Проданный дважды

      Все время, что провожу рядом с Томми, моя голова переполнена мыслями, которыми я не могу поделиться, фразами, которые пока не могу сказать, чувствами, которые не имею права выражать. Я постоянно ощущаю давление.       Я думала, что то это самое сложное...       Быть опустошенной гораздо труднее...       Сейчас, сидя в машине, рядом все с тем же Томом, видя его подавленный, потускневший взгляд, я ощутила свистящую пустоту в голове. Стало страшно, стало тихо... Пугающе тихо... Я невольно поежилась от побежавших по телу мурашек. Это оказалось еще тяжелее.       Почему я так резко отреагировала на мимолетную шалость Тома. Он ведь не вкладывал в это действие никаких интимных чувств. Он просто сделал это на эмоциях. Представьте себе маленького мальчика, которому на день рождения подарили самую желанную машинку на пульте управления, о которой он писал Санте, говорил родителям сотни раз, которую сотни раз видел во сне. От счастья ребенок кинется целовать родителей и самозабвенно повторять сотни раз, что он их очень сильно любит, что они самые лучшие. Это просто эмоции... Нет, это не значит, что мальчик на самом деле не любит своих маму и папу. Просто из-за подарка эмоции берут верх и преумножают чувства.       Его просто захлестнули эмоции.       А я надумала себе лишнего.       - Том... - я наконец решилась на попытку начать разговор и хоть чем-то заполнить воздух, который, казалось пропитался какими-то тяжелыми маслами и выедал теперь дыры в легких каждый раз, когда я его вдыхала.       Я хотела успокоить его: сказать, что все в порядке. Но слова давались слишком тяжело . Черт, Лилиан, соберись! Ты ведь взрослый человек! Тебе нужно взять ситуацию под контроль!       - Лилиан... Я... - Том обернулся ко мне. У него было невероятно виноватое выражение лица. Губы были плотно сжаты, но нижняя часть заметно дрожала. Его брови изогнулись и сдвинулись к переносице. Он постарался заглянуть мне в глаза, но не смог.       Он резко отвел взгляд в сторону. Пальцы вжались в руль автомобиля. Том стал плавно водить головой из стороны в сторону, изнемогая от собственных эмоций, которые калейдоскопом отражались на его лице. Его губы дрожали, желваки напрягались; злость к самому себе сменялась разочарованием, смятением, виной.       - Мне... - он едва мог унять дрожь в своем голосе. - Мне нужно побыть одному. - На этой фразе Том распахнул дверь машины и буквально вылетел из нее.       " Что мне делать? Дать ему возможность побыть одному? Или пойти за ним? Что я должна сделать?"       Я растерялась. Внезапный поцелуй, моя пощечина, реакция Тома - все эти события в сумме казались каким-то бредом сумасшедшего автора какого-то второсортного романа, главными героями которого оказались мы с Томом.       Я должна была что-то предпринять. Руки сжали подол тонкой юбки . Я должна уважать его личностное пространство. Я не должна вторгаться на его личную территорию, не должна входить в его зону комфорта так часто. Я не могу этого сделать. Я не должна привязываться к нему. Я не имею на это права, после того, что натворила.       Взгляд самостоятельно переключился на Тома. Парень сидел у берега моря на одном из камней, что в произвольном порядке лежали у берега в одном месте, образуя некоторую архитектурную задумку природы. На улице дул прохладный морской ветер. Это я поняла по колыхающимся волосам и тонкой футболке Муна.       Он уперся подбородком в колени и обнял их. Эта была его привычка, способ абстрагироваться от мира, когда он чувствовал себя бессильным. Мне кажется, это позволяет ему найти ответы на интересующие вопросы.       Когда Дуглас заметил эту особенность психологии Тома, то решил, что это своеобразное проявление психоза, что требуется в незамедлительном лечении. Тогда мне удалось убедить мужчину, что Том и в 6 лет поступал подобным образом. Это был единственный раз, когда я благодарила свое прошлое. Это было больше, чем 13 лет назад. Весна была в самом цвету, и погода располагала хорошим настроением. Роберт предложил попить кофе на улице, возле детской площадки маленького парка, который располагался в 300 метрах от моей школы. Когда я прибежала к назначенному месту встречи с двумя стаканами кофе в руках, которые сильно обжигали, переполняемая счастьем, ведь Роб очень редко позволял вот такие открытые и простые встречи.        Господи, я тогда прекрасно знала весь расклад, но все равно продолжала свои глупые игры. Том, мне так жаль... Прости.       Я была так счастлива, что улыбка едва ли не сводила мышцы, но Роб скомкано извинился, попросил присмотреть за его сыном, бегающим на площадке и, ссылаясь на срочные дела, уехал. Мне стало обидно. О сыне я мгновенно забыла и, устроившись на лавке, отвернувшись от площадки, погрузилась в свои мысли о лучшей жизни, которой, как я прекрасно это понимала и знала, было не суждено быть.       Кофе остался стоять рядом на лавке никому не нужным.       - Вы не видели моего папу? Он был тут.       Предо мной стоял мальчик лет 6 с вполне спокойным и рассудительным для сложившейся ситуации выражением лица. Я тут же вспомнила о сыне Роба и испуганно обернулась к площадке, ища там мальчика, которого ни разу не видела вообще. Детей на площадке было не много, но они были И кто из них был сыном Роба, я понятия не имела.       - Теть! Ты меня слышишь?! - мальчишка предо мной не унимался. Я еще раз оглядела всю площадку, и только потом обернулась к ребенку.       - Тебя родители совсем манерам не учат? Теть!? Мне всего 16! - Без разницы. Ты видела тут моего папу? - Да что это.... - и тут меня осенило, что этот рассудительный взгляд и самомнение не что иное как наследственный дар Роба. - Твой папа уехал. Но не волнуйся, он попросил меня присмотреть за тобой! - я широко улыбнулась. - Уехал? - мальчик внезапно присел на корточки и уперся головой в колени, закрыв ее руками. - Нет-нет! - я запаниковала, потому что сказала лишнего и расстроила ребенка. Нужно было что-то делать. - Кофе! Хочешь кофе? - Глупая! Детям нельзя кофе! - злобно прокричал он. - Том, извинись немедленно. - позади возник Роб. - Простите. - виноватой интонацией произнес Том в то время как на лице у него играла хитрющая улыбка.       Когда они уходили, я прекрасно видела, как Том одними губами произносит:       " Глупая старуха."       Мало, что изменилось за 13 лет. Я все такая же глупая и до сих пор не понимаю, как должна вести себя с Томом.       Взгляд произвольно перекинулся на Муна.       " Совсем легко одет..." - скользнула мысль в голове. Его толстовка лежала на водительском кресле.       " Заболеет ведь."       Я взяла ее и вышла из машины. Ветер и правда был не бризом, и чем ближе к морю я подходила, тем больше в этом убеждалась.       Я бережно накинула кофту на спину Тома, который не заметил моего приближения и заметно вздрогнул. Под туманный взгляд парня, я устроилась рядом с ним на один из камней, обняв для удобства ноги. - Оно такое огромное. - смотря на морскую гладь, произнесла я. - Лили, я... - Пообещай мне, что чтобы не случилось, ты не станешь закрываться от меня. Чтобы это не было: обида, грусть, вина, злость или ненависть; ты всегда можешь поделиться этим со мной. Я не стану советовать или утешать тебя. Просто выброси эти тяжелые эмоции, словно камень в море, который никогда не сможет больше тебя побеспокоить. А этот поцелуй станет первым камнем море по имени Лилиан Миллер. -Ты не права Лили. Ты- не море. Ты - океан.