал пальцы в кулаки.       Духота заполняла собой всё пространство, заставляя потеть и чувствовать себя неуютно. Мужчина стоял, не шелохнувшись, и действительно боялся обернуться. Иррациональный страх пронзал сердце насквозь, а любопытство разгоралось с новой силой.       — Что ты со мной сделаешь? — осторожно спросил Чанёль, стараясь контролировать дрожь в голосе.       — Ничего, — прошептал Бэкхён, обдав полоску кожи на шее прохладным дыханием. — Ты сделаешь всё сам.       Ответить мужчина не успел: его в один миг накрыла темнота, земля ушла из-под ног, и он рухнул в бездну. Мягкость матраца и прикосновение мягкой ткани к лицу позволили не удариться в панику. Чанёль услышал позади себя смешок, от которого внутри всё похолодело.       Страх его возбуждал.       — Не страх, — с издёвкой в голосе произнёс парень, — а я.       — Как ты…?       — Перевернись на спину.       Слова прозвучали холодно и небрежно, словно Бэкхёну было всё равно, послушают его или нет. Но Чанёль нутром чувствовал в каждом звуке приказные интонации и послушно перевернулся. Мужчина ощущал себя по-идиотски в дорогом костюме, растянувшись на постели третьесортного борделя, с крепким стояком в штанах и с завязанными глазами. Он снова слышал ход часов, хотя казалось, что за стуком собственного сердца невозможно было ничего различить. Словно его слух в один миг обострился настолько, что можно было услышать течение крови по венам. Она всегда представлялась ему бурной рекой, несущейся из сердца по магистралям на все направления. Сейчас же все её потоки хлынули вниз, прилив к паху, но часть устремилась и вверх, опалив пламенем щёки и кончики ушей.       Чанёлю было жарко и жутко неудобно, ткань неприятно липла к взмокшему от волнения телу. Темнота перед глазами напрягала; сколько бы мужчина в неё не всматривался, свет в конце тоннеля так и не появлялся. Лишённый одного из пяти важных чувств, Чанёль мог полагаться только на удачу.       На какое-то время он провалился в забытье, из которого его вырвал прогнувшийся рядом матрац. Мужчина напрягся, но старался не подавать виду.       — Чанёль, — раздался сладкий шёпот над самым ухом. Тот задрожал и распахнул губы, пытаясь наполнить лёгкие спасительным воздухом, чтобы не задохнуться. Прохладные пальцы скользнули по его лбу и смахнули вьющуюся прядь волос.       — Бэкхён… — хрипло прошептал мужчина и невольно прильнул к этой руке.       — Тише, — почти ласково произнёс парень и погладил его по щеке. — Я не разрешал тебе разговаривать.       Чанёль сглотнул противный ком, вставший поперёк горла. Этот голос, что снился ему ночами, сейчас заставлял безоговорочно подчиняться. Мужчина не понимал, почему не может противиться его воле. Почему вместо того, чтобы встряхнуть зарвавшегося мальчишку как следует, а потом уткнуть его лицом в подушку и трахнуть, как давно мечтал, он лежит сейчас перед ним, полностью в его власти, и дрожит от желания?       — Ну же, не хмурься… — усмехнулся Бэкхён и разгладил появившуюся между чужих бровей морщинку. Чанёль дёрнулся от неожиданности и отвернул голову, стараясь избавиться от этих прикосновений. Ответом ему послужило горячее дыхание на щеке и бархатистый смех.       — Ты пришёл сюда, чтобы увидеть меня, — продолжал парень, — но твои глаза завязаны. Какая ирония, не находишь?       Ответом послужила тишина и сбившееся, шумное дыхание. Чанёль с первого раза уяснил, что сегодня ему положено молчать — Бэкхён в собеседнике не нуждался. Сегодня этот парень играет соло, а его трясущаяся от желания жертва станет флейтой.       — Хочешь знать, как ты сейчас выглядишь? — прошептал Бэкхён ему на ухо. — Мне всегда нравилось наблюдать за такими, как ты, Чанёль… Твоё тело сейчас на пределе, член требует разрядки; чёрт возьми, я даже чувствую запах твоей смазки…       До этого момента мужчине казалось, что настоящая пытка — это порка или отсутствие возможности спать. Сейчас же он думал только о том, что истинное истязание его души и тела — голос Бэкхёна. Каждый звук пробирался под кожу, нёсся по венам и проникал прямиком в сердце; оттуда он поднимался в подкорку мозга и погружал Чанёля в настоящий транс. Всё, что теперь тот мог делать, — слушать этот голос и умолять своё воображение приглушить краски. Он слишком яркий, этот Бэкхён.       — Наверное, хочешь узнать, что на мне надето? — тем временем продолжал парень. — В чём я, Чанёль? В джинсах и майке? В кожаных брюках и без верха? Может быть в корсете и ажурных чулках, которые ты бы смог стянуть с меня зубами? Или, может быть… на мне ничего нет?       На этих слова Чанёль не сдержал томного вздоха. Его грудь раздулась парусом под тканью рубашки, влажные от слюны губы распахнулись, а в штанах стало неприлично мало места.       — Ах ты, развратник! — рассмеялся порочный голос. — Пришёл сюда, чтобы увидеть меня голым? Неужто, хотел потрогать? Дотронуться до моей кожи, провести пальцами вдоль позвоночника, проникнуть ими внутрь моего тела…       Чанёль запрокинул голову назад, испустив тихий жалобный стон. Тело налилось свинцом и больше не подчинялось его воле; мужчина не мог пошевелить руками, даже сжать пальцы в кулак. Разум играл с ним злую шутку, подкидывая реалистичные картины того, о чём говорил Бэкхён. Чанёль чувствовал прикосновения к его коже, жар его тела и вкус пота на языке.       — Ты бы хотел заставить меня выгнуть спину и развести ягодицы руками, чтобы ты мог видеть меня во всей красе? Или, быть может, хотел усадить меня на свои бёдра и заставить насадиться на твой колом стоящий член?       Чанёль застонал от собственной беспомощности и постепенно охватывающего тело удовольствия. Его член упирался в ткань трусов и ширинку брюк, а яички поджимались от возбуждения. Хотелось почувствовать, как напряжённый, налившийся кровью ствол обхватывают бархатные стенки и ритмично сжимаются вокруг него. По виску мужчины скатилась капелька пота, а от степени желания ему стало тесно в собственном теле.       — Да, вот так… — не унимался голос. — Я бы оседлал тебя, как настоящего дикого жеребца. Ты бы вбивал в меня свой член, а я бы беспомощно умолял тебя не останавливаться… Тебе ведь хочется, чтобы я тебя умолял?       Против воли Чанёля его бёдра дёрнулись, словно действительно происходило то, о чём говорил Бэкхён. По телу мужчины прокатилась волна истомы, рубашка на спине промокла насквозь.       — Пожалуйста, Чанёль… — дрожащим голосом прошептал парень. — Пожалуйста, не останавливайся… Мне так хорошо!       Зубы Чанёля звонко клацнули друг о друга, когда он с силой стиснул челюсти. В груди клокотал дикий, животный рык, который так и просился наружу. Картинка перед сомкнутыми веками была настолько живой, что мужчина верно и стремительно приближался к черте.       — Ах! — простонал Бэкхён ему на ухо; жалобно так, со слезами в голосе. — Сильнее…       И так до бесконечности.       Чанёль больше не чувствовал под собой опоры. Он летел в пропасть, подгоняемый сладкими стонами и сиплым дыханием. Парень был где-то рядом, мужчина ощущал его присутствие всем своим естеством, но коснуться или даже взглянуть на него было невозможно.       — Кончи в меня… — задыхаясь от всхлипов, прошептал Бэкхён. Чанёль уже с трудом понимал, где правда, а где навязанная им фантазия. Он чувствовал себя так, будто оставалось всего пару фрикций для финала этого чудесного миража. Хотелось верить, что Бэкхён сейчас испытывает нечто подобное.       — Ну же! — простонал парень и внезапно лизнул мочку его уха. — Кончай!       В уши хлынула вода, оградив Чанёля от любых звуков. Он находился на грани сна и реальности, как никогда остро ощутив наслаждение. Его тело свело судорогой, воздух в лёгких почти исчерпался, а тёплое пятно спермы расползлось на ткани брюк. Он кончил, как Бэкхён и просил… Кончил от его приказа, от звуков этого сладкого шёпота, кончил от страха…       — Тише-тише, — успокаивающе произнёс парень, поглаживая Чанёля по голове. Тот не сразу осознал, что продолжает лежать, даже не шелохнувшись, и скулит как щенок. — Ты всё правильно сделал…       — Зачем? — хрипло спросил мужчина, немного успокоившись.       — Что?       — Зачем ты так со мной?       — Я защищаю тебя, — ответил Бэкхён и на мгновение коснулся его губ своими.       — От кого? — прошептал Чанёль, жадно пытаясь поймать его дыхание.       — От самого себя.       Мужчина не успел ничего сказать. В следующий миг матрац под ними скрипнул, а после тишину комнаты разрушили торопливые шаги. Чанёль услышал щелчок дверной ручки и то, как дверь закрылась. Он снова остался один.       Уже дома мужчина обнаружил в кармане своего пиджака клочок бумаги, исписанный неровным почерком:

«В следующий раз я найду тебя сам. Будь готов, долго ждать не придётся. Я больше не могу без Вас, мистер Пак. Я хочу Вас целиком.»