Записки неудачника

Здесь было так темно что я в начале испугалась что ослепла. Сделав робкий шажочек, я всколыхнула воду под ногами и ощутила обволакивающую влагу под ногами. Я шумно вздохнула. — Ты здесь? Что-то схватило меня за лицо, от неожиданности я вскрикнула и схватилась за ладонь на своем лице, однако меня толкнули и я упала, и тут же начала захлебываться в воде, проваливаясь вниз. Панически ощущая как вода шумит в ушах и горло болезненно прожгла влага, которая проникла через нос, я ошарашенно уставилась в хладнокровные голубые глаза, которые мелькнули в темноте, а потом все исчезло. Я судорожно вздохнула внезапно оказываясь в другом, в светлом помещении. Прошлась чуть по комнате, взгляд упал на знакомую мебель, на знакомую грелку… Это же мой дом. Нет не этот. А мой дом в прошлой жизни. — Тебе обязательно надо было именно сегодня затевать перестановку? — женский недовольный голос я узнала сразу. А так же себя, которая упрямо сдвигала мебель из одного угла в другой, переставляла вещи, убиралась… Наверное это была отчаянная попытка справиться со стрессом. Я помню этот день до невозможности ярко, как будто это было недавно. Недоумение, почему я вижу все это, заставило меня подойти ближе, я потрогала мебель, и рука прошла насквозь, словно я призрак. — Я только из больницы, почему именно сейчас? Я вжала голову в плечи, зная наперед что будет сейчас. Девочка затихла, а после подняла взгляд на мать, хотя я знаю, взгляд упрямо плыл, я никогда не могла смотреть в лица людей, они расплывались словно размазанные кляксы, и я никогда не запоминала людей по их лицам. Это была привычка не смотреть в лицо своей матери, настолько мне становилось противно видеть ее… — Я тебе говорю… — КАК ЖЕ МЕНЯ ЭТО ВСЕ ДОСТАЛО!!! — неожиданно громко прокричала девочка лет четырнадцати, и мать вздоргнула. Дочь никогда не повышала голос, она всегда говорила тихо, будто бы бормотала себе под нос. Дрожащим голосом девочка продолжила. — ПОЧЕМУ Я?.. Почему, по…чему я? Мне всего четырнадцать, почему вы столько требуете от меня, почему я должна нести столько отвественности… И ты. И отец… Я, — она задыхалась от эмоций которые обуревали ее. Я помню свои чувства в тот момент, я орала так как никогда в жизни не орала, я говорила все что у меня накопилось, словно в один момент, меня переклинило, словно сработал выключатель и я больше не могла все держать в себе, я кричала и говорила все что приходило в голову но удивительно то, что одновременно с этим, даже в такой момент я чувствовала что могу контролировать себя с поразительной ясностью (но я будто... Не захотела больше молчать.) Я пошла на кухню продолжая орать, и пораженная мать, перепугавшись за меня пыталась меня успокоить, прося перестать кричать. И в какой то момент слова кончились, они перешли в рыдания, и они были до того громкие и горькими, что я помню их до сих пор. Это был самый настоящий нервный срыв. И к сожалению он не был последним в моей жизни, но это был первый и самый яркий. Для человека который привык контролировать свои действия и слова, постоянно думать и продумывать, который круглые сутки находился в напряжении… В какой-то момент, ты все равно оказывается срываешься, ты начинаешь кричать все что у тебя накопилось и то что сдерживало, и это так страшно на самом деле. Самое болезненное что я поняла в тот день, когда мать пыталась меня обнять а я даже в таком состоянии вырывалась из ее рук, в отвращении, и пыталась забиться куда-то подальше от нее, я с неожиданной горечью осознала именно в тот момент, что даже если ты будешь кричать в голосину от своей боли, тебе не станет легче. Плачешь ты в одиночестве тихо всхлипывая или орешь все что гложит тебя внутри в лицо человека который медленно убивает тебя — это не освободит тебя от тяжести. Локация снова сменилась, и я замерла, ощущая как тошно на душе и болезненно сжимается сердце. Что дальше? Я оказываюсь на улице. Темно, мимо проезжает машина светя фарами и я вижу себя, сидящей на скамейке в пижаме. На улице зима. Натянув небрежно шапку, и завязав шарф, я из прошлой жизни, сижу уставившись в одну точку и шмыгаю носом время от времени. Волосы смешно торчат из-под шапки, тут они уже мне до плеч. Достаю телефон, онемевшими руками включая его. Время показывает шесть тридцать. Я слабовато улыбаюсь, присаживаясь рядом. Я помню этот момент. Я вышла в магазин потому что дома, новая жена отца затеяла уборку и весь день недовольно тарахтела и шумела. Ее сын занял кухню когда я хотела переждать там, и неожиданно, я почувствовала себя ужасно лишней в своем доме. Я сказала отцу что иду в магазин, и вот так сидела на скамейке уже час. Тогда, я чувствовала себя самым одиноким и ненужным человеком в мире. Тогда я злилась из-за отношения его новой семьи ко мне, будто бы я была мусором, ненужным элементом в их жизни. Я считала его жену жалкой и презирала ее, но честно, это не я начинала. В начале я пыталась принять ее и все как есть… Когда отец написал уже сообщение с вопросом где я, прошло уже чуть больше часа как я сидела на улице. «Сижу у подъезда.» «Решила на холоде замёрзнуть?» Я хмыкнула, печатая ответ: «Она начала пылесосить я решила переждать тут» Тогда меня неожиданно одолела совесть которая сказала что я веду себя эгоистично, считая будто плохо только мне, что я одна такая несчастная… Я не позволяла себе ныть, или когда либо открывать душу перед своими родственниками. Слишком часто, слишком больно они ранили меня в свое время и я, пусть и смогла их простить, я уже, как и любой ребенок, закрывалась от этих людей в дальнейшем. Так и получилось что в какой то момент в моей жизни я привела себя к ловушке. Потому в моменты когда я чувствовала себя паршиво, я уходила далеко в себя и от этого, от того что никому, как мне казалось, до меня дела нет, мне становилось еще больнее. Снова мелькнула картинка и тут я уже ощутила себя в своем доме, уже в этой жизни. Спереди меня сидел ребёнок с короткими светлыми волосами, в полутемной квартире, сидя в постели, ребенок просто смотрел в пустоту. Я поджала губы. Снова зима. Снова тоскливое чувство. Что в прошлой жизни… Что в этой… Мне приходилось чувстовать одиночество, я чувствовала себя ненужной, и это было так смешно, что эта проблема преследовала меня в обеих жизнях, словно мое проклятье, словно моя душа обречена на одиночество. Я встала перед ней, точнее перед маленькой собой, и посмотрела в ее пустые глаза, на ресницах дрожали слезы и время от времени стекали по щекам, ребенок шмыгал, но делал слабые попытки улыбнуться. Мне захотелось обнять ее. — Все в порядке… — вслух заговорил ребенок, — все хорошо. — Баюкивающими движениями руки она погладила себя, — у тебя есть ты, мы справимся. Даже если тебя никто не любит… Я люблю тебя. Очередная слеза скатилась. Тыльной стороной ладони она вытерла лицо, размазывая слезы еще больше, и снова шмыгнула носом. — Даже в такие моменты, когда тебе невероятно тяжело, — продолжила в слух успокаивать себя девочка, — не переживай, позволь себе плакать столько, сколько тебе нужно. Не вини себя за свои чувства и за то что тебя это задевает. Что бы не происходило и как бы ты не расклеивалась, я все еще есть у себя, и я люблю себя. В какой то момент я осознала что жизнь преподаёт мне урок. В моменты когда казалось я никому не нужна и я чувствовала себя куском дерьма или чьей-то обузой, будто бы ты бесполезная, раньше, да именно раньше, я винила себя и причиняла себе еще больше боли. Но со временем… Я осознала. — Все проблемы времены, ты же помнишь? Даже если это причиняет тебе невыносимую боль, это нормально, это не плохо. Ты не должен винить себя за проявления слабости или заставлять себя чувствовать что-то другое. В тот момент когда тебе кажется что мир от тебя отвернулся, и тебе невыносимо тоскливо, ты не должен винить себя, не оборачивай себя своим же врагом, ведь кроме тебя самой, больше некому проявить к себе любовь и поддержку. Я опустилась перед ребенком на колени и неожиданно она посмотрела прямо на меня. Испуганно дернувшись, я на мгновение перестала дышать. — Мне не за что тебя винить. — неожиданно произнесла она. Я удивилась. — Что?.. — Да, ты могла быть добрее к себе в иные моменты, и тебе стоило бы научиться больше отстаивать свои границы… — слышать подобное от ребенка была очень странно, — Но твоя теневая часть, то есть я, не злится на тебя. Внутри тебя, — девочка ткнула своим пальчиком мне туда где стучит мое сердце, — сидит не чудовище, не ненависть. Внутри тебя сидит ребенок обиженный на весь мир. Ребенок неожиданно горько улыбнулся. — Там сижу я. На глазах выступила слезы, и я как всегда, расчувствовалась. — Это может звучать так, будто ты хвалишь саму себя, но я все-таки скажу, — девочка улыбнулась, — Всю жизнь ты обижаешься на людей которые как либо ранили тебя, но одновременно вместе с этим ты продолжаешь проявлять к ним сочувствие. Даже своего отца, хоть он глубоко ранил меня в свое время, — сказала она, — своего ребенка, ты продолжала его в чем-то оправдывать и жалела его, когда поняла что он и сам несчастен. Я заплакала. — Есть моменты когда ты ничего не можешь сделать, и приходится смириться. Та поддержка которую ты даешь самой себе, позволяла тебе двигаться дальше все это время, это спасало тебя. Как бы отчаянно не хотелось, иногда помощь от окружающих и от близких тебе людей, — бывают моменты когда они не хотят или не могут тебе ее дать, и в такие моменты ты должна дать эту поддержку себе сама. И я бесконечно благодарна тебе… — ребенок посмотрел на меня, — за то что ты заботилась обо мне все это время.