Записки неудачника

Если жаловаться, легче станет ли Если просто плакаться, легче станет ли Если смерть позвать, придет ли покой Не лучше ли от этого сделать шаг вперед?

Ну, как я и думала, эта таблетка была не простая. Кек, как будто во время боя шиноби решит выпить таблеточку против диареи. ... Так вот, буквально пару минут мы стоим друг напротив друга. Кабуто делает попытки уболтать нас, я подыгрываю, давая Шизуне время хотя бы банально отдышаться и, возможно, очень надеюсь на это, она, как более опытный шиноби сейчас придумывает нам стратегию. А потом Кабуто довольно ухмыляется, и я понимаю, что он внезапно стал выглядеть бодрее, и некоторые раны... Они зажили! У Шизуне расширяются глаза, когда она понимает что он принял, она хочет что-то сказать, но Кабуто начинает действовать. В любом случае, я думаю, что и так знаю, что она хотела сказать. — Есть идеи? — машинально дёргая её в сторону, задаю вопрос я. — Его скорость... Если бы тебе удалось замедлить его, я бы парализовала его своими отравленными иглами. — Почему бы вам сразу не отравить его, что бы он сдох на месте? — Более сильные яды... На то, что бы они начали влиять, понадобится больше времени, поэтому было бы логичнее вначале его парализовать. — Знаете... Дайте мне пару отравленных игл. — задумчиво прошу я. Удивлённо покосившись на меня, Шизуне тут же протягивает мне пару сенбонов, и вовремя, потому что нам тут же приходится расходиться. Я начинаю крутить в руке свои кунаи, и блин, начинаю понимать, почему у Минато для техник Хирайшина отдельное оружие. Иногда приходиться спускать кунаи для совершенно других задач. Я бросаю один очень далеко, и прямо в полете перемещаюсь, ловлю его и бросаю параллельно уже два, и так без остановки, совершая на первый взгляд хаотичные движения, я загоняю Кабуто в тупик своими бессмысленными, но стоит признать даже ему, совершенно неожиданными действиями. — Это Хирайшин! — слышу поражённый вздох Шизуне. — Техника четвёртого хокаге... Как интересно. — протягивает в задумчивости Кабуто, поправляя оправу очков, но я не даю ему времени и дальше разглагольствовать, неожиданно появляясь перед ним. Я понимаю, нам всем стоит признать, что малолетний генин не способен убить шпиона из вражеской деревни... Шпиона, предположительно уровня джонина. Но нам всем, так же стоит учитывать, что я не просто генин. Как минимум, потому что... Я владею техникой самого хокаге! И охренительной самоуверенностью! — Множественное теневое клонирование! Хирайшин! Пока Кабуто в растерянности ищет настоящего до покраснения в глазах, пытаясь вглядеться в эти бело-оранжевые вихри, клоны начинают раз за разом, появляясь перед ним, наносить удары. Но пока никто не использует оружие... Поэтому элемент неожиданности срабатывает. Кабуто резко ощущает, как иглы всаждаются ему в спину. Он нервно дергается, пытается отпрыгнуть в сторону, но в воздухе помимо клонов также летают кунаи. Не пытайся искать логику, шпион, я даже не задумываюсь над тем, какое движение совершить в следующий момент. Он начинает заметно нервничать. Однако стоит заметить, что даже в таком положении, так и не успев банально вытащить из задницы сенбоны, он умудряется уничтожать моих клонов. Пока я не возникаю перед ним. Занося руку с бледно голубым шаром, постепенно формирующим свою форму и расширяющимся до нужных моментов, я не успеваю ударить по нему, потому что приходится отбиваться от его ударов. - Узумаки...Наруто. — почти шипит он, понимая, что теряет контроль над ситуацией. Хаха, почти смеюсь ему в лицо я, ты проиграешь генину! — Я почти... Недооценил тебя. Кто научил тебя этой технике? Он определённо что-то задумал, судя по загоревшимся глазам, но чудак, неужели ты не понимаешь, что сенбоны которые дала мне Шизуне... Не так просты? — Иди в задницу, — Скалюсь я и всё-таки впечатываю в него мою технику. Она заставляет его почти кричать. Он не может двигаться, он обезвожен, чакры вложено немерено, и даже после этого он пытается встать, и... — Ты забыл кое-что. Раздается лёгкий свист. Звуки лезвия входящего в плоть. Кабуто кричит, бухаясь на колени. Я поджимаю губы в неприязни. Медленно он оборачивается, чтобы вперить полный мрачной ненависти взгляд в Шизуне. Она всаждает лезвие еще глубже, и с резким неприятным хлюпом вытаскивает его. — Лезвие смазано ядом... Ты умрешь. Констатирует она свершено спокойно. И я ощущаю двоякие чувства. Одновременно меня начинают одолевать два совершенно противоположные чувства и я почти разрываюсь, пытаясь их осознать. С одной стороны, дикое облегчение, а с другой, боги... Убивать или поспособствовать убийству всё равно всегда будет причинять мне боль. — Пошли, Наруто... — говорит она, — Нам нужно помочь Цунаде-сама. Предсмертные хрипы, едва слышные, доносятся до моего слуха, и я задираю голову повыше, смотря точно в лицо Шизуне, только не опускать глаза вниз, только не опускать! От этих звуков по позвоночнику пробегают толпы мурашек, которые как личинки, вызывают только омерзение. — Да, но как же он? — Думаешь, он сумеет спастись? Блять, не вынуждай меня просить об этом! — Подожди пару секунд. — говорит она, понимая, что у меня язык не поворачивается попросить добить его. И я киваю. Спустя пару мгновений, как она и говорила, он замолкает. Я медленно опускаю глаза, чтобы увидеть бледное, обескровленное лицо Кабуто. Шизуне опускается перед ним, и прижимает два пальца под шею, прощупывая пульс. Потом удовлетворённо кивает и встаёт с колен, бросая мне в догон: — Нет сердцебиения, он мертв. Уходим. Я молча киваю, уходя за ней вдогонку. Напоследок, запрыгивая на ветку, бросаю взгляд через плечо, в последний момент, смотря на труп. Мы... Так его и оставим? По идее, Шизуне пока не служит Конохе. Иначе, я думаю, она бы совершила ряд определённых действий, которые обязан выполнять всякий шиноби на миссии, после убийства нукенина. Если вы, конечно, понимаете. Меня, как генина, не учили, и я надеюсь... Ещё не скоро это придётся делать. Может, зря я не косила под дурочку? Да, считали бы безмозглой, да, унижали бы... Хотя, о чём это я? Мы подходим к месту боя санинов, и замираем на ветке. напротив друг друга стоят два гигантских призыва, если змея, как и ожидалось, вызывает ужас и оцепенение... То жаба.. — Цунаде-сама! — бросается к своей опекунше тёмноволосая. Сенджу оборачивается к нам, и я вижу, как она измотана. Даже не знаю чем, самим боем или морально?... — Узумаки Наруто-с-с.., — совсем по-змеиному говорит Орочимару, и я почти вижу, как его язык вываливается наружу. Его лицо пугающее, особенно при свете дня, когда ни о каком лесе и гигантских деревьях, отбрасывающих тень, нет и речи. Я тяжело сглатываю, понимая, что он обратил на меня внимание сразу. — Если ты здесь... — кривит губы в подобии улыбки мужчина, — То значит ли это, что Кабуто не справился? Я молчу. — Наруто, защищай Цунаде! — кричит на меня Джирая. — Не подпускай его змей к себе! Я киваю. Что ж, очевидно, теперь настала очередь помочь Сенджу справиться с её страхом? ...Словно головой нырнула в воду. Уши улавливают какие-то смазанные звуки, но все они как под толщей воды. Сознание... Я понимаю, что я давно потеряла опору и будто повисла в пространстве.. Я падала? Трезвость мысли и... Ощущение, будто ты долго карабкался вверх по камням, и вот, схватившись за очередной, вдруг соскользнул. И вниз, вниз, вниз... Упал в какую-то пропасть, у которой нет конца и края, но как же мне спокойно, как же тихо, вы бы знали! Сплошное умиротворение. Глаза, кажется, зажмурены. Я ощущаю, как хмурюсь, как напряжены мышцы, но я банально не понимаю, как сейчас приподняв руки, коснуться пальцами своего лица. — Ты что, сдохла? Волны вокруг меня расходятся, и тишину прерывает этот гулкий голос. Эхо, отскакивая от стен, слышится ещё долгое время где-то вдалеке, и я вдруг осознаю себя неподвижно лежащей в какой-то луже. В луже? — Я с тобой разговариваю! — недовольно рявкает тот же голос. Боже! От его рычащих ноток, будто зверь какой-то, я буквально получаю обухом по голове. Внезапно всё это непонятное, повиснувшее состояние испаряется, и я буквально опускаюсь с небес на землю. Я вскакиваю и во все глаза, уставившись на огромного лиса за решеткой, неосознанно раскрываю рот. — К-Ку-Курама! — почти радостно визжу я. — ТАК, СОПЛЯЧКА... — будто поводок спустили! Мгновенно встав во весь рост и, бросая надо мной тень, Кьюби угрожающее раскрывает пасть, уставившись на меня своими гигантскими зрачками. — Если хочешь жить, не смей больше произносить этого имени, понятно?! Я испуганно сглатываю, передернув плечами и до побеления стискивая пальцами вторую руку. — Х-хорошо... Он хмыкает. Еще раз, окатив своим пугающим взглядом, медленно и величаво усаживается на землю, и я стараюсь дышать медленно и свободно через нос, надеясь, что не сильно побелела. — Явилась... — слышу недовольство в его голосе. — Спустя столько времени, и опять умудрилась чуть не сдохнуть. Я недоуменно моргаю. Медленно делаю маленькие шажочки, чтобы стоять к нему ближе, хотя, честно говоря, сама не понимаю зачем, он настолько огромен, а его голос настолько громок, что я могла бы его слышать, даже потерявшись в самой жопе этих канализационных труб. — Что со мной случилось? — Тебя ранили в сердце. — безразлично хмыкает лис, отворачиваясь. — Я... Умру? — глухо задаюсь вопросом я, уставившись немигающим взглядом куда-то вперёд... Куда-то сквозь Кьюби. Кап. — Возможно, да... — буквально задыхаюсь. — Возможно, нет? — он скалится. — Всё зависит от моей чакры, а также... Я поднимаю на него глаза, находясь в растерянности. — А также от тебя самой. Хочешь ли ты жить вообще? — он наклоняет ко мне свою морду, и я буквально ощущаю, как от его дыхания дрожат волоски на коже. — Почему ты спрашиваешь? — деланно недовольно задаю вопрос я, скрещивая руки на груди, — Почему я не должна хотеть жить? Кьюби хмыкает, понимая, что я вполне спокойна. — Я думаю, это сложно... Знать о будущем. — его голос буквально добирается до самых дальних уголков души. Я внутренне дрожу. — Нести всё это в себе... Мысли не дают спать по ночам, верно? Ты думаешь... Ты сомневаешься. "Как же всем помочь"? "А смогу ли я"? "Зачем мне все это, за что?" — Я наблюдал за тобой... Долгое время, всё это время, я молчал, и решил наблюдать. Узумаки Наруто... Или кто бы там ни был. Я нашёл твою слабость. Лис рад? — Хочешь я... Избавлю тебя от этого? Тебе не придётся ничего решать, всего лишь... Сорви ту печать, и я сделаю всё за тебя. Я задираю голову выше и смотрю на него. Раз уж он и так всё знает? То... — Я знаю будущее. Кьюби хмыкает. — Я понял. Я ощущаю, как дрожат ладони. Ноги идут вперёд, водная поверхность дрожит и расходиться кругами, и я, наблюдая за этим, нахожу силы успокоиться. Вода действительно успокаивает.. Возможно, не зря чакра приняла именно такую форму. — Тогда не имеет смысла враждовать нам с тобой. Лучше быть на одной стороне... Дружить. В будущем это всё равно бы случилось, и я бы всё равно звала тебя по имени, и ты бы сам разрешил. Почему бы нам с тобой не начать это раньше?... — Я? С человеком? — недовольно рыкает он, — С чего бы?! Скорее десятихвостый с луны упадёт... — ...А он упадет... — ТЫ ВРЕШЬ! — кричит существо. — Мне нет резона верить твоим словам, ведь ты не сможешь дать мне никаких доказательств! Всё, что ты говоришь, это пустой звук! — Шукаку, Мататаби, Исобу, — да, я выучила их имена. — Сон гоку! Кокуо! Саикен! Чомей! — видя непонимание и практически испуг в его глазах, я начинаю почти задыхаться, пытаясь кричать, кричать, кричать, я почти задыхаюсь в своем крике, но я хочу дозваться до него наконец! — Гьюки! КУРАМА!... ВСЕХ ВАС, МАТЬ ВАШУ, СОБЕРУТ В ОДНУ СТАТУЮ И ВОЗРОДЯТ ДЕСЯТИХВОСТОГО! — Что ты... — А потом призовут Ооцуцуки Кагую! Как её звали? Богиня кролик? Всё это... Всё это… Ты прав, это гложет меня по ночам, я боюсь спать! Сцены, которые я видела и никогда не принимала всерьёз, теперь приходят ко мне в виде кошмаров, а я ведь... Я ведь там так и не выросла, не стала кем-то, я всё так же, как маленькая девочка, и... Блять, — слёзы текут градом, шмыгаю носом и прищуриваюсь, пытаясь разглядеть хоть что-то, но всё расплывается. Курама молчит. — Возвращайся. — прерывает молчание его голос. В ответ я только шмыгаю носом, остро ощущая разочарование, резанувшее по груди. Чья-то слеза падает мне на щёку, эта капелька щекочет мне кожу, медленно скатываясь вниз. Я прищуриваюсь от ярко бьющего света в глаза и вижу перед собой лицо красивой женщины. Цунаде плачет и это её слёзы раз за разом падают мне на лицо. Перед глазами маячит какой-то камушек на подвеске, и я тяну к нему свои руки из-за неожиданного воспоминания, посетившего меня, стоило мне взглянуть на него. Я тяну его, и почти онемевшими губами шепчу: — Моё...