I lived

Курт Хаммел не знал, что делать со своей жизнью. Со всеми этими издевательствами и больным отцом, о котором надо заботиться. Этот худощавый парень с голубыми глазами, фарфоровой кожей и несбыточными мечтами не был счастлив. Каждый раз, просыпаясь рано утром, на несколько мгновений он забывал обо всех проблемах, но потом он снова возвращался в реальность, в мир в котором ему нет места. Каждый день, проведенный в школе, был для него адом, и только школьный кружок и недолгое общение с хористами скрашивали его серые будни. И вот сейчас, он идет по школьному коридору, смотря на беззаботных, улыбающихся школьников, и зная, что он уже никогда таким не станет. Из раздумий его вырвал чей-то голос. — Курт, постой! — крикнула ему Куинн Фабрей. — Ты что-то хотела? — с безразличием в голосе спросил парень. — На тебя последнее время столько всего свалилось, ты уже не тот Курт Хаммел, которого я знала. Ты изменился. — Это случается, Куинн, люди меняются время от времени. Жизнь меняет их. Поменяла и меня. — Курт, послушай, ты мрачнее тучи. Я понимаю, тебе сейчас нелегко, больной отец, каждодневные издевательства. Я знаю, что ты чувствуешь. — Ты ничего не знаешь! — гневно ответил Хаммел. — Ты так думаешь? — спросила девушка, прищурив глаза. — Думаешь я не была такой, когда забеременела, и когда мои родители выставили меня из дома, считая, что я позор их семьи, что они не хотят меня больше знать? Ты считаешь, что я не была на твоем месте? Считаешь, что я не знаю, как это, когда все отворачиваются от тебя и никому нет до тебя дела? Думаешь, я не чувствовала себя лишней, идя по коридору и понимая, что никто не замечает меня, никто не поддержит меня, когда мне так трудно? Но я справилась, я снова в команде поддержки, все снова расступаются и смотрят на меня как на пример для подражания, моя мать развелась с отцом, и я вернулась домой, у меня снова появилась семья и любящий парень и во многом благодаря ему я вернула свою прежнюю жизнь и много добилась. — Вот видишь, к этому ты и ведешь, к тому, что у тебя была поддержка, которой у меня нет, — горько усмехнулся парень. — Ты видимо не понял ничего из того, что я сказала тебе. — сказала Куинн. — Твоей поддержкой могу быть я. Если все же тебе нужна будет помощь, ты знаешь где меня искать, — девушка ушла, оставив Хаммела одного, наедине со своими мыслями. И что теперь? Курт не знал. Он только что отверг человека, который готов был дать ему, то в чем он так нуждался. Помощь. Но юноша знал, ему уже не помочь, он окончательно запутался, устал бороться. Его никто и ничто не держало в этом мире. Он знал, мысли о суициде, были эгоистичны с его стороны, но ничего не мог с этим делать. Парень не цеплялся за отца, как за единственную ниточку надежды, как за свое спасение. У него есть Кэрол, с которой он познакомился, зайдя однажды в ее кондитерскую. Он счастлив с ней, а Курт просто мешался. Он держался из последних сил, но понимал, что конец близок. Юноша часто размышлял о том, какое умиротворение его будет ждать после того как он сделает первый надрез на своей белоснежной коже и струйки крови потекут по его предплечью, как он разом опустошит баночку с лекарством, как его веки начнут тяжелеть, после принятия смертельной дозы, и он будто уснет, но уже навсегда. Возможно, это будет неприятно, или невыносимо болезненно, он даже может биться в агонии, но все это, в конце концов, принесет ему лишь умиротворение. Как и сейчас, Курт вновь думал об этом, даже не смотря куда он сворачивает, он просто бездумно бродил по школьным коридорам. Парень даже не сразу понял в чем дело, когда сильные руки схватили его за жилетку и затащили в безлюдное помещение. Была ли это раздевалка футболистов, или просто каморка уборщика, Хаммелу было плевать, он не боялся, у него не колотилось сердце так, будто готово в любой момент выпрыгнуть из груди. Скорее всего его просто запугают, а может даже изобьют. — Думаешь, тебе все дозволено, принцесска? — грубо поинтересовался один из школьных задир, вжимая несопротивляющегося парня в стену. Он был вдвое крупнее Курта, и явно превосходил его по силе. Не было смысла сопротивляться, он все равно не смог бы ничего сделать. — Что тебе нужно, Карофски? — устало спросил юноша. — Твоя разукрашенная мордашка. — нахально ответил громила, безумно улыбаясь. — Думаешь, я испугаюсь? — спокойно продолжил задавать вопросы Курт. — Мне плевать! — крикнул тот, плюнув на пол и с отвращением посмотрев на свою жертву. — Я хочу, чтобы ты кричал. — сказал он, нанеся первый удар в солнечное сплетение. Это подкосило Хаммела. Он согнулся и скатился вниз по стене. Дэйв продолжал бить его, но уже наносил удар за ударом со всей силы. Курт пытался защитить хотя бы лицо, чтобы потом не было лишних вопросов, чтобы не пришлось врать, но это его не спасало. Через какой-то промежуток времени, который, как показалось парню, длился целую вечность, он понял, что уже вряд ли сможет самостоятельно подняться, когда все кончится. У него ломило все тело, ему было больно дышать. Он понял, что возможно, это конец и ждал того момента, когда же он наконец наступит, когда его жизнь оборвется. Курт не помнил, в какой момент удары прекратились, когда ему успели сломать переломать ребра, и сколько он уже лежал в неподвижном состоянии в темном помещении. Травмы были серьезными. Хаммел не мог пошевелить даже пальцем. Он не чувствовал своего тела, но он знал, жизнь его покидает. Перед тем, как издать последний вздох, сделать последний глоток воздуха, парень, со слезами на глазах, произнес: — Клянусь, я жил.